Поручение
23 сентября 2023 г. в 19:38
Лютик опустил руки, оттолкнул Йеннифер и бросился навстречу ведьмаку.
— Геральт! Мать твою, ты вернулся! Тебя не съели бруколаки! Я собирался тебя спасти! Я убил бы всех бруколаков и эндриаг на пути к тебе! Эх, Геральт, ты такое приключение загубил… Зачем же так?
Ведьмак не ответил. Он был по обыкновению хмур. Конечно, успел заметить всё, что происходило в корчме при его появлении — корчмариху с посудой, пилигримов, улыбающуюся Йеннифер и наглые руки на её талии. Ему не надо привыкать к смене освещения, мутированное зрение подстраивалось само. Лицо сначала вытянулось, потом закаменело.
— Вижу, вы не скучали в отсутствие меня, — бросил ведьмак, слегка кивнув на чародейку, всё ещё стоящую у стола, и отвернулся, чтобы закрыть дверь. Скрипнули петли, обрезая солнечный свет и духоту.
— Я составлял план, как вызволить из беды, — подбоченившись, заявил Лютик. — А высокочтимая душечка Йеннифер мне помогала. В некоторых незначительных деталях.
— Она для тебя уже душечка? — повернулся ведьмак, снова глянув на Йеннифер. — Уверен, за свою помощь она просила тебя оказать ей некую ответную услугу. Например, уговорить меня оказать услугу ей.
— Нет, Геральт, нет, — замахал руками Лютик, но ведьмак его не слушал, прошёл мимо и сел за первый подвернувшийся стол, демонстративно спиной к Йеннифер и как ни в чём не бывало стал снимать перевязь с мечом.
Чародейка сжала губы, побледнела, но быстро справилась с собой. Произнесла что-то тихо, скороговоркой, сделала короткий пасс, и прямо посреди зала с шумом вспыхнуло голубоватое кольцо портала, напугав откуда-то взявшегося рыжего кота, пилигримов и корчмариху. Лютик спешно отпрыгнул, едва не угодив в корзину с луком. Йеннифер тем временем шагнула в трепещущее марево и исчезла вместе с кольцом так, что уши заложило. Корчмариха уронила крынку, и та со звоном разбилась. Кот ещё раньше прыгнул под стол бормочущих молитвы пилигримов и забился там в угол. Геральт же и бровью не повёл, сложил меч с перевязью на лавку и принялся развязывать шнуровку у ворота.
— Меня же могло разорвать на куски! — возмутился Лютик, пялясь на пустое место, где только что сиял портал. — Геральт, я мог пострадать! Геральт!..
Геральт молчал, расстёгивая куртку.
— Моя жизнь тебе совсем не дорога, — упрекнул трубадур и, очухавшись, плюхнулся на лавку напротив ведьмака. Посмотрел на него, и только сейчас, при более ярком освещении из окна заметил, что в растрёпанных белых космах застряли сухие травинки, а левой скуле кровоточит тонкая ссадина, из правого рукава выше локтя вырван целый клок запылённой кожи. От одежды тянуло сырым лесом. — Туманники оказались не плодом воображения мужичья?
Геральт прищурился, будто не понял, проследил взгляд Лютика к своему рукаву, мотнул головой:
— Нет, это обыкновенная летюга. Некоторые их путают с вилохвостами. Думал, они все вымерли. Один экземпляр, похоже, сумел схорониться в здешних чащобах. Но и ему не повезло.
— Ты её убил, летюгу эту? — поморщился Лютик и удивился, потому как его сентиментальный друг, следуя собственному кодексу, не уничтожал редких реликтов.
— Всего лишь ранил, — оправдал его ожидания ведьмак, — и то оттого, что летюга сама на меня напала. Пришлось повозиться, чтобы её отогнать, не применяя меч. Крыло сломано. Выживет.
— А если она кого-нибудь другого съест, — не унялся Лютик, — дровосека или ребятёнка, который против запрета отца в лес убежал? Кто ценней — последняя летюга или невинный человек?
Ведьмак, собиравшийся ответить, вдруг передумал. Махнул корчмарихе, подметавшей осколки кувшина.
— Йеннифер всё-таки удалось взять тебя в союзники, — констатировал он, повернувшись обратно. — Да, человеческая жизнь важнее, а сирен гораздо больше, чем летюг, но я не буду их убивать по прихоти человека, даже очень дорого мне. И по твоей просьбе. Уж не знаю, сам ты так глуп или Йен чем-то тебя соблазнила, чтобы переманить на свою сторону.
— Меня невозможно переманить, — возмутился Лютик, забирая кружку с пивом, потому что корчмариха принесла их две, и осёкся, вспомнив жаркую от стонов ночь. Отпил, вытер пышную пену с верхней губы. — Твоя взяла, Геральт, да, я заступаюсь за Йеннифер. Но вовсе не по её указке! Я просто не нахожу в её просьбе ничего экстраординарного, ничего, из-за чего тебе следовало бы сердиться на неё и отталкивать. Желание стать матерью присуще любой женщине, а наша черноволосая Куколка давно стремится к материнству.
— Ещё и «куколка»? — хмыкнул ведьмак, поднеся кружку ко рту. — Чем-то Йен тебя хорошенько обработала. Уж не околдовала своими чарами?
Лютик состроил оскорблённую физиономию, поёрзал.
— Ну что ты сразу, Геральт… По-твоему, у меня не может возникнуть искреннего порыва взять под защиту несправедливо обвинённую даму, к тому же умную и прекрасную? История с золотым драконом ещё не выветрилась из моей памяти, а в тот день ты таки собирался пожертвовать ради Йеннифер своими принципами и добыть для её микстуры от бесплодия потрошка редчайшей, единственной в своём роде рептилии. Что ты на это ответишь?
— Отвечу, что микстура таки оказалась мифом, а прекрасная дама проявила присущий ей ум и отказалась от убийства редчайшую, единственную в своём роде рептилию ради потрошков. Ей бы и сейчас немного ума и человечности не помешало.
— Но почему? — бесхитростно удивился Лютик. — Сирен ведь много, ты их иногда убивал, брал заказ. Или дело в том, что ты не можешь стать отцом этого ребёнка? Я угадал?
Геральт пил пиво.
— Я бы на твоём месте не преувеличивал масштаб проблемы, друг Геральт, — не дождавшись ответа, сказал Лютик, откинулся назад, опираясь локтем на сзади стоящий стол.
— Ты не будешь на моём месте, — оборвал ведьмак и посмотрел так, что у Лютика пропало всякое желание развивать разговор. Он замолчал, усевшись ровно. Пиво в кружках кончалось. Корчмариха за прилавком была наготове, чтобы подать новые порции по первому знаку. Пилигримы допили кисель и откланялись. Пришла малахольная тощая девка и принялась протирать после них стол, согнав котяру с облюбованного солнечного пятна между лавок. Жужжали, летая из угла в угол, мухи.
Вопреки надеждам хозяйки заведения Геральт отодвинул пустую кружку и поднялся.
— Мне надо отдохнуть, с ног валюсь. Не сомкнул за ночь глаз.
— Можешь воспользоваться моей комнатой, — повернулся за ним Лютик, — в ней большая кровать и бадья туда вмещается, ты-то наверняка каморку арендовал в мансарде. Я прикажу подать воды погорячее да мыло с лавандовой отдушкой, чтобы отбить запашок летюгиных экскрементов. Пока будешь мыться, расскажешь, зачем мне понадобилось спешно скакать в эту дьяволом забытую дыру из чистого и благосклонного к искусствам Марибора.
Геральт несколько мгновений размышлял.
— При условии, что ты оставишь в покое мои отношения с Йеннифер, — озвучил он.
Лютик рассмеялся, выставляя ладони.
— У меня найдётся масса других интересных тем!
Он привлёк внимание корчмарихи и распорядился подать банные принадлежности, потом они вместе с Геральтом, забравшим с лавки меч, поднялись в комнату.
— Так зачем ты позвал меня? — спросил Лютик, усаживаясь на незастеленную после сна кровать. — Тебе потребовался специалист в сфере искусства? Мой ценный совет? Мои знания? Или тебя наняли для поистине великой битвы добра со злом, и ты понял, что не справишься без меня? Учти, я потом наш героический поход переложу и на стихи и прославлю баталию в веках.
— Про стихи я не сомневался, — отозвался Геральт, оглядывая комнату от двери. Взгляд перемещался от оторванной занавески к двум кубкам на сундуке, от запачканной дерюжки к поваленному подсвечнику и рассыпанным по полу огаркам. — Но ни твой ценный совет, твоя не менее ценная помощь в борьбе с великим злом мне не нужны. Причина, по которой я тебя позвал, куда более прозаична. В чём ты прав — мне без тебя действительно не справиться. Совсем. Дело такое…
Узнать суть ситуации Лютику помешали ввалившиеся в комнату батраки, тащащие большущую бадью, в которой вчера парился он. Кряхтя и ругая друг друга, работники протиснули её в дверной проём, отчего ведьмаку пришлось подвинуться, и уронили прямо за порогом. Деревянное дно глухо стукнуло о доски.
— Аккуратнее! — взмолился Лютик. — Мой музыкальный слух не выдерживает грубых звуков!
Геральт усмехнулся. Батраки, бормоча под нос ругательства, установили бадью и убрались вон.
— Если вода не будет горячей, я заявлю, что не буду платить! — театрально воскликнул вдогонку Лютик и поднял глаза на приятеля. — Так в котором деле тебе не справиться без меня? Говори смело, ты ведь знаешь, что я силён во многих областях.
— В чём ты точно силён, так это в чрезмерном тщеславии, — проворчал Геральт, пристраивая меч на гвоздь. — Однако моему делу твоё фанфаронство скорее на пользу, чем во вред. На него и рассчитываю. — Он опустился на край кованого сундука, отодвигая лютню и кубки, поднял из-под сапога вазу на высокой ножке и поставил рядом. — Ты знаешь некую баронессу де Фраэль?
— Малютку? — удивился Лютик, представляя точёный стан и белокурые локоны безумной авантюристки. Прозвище ей дал вовсе не юный возраст, из которого она вышла лет десять назад, а миниатюрные размеры и обольстительный образ. При этом мелкая землевладетельница была крайне воинственна и рубала мечом не хуже ландскнехта, со своей маленькой дружиной усмиряла обнаглевших соседей и участвовала в походах против каэдвенцев. А после удачных стычек услаждала уши поэзией и жаждала мужских ласк.
— Вижу — знаешь, — сделал вывод ведьмак, усмехнулся. В этот момент дверь снова распахнулась, и в комнату ввалились те же батраки, каждый с двумя вёдрами, от который шёл пар. На плече у одного висело большое и на вид мягкое полотенце. Они по очереди вылили воду в бадью, расплёскивая капли на пол и растаптывая лужи подошвами. Лютик вскочил, призывая их быть аккуратнее и не превратить его комнату в озеро. Геральт не вмешивался, сидел на сундуке, крутил в руке оловянный кубок, рассматривая узор.
Батрак, что принёс полотенце, скинул его на стул, туда же, достав из кармана на фартуке, положил кусок мыла и мочало, промычал что-то и ушёл вслед за товарищем.
Лютик тут же сунул палец в воду, проверяя температуру, обжёгся и завопил.
— Геральт! Геральт! Горячо!
— Не ты ли сам пять минут назад просил погорячее? — вздохнул ведьмак и, отставив кубок, стал раздеваться. — Отвернись.
Лютик послушно повернулся лицом к стене и вынул палец изо рта.
— Так ты из-за Малютки вызвал меня? Неужто она соскучилась по моему дивному голосу и просила тебя дать мне весточку? Если так, то надо было сразу сообщить, и я бы пришпоривал коня в два раза чаще. Ох и пылкая она после побед, точь-в-точь огонь в лесном пожарище.
— Подожди распускать хвост, павлин, баронесса не передавала тебе весточки, это целиком и полностью была моя инициатива. Малютка о моём решении даже не знает. Но я рассудил, что она будет рада тебя увидеть и, конечно, услышать твой дивный голос, да даже… кхм… воспылать рядом с тобой как огонь лесных пожарищ. Полагаю, ты от этой встречи приобретёшь вдохновение для десятка любимых тобою альковных баллад, а между приятными лобызаниями выполнишь для меня одно простейшее поручение. Согласен?
Сзади доносились шуршание ткани, позвякивание расстёгиваемых ремней, шелест снимаемой одежды, после раздался плеск. Лютик обернулся через плечо. Геральт без исподнего влезал в бадью, перекидывая длинные ноги через высокий неровный борт.
— Какое поручение? Хотелось бы знать, прежде чем давать положительный ответ.
— Когда это ты начал осторожничать, если на горизонте юбка и любовные утехи? — Геральт погрузился в воду, закряхтел от удовольствия, зачерпнув воду ладонями, омыл лицо. — Не подсматривай.
— Осторожность не помешает в любых делах, — патетически произнёс Лютик, не думая отворачиваться, ничего срамного на показ не торчало, только спина и плечи, а разговаривать, не глядя на собеседника, было затруднительно. — Предвижу, что соглашусь — я всегда шёл тебе навстречу, и что твоя просьба не ставит себе целью заманить меня в ловушку или водоворот циничной лжи. Малютке она вреда не причинит?
— Нет, — с полной серьёзностью ответил ведьмак, намыливая бока. — Причинит выгоду в несколько сотен золотых. Если ты бывал в замке своей изящной любовницы, а я думаю, что бывал неоднократно, то наверняка видел её арсенал. Довольно богатая коллекция гвихиров, сигелей, боевых топоров и кинжалов. Среди них есть меч, штучная работа… Метеоритная сталь, общая длина сорок два с половиной дюйма, клинка — двадцать девять с четвертью. Вес тридцать восемь унций. Рукоять и гарда выкованы без затей, но элегантно. На лезвие нанесены магические руны, повышающие эффективность. Я хочу купить этот меч. Баронесса не продаёт, упирается. Попробуй её уговорить.
— Всего-то? — фыркнул трубадур. — Пустяковое дело! Малютка мне не откажет, нас с ней связывают очень… очень близкие, очень, не побоюсь этого слова, чувственные отношения. Ты сделал верный выбор, обратившись ко мне.
— На это и рассчитываю. Мне нужен этот меч, он превосходит все образцы, которыми я когда-либо владел. Он очень древний, эльфийский, носит имя… угадай… Gwynbleidd. Белый Волк. Впервые я слышал о нём в Каэр Морхене, когда меня ещё так не называли, считал легендой. После слышал ещё однажды, и вот четыре месяца назад, выполняя задание для купца из Бан Глеана, обнаружил древний манускрипт, почти рассыпавшийся от влаги и времени, указывающий на местонахождения меча. Здесь, недалеко, на границе Каэдвена и Аэдирна, в склепе воина-чародея по прозвищу Гонитель. Почему-то у всех прежних вояк была манера брать себе пафосные псевдонимы…
— В псевдониме половина успеха, — авторитетно произнёс Лютик, пока Геральт сделал паузу, чтобы помыть голову, — оно окружает нас нужным ореолом, кого-то воинственным, кого-то загадочным или мрачным. Не так ли, Gwynbleidd? От моего, например, веет странствиями, цветущим лугом и беззаботностью.
— Ладно, ты меня подловил, Лютик, — протирая глаза от воды, согласился ведьмак. — Так вот, прочитав тот манускрипт, не теряя времени прыгнул в седло и поскакал на юг, переправился через Понтар, три недели лазил по лесам и болотам, опрашивая местных жителей, пока с великим трудом и по счастливой случайности не наткнулся на каменный подвал, полупоглощённый топями. Обрадовался, но уже на третьей ступеньке вниз понял, что меня опередили — склеп был разворован, причём недавно, примерно тогда, когда я пустился на поиски.
— Малютка и её банда, — догадался Лютик. Он пытался приладить на бечёвку оторванную занавеску, некоторые крючки погнулись и не хотели цепляться.
— Они, — подтвердил Геральт. — Об этом я узнал, исследовав склеп: мародёры не слишком-то старались замести свои следы. Точнее, совсем их не скрывали, так что я нашёл достаточно ниточек, которые и привели меня в замок баронессы де Фраэль, более известной, как Малютка. Девушка как раз вернулась из очередного похода, хорошо меня приняла, показала свою коллекцию и тот самый меч, но продавать, холера, наотрез отказалась. Хотя и призналась, что меч ей нужен чисто как экспонат и трофей, пользоваться она им не будет, что и не удивительно — для её хрупкой комплекции он стишком длинен и тяжёл. Никакие уговоры не подействовали.
Лютик уже управился с занавеской, правда она всё равно висела криво, повернулся к ведьмаку, который теперь просто отмокал, откинувшись затылком на мокрый бортик, и скрестил руки.
— Позволь полюбопытствовать, Геральт… У тебя что-нибудь было с Малюткой?
Геральт фыркнул, почёсывая одну ногу о другую:
— Ты опять за своё, Лютик. У тебя бывают мысли о чём-то ином? Нет, в постель меня баронесса не приглашала, успокойся, только ужином накормила, при этом о знакомстве с тобой упомянув, ну и со мной заочно — по твоим балладам. Тут я и подумал послать за тобой.
— Верная идея тебе в голову пришла, — Лютик перешёл на другую половину комнаты, пнул под стол огарок свечи, потом, подумав, что он может пригодиться вечером, достал. Вернул в вертикальное положение подсвечник. — Меня Малютка послушает, у нас с ней отличное взаимопонимание, какого ни у кого другого не найдёшь. Считай, меч уже в ножнах у тебя за спиной.
— Хорошо бы так, Лютик, хорошо бы так. Не дело это, легендарному оружию в бабском замке пылиться, он и так долго был от глаз спрятан, пора ему вспомнить ярость боя.
— Завтра же навещу мою девочку, в беде тебя не брошу, послезавтра готовься к сделке… Ох! Деньги у тебя есть? Ты говорил о сотнях золотых… Я при деньгах, могу тебе при надобности ссудить, но не столько.
— Есть, ссуда не понадобится. — Геральт сел, приноравливаясь встать. — Отвернись, всеми богами заклинаю, и не подсматривай… Золото есть, серебро и драгоценные камни — у купца заработал и до этого сбережения делал. После, когда курьер к тебе ехал, когда ты сюда добирался, околачивался по окрестностям, брался за любую работу, шелонг к шелонгу складывал, марку к марке. Тысяча у меня есть, немногим более.
— И ты готов такое богатство за железяку отдать? — схватился за сердце Лютик, норовя повернуться и посмотреть на болвана.
— Этот меч стоит дороже. Он бесценен. Но если ты сторгуешь его дешевле, буду от души благодарен. Можешь поворачиваться.
Лютик повернулся. Геральт в исподнем и рубахе стоял у сундука, промокал волосы полотенцем.
— Пара пустяков, братец! — охотно воскликнул трубадур. — Мы с Малюткой так близки друг другу, что она и даром отдаст, лишь бы я её слух своим пением услаждал, да уста её сахарные без перерыва целовал.
— Даром не отдаст, — навёл скептицизма Геральт, — но сотню или хотя бы половину сотни скинет — уже мне легче, а то работы вокруг совсем не осталось. Кроме той летюги, но её я убивать даже не мешок золота не стану.
— И за меч?
— И за меч. — Геральт бросил полотенце, зевнул. — Вода совсем разморила, пойду.
— Ляг у меня, твоя кровать наверняка с соломенным тюфяком, а я прогуляюсь по деревне, поищу вдохновения перед встречей с Малюткой.
Геральт посмотрел на свои босые ноги, на кровать, кивнул.
— Хорошо, останусь. — Он приблизился к кровати, сел, потрогал одеяло, подушку. — Мне и нужна всего пара часов. Благодарю.
— Располагайся. — Лютик поправил перед зеркальцем кудри, взял с сундука лютню. — Приятных снов.
— Погоди, — догнал у двери оклик ведьмака. — Почему твои подушки пахнут сиренью и крыжовником? Ладно, воздух в комнате, ладно, кубок, но подушки?
Лютик застыл в замешательстве — за разговором успел забыть о ночи с Йеннифер, о ведьмачьем чутком обонянии. Теперь не отвертится, придётся отвечать за всё.