Тишина

      Дорога.       Не широкая, всего две полосы, но такая свободная. Не то, что я. Я всю жизнь была свободна, но не в том смысле, как эта дорога, а в смысле беспризорника, почти сироты. Мама умерла ещë при моëм рождении, говорят, врачебная ошибка. Отец много и долго работал, правда и вечера обычно проводил со своими секретаршами. Со мной лишь выходные. Забирал меня из интернета и мы гуляли вместе в парке и ели мороженное. Нет, правда, я люблю его и всë понимаю, но где-то глубоко внутри, маленький ребенка был обижен.       Ровно до того дня, неделю назад. Когда я была у него дома, ждала, чтобы пойти гулять, а вместо него, позвонил врач. Дежурный, который тем вечером осматривал тело мужчины, после сердечного приступа. После этого, квартиру забрали, потому что она была записана на очередную шлюху отца, осталась лишь машина, да винил с проигрывателей.       И я.       Всë.       Так получилось, что мне до восемнадцатилетний оставалось три месяца, в виде исключения мне выдали права, потому дружила с дочкой начальника ГАИ, но отправили к единственному живому родственнику - тëтке. С которой я не общалась примерно никогда. Папа говорил, что это из-за того, что сумасшедшая женщина винит меня в смерти матери.       И вот еду я по совершенно свободной дороге, не понятно куда, не понятно зачем. Ну допустим куда, это понятно - в Катамарановск. А зачем? Если честно не представляю, что я там буду делать. Страдать? Вполне возможно.       Катамарановск не понятно где - то ли на юге с то ли на севере, на основной карте нет, но есть на той, которому прислала тëтя. Дорога идет в основном через лес. Тёмный и густой. Еду я примерно часов тринадцать, ужасно хочется спать, но, судя по странной карте осталось не больше часа до этого богом забытого места. И вот посреди пустой дороги, еду я, вспоминаю свою жизнь и думаю, что будет дальше. На самом деле, хочется забыть обо всём и просто ехать на машину всю оставшуюся жизнь.       Но вот уже видны огни домов, фонари и немногочисленные люди. Узкие улицы, обшарпанные дома и хмурые прохожие - всё как дома.       Этого города не было на карте. Сначала он был засекречен, потому что там находилась военная часть, потом часть расформировали, городок захирел, а о ней по просту забыли. По ночному городу ехать интересно: на улицах практически пусто, лишь изредка можно увидеть какого-то то ли алкаша, то ли просто неуклюжего человека; никаких ярких вывесок, рекламы и прочего ненужного мусора. и правда. Создаётся впечатление, что этот город забыли все, даже собственные жители. Но слава богу нужный поворот не пропустился. Выехав на плохо освещённую дорогу я направилась по чётким указаниям тётки: после первого дома налево, за милицейским участком на право, на следущем повороте опять на право, потом во двор дома с магазином, второй подъезд, четвёртый этаж, квартира номер тридцать пять, жду до одинадцати часлв вечера, потом делай что хочешь, но я не открою потому что сплю. И всё это таким надменным голосом, как-будто это очень сложно - назвать свой адрес.        Уже 00:12, придётся либо ночевать в машине, а так как зимой поздно солнце встаёт, получится примерно где-то восемь-девять часов, а это много, моя спина сломается быстрее. Машину я припарковала возле стандартной хрущёвки. Здраво рассудив, что если мне пару не ласковых слов скажут - ничего со мной не случиться.        Благо есть место, куда поставить машину. Глушу мотор, выключаю фары лёгким движение руки. и просто сижу. Когда ехала сюда, не было такого ощущения безысходности. Но здесь, перед подъездом, от новой жизни меня отделяет лишь дверь. Страшно. Но вот я уже стою с чемоданом у двери тёмно-коричневого цвета с числом 13. Чёртова дюжина - многообещающе. Нажимаю на звонок. Раздаётся отвратительное трезвоние, вслед за которым ещё более ужасные шаркающие шаги. Дверь открывает женщина годков так под пятьдесят, седая, морщинистая и хмурая. Моя тётя Зоя. - Приехала?- совершенно тупой вопрос от совершенно, видимо, стала пробтупой женщины,- чего стоишь на пороге, проходи.       Ну я и прошла, закрыла дверь и поставила чемодан. - Спать будешь здесь, кухня там, ванная комната там, - она тыкала пальцами в разные стороны,- туда не заходи, это моя комната, готовить будешь себе сама, я тебе кухаркой не нанималась, тьак свалилась как снег на мою бедную голову, а всё ведь из-за твоего непутёвого отца пьяницы недоделанного.       Она развернулась и пошла к себе в комнату и уже из её крикнула что-то про то, что завтра вставать в шесть утра и в семь открыть магазин и не нервировать её, а то выкинет к чёртовой матери. Чувствую, это будут самые весёлые месяцы жизни.