Спасай меня (пока бьётся моё сердце)

Кара нервничала. Кажется, последний раз её нервы так сдавали, когда она писала первый экзамен в институте и боялась, что её отчислят. С тех пор такой леденящий душу страх, что она облажается, больше ее не преследовал. И вот снова он. Дэнверс в сотый раз за последние пять минут посмотрела на себя в зеркало, потянувшись рукой к очкам. Затем провела ладонью по темной ткани платья, разглаживая невидимые складки. Всё будет хорошо, Дэнверс. Ты же ходила на свидания, и это ничем не отличается. Разве что Лена Лютор будет чертовски великолепна, и тебе нужно соответствовать… Кара ещё раз выдохнула и посмотрела на время. Оставался час до назначенного времени, но Дэнверс собиралась выехать заранее. Она могла бы заказать лимузин к дверям Лютор, потому что она это заслуживала, но решила обойтись своей собственной машиной. Захватив букет плюмерий, который она собиралась вручить Лене, Кара ещё раз кивнула своему отражению и вышла из дома. Спустя полчаса она уже сидела около подъездной дорожки к дому Лютор, чтобы судорожно поправлять ремешок часов, поглядывая на них каждые три секунды. Она постукивала босыми ногами по полу, чтобы успокоить свои нервы, пока каблуки лежали рядом, потому что водить на них машину крайне неудобно и опасно. Однако, когда пришло время выходить из машины, Кара занервничала ещё больше. А что, если Лена успела передумать? Если она больше не хочет видеть Кару и вообще считает, что всё это — одна большая ошибка? Может, стоит развернуться и поехать обратно домой? Написать, что она заболела или ещё что-то? В это время, пока Дэнверс закапывала себя под землю своими опасениями, Лена Лютор судорожно металась из комнаты в комнату, пытаясь отыскать ту самую красную помаду. Да, у неё их была сотня, но ей нужна была определенная. Подходящая к этому черному платью с глубоким декольте, и ни одна другая. Бордовая, но не слишком тёмная, чтобы не казаться вампиром, измазанным венозной кровью жертвы, но и не яркая, как у проституток кварталом дальше. Та помада была идеальной для этого образа, и Лена перерыла все свои сумки и вещи в двух комнатах, так её и не отыскав. А оставалось всего пять минут до прихода Кары! Когда до её слуха донесся стук в дверь, она, наконец, зацепилась за помаду на тумбочке взглядом, и, подхватив её и свои туфли, крикнула: «Открыто!», — чтобы скрыться за дверью ванной, переводя дыхание. Она не может показаться на глаза Каре, её идеальной и лучезарной Каре в незаконченном образе. — Лена, ты дома? — Кара вошла в помещение, осторожно прикрыв за собой дверь. — Да, я в ванной. Мне нужно буквально пять минут, дорогая. Кара тяжело сглотнула. Ей так нравилось, когда Лена называла её так, но в то же время это было так трудно. Невыносимо держать себя в руках и здраво мыслить, когда Лена Лютор называет тебя «дорогая». — Хорошо. Не торопись, я подожду. Пока Лютор заканчивала макияж, Кара осмотрелась. Дом был просторным, красиво и дорого обставленным. Сразу видно, что здесь живет человек с высоким достатком. Однако практически никаких намеков на то, что дом обитаем, не было, если не считать идеальной чистоты и отсутствия пыли. Ни фотографий, ни личных памятных вещей. Даже магнитиков на холодильнике! В то время как холодильник в квартире Кары выглядел так, словно она ограбила турецкий магазин сувениров. Дом Лены словно сошёл с обложки какого-нибудь дорогого каталога недвижимости, но никаких намеков о его владельце не было и в помине. Сердце защемило от осознания, насколько Лене, должно быть, одиноко. Неужели у неё не было ничего, что она хотела бы поставить на виду, чтобы каждый день любоваться этим? Ни одной фотографии её семьи или друзей? Однако, вспомнив, что Лютор рассказывала о своих родственниках, Кара поняла причину. И её грудную клетку заполнила решимость исправить это, чтобы Лена больше никогда не чувствовала себя одинокой. Щелчок открывающейся двери отвлёк Дэнверс от мыслей, и она обернулась, чтобы потерять дар речи. Перед ней стояла богиня, не меньше. Лена была в черном облегающем платье, которое мягко укрывало её, как вторая кожа. Казалось, что глубокий вырез совершенно не оставлял места для фантазии, но, боже, фантазия Кары работала сейчас так, как никогда ещё в жизни. Голубые глаза быстро оторвались от ложбинки между грудями, куда приличные девушки обычно не засматриваются (хотя Дэнверс готова была поступиться всеми правилами приличия в данный момент), чтобы пройтись взглядом выше. Мраморные плечи, хрупкие ключицы и тонкая кожа шеи с асимметричными родинками, которые сводили с ума. Острая линия нижней челюсти и очерченные скулы. Бордовая помада, способная пригвоздить к полу одним движением этих потрясающих губ, и Кара солгала бы, если бы сказала, что не хочет увидеть её снова размазанной. Идеальный пучок, темные брови, одна из которых сейчас была приподнята, и невероятной красоты изумрудные глаза. Сейчас они были насыщенного зеленого цвета, и Кара уже научилась распознавать, что это означало счастье их обладательницы. — Чёрт, — Кара шумно выдохнула, ещё раз пройдясь взглядом по фигуре напротив, которая уже приблизилась к ней, остановившись на расстоянии вытянутой руки. — Я тоже рада тебя видеть, Кара, — Лена усмехнулась, видя растерянность девушки. — Вернее, да. Это не то, что я хотела… вернее, я хотела сказать, что ты хорошо выглядишь! Нет, не хорошо, а просто великолепно, хотя я не уверена, что этого описания будет достаточно, — Кара начала лепетать, потому что это же Кара. Она подняла руку, чтобы поправить очки, но вместо этого заправила выбившуюся прядь волос. — Не то что бы ты только сегодня выглядишь хорошо, ты всегда чудесно выглядишь, и твои платья и юбки удивительны, но сегодня ты… просто шикарна, вот что я хотела сказать, — Дэнверс покраснела, как помидор, но не отрывала взгляд от изумрудных глаз. Она хотела провалиться сквозь пол, но это была мелочь по сравнению с тем, насколько сильно она хотела быть рядом с Леной. — Да, именно это. Лютор рассмеялась, и на её щеках образовались ямочки. Кара растаяла от этого нежного бархатистого звука. Как блондинка вообще могла подумать, что ей не стоит входить в этот дом? Если её неловкость будет вызывать такой смех Лены, Дэнверс готова рассмотреть собственную переквалификацию в клоуна, как достойную перспективу. — Спасибо, дорогая. Ты тоже прекрасно выглядишь, — Лена преодолела расстояние между ними, чтобы оставить мимолетный поцелуй на щеке Кары. После чего она подняла руку, чтобы вытереть большим пальцем остатки помады, но не отстранилась. Они продолжили бы так стоять, если бы Кара не вспомнила цель своего визита. Прочистив горло, она пробормотала неожиданно севшим голосом: — Эм, это тебе, — Кара протянула букет белых цветов Лютор. — Я надеюсь, что ты любишь плюмерии, потому что они напоминают мне о тебе. — Они такие же бледные, как и я? — заигрывающий голос Лены точно сведёт Кару в могилу. — Нет, такие же нежные и невероятно красивые, — блондинка не заметила, как они перешли на шёпот. Лена потянулась, чтобы почти невесомо поцеловать Кару в губы. Дэнверс и не подозревала, как она соскучилась по поцелуям с брюнеткой, пока снова не почувствовала вкус её помады и чувствительную кожу на своих губах. — Спасибо. Они прекрасны, — поблагодарила Лютор между поцелуями, и Кара почти потерялась в этом. Она могла бы бросить всё прямо здесь и сейчас, но остатки здравого смысла напомнили о её планах. — Я обещала тебе свидание, поэтому нам нужно идти, — отстранившись, пробормотала Дэнверс, и Лена едва заметно разочарованно выдохнула. Но перспектива сходить на свидание с Карой всё же перевесила желание целовать её до конца этого вечера. — Хорошо, пойдем, — Лена отстранилась из этих теплых объятий, в которых не заметила, как оказалась, чтобы тихо рассмеяться и вытереть большим пальцем уголок губ блондинки. — Теперь у тебя всё лицо в моей помаде. — Я не то что бы была слишком против, — Кара пожала плечами, а её щёки покрыл лёгкий румянец. Лена же лишь подняла свою бровь, но промолчала, не переставая улыбаться. Они сели в машину (Кара галантно открыла Лене дверь пассажирского сидения), и Дэнверс сбросила каблуки, заставив Лютор снова рассмеяться. — Что? — Кара сначала нахмурилась, а затем её губы растянулись в улыбке при взгляде на смеющуюся Лену. — Ты очаровательна, — между смехом проговорила брюнетка. — Я не виновата, что на каблуках неудобно нажимать педали, — Кара пожала плечами, завела машину, и они тронулись. Лена же лишь покачала головой, не переставая улыбаться. Кара была такой уютной. По-домашнему мягкой и тёплой. Смотря на то, как она сосредоточенно смотрит на дорогу перед собой, при этом барабанит пальцами по рулю, изредка подпевая тихо играющей на фоне музыке, и босыми ногами нажимает педали, Лена не могла понять, что она такого сделала, чтобы в её жизни появился такой светлый человек. Кара не боялась быть неуклюжей или неловкой. Она говорила правду и ничего не скрывала, и пусть даже эта правда заставляла её краснеть, Лютор любила эту черту блондинки. Кажется, она за последние несколько недель, что они общаются с Карой, смеялась больше, чем за всю свою жизнь. Как она пропустила момент, когда она так безнадежно в этом увязла? Дэнверс сегодня была в платье, и, кажется, это был первый раз, когда Лена видела блондинку не в хирургическом костюме. Темный материал контрастировал с её светлыми волосами, собранными в пучок, обнажая руки и переходя через черный пояс в юбку по колено. Лютор знала, что у Кары красивое тело, но всё же за свободными хирургичками это было не так заметно. Смотря сейчас на её стройную фигуру, тонкую талию и сильные руки, Лена поняла, насколько мало обхватывает понятие «красивое тело». Если бы Кара не пошла в медицину, она вполне могла бы сделать себе карьеру в модельном агентстве, в этом брюнетка не сомневалась. — Куда мы едем? — решилась нарушить уютную тишину Лена. — Сюрприз, — Кара хитро улыбнулась, переведя взгляд на Лютор, а затем снова вернула своё внимание дороге. — Конечно, это не мишленовский ресторан, но я надеюсь, что тебе понравится. — Мне понравится везде, где есть ты, — Лена закусила губу, сдерживая свой порыв снова поцеловать Кару — отвлекать водителя опасно. Поэтому она просто провела пальцами по тыльной стороне ладони Дэнверс, лежащей на переключателе передач. Кара переплела их пальцы, держа руль одной рукой, и нежно улыбнулась Лютор. Они доехали до места достаточно быстро. Кара снова нацепила каблуки и помогла Лене выбраться из машины, не отпуская её руки до самого входа. Лютор была бы рада, если бы их пальцы не разъединялись ни на секунду, ощущая подушечками пальцев мягкую кожу. — Прошу, мисс Лютор, — тихо пробормотала Кара ей на ухо, отодвигая для неё стул, вызывая очередную улыбку и румянец на щеках. — Спасибо. Она огляделась вокруг. Ресторан был не высшего уровня, но Лене это и не было нужно. Её семья привыкла ходить в заведения, где один салат стоил, как твоя почка, но на таких мероприятиях Лютор чувствовала себя либо незначительным вкладом в семейную компанию, либо акцией, которую кто-то покупает, либо невестой на выданье, и ни одна из этих ролей ей не нравилась. С Карой же она чувствовала себя живым человеком, даже если бы они остались у неё дома и, переодевшись в пижамы, смотрели бы диснеевские мультфильмы под миску попкорна. Дэнверс наполняла всё смыслом, ради которого Лене хотелось просыпаться по утрам. — Здесь не так всё изыскано, как ты, возможно, привыкла, но здесь есть твои любимые блюда. И я убедилась, что они готовят лучший капустный салат, но и мясные стейки у них тоже одни из лучших в городе, если ты захочешь… — Кара снова поправила очки, выдавая свою нервозность, и Лена не смогла сдержать очередную улыбку. Эта девушка позаботилась о том, чтобы здесь были её любимые блюда, о которых она вскользь упоминала лишь однажды, когда её семья после постоянных и прямолинейных заявлений не могла запомнить, что ей интересна медицина, а не бизнес по производству оружия. — Кара, — Лена положила свою руку на её ладонь на столе, погладив костяшки, — мне всё очень нравится. Спасибо. Они сделали заказ, продолжая мило беседовать ни о чём. Кара рассказала, как она делала последнюю операцию по смене клапана у молодого парня, а Лютор поделилась смешной историей из своей институтской практики. Когда им принесли заказ, на некоторое время повисла уютная тишина. — Ты так и не рассказала мне о себе, — Лена закончила с салатом (на этот раз не капустным, за что Кара была ей тайно благодарна), отпив красного вина из бокала. Дэнверс проследила, как на стекле остался отпечаток бордовой помады. Кажется, она впервые завидовала посуде. — Думаю, наше свидание можно считать «следующим разом», на который мы перенесли этот разговор. Кара улыбнулась. Просто потому что рядом с Леной невозможно было не улыбаться. — Ну, как ты знаешь, я работаю в Первой больнице Нэшнл-Сити, в отделении кардиохирургии. И, скажу тебе по секрету, — Кара наклонилась вперед и заговорщически зашептала, — недавно познакомилась с нашим новым главным врачом, и она меня просто поразила. Только не говори ей, если когда-нибудь увидишь. Она тебе не поверит, если я назову её самой прекрасной и умной женщиной, которую я встречала… Лена рассмеялась, скрыв свою улыбку за очередным глотком вина. — Я — могила, можешь на меня рассчитывать, — Лютор отпила ещё немного, чтобы можно было списать её румянец на алкоголь, а не на комплименты Дэнверс. — Но почему ты выбрала кардиохирургию? Многие считают, что это не женская профессия, да и конкуренция слишком высока… — Я знаю, меня тоже пытались отговорить, — Кара опустила глаза на посуду, в которой ковыряла последние несколько пельменей. Это было ей несвойственно, Лена вообще удивилась, что тарелка не опустела за первые тридцать секунд. — Почти все говорили мне, что я не пробьюсь через толпу мужчин в этой стезе, что это тяжело не только физически, но и морально. Но я просто не могла пойти никуда больше, понимаешь? Это как будто ты чувствуешь, куда рвется твоё собственное сердце, и не можешь никак это контролировать. Лена прекрасно её понимала. Потому что её собственное сердце рвалось именно к Каре. — Ты знаешь, что сердце человека совершает примерно 3,5 миллиона ударов в год? — Дэнверс подняла глаза, отложив вилку. — Оно бьется с третьей недели нашей внутриутробной жизни и прекращает биться только тогда, когда мы умираем. Оно не отдыхает во время сна, как мозг, у него нет разгрузочных дней, как у кишечника, оно работает буквально постоянно. Наше сердце отдыхает всего лишь 0,4 секунды каждый цикл, потому что больше на это времени у него нет. Каждую минуту оно бьется около 75 раз, чтобы мы могли с тобой сейчас сидеть здесь и разговаривать. Оно учащает работу, чтобы доставить кислород, когда мы волнуемся, и замедляется, чтобы дать органам отдых во время сна. Это настолько удивительно и невероятно, что я просто не хотела заниматься ничем другим. А когда ты проводишь операцию на открытом сердце, — Кара сделала глубокий вдох, потому что от энтузиазма ей перестало хватать кислорода, — ты словно своими руками прикасаешься к чуду. К вечному двигателю, который до сих пор не изобрело человечество. И каждый раз поражаешься, насколько у природы всё продуманно. Лена понимала. Её саму привлекала эта структурированность и организованность в таком сложном организме как человек. И возможность разобраться в этом — действительно благословение свыше. — Но разве твоя семья тебя не поддерживала? Я думала, у вас с Алекс довольно теплые взаимоотношения. — Да, Алекс меня поддерживала, да и Дэнверсы тоже, но поначалу и они пытались предложить мне другие варианты, — Лена подняла бровь на такую формулировку. Дэнверсы? Видя замешательство брюнетки, Кара пояснила, поправив очки: — Мы с Алекс не родные сестры. Меня удочерили, когда мне было тринадцать. — Что случилось? — Лена напряглась. Она не ожидала, что между неродными людьми может быть такая теплая связь, как между Алекс и Карой. Они искренне заботятся друг о друге, и это совсем не похоже на них с Лексом. — Мои родители… — Кара опустила глаза и проглотила ком в горле. — Они погибли в автокатастрофе, когда мне было десять. Мне пришлось провести в детском доме три года, потому что никто не хотел брать такого взрослого ребенка, — блондинка горько усмехнулась, возвращаясь в воспоминания. — Кара, прости. Мне очень жаль… — Лена переплела их пальцы на столе, несильно сжимая руку Дэнверс. Она и подумать не могла, что ей пришлось такое пережить. — Всё в порядке, ты не знала… — Кара нежно улыбнулась, уверяя Лютор, что с ней всё хорошо. — В тринадцать меня забрали Дэнверсы и подарили мне вторую жизнь. Именно благодаря им я загорелась медициной, потому что у них династия. Джеремайя работает нейрохирургом, Элайза — биоинженер и ученый, работает в отделении реабилитации в Мидвейле. Ну и про нас с Алекс ты знаешь… — Тебе с ними очень повезло, но и им с тобой тоже, Кара, — Лена заглянула в голубые глаза, пытаясь передать поддержку. — Ты удивительная, не забывай об этом. — Постараюсь, — Дэнверс улыбнулась, и беседа плавно перетекла в более непринужденное русло. Время близилось к одиннадцати, когда девушки поняли, что если они задержатся ещё, то завтра просто не встанут на работу. Кара настояла на том, чтобы заплатить, на что Лена лишь улыбнулась, покачав головой: — В таком случае, на следующем свидании платить буду я. — Значит ли это, что ты пойдешь со мной на второе свидание? — надежда загорелась в голубых глазах, словно Кара не ожидала, что после этого вечера Лена вообще захочет с ней общаться. — Конечно, только приглашаю я тебя, — Лютор встала, переплетя их пальцы. Рядом с Карой в ней просыпалась непонятная потребность в тактильном контакте, о котором она раньше и подумать не могла. Девушки не заметили, как мужчина в углу сфотографировал их на мобильный.

***

Очень скоро они оказались около дверей дома Лены. Дэнверс довезла их достаточно быстро, хоть она и пыталась оттянуть момент расставания как можно дальше. Ни одна из них не хотела уходить, поэтому Лена предложила: — Не хочешь зайти? У меня есть коллекция вин, а то ты сегодня на безалкогольной диете из воды. — Лена, я за рулём, — Кара усмехнулась. — Но я с радостью зайду. — Ты могла бы остаться на ночь, — изумрудные глаза со страхом посмотрели на блондинку после того, как дверь за ними закрылась. Лютор боялась, что она переступает черту, что она слишком торопится. А с Карой она не хотела напортачить. — Конечно, только если ты хочешь, я тебя не принуждаю. У меня есть гостевая спальня, а вещи тебе завтра может доставить мой водитель… Волнение ей не свойственно, как и нервное заламывание пальцев и закушенная нижняя губа. Но Кара рушила все её шаблоны поведения. — Лена, — Кара подошла к ней, бережно беря лицо в свои руки, — я останусь, только если ты этого хочешь. — Будет ужасно, если я скажу, что хочу? — брюнетка снова закусила губу, тая в этом прикосновении. — Нет, это будет идеально, — Кара наклонилась, чтобы её поцеловать. Кажется, она никогда не привыкнет к этому прикосновению на своих губах и к трепетному чувству в груди. Словно тысяча фейерверков взрывается в голове, а сердце пытается обогнать скорость света. Дэнверс провела линии руками по обнаженным плечам на талию, притягивая брюнетку к себе ближе, вызывая у неё низкий стон. Лена запустила свои пальцы в светлые волосы, другой рукой пройдясь по шее сзади, вызывая толпу мурашек на спине Кары. Она могла бы замурлыкать прямо здесь и сейчас, если бы это не означало, что ей придется оторваться от алых губ. Кара была уверена, что помада давно размазалась по лицу Лены, а её губы приобрели такой же бордовый оттенок. Но это стало абсолютно неважно, когда она почувствовала, как язык Лютор прошёлся по её губам, безмолвно прося приглашения. Она не смогла бы сопротивляться, даже если бы захотела, поэтому неконтролируемый стон вырвался из её горла, когда их языки соприкоснулись. На этот раз помимо помады был привкус вина, кружащий голову и манящий пробовать его ещё и ещё. Это стало её личным любимым наркотиком. Кара ненадолго отстранилась от губ Лены, вызывая её разочарованный выдох, который сменился стоном наслаждения, когда губы Дэнверс переместились на бледную шею. Язык прошёлся от ключицы практически до мочки уха, и у Лютор перехватило дыхание, пока она цеплялась за светлые волосы, притягивая ближе. Девушки продвинулись, и брюнетку мягко, но настойчиво впечатали в стену. Она почувствовала сильное тело, прижимающее её к холодному отштукатуренному бетону, и это вызвало волну жара внизу живота. Лена почувствовала, что она уже шатко стоит на шпильках, но она не хотела их сбрасывать, потому что это увеличит расстояние между их губами. Кара несильно прикусила зубами нежную кожу, заставив Лютор задохнуться от электрического разряда, направившегося к ней между ног, и зализала этот укус. Лена боялась признаться, что хотела ещё, хотела большего, хотела Кару ниже, чем на своей шее. Но означало ли это, что они торопятся? — Это нормально? — Кара озвучила её мысли, обдавая горячим дыханием её шею. Она переживала не меньше, и они обе понимали, что если они сейчас не остановятся, то это может зайти слишком далеко. — Это идеально, — хрипло ответила Лена, сжав светлые волосы в кулак, когда Кара снова её укусила, на этот раз засосав кожу. Ей было всё равно, что ей придется потом замазывать этот след или прикрывать одеждой. Она была готова надеть скафандр, если это будет означать, что Дэнверс сделает так снова. Да, это было их первое свидание. Да, они были знакомы лишь пару недель. Но их тянуло друг к другу, словно магнитом, и ни одна не была способна сопротивляться этому притяжению. Кара провела дорожку из поцелуев чуть ниже, дойдя до края выреза платья, коснувшись губами бледной кожи груди. — Пойдем в спальню, — насколько бы ей ни хотелось продолжить это, Лена подняла лицо Кары за подбородок, чтобы снова поцеловать. — Неужели ты уже отправляешь меня в гостевую комнату? — Дэнверс усмехнулась в алые губы, а её руки снова прошлись по ткани платья ниже поясницы, вызывая дрожь в теле главного врача. — Ни в коем случае, глупышка, — Лютор притянула Кару за шею, и ахнула, когда Дэнверс оторвала её от земли, подняв на свадебный манер. Смех брюнетки отразился от полупустых стен. — Тогда показывай дорогу, иначе будет слишком поздно, — Кара защекотала аристократическую шею своим дыханием и поцелуями, вызывая очередной приступ смеха. Лену мягко усадили на большую кровать. Кара прошлась руками по её ногам, помогая стянуть шпильки, параллельно скидывая и свои туфли на каблуке. Лютор поднялась, и их разница в росте вернулась. Но сейчас она не пугала, как обычно, из-за чего Лена и носила постоянно высокие каблуки, желая выровняться с властными мужчинами. Сейчас брюнетка чувствовала себя в безопасности, желанной и любимой. — Нам точно стоит это делать? — Лена боялась. Боялась, что сейчас они переступят точку невозврата, и дальше всё между ними изменится. — Только если ты этого хочешь, — Кара погладила щёку, покрытую румянцем, и поцеловала губы. Нежно и с чувством. — А ты? Ты хочешь этого? — Лютор могла утонуть в этом темном океане, который сейчас был проглочен чернотой зрачка. В этих глазах горел голод, но он не пугал, а возбуждал ещё сильнее. Но там было что-то ещё, что-то более значимое. — Больше всего на свете, — Кара улыбнулась. — Хотя нет, больше всего я хочу тебя спросить… — О чём? — Лена напряглась. Сейчас не самый лучший момент для разговоров, только если Кара не решила, что это было ошибкой. Или что-то ещё, означающее, что то, что было между ними, сейчас закончится. — Я знаю, что, может быть, мы торопимся, и всё это слишком быстро, — тело Лютор стало твердым как камень. Она снова всё испортила, снова не смогла с собой справиться, и Кара в ней разочаровалась. — Но я хочу, чтобы всё было правильно… Лена Лютор, — Кара выдохнула, пытаясь привести сердцебиение в норму, но у неё это совсем не получалось. Сейчас Дэнверс скажет, что они больше не смогут общаться… — Ты будешь моей девушкой? Лене потребовалось около минуты, чтобы понять, что Кара сказала не: «Ты самый ужасный человек в моей жизни, видеть тебя больше не хочу», — а нечто совершенно противоположное. Она точно не ослышалась? Или, может, вино ей ударило в голову? — Лена? — Кара занервничала, не получая ответа от брюнетки, которая всё ещё была напряжена. — Я понимаю, что я, возможно, недостаточно высокого уровня для тебя, у меня нет загородной виллы или я не владею больницей, и даже отделения своего у меня ещё нет, — Дэнверс слабо улыбнулась, опустив глаза в пол, и закусила нижнюю губу. — И, если честно, я даже не знаю, какие аргументы могу привести, чтобы убедить тебя, что я смогу когда-нибудь быть тебя достойной… — Кара, не смей так говорить, слышишь? — Лена обхватила лицо блондинки ладонями, заставляя её посмотреть себе в глаза. Как она могла так плохо о себе думать? — Ты самый прекрасный человек, которого я знаю. Моя фамилия — это как клякса на белой бумаге, и мне очень жаль, что эти чернила могут попасть на тебя тоже, испачкав. Мне было бы страшно подойти к тебе или заговорить с тобой, не говоря уже о большем, потому что это я недостойна тебя, а не наоборот. Ты прекрасна, Кара, и я бы всё отдала, чтобы доказать тебе это, — Лена нежно поцеловала Дэнверс, передавая все свои чувства. — Ты мне безумно нравишься, Кара, и я согласна. Для меня будет самым большим счастьем стать твоей девушкой. Блондинка смотрела на неё своими большими голубыми глазами, в которых, казалось, сейчас был сосредоточен весь её мир. В них зажигались тысячи огней счастья, и Лена боялась поверить, что её ответ был этому причиной. Так просто не бывает, её личное счастье было всегда настолько призрачно хрупким, что оно могло развалиться в любой момент. Тем не менее кто не рискует, тот не пьет шампанское. — Мне не страшно испачкаться в твоих чернилах, — Кара улыбнулась, снова притянув Лену в нежный поцелуй. Пусть о них будет судачить весь мир, пусть больница перевернется с ног на голову, это было совершенно не важно. Сейчас они были друг у друга, и это единственное, что имело значение. Поцелуй снова начал распаляться, словно лучина, передавшая своё пламя тлеющим углям. Их тела неожиданно вспомнили то, на чём их прервали мозги, и в комнате снова начала расти температура. Кара прошлась пальцами по спине Лютор, нащупав застежку платья, и потянула вниз. В тот момент, когда ладони Дэнверс коснулись оголенной кожи спины, Лена подумала, что она умерла и родилась заново. Она бы никогда не подумала, что может быть такой чувствительной к прикосновениям. Все её бывшие партнеры или незнакомцы на одну ночь воспринимались совсем не так, с Карой было всё по-другому. Всё было правильно, по-настоящему. Лютор тоже не теряла времени, сняв с блондинки очки и осторожно положив их на тумбочку около кровати, расстегнув молнию на платье Кары и потянув его вверх, чтобы снять через голову. Когда она увидела сильное тело Дэнверс в одном простом черном комплекте белья, она думала, что может умереть счастливой, просто увидев такую красоту перед собой. Но когда Кара прижалась к ней ближе, параллельно стягивая её одежду, и Лютор почувствовала эти стальные мышцы под кожей, её приоритеты изменились — умирать было ещё рановато. Стянуть платье Лены было труднее, потому что оно сидело очень плотно, облегая все изгибы. Но стоило Каре справиться с этой задачей, как её вознаградила судьба за старания, потому что, боже, на Лене не было бюстгальтера. От слишком большого пространства молочной кожи начала кружиться голова, но блондинка не жаловалась. Она была на седьмом небе от счастья, пока разум её покидал, а сердце билось всё сильнее. Девушки повалились на кровать, и Кара снова принялась покрывать тело под собой поцелуями. Губы, щёки, угол нижней челюсти, мочки ушей и шея, изящные ключицы и белоснежная грудь — ничто не укрылось от мягких губ. Дэнверс лизнула уже затвердевший сосок, и Лена выгнулась дугой навстречу её рту, одной рукой сжимая светлые волосы, а другой — белоснежную простынь. Между её ног уже образовалось озеро, если не море, и с каждой сладостной пыткой Кары сдерживаться становилось всё труднее. — Рао, Лена, ты так прекрасна, — Кара переключилась на другую грудь, втянув сосок в рот, и Лютор почти пропустила высказывание мимо ушей, но всё же успела спросить. — Рао? Это… что-то на иностранном языке? — тяжело дыша, пробормотала Лена между вдохами пересохшими губами. — Долго объяснять, а я не хочу отвлекаться, — промурлыкала Кара на ухо Лютор, обратно вернувшись к белоснежной груди, на которой уже начали появляться бордовые отметины. — Тогда… расскажешь эту историю… завтра-боже-Кара, — Лена схватила Дэнверс за волосы, чуть не задохнувшись, когда та неожиданно спустилась ниже, поцеловав уже насквозь влажную ткань трусиков. Кара отстранилась, спустившись ниже, целуя внутреннюю сторону бедер, пока Лютор извивалась под ней, едва ли не хныча. Центр между ног уже практически сводило от боли, и ей нужна была Дэнверс именно там. — Кара, пожалуйста… — Лена открыла глаза, и блондинка не увидела в них ничего, кроме черноты поглотивших радужку зрачков. — Я не могу больше… Дэнверс, больше не мучая девушку, стянула с неё остатки белья, которые сейчас были совершенно не нужны, и удобно расположилась между разведенных ног Лены. Поцелуи вокруг самого нуждающегося места отзывались жаром по всему телу и дрожанием ног, а когда язык Кары прошёлся по сочащимся складкам, задев клубок нервов, возбуждение Лютор достигло апогея. Она была уверена, что не продержится долго. Блондинка готова была зарыться в этом аромате возбуждения и желания. Она пробовала Лену на вкус, словно та была её самым желанным десертом. Она нежно, но уверенно водила языком, отмечая любую реакцию тела брюнетки, чтобы запомнить все слабые и нужные места и задеть их снова, доставляя Лютор наибольшее наслаждение. Когда Кара подняла глаза, не отрываясь от своего занятия, её дыхание перехватило от увиденной красоты. Темные волосы разметались по подушке, давно превратившись из пучка в черный ореол вокруг бледного лица. Темно-изумрудные глаза были почти закрыты в блаженном наслаждении, пока губы шептали её имя, нижняя из которых была вся искусана в бесплодных попытках сдержать стоны. Помада была давно стёрта их жадными и голодными поцелуями. На шее, груди и животе, тут и там виднелись бордовые пятна, и Каре могло бы быть немного стыдно за то, что она так по-собственнически пометила Лену, но ей не было. Ни капельки. Не тогда, когда Лютор выкрикивала её имя, сжимая светлые волосы в кулак и балансируя на краю оргазма. — Кара, только… не останавливайся, прошу… — выдержка брюнетки закончилась ровно в тот момент, когда Дэнверс уверенно сделала несколько круговых движений языком, сваливая Лену с этого лезвия в бездну удовольствия. Всё тело Лютор содрогалось от волн оргазма, когда Кара втянула клитор в рот, чтобы продлить её наслаждение. — Кара! — Лена выгнулась дугой, прижав лицо блондинки как можно ближе. Дэнверс могла бы забеспокоиться, что их услышат соседи, если бы ближайшие из них не находились в нескольких километрах. Через несколько сладостных минут тело главврача расслабилось, а Кара принялась подниматься поцелуями наверх, бормоча себе под нос: — Лена, ты такая красивая… просто потрясающая… невероятная… прекрасная… — живот, грудь, шея. Кара зависла над губами, пробормотав: «Моя», — перед тем, как впиться в них поцелуем. Лютор застонала, когда почувствовала вкус своего оргазма на губах блондинки. — Твоя, — она даже не стала отрицать очевидное. Этот лучик солнца давно поселился в её сердце. Лена украла ещё несколько ленивых поцелуев, прежде чем перевернуть их, чтобы оказаться сверху. Распущенные темные волосы волнистым водопадом опускались вниз, ограждая их лица ото всего окружающего мира. — Теперь моя очередь, — Лютор хитро улыбнулась, лизнув приоткрытые губы Кары. Голубые глаза стали практически черными, а грудная клетка быстро поднималась от тяжелого дыхания. Блондинка явно была на пределе. Она всё ещё была в нижнем белье, но жар между ног Лены, когда та её оседлала, практически свёл от мучительного ожидания все мышцы. Лютор обвела языком каждую родинку, которую встретила на своем пути вниз, поцеловала каждый шрамик, прежде чем расстегнуть бюстгальтер и, сняв его с Кары, отбросить в сторону. Когда Лена провела языком вокруг ареолы, едва касаясь чувствительных точек, Дэнверс вцепилась рукой в изголовье кровати. В какой-то момент брюнетке показалось, что она может сломать его, но даже если бы это было так, она достаточно богата, чтобы купить себе новую кровать. Если уж на то пошло, она была готова покупать новую кровать после каждой их совместной ночи до конца жизни. Лена припала губами к одному соску, другой захватив между пальцами, играясь с ним, и Кара подумала, что она может кончить от одного такого простого действия. Но она не хотела сдаваться настолько быстро. — Боже, Кара… Как ты можешь столько есть… и выглядеть настолько сексуально? — пробормотала Лена между поцелуями, когда спустилась чуть ниже и обнаружила плоский живот, на котором прослеживались очертания кубиков. Если бы она знала, что под хирургическим костюмом скрывается такая прелесть, она бы стянула его с Дэнверс давным-давно. — Я просто… просто занимаюсь спортом в свободное время, — Кара ахнула, когда Лютор провела пальцами по мокрой ткани, спускаясь поцелуями с живота ниже и оттягивая резинку трусов. — В таком случае, я готова поклоняться тебе… как греческому божеству… потому что ты великолепна, — Лена прервала поцелуи и стянула с Кары последнюю деталь одежды, оставив её полностью обнаженной. — Брось, Лена, ты сама выглядишь, как… Дэнверс не успела договорить, потому что её дыхание прервалось, когда проворные пальцы прошлись по скоплению нервов, заставив её тело дернуться. — Шшш, дорогая. Сейчас мы говорим о том, насколько прекрасна ты, — несколько кругов вокруг клитора, и один палец погружается в эпицентр влаги и желания. — Так что не мешай мне наслаждаться красотой твоего великолепного тела, — одно поступательное движение, при котором подушечка пальца прошлась по нужному месту на стенке влагалища, и Кара сильнее вцепилась в изголовье кровати. У Лены снова потеплело между ног от вида напряженных бицепсов и тонких пальцев, обхватывающих дерево мебели и белые простыни. От слегка запрокинутой головы и разметавшихся по подушке светлых волос. От напрягающихся мышц живота, когда она задевала то самое нуждающееся во внимании место. Эта девушка была воплощением эталона женской красоты, и считала себя недостойной Лены? Что ж, Лютор была готова любить её так, чтобы Кара наконец поверила, что она достойна только лучшего. Брюнетка увеличивала темп, через какое-то время добавив второй палец. Когда она увидела, что Кара уже на краю, то она припала губами к клитору, не прекращая движение рукой и заставляя Дэнверс выкрикивать её имя. Кара извивалась и содрогалась, пока не достигла точки невозврата и не прижалась ко рту Лены в экстазе. Лютор всё продолжала и продолжала вырисовывать только ей понятные узоры на пучке нервов, пока пальцы прижали их же, но изнутри. Дождавшись, когда тело Кары расслабится, а кольцо мышц выпустит её пальцы, Лена осторожно вытащила их, облизывая и не отрывая взгляда от Дэнверс. Блондинка тяжело сглотнула пересохшим от частого дыхания горлом от такого зрелища, и потянула Лютор наверх. Брюнетка снова оседлала кардиохирурга, припав к нежным губам. Этот поцелуй не был наполнен страстным желанием и голодом. Но в нём было много нежности и безграничной любви. — Это было потрясающе, Лена. Ты потрясающая… — То же самое могу сказать и про тебя, — Лютор снова улыбнулась и ещё раз поцеловала Кару в губы. Она просто не могла оторваться, и ничего не могла с собой поделать. Наконец, Лена перекатилась на бок, удобно расположившись рядом с Карой. Нос её уже привычно уткнулся в ложбинку между плечом и шеей, рука обхватила талию, а ноги переплелись между собой. Кажется, она впервые почувствовала себя цельной, а не разбитой на кусочки. Конечно же, про гостевую комнату не могло идти и речи. — Спокойной ночи, Лена, — Кара обняла её в ответ и поцеловала в висок. Этот жест передавал чувства блондинки сильнее, чем вся бурная ночь до этого. — Спокойной ночи, дорогая, — так приятно было иметь официальную возможность так её называть. Потому что Кара теперь была её девушкой. Лена впервые была по-настоящему счастлива.