Дьявол

      Лицо обдало приятной прохладой коридорных лабиринтов жилой башни, в которой кишела жизнь в отсеках каждого из шестидесяти этажей. Играющие на лице лучики солнца уже жгли раскрасневшуюся кожу. Тело ломило. Сон, постепенно смешиваясь с реальностью, не позволял открыть опухшие веки. Еле слышная возня где-то у входа в квартиру отозвалась скачком в пульсе, словно чья-то рука выдернула за волосы из горяченной воды, в которой еще секунду назад топила.       — Леви? — хриплый голос произнес в сторону закрытой двери спальни.       Ответа не последовало, но возня не прекратилась. Эрен сел на кровать, прислушиваясь к шуму пакетов за дверью.       — Прости, не хотела тебя будить, — глухо раздался жизнерадостный ответ из кухни.       — Микаса… — опустив голову на грудь прошелестел мягкий голос.       Дверь в спальню с размаху раскрылась, запуская еще больше света, от которого хотелось щуриться и закрываться ладонями. Микаса, демонстративно водя носом, сморщилась.       — Эрен, тебе бы в душ сходить, — с материнской заботой и подростковой издевкой сказала подруга.              — Я не хочу.       — Прости дружок, но от тебя фонит за километр. Не пренебрегай базовыми правилами личной гигиены.       Чуть теплая вода еле ощутимо закапала на ресницы и волосы, стекая ручейками по лицу, ключицам и плечам. Усилившийся напор ударил молнией, вызывая по коже мурашки и принуждая рефлекторно ёжиться. Покрывшиеся корочкой царапины на бедрах уже не саднили. Постепенно привыкая к температуре, тело стало покачиваться в попытках самоуспокоения. Временный внешний покой, что дарила монотонная дробь капель, не принес покоя душевного. Хотелось выстрелить себе в голову, чтобы только мыслительные процессы прекратились и оставили в покое. Маленькие муравьи в лохматой башке то и дело притаскивали по крупицам мучительные воспоминания. От движений тысяч маленьких ножек голова гудела так, словно этот муравейник кто-то безжалостно пытался разворошить палкой.       Из ванной донесся душераздирающий рык. Побросав контейнеры с едой, Микаса в секунду преодолела расстояние до двери и прижалась к ней ухом. Но, кроме шума бьющейся о пол воды, она больше ничего не услышала.       — Эрен?       — Все нормально, Мик. Я скоро.       Постояв у двери еще какое-то время, она крадучись прошла в спальню, с намерением поменять уже явно не свежее постельное белье. Собрав все в кучу, она осмотрела прикроватный столик на предмет ампул, шприцов или блистеров.       — Мало ли, — сказала она себе под нос.       Сквозняк потянул по ногам — включенное проветривание зашумело из уголков квартиры, поднимая вверх пыль.       — Брр, а че так холодно?       — Решила впустить свежего воздуха в эту нору, — окидывая руками помещение, сказала Микаса не отрывая глаз от полуголого Эрена, обернувшегося полотенцем.       — Ешь. Сейчас сделаю кофе.       — Микаса, — прозвучало уже в спину.       — М?       — Ты не должна.       — Не помню, чтобы я спрашивала тебя.       — Прекрати. Я серьезно. Я чувствую себя унизительно.       — А это хорошо. Значит ты еще не потерял рассудок и сможешь мне наконец все нормально рассказать.       Открыв шкаф с намерением найти какую-нибудь чистую одежду, Эрен оглядел пустые полки и, капитулируя, выдохнул, прижавшись лбом к холодной дверце. Большая часть одежды постепенно перекочевала к Леви. Уходя в тот день, он с собой ничего не забрал, будучи уверенным, что совсем скоро Леви остынет, соскучится, передумает и позвонит, поэтому оставшихся вещей должно было хватить на это время. Но дьявол не звонил, не писал и не отвечал. Просто исчез со всех радаров. Заявиться к нему домой он не решался, хоть эта идея и казалась очень заманчивой. Он, естественно, уже воображал себе картину, как тот бросается ему на шею, шепчет «прости», они всю ночь имеют друг друга, словно озверелые, и все налаживается. Прикидывал в уме, что мог не послушать рипера и остаться, продолжая заботиться о своем дьяволе, к которому бы обязательно нашел подход и тот оттаял бы. Но остатки здравого смысла подсказывали, что эти дурацкие игры воображения не заимели бы ничего общего с реальностью. Леви не выставил его за порог в ту ночь в клинике, не выгнал, когда Эрен бездарно соврал насчет преобразователя тепла, и не выпер из квартиры после ничего не обещающего секса. А значит на этот раз явно было что-то другое. Но кто ж ему сказал что?       — Сука, почему? — со всей дури он ударил кулаком по несчастной металлической дверце шкафа, сдерживая щекочущие нос слезы.       Чашки полетели на пол, разбиваясь на много маленьких осколков. Горячий кофе разлился по полу, заливая все вокруг. Обернувшись, Эрен увидел как напуганная Микаса наклонилась, чтобы собрать белые кусочки керамики. Пацан тут же подлетел к ней, вытирая сопли тыльной стороной ладони.       — Ты в порядке? Ты вся трясешься.       — Да… Все, все хорошо. Просто… это были твои любимые чашки.       — Да черт с ними. Посмотри, ты же ошпарила себе ноги!       — Да?       — Ты что, дурная, не чувствуешь? — опустившись на корточки, Эрен стал судорожно собирать осколки.       Микаса смотрела на свои пальцы и Эрена, который трясущимися руками возился около нее. Адреналин заполнял каждую клеточку тела, заводя сердце как мотор.       — Эрен, отойди.       — Сейчас, я соберу… и вытру пол… — мямлил тот, шмыгая носом.       — Отойди! — крикнула та, пряча руки за спиной и медленно отступая.       — Ты чего? — оставив затею сейчас же все убрать, пацан поднялся и увидел глаза, полные чистого испуга.       — Эрен, адреналин.       — Что? Я не понимаю, — тот стал подходить ближе, протягивая руки.       — Нет-нет, стой там, — уперевшись в стену спиной, сказала Микаса. — Мне, мне нужно время. Сейчас все пройдет.       Эрен смотрел, как его подругу колотит, и та стекает по стене на пол. Стоя как вкопанный в паре метров от нее, Эрен рухнул на пол и продолжил наблюдать за тем, как Микаса глубоко дышит, готовый в любой момент сорваться и обнять ее. Кому больше были нужны эти объятия он не знал, но был уверен, что хотя бы ей он не позволит уйти и исчезнуть. Только не сейчас. Потупив взгляд в пол, он почувствовал как из-под голой задницы течет что-то горячее. Он сидел прямо в кофейной луже.       — Прости. Адреналин. Помнишь, Леви просил меня рассказать о нем? Я все никак не находила правильного момента, — говорила та, безжизненно опустив голову вниз.       — А я за все время так и не спросил.       — Ты и не должен был. Ты… был так счастлив. Каждый раз я одергивала себя, чтобы не начать этот дурацкий рассказ.       Их голоса эхом отдавались в комнате, отражаясь о стены и разливались по полу, перемешиваясь с густым запахом кофе. Казалось, что кто-то поставил между ними зеркало — они сидели в абсолютно одинаковых позах, словно отражая друг друга.       — Кажется, сейчас самое время.       Помедлив, Микаса наконец вытащила руки из-за спины и свалила их на свои острые колени.       — Мне было тринадцать лет, когда отца и мать убили. Прямо у меня на глазах, Эрен.       — Микаса…       — Они пришли за мной. Кто-то растрепал идиотам, что я была чистой.       — Но зачем?       — Я долго пыталась выяснить, зачем я им понадобилась. Единственное логичное объяснение состояло в том, что эти уроды просто хотели продать меня в притон на краю города, чтобы срубить побольше бабла за мою чистоту и девственность.       — Прости, Мик. Но я все еще не понимаю, причем тут адреналин.       — Я искала их. Я искала и страшно боялась найти. Я не знала, что буду делать, если все-таки встречу их. Эрен, мне бы не хватило ни сил ни духу хоть как-то им отомстить. Я так боялась спасовать.       — Поэтому ты решила поставить нити?       — Да. Нити усилили мои мышцы рук и плеч и могли позволить если не убить, то хотя бы хорошенько покалечить. Адреналиновое усиление мне предложил рипер и я согласилась. Просто для того, чтобы не зассать и довести дело до конца. Но как видишь, — поднимая еще трясущиеся ладони, — у всего есть свои побочки.       — Леви говорил, что ты могла сойти с ума без обновлений.       — Я не знала, правда. Все ставила в какой-то подпольной клинике, потому что, сам понимаешь, денег не было. Никто мне инструкции по эксплуатации не дал. После того, как твой рипер рассказал мне…       «Мой рипер?»       — … я наконец-то додумалась почитать что-то в интернете. Там писали, что без обновлений адреналин мог просто начать поступать в неадекватных количествах, даже при маломальском стрессе. Еще десять минут назад я бы запросто могла избить тебя до смерти, просто испугавшись твоего внезапного крика и звона разбитых чашек.       Хладнокровность в ее голосе подступила к горлу Эрена, не давая вдохнуть.       — Ты убила их?       — Нет. Я их так и не нашла. А затем совсем прекратила поиски. — Вздох облегчения в сочетании с сожалением заставил Микасу прервать молчание. — Я каждый день перед сном вижу, как мои родители бросаются защитить меня. Два оглушающих выстрела. А дальше не жизнь — сущий кошмар.       — Мне так жаль, — подняв голову, Эрен с удивлением заметил, что слезы катятся только по его щекам.       «Господи, какая же я тряпка».       — Я знаю, Эрен, — помолчав с минуту, она продолжила. — Помнишь, как мы познакомились?       — Конечно, помню. Выглядела ты тогда хреново, — улыбнувшись уголком губ сказал тот.       — Примерно как ты сейчас.       — Точно.       — В тот день я была готова сама сдаться в какой-нибудь притон, лишь бы воспоминания перестали меня мучить, не давая спать по ночам. А потом ты, пристал со своей глупой болтовней о лучших коктейлях в городе. И я дала себе обещание попробовать начать заново.       — О лучшем бармене, который делает лучшие коктейли в городе, — подняв указательный палец заметил Эрен и продолжил, — Но, почему ты не стерла себе те воспоминания? Тем более, ты работаешь у них. Смогла бы спокойно жить.       — Как ты говорил… мне не хватило храбрости, чтобы навсегда расстаться с воспоминаниями?       «Точно. А мне не хватило храбрости остаться, Леви».       Молчание прибивало поднятую сквозняком пыль к полу.       «Малышка, что же тебе пришлось пережить… И как же хорошо ты держишься. Или мастерски показываешь, что держишься».       — У тебя же еще где-то были другие чашки?       — А что, если Леви уже стер себе воспоминания обо мне?       — Думаешь, он смог бы?       — Не знаю, Мик. Получается, что я ни хрена о нем не знаю.       — Давай ты наконец поешь, я сварю еще кофе и ты мне расскажешь, что у вас там случилось?       — Я не заслуживаю тебя.       — Я знаю.