Экстраверсия смерти (треш-роман про наркоманов, 18+!)

Иллюстрация: https://vk.com/doc400368202_670374548?hash=fq8Lro2cCbKLK4gq2OhnyFlcdKcEV3YoCt762eoqdts&dl=jchBSMaGibWhcLm4IneqoxBTiHouzkt45Zzm2n2bcys&wnd=1&module=public&mp4=1 *** Настоящее — это тень необозримого будущего © Марианна *** Выкуривание очередной сигареты, сидя на балконе, стало очень расслабляющим и медитативным занятием. Я уже делала это без страха быть обнаруженной матерью и отчимом, потому что произошедшее несколько минут назад только доказало их зацикленность на собственной жизни. Я даже не стала пытаться сесть за подготовку к тесту по истории Франции — в голове никак не укладывались подробности жизни моей подруги. И как бы ни старалась отвлечься, моя память все равно возвращалась к бесконечному чувству вины и осознанию собственной никчемности. Сопереживание, участие и милосердие — вещи, которые невозможно купить за деньги, потому что они даются бескорыстно. И моя подруга нуждалась в этом больше всего. Только вот мы всегда выигрываем в одном, а проигрываем в другом. И если с ней мы стали ближе, то у Андре я вызывала все больше недоверия. — Тебя не было в студии. После всего случившегося за вечер у меня разболелась голова, так что стоило только пройти мимо кухни к лестнице, ведущей в мансарду, как отчим сразу же окликнул меня, отложив сигару в сторону. Перевожу: у него ко мне претензии. И я тысячу раз пожалела о том, что не взяла таблетки в свою комнату заранее. — Поздравляю тебя с этим открытием. Тут из гостиной вышла мама, у которой я впервые за два месяца заметила совсем небольшой животик. — Что с тобой происходит? — премию образцовых родителей выиграли бы именно они. — Я не обязана ходить туда каждый день, — они даже не представляли, где мне становилось гораздо важнее оказаться! Молча подошла к аптечке и взяла заветную коробку. — Тогда я напомню, что ты обязана, — Андре отчитывающим тоном начал свою тираду — мол, я должна заниматься учебой все свободное время, а в остальное спать; села рядом, наливая воду из чайника в стакан, выдавила таблетку из блистера и молча выслушивала все, что вылетало из его плюющего рта во время речи. — То, что ты непонятно с кем торчишь, не наша проблема, — он опустил руки и теперь сжимал их в кулаки, — ищи работу, оплачивай обучение сама, или… Вали к отцу. Да, он это хотел сказать. Я равнодушно встала из-за стола, надеясь, что он закончил. — Молчи. Мама резко прервала его монолог и показала ему раскрытую ладонь, после чего он заткнулся. А мне жестом велела сесть обратно. — Мы говорили об этом тысячу раз и всегда приходили к одному и тому же. Единственной вещью, способной вызвать ссору или хотя бы конфликт между ними был вопрос насчет оплаты моей учебы в коллеже. То есть я. В голове пролетали обрывки воспоминаний, как практически все лето они спорили по поводу денег на мое обучение, а Андре никак не хотел вкладываться, и, вообще-то, справедливо, потому как я лишь навязанный ему балласт. Я являлась посторонним, чужим человеком, как восьмой зуб в челюсти, который рос вбок. Надоедливый и ноющий. Но выход был один — тот, который осуществился. И он его не устраивал. — Это полная чушь, — я уже отодвинула стул, чтоб снова выйти, — у некоторых людей проблемы гораздо хуже. Все, случившееся с Джейд теперь настолько занимало меня, что упоминание о ней происходило непроизвольно. — Я хочу знать. Мама взяла мои руки, а в одной из них до сих пор находился полупустой блистер с таблетками. Моя задумчивость и скрытность выводила их из равновесия — я не реагировала на провокации, а все тайны и переживания вдруг увеличились тысячекратно и угрожали взорвать мозг, пока глаза слезились. Нехотя отпустила ее руки, взяла стакан с водой и запила таблетку. Должно полегчать. — У Джейд проблемы, — я посмотрела на отчима, который изменился в лице — вместо недовольного оно стало изумленным, — это ее я угостила пирожными в первый день. Если бы я не сказала хоть что-то — мама начала бы нервничать. Если бы она начала себя накручивать, то Андре пришлось бы ее успокаивать. А потом это все вернулось бы ко мне в виде очередных побоев. Поэтому решила провести эксперимент. — Да какие проблемы могут быть в ее возрасте? — он усмехнулся, презрительно оценивая меня и мой рассказ заодно. — Алкоголизм матери, например, — огрызнулась и тут же пожалела, что озвучила чужой секрет вслух, — и ей приходится воспитывать младших братьев, потому что отца, — вздохнув, теперь уже я презрительно посмотрела на него, — у них нет. Отчим засмеялся, как сумасшедший, чем смутил нас обеих. — Ну и фантазия у тебя, — он успокоился только когда увидел абсолютно серьёзное лицо жены, — да она просто ломает комедию! Мой эксперимент провалился? Я попыталась приоткрыть душу, а в неё откровенно наплевали. Во всех смыслах. — Посмотри на нее — ее бесит, что Лоренцо нет, что теперь я на его месте! И она пытается припомнить это каждый раз! — он четко выкрикивал каждое слово, отчего голова болела все сильнее. Только я дернулась, чтобы встать, как мама снова коснулась моей многострадальной кисти. — Знаешь, что? Твоей подруге надо обращаться в социальную опеку, а не к своей однокласснице, — да-а, равнодушие от матери тоже было ожидаемым. — Да, именно у вас надо спрашивать совета в первую очередь, — я наконец встала, стоя к ним спиной. Такой сарказм задел всех. Мне уже нечего было терять. — Приведи ее сюда, — мама немного подумала, — вместе с братьями. Вы сможете быть в тепле, а не шататься в холоде допоздна. И Адель будет веселее. Головная боль начала постепенно улетучиваться. — Отлично! Так мы узнаем, существуют ли вообще эти люди, — Андре принципиально хотел оставаться правым, а я будто повзрослела сразу на десять лет, потому что перестали трогать подобные провокации. — Допрос окончен? — я в последний раз обвела взглядом кухню и их утвердительно кивающие лица, не забыв схватить пачку колёс с собой в комнату. — Мы волнуемся за тебя. Ты — может быть. А твой муж — исключительно за свои деньги, и не более того. Удивительно, но головная боль прошла совсем. И я вспоминала об этом, докуривая уже третью сигарету, снова и снова прокручивая в голове слова матери, беспокойство отчима и его заносчивость, а ещё огромное желание обрадовать подругу. По крайней мере, я надеялась на это. Надеялась, что здесь им будет лучше, чем где они находились в тот момент. Бросив сигарету за перила балкона на асфальт, подобрала края одеяла, в которое куталась все это время и вернулась в комнату. «Мы волнуемся за тебя» Глазами искала телефон, чтобы завалить Джейд сообщениями. Может, все-таки мама не собиралась отрекаться от меня?.. Но вместо того, чтобы открыть диалог с подругой, увидела фото Луи и нашу переписку. Нет, если все продолжилось бы в том же духе — от моих пальцев ничего не осталось бы. Струя крови уже лилась из ногтевого ложа, уши заложило, а перед глазами поползли мошки. И я не знала кого ненавидеть больше — его, потому что он не сознался бы я в том, что сделал, или себя — потому что я не могу узнать это наверняка. — Кассуле готов, спускайся. «Мы волнуемся за тебя» Или могу? Резкий окрик мамы насчёт ужина вывел из транса. Я отвлеклась и заметила, как в желудке снова разрасталась дыра. В следующую секунду сделала самый необдуманный поступок в порыве эмоций, потому что молчание показалось хуже глупости. 21:35 «Как ты?» Теперь только осталось унять дрожь от того, что это было отправлено Райану. Я не пропускала ни одной его новой истории — а он постоянно выкладывал видео с закрытых элитных вечеринок вместе с Лотти, и по его лицу отлично виделось, что он не счастлив и делает это все для рейтинга и репутации. В то время как если в кадре появлялся Тео, то парень становился искренне счастливым и удовлетворенным. — Долго тебя ждать? — хоть Андре и был верен себе, он все равно по-своему заботился. «Мы волнуемся за тебя» Может, если бы я все рассказала, они бы мне поверили? И написали заявление в полиции?.. Я окончательно решилась и спустилась вниз, дрожа от волнения, чувствуя, как стопы покалывало от страха. Предсказать их реакцию было невозможно, а спектр эмоций слишком обширен — от поддержки до унижения и оскорблений. Подойдя к столу, я увидела на своей тарелке фасолевое варево со свининой. Внутри тем временем велось бесконечное сражение, и я оказалась его заложницей, ожидая отклика от мира, а не исходя из собственных побуждений. — Существующая экономическая ситуация во Франции является прямым следствием международных финансовых потрясений две тысячи восьмого года, — Андре врубил прямую трансляцию новостей на плазме, — и даже временные улучшения в две тысячи десятом не поспособствовали выведению страны из кризиса. — Дела идут плохо, — мама открыла бутылку портвейна, которую ей подарили на свадьбе, а я скривилась при виде алкоголя. Ей, вообще-то, нельзя. — Эту страну спасёт только наркокартель, — Андре перехватил у неё бутылку и влил пойло себе в бокал. Так берег свою жену, что не смог уберечь ее даже от самой себя, — от которого будет зависеть вся планета, — он усмехнулся, и выпил содержимое залпом. — Скажешь тоже, — мама засмеялась и продолжила свою мысль, — вчера только была новость, что накрыли еще одну лабораторию по производству опиатов, — она повозила ложкой по тарелке, — обороты там колоссальные, около ста тысяч евро по подсчетам экспертов. Подозреваемых, кажется, несколько, один задержан. — Конечно, они не могут работать по одиночке, да и зарабатывают не хило, — отчим думал только о деньгах. — Свобода того не стоит. Нет, мама волновалась за меня не настолько, чтобы впоследствии потерять ребёнка из-за переживаний. Я смотрела на них, пытаясь увидеть последнюю причину поделиться своими переживаниями, но они только начали бесконечный разговор о политике и финансах. Голос ведущего на фоне монотонно продолжал свою программу, пока я равнодушно достала из кармана телефон и решила написать Джейд. «Вы втроём можете приходить к нам, в любое время» Ответ не заставил себя ждать. «Вы все обсудили?» «Типа того. Они не верят, что ты существуешь» «Ха-ха. Мама все разрулила?» «Да. Отчиму не хватило бы мозгов» Я незаметно для себя улыбнулась и чувствовала, как подруга, живущая в нескольких километрах от меня, была ближе, чем сидящие рядом люди. Пока они минут двадцать обсуждали конъюнктурный и структурный кризисы, я сходила с ума от ожидания сообщения Райана, который зашёл в сеть. 22:01 «Как обычно. Поддерживаю хобби отца — его гиперопеку» Я даже подскочила на стуле от уведомления и раздумывала, что ответить. «Притон в десятом округе близ Северного вокзала, в котором обнаружили труп, был распущен следственным комитетом», — Андре и мама отвлеклись от своего разговора, услышав недавно поднятую тему из уст ведущего, — «Ведется экспертиза тела, в случае убийства будет заведено уголовное дело. Подозреваемых трое, утверждающих, что он умер естественным путём — у погибшего была одна из разновидностей гепатита, спровоцировавшая отказ печени» 22:03 «Не волнуйся — у меня дома два таких же» — отправила парню, переводя внимание на Андре. — Чем больше наркоманов, тем их меньше, потому что они убивают сами себя, — отчим с шумом отхлебнул уже третий бокал портвейна и поставил его на стол, — и лечить их бесполезно. Райан не отвечал так долго, что я уже начала беспокоиться о том, что сказала что-то не то. 22:10 «Если бы мама была с нами, все бы было иначе» Мама кивнула на изречение мужа, а я лишь убедилась в том, что не стану ничего рассказывать. 22:11 «Что ты хочешь этим сказать?» — отправила и встала с места, кривясь от витающего запаха алкоголя в воздухе; машинально начала мыть посуду, пытаясь унять дрожь от ожидания любого его ответа. Краем глаза видела, как мать и Андре, словно зомбированные, уставились в плазму. Нет, лучше умереть, чем такая жизнь. Уже в своей комнате осталась наедине со своим телефоном, по сто тысяч раз обновляя его профиль, и сходя с ума от тревоги, накрывшей с головой. Я умирала и оживала несколько раз в такие моменты, и это становилось единственным, благодаря чему удавалось чувствовать что-то настолько глубоко. И зря. Потому что он просто прочитал сообщение… и не ответил. Спустя несколько минут залил одно видео, на фоне которого была его комната и те самые кубки. И Райан, слушающий электронную музыку из колонок — с огромными зрачками во всю радужку. Как бы я ни расстроилась из-за его игнорирования, он все равно заставлял испытывать к нему нечто, похожее на любовь и обожание. Он принимал наркотики и находился в мире, где не было меня. *** — Что у нас следующим? — Райан шёл рядом, находясь ближе, чем обычно, и выглядел крайне встревоженным и нервным. Тео с Джейд не было. Снова. — История Франции, — и я сама начинала беспокоиться ещё сильнее, потому что была абсолютно не готова, — тестирование. — Блять. И я чувствовала то же самое, что и он. А ещё то, как Лотти шла за нами по пятам и слушала весь разговор. — И мы оба его завалим, — усмехнулась, дав понять, что мои знания равны нулю. Тут Райан обхватил мое предплечье и потянув к себе, начал шептать на ухо. — У меня есть то, что нам поможет, — клянусь, я готовилась распасться на атомы в этот момент, моментально потея, — пойдем? В его серых глазах разгоралась дикая жажда обдолбаться, и если бы я отказалась прямо тут, то позволила бы Лотти уединиться с ним. А этого нельзя было допустить ни в коем случае. — Я с вами. На лице парня промелькнула тень отвращения и он медленно развернулся к ней. — Нет. Мы обе встали, как парализованные, абсолютно ничего не понимая. — Ты останешься здесь. Райан повернулся ко мне и буквально силой потянул за собой, оставляя Блонди сгорать от ненависти и горечи, отравляющей все органы. Она кричала, оскорбляла, но он только показывал средний палец и видел со стороны, как та смешно выглядела. И ее можно понять. — Не слишком? — мы скрылись под одним из навесов, сооруженных во дворике коллежа; Райан весь продрог в своём тонком пальто из последней коллекции и надеялся согреться благодаря косяку с травой. — Переживет, — закурил, и я ощутила все тот же запах, витавший в подвале клуба. Одна часть меня радовалась такому к ней отношению — расчетливому, а другая понимала, что это жестоко. — Так что, отец опять тебя запрягает? Я стояла рядом, растерянная и нервная, в большинстве своём, конечно, из-за отсутствия сигарет. — Что-то меня совсем не берет, — парень презрительно посмотрел на папиросу, тлевшую в руках и протянул косяк мне, — он по-другому не умеет. Очень вовремя трава оказалась у меня — всего после одной затяжки я ощутила смесь вкусов мускуса, сыра и цитрусов. Она разительно отличалась от того, что было в кальяне. Настроение моментально взлетело. — Что это за сорт? — Райан удивился этому вопросу, в то время как мне оставалось только усмехнуться. Не просто так я вслушивалась в разговоры нарков в клубе. — Лимонный пирог, — он смотрел на меня уже иначе, чем обычно, — скоро должен наступить прилив энергии, — Райан с любопытством смотрел на меня, параллельно с этим доставая из карманов баночку с таблетками. Хах, если бы такой сорт мы продавали в нашей бывшей кондитерской, то от клиентов не было бы отбоя. — А мама умела? Одна пилюля, продолговатая, половина которой оказалась голубой, другая прозрачной, а внутри перекатывались мелкие рыжие шарики, упала на его раскрытую ладонь, пока парень застыл на месте. Закинул ее в рот, закрыл баночку и старательно избегал моего взгляда, понимая, что я продолжаю ночной диалог. — Это уже неважно. Он мгновенно спрятал ее в карман, но я успела заметить ее название — Аддерол. Под травой, что бы он мне ни говорил, все воспринималось очень мягко и нежно. Даже осознание того, что мы наедине, а Лотти он оттолкнул — вызывало безудержную эйфорию и не сползавшую с лица улыбку. В его семье точно что-то происходило, возможно, он потерял мать, но из-за набитых с Джейд шишек в прошлом, я теперь боялась лезть не в свое дело. А он, казалось, и не собирался меня посвящать. Вместо этого он придвинулся ближе и обнял — всем своим телом почувствовала его тепло и то, насколько он озяб; я оказалась единственной, кто дарил ему участие, не ожидая ничего взамен. А ему это было нужно, как и мне — потому что мы стояли так долго, насколько это было возможно, и растворялись в тепле друг друга. — Отчим продолжает тебя терроризировать? Мы уже возвращались в коллеж, как у Райана внезапно проснулась эмпатия. — Не перестаю в нем разочаровываться, — я бросила это максимально небрежно, показывая, что это меня не волновало. Под травой, это на самом деле, являлось чистейшей правдой. — Тебе станет легче, если станешь налаживать свою жизнь, — я заметила, с каким удовольствием он проговаривал каждое слово и что вся беседа доставляла ему неимоверное удовольствие, — отдельно от них. Забота? Это что-то новенькое. Будто его это действительно волновало. — Я и сам стремлюсь к этому, — он сиял так, будто говорил о своём смысле жизни, и мне еще никогда не доводилось его видеть настолько воодушевленным… Всю дорогу до класса мы решили говнить нашего тренера, и это оказалось даже интимнее, чем все прикосновения сквозь порванную ткань колготок к моему бедру, тогда, в ночь Хэллоуина, потому что мы прекрасно понимали друг друга, и я чуть ли не видела отражение себя в нем. — Он сначала сажает своих волейболисток из-за того, что у них месячные, а потом орет так, будто кровотечение именно у него, — Райан останавливался, пытаясь не задохнуться от смеха, и для меня понятие времени переставало существовать. — А ещё он запрещает надевать облегающие леггинсы, потому что они выглядят, как колготки, — мы уже подошли к двери, когда он обогнал меня и встал спереди, ухмыляясь. — Последние, что я у тебя видел, — он напоминал про ночь в клубе, — были шикарными. Он подошёл так близко, что я, уже воочию, а не через экран, увидела его огромные зрачки, и уже проклинала траву за то, что из-за нахлынувших эмоций у меня вполне мог случиться инсульт. Или инфаркт. В общем — готовилась умереть прямо на том месте. Уже в классе я не могла не заметить исходившее гневом и ненавистью лицо Лотти, когда она провожала нас взглядом. Райан сел рядом… со мной. Да, определённо после того вечера мы стали с ним ближе. По привычке, я открыла вкладку на планшете с таблицей, где отмечала пропуски одноклассников; да, у Тео с Джейд было все очень плохо с посещаемостью. Райан придвинулся ближе и уже смотрел в экран, опираясь подбородком на мое плечо. — Поговори с ним, — как бы я ни была серьезна, любая моя фраза сопровождалась улыбкой, — мне уже нереально его отмазывать. Пропусков этой парочки становилось все больше, и они нарастали с лавинообразной скоростью. — С удовольствием, — он томно дышал мне в шею, и отстранился только когда мадам Бертлен вошла в класс. Клянусь, я умоляла свое сердце перестать биться, чтобы оно впредь не выдавало меня с потрохами! Только увидев вопросы теста, я осознала кристальную чистоту своего разума — все знания на уроках, которые слушала вполуха, внезапно всплывали в сознании, и следующие двадцать минут пыталась догнать их, пока скорость печатания ответа на клавиатуре будто увеличилась в сотни раз. Ответы на тест вертелись, как в центрифуге, и становилось сложно поймать из этого бешеного вихря хотя бы один из них… Я ни на что не должна была отвлекаться. — А сколько максимум символов нужно в эссе? — Райан обратил на себя внимания всего класса, внезапно подав голос. — Сколько сможешь, — мадам подняла бровь, и я тоже, потому что обычно парень молчал. — Бесконечность. И он не шутил. Потому что следующие пятнадцать минут он лихорадочно насиловал экран пальцами, печатая всеми одновременно, сосредоточенно и не останавливаясь ни на секунду, в то время как я с трудом могла критически оценить свой текст. Словно робот, он не замечал ничего вокруг — будто существовал только этот тест и планшет. Как?.. «Аддерол» — я вспомнила это слово и рефлекторно потянулась за клочком бумаги в рюкзак, чтобы записать. В поле зрения увидела ехидное лицо Лотти, наблюдающее за всеми моими действиями и… О нет. Сука, только попробуй. — Смотрите, у де Клинн ответы, — Блонди только и ждала момента, когда меня можно будет унизить. — Вы уже закончили? — мадам обратилась ко мне. — Да. Я передала планшет ей в руки, чтобы избежать оправданий. И пока она его проверяла, записала заветное слово. — Неплохо. Она вернула планшет, где на экране высветился результат — семьдесят пять из ста. Я только тряхнула головой, в который раз убеждаясь, какая же Лотти сволочь. *** Какой же он все-таки трус. Как же я его ненавидела! Я сидела в студии, рисуя концепт очередного платья для куклы, и переживала гнев в себе — из-за того, что Луи не пришел. Теперь он избегал меня. Или обвинений в свою сторону? В отличие от него, мне запрещали пропускать занятия. Он стал себе позволять слишком многое. Так что штриховала рисунок с непривычным для себя раздражением — меня бросало в это состояние всегда после косяка выкуренной травы. Но это стало понятно лишь по прошествию времени. «Сколько у тебя баллов?» «Девяносто» Я вспомнила наш разговор с Райаном и снова улыбалась. Как он мне становился близок в отсутствие Тео… А ещё говорил, что ни черта не подготовился. Оглянулась по сторонам — вся студия напоминала о Луи. И я снова начала выходить из себя. Мне всегда нравились закаты. Но в этот раз все оказалось иначе — цветное осеннее небо показалось самым мерзким из всех, что я видела. Облака внушали тревогу. Голоса знакомых и незнакомых смешались — студию наполнили лицеисты, конечно, кроме Луи. Со временем многие перестали сюда приходить и их исключили. На самом деле, я уже не боялась такой же участи. Лина и Зои тоже отсутствовали — после клуба они игнорировали и коллеж, и студию. А на их плечах, вообще-то, висела целая группа. Кто-то лепил вазы, раскрашивал витраж, плел браслеты… Абсолютно все в этой мастерской погружались в свое дело с головой. Только я клевала носом и раздражалась от каждой линии на своих эскизах. Потерялся смысл в том, что делала. Зачем это все? Что, если я никогда не чувствовала вдохновения? Где мои желания, а где потребности общества?.. Шёл второй час, и, вяло отхлебывая зеленый чай из бумажного стаканчика, я рассеянно наблюдала за лицеисткой, возомнившей себя модельером. Пока я утопала в ненависти, она занималась делом: притащила сюда старый, облезлый манекен серого цвета и начала примерять на него обрезки ткани. Я почти допила чай и неосознанно уже рассасывала нитку от пакетика, когда она начала искать ножницы. Порвалась лента, понятно… — Кто-нибудь может мне помочь? Все, словно загипнотизированные, синхронно уставились на меня. Больше чем я, в одежде не разбирался никто. Девушка искала в моих глазах хоть какой-то эмоциональный отклик. Равнодушно поставила пустой стакан на стол и, вытащив из ящиков ножницы и протянув их ей, стала придерживать ткань, пока она быстро пришивала ее. — Спасибо тебе, — она вся расцвела, радуясь помощи. Только вот былой отзывчивости уже не было, а ее место заняло высокомерие. — Отблагодаришь позже. Девушка только рассмеялась, а я подмигнула, не веря, что все же сказала это всерьёз. — Разумеется. Осталась стоять, не в силах сдвинуться с места, и наблюдала, как она прорезала дыры в ткани под определённым углом, а ещё пыталась придать рукавам форму фонариков. — Если ты поможешь, то это будет наш общий проект, — она повернулась ко мне и протянула листок с рисунком платья, на груди которого красовалась брошь с крыльями из белых перьев, в зоне декольте угловатый вырез, оформленный золотой кромкой из металла, а сам подол юбки был изрезан на «стрелы», верх которых на уровне талии заканчивался полупрозрачными вставками разных цветов из шелка. Да, это мне показалось выгодным. Так, слово за слово, взялась за нитку с иглой и обшивала края изрезанных ею дыр, в то время как незнакомка доделывала ленту. То, что я с упоением взялась за работу и ненадолго забыла о своих проблемах — мягко сказано. Я впервые радовалась, что кому-то настолько нужна, настолько важна и ценна. Именно такого погружения мне не хватало все это время — и даже Адель не помогала мне разорвать порочный круг набившего оскомину однообразия. Уже дома, вновь куря сигарету на балконе и укутавшись в одеяло, которое все сильнее пачкалось, я вспоминала знакомство с Мирай и ее волшебное платье: оно правда было таким, и, самое главное, не без моей руки. Под конец, она даже подошла к моему столу и стала рассматривать те самые паршивые эскизы. Честное слово, она сказала, что они ее вдохновили!.. Меня это обрадовало настолько, что, несмотря на ушедший закат, я радовалась тьме и мечтала, чтобы она окутала все тело, унося за собой высоко. Я хотела в ней раствориться. А ещё — нарисовать целую коллекцию платьев и других модных шмоток. Я хотела снова вознестись на Олимп всеобщего обожания, как это было с плакатом для Джеффри Янга. Только вот в тот момент мне помог Луи… Не задумываясь, я кинула сигарету вниз, и зайдя внутрь, первым же делом бросилась к рюкзаку, чтобы вытащить клочок бумаги. «Аддерол» — я стала тут же вбивать это в поисковую систему. Тут же выскочили слова, повторяющиеся везде. «Стимулятор» «Амфетамин» «Запрещен во Французской Республике» «Лечение дефицита внимания» «Лекарственный препарат» «Многие студенты вузов США…» Так, стоп. У меня начала кружиться голова. Ладони вспотели, и я вновь расковыряла большой палец до крови. Уши заложило, а руки тряслись. Я вся покрылась потом, но одновременно с этим меня знобило. Он, что…? Нет, все не могло зайти так далеко. Он ведь не болен. Он ведь не болен?! Я сверлила взглядом наш с Райаном диалог и никак не могла осмелиться ему написать. Последнее прочитанное сообщение только напоминало о том, что навязываюсь. 23:30 «Райан сидит на стимуляторах» — отправила сообщение Джейд, мне нужно было отвлечься хоть на что-то. Ответ пришел почти сразу. 23:31 «Ты как будто только вчера родилась» 23:31 «Что? Ты знала об Аддероле?» 23:33 «Конечно, Тео периодически отдаёт ему часть партии» 23:35 «То есть, это происходит регулярно» 23:36 «Раз в пару месяцев» Хотела спросить еще что-то, но Джейд опередила меня. 23:37 «Не беспокойся, в скорости нет ничего опасного. Это же от случая к случаю» Понемногу, я впитывала каждой клеточкой их сленг, их особенную речь, которая возбуждала меня до дрожи. Вот, как они называли стимуляторы. Райан знал, что делал, и делал это уверенно, не оставляя у меня никаких сомнений. Это помогало ему? На девяносто баллов. В голове бурлил вулкан вопросов, но напечатался только один. 23:40 «Ты придёшь завтра?» И она вышла из сети. Блять! Кинула телефон в полнейшей ярости на кровать. Амфетамин — это уже серьезно. Больше всего на свете теперь я мечтала, чтобы он перестал баловаться этой дрянью. Даже если она помогала держаться лучше всех на учебе. *** Райан сдержал обещание. Тео и правда пришел в коллеж на следующий день, только я его с трудом узнала: он выглядел не то чтобы плохо, а просто ужасно! Впалые щеки, бледно-серое лицо и потухшие глаза очень напоминали торчков, отжигающих на танцполе. Если он собирался делать на них косплей, то у него определённо это получилось, только вот я сильно сомневалась, что болезненная худоба, напоминающая дистрофию, и грязная футболка, висевшая на нем, как на скелете в классе биологии, входила в его планы. И я знала почему, знала, как он дошел до такого состояния, но могла только молчать. Хоть и видела его несколько дней назад в клубе, не смогла заметить издалека, насколько он отощал за эти месяцы. Джейд тоже пришла — намного более отстраненная, чем обычно. Она села рядом, и я заметила, как их объединял этот мёртвый, измученный взгляд. Теперь и она спала почти на всех занятиях, как Тео в первый день. Только делали оба это постоянно. На перерыве, Джейд и Райан вели его по коридору буквально под мышки, потому что он еле передвигался. При этом Райан смотрел на него как-то особенно, с восхищением. Меня он снова перестал замечать, более того, он никому больше не уделял столько внимания, сколько ему! В кафетерии, как-то так, я начала сидеть с ними вместе, за одним столом. Из-за всеобщего почитания Тео, я тоже начинала его боготворить… Ещё бы, он ел, ел так много, а наесться не мог, и при этом не поправлялся ни на грамм. И его этот вечный снисходительный взгляд… Да, ноябрь весьма сильно удивлял меня. Кое-что все-таки не менялось: Лотти так и продолжала мне мстить за тот перерыв наедине с ее парнем, как она считала. И я выбрала тактику игнорирования — вместо разборок и споров вела диалог с учителем, а не с ней. И как бы она ни входила в роль подстрекателя, все время безбожно проваливалась. Такое отношение к ней задевало самолюбие и бесило еще больше, при этом отношение остальных в классе тоже менялось — если раньше ее побаивались, то теперь откровенно начали считать идиоткой, требующей к себе внимания. Любыми способами. Как бы она ни хватала за руку Райана, как бы ни шептала ему на ухо, как бы ни обнимала — он все равно был очарован Тео и замечал только его. Вместо агрессии, которой Лотти питалась, она получала только безразличие. В голове роилось слишком много всего, чтобы переживать еще и по этому поводу. Когда ты становишься центром внимания одного из агрессоров, то лучший совет, который тебе могут дать, это игнорировать такое поведение. Вот только легко ему следовать, если тебя волнует что-то гораздо более серьезное. Тебе будет искренне наплевать, потому что в голове проносятся тысячи мыслей в секунду совершенно о другом. А если ты делаешь вид, что игнорируешь, на самом деле обижаясь, то агрессор быстро считывает эти болевые точки и знает, куда ударить в следующий раз. Ты зацикливаешься на агрессии. Выходит, это бесконечный круг. Поэтому выходом из него послужило полное переключение фокуса. Я переставала интересовать Шарлотту, как игрушка, у которой села батарейка и она перестала разговаривать. На предпоследнем уроке троица, включавшая Тео, Джейд и Райана, исчезла. Они решили прогулять целый урок, и я просто исходила злобой из-за того, что никто не позвал меня. Что, что мне нужно было сделать, чтобы окончательно войти в компанию? Если раньше мне хотелось занять место Шарлотты, то теперь это становилось нужно меньше всего — Райан начал отталкивать Блонди все чаще. — Я предпочитаю обвинять себя, а не мир, — на уроке французской литературы мы обсуждали высказывание Жан-Поль Сартра из его книги «Слова», — не по доброте душевной, но чтобы зависеть только от себя самого, — закончила мадам Бертлен и ждала обсуждений от класса. Посыпались однообразные ответы, типа: «эгоизм», «самопожертвование», Лотти выкрикнула «тщеславие» (у кого что болит), и с каждой секундой интерес мадам пропадал. На последний урок троица, все-таки, вернулась, поэтому я следила за Тео, не сводя глаз. Он был совсем взбудораженным: не мог ни на чем сосредоточиться, теребил ручку, рвал листы из тетради и включал, выключал планшет. — Теодор? — он не обратил никакого внимания на мадам, а только дрожа и дергаясь, уставился в одну точку. Наверное, ждал, когда она уставится на него в ответ. Райан же держался абсолютно непоколебимо и независимо. — Это побег от реальности, — мой севший голос разрезал тишину после бесконечных необдуманных ответов, пока я пыталась отвести внимание от друга. Двадцать одна пара глаз, включая повернувшегося Райана и поднявшую голову мадам, ждала от меня пояснений. — Конечно, Марианна из тех, кому проще обвинить всех вокруг. Мы с Райаном синхронно посмотрели на Лотти, после чего она отвернулась и… покраснела? — Мисс де Клинн, я вас слушаю. — Существует халкидонский принцип, подразумевающий дуальность бытия. Невозможно зависеть только от себя самого, зная, что ты не одинок в этом мире. В обвинениях нет никакого смысла, потому что мы сами выбираем, на что обижаться. В любом чувстве виноват его объект и субъект, на которого он влияет, в равной степени. Жан-Поль Сартр хочет зависеть только от себя самого, отвергая весь мир. Это для него счастье. Но на самом деле счастье — это знание, что падая, тебя обязательно поймают. Я украдкой посмотрела на Джейд, которая, кажется, впервые чувствовала облегчение за прошедшие два с половиной часа и помнила про наш с ней уговор насчет близнецов. Я слышала, как сзади парни говорили: «вау» и «ничего себе», а Лотти с презрением в глазах уставилась на меня. Я знала, что у неё очень много накопленных обид, поэтому она сидела, покрасневшая, без возможности что-либо сказать. А Райан настолько впечатлился моим ответом, что записал его часть на полях листа. Моя очередь говорить «вау»… — Очень хорошо. *** После уроков мы всей толпой из пяти человек направились на всё ту же детскую площадку — я с Лотти позади этих троих, постоянно перешучивающихся. Тео больше не дергался и, кажется, его состояние стабилизировалось — эффект того, что он ранее принял, ослабел. Теперь парень был просто чуть энергичнее, чем обычно. Райан периодически отталкивал Блонди, как бы она ни пыталась к нему пристать, а я наблюдала за всем этим цирком, скрестив руки на груди. — В общем, я больше там не работаю, — Тео говорил приглушенно, и мне приходилось напрягаться, чтобы понять хоть слово, — копы накрыли клуб позавчера вечером. — С чего бы это? — Райан очень встревожился. — Одна крыса постаралась, — он начал рассказывать, что не знал ее в лицо, но уже ненавидел всем своим существом, — они обчистили все, но я вовремя просек и смылся оттуда. — Теперь он заминирован, — Джейд больше объясняла Райану, и они прекрасно понимали, о чем шла речь. Я не могла смириться с горечью, заставлявшей пылать лицо, поэтому решила обратить на себя внимание способом, который постепенно становился обычной моделью поведения. — Ты так часто стал посещать коллеж, — провокация, — и как только тебе это удаётся? Сработало. Аллилуйя! Все трое остановились, разглядывая меня в свете фонарей сквозь небольшой моросящий дождь. — Меня больше интересуешь ты. Я вскинула бровь — да, он был очень умен, потому что перехватил инициативу диалога на себя. — Есть компания, с которой ты зависаешь? И если снаружи я даже не моргнула, то внутри меня нарастала паника. Неужели очередь дошла до меня? Мне предстояло пройти тест, который он устраивал всем начинающим наркам. — Пятилетняя девочка, за которой мне надо присматривать, подойдет? Или ты, все-таки, не педофил? — Я о тебе чего-то не знаю? — Райан, а вместе с ним и Лотти не просто выпали, а уже безостановочно ржали. Редко кто так открыто мог насмехаться над Тео. — Остроумно. Ну, и что ты предпочитаешь, градус или колеса? — он подавил улыбку и заставил одним только взглядом заткнуться всех остальных. Раз он проверял меня, то настала моя очередь проверять его. — Есть же кое-что покруче, — в глазах Райана появился неподдельный интерес, — например, кристаллы, — я подмигнула, — эффект бомба. Все застыли, совсем не ожидая от меня такого ответа. Ещё бы! А я просто вспоминала диалог девочек в раздевальной. — И сколько тебе достаточно, чтобы пробить толер? Да уж, препод топил дополнительными вопросами. Экзамена серьёзнее ещё не было в моей жизни, и от этого ставки повышались. Мне ни за что нельзя было его завалить. Сколько чего? Штук? Грамм? Я не знала ответа. — Столько, чтобы откинуться, очевидно же. Тео рассмеялся. — Не гони. Короче, если реально хочешь попробовать, то такая возможность будет в эту субботу. Райан улыбался так, будто боялся, что я откажусь. — А у тебя хоть деньги-то есть? То, что первой дозой угощают бесплатно — полный бред. Нарки, а особенно дилеры, трясутся за каждый цент*. — Не волнуйся. Найдутся, чтобы оплатить тебе коллеж, — я села на одни из больших круглых качелей, потому что мы давным-давно дошли до детской площадки, достала сигареты из куртки и закурила. Да, их смятение и даже грусть показывали результат моей окончательной «инициации» в этой тусе. Теперь никто не сомневался, что я принадлежу к ней.