Дьявол

      В десятый раз протерев компьютерный стол, Микаса села в кресло и сложила руки лодочкой на коленях. Впервые она чувствовала себя некомфортно, находясь одна у Эрена в квартире. Тем более, вот так пропадать было точно не в его стиле. Хотя Микаса и не смогла припомнить, было ли в стиле Эрена с таким обожанием рассказывать о ком-то так же, как он это делал говоря об Аккермане. Уставившись утомленными глазами в окно, что было расположено левее стола, она наблюдала за мелкими снежинками, которые больше походили на изморось. Их монотонное движение, тишина и полумрак квартиры делали свое дело: убаюканный разум заволакивало сном, веки тяжелели, а голова то и дело падала на грудь. Тучи постепенно выцветали из темно-синего в серый грязный цвет. Взглянув в очередной раз на время, Микаса толкнула руками подлокотники, обвела помещение взглядом, погасила свет и закрыла за собой дверь.       Скудный первый снег ложился на тротуары и тут же таял. Временами подхваченный ветром мусор из контейнеров падал под ноги, словно осенняя листва. Микаса неторопливо шла в сторону метро, чтобы добраться домой, переодеться, хоть чем-то перекусить и отправиться на работу. Телефон в кармане черного лакированного плаща время от времени коротко вибрировал от уведомлений — рабочий чат, новостные каналы, но, по большей части, сообщения от Ханджи. Леви попросил ничего не говорить той, чтобы она дала всем хоть сколько-нибудь спокойно пережить эту ночь. Толпа людей занесла Микасу в метро, сдавливая со всех сторон. Подземный сквозняк, собирающийся в тоннеле, рваным потоком раздувал волосы с лица. Белый шум метрополитена действовал как-то успокоительно, напоминая шум водопада. Прерывающаяся вибрация от сообщений сменилась на чью-то настойчивую попытку дозвониться.       — Алло?       Нарезая по городу уже черт знает какой круг, Леви потер лицо тыльной стороной кисти, придерживая другой рукой руль. В глазах рябило от кислотно-неоновых вывесок и ритмично скользящих по лобовому стеклу дорожных огней. Вглядываясь в отступающий мрак улиц, рипер безрезультатно пытался разглядеть в прохожих Эрена. Каждый попадавшийся на глаза мотоцикл был тщательно просканирован на предмет принадлежности Йегеру.       «Да, оптика Ханджи сейчас бы не помешала».       К утру уже каждый второй человек был похож на пацана. Притормаживая у тротуара, Леви распугивал пешеходов своим пристальным взглядом красных глаз. Некоторые делали вид, что не замечают, те, что посмелее, пользовались коронным леваевским «отвали», а редкие смельчаки отправляли рипера в хорошо известном ему направлении.       «Да я бы с удовольствием», — отвечал храбрецам Аккерман в уме.       Остановив машину на пустой парковке, Леви откинул сидение и прикрыл глаза. Прорисовывая в голове маршруты ночной поездки, он с сожалением осознал, что объездил город уже вдоль и поперек. Даже съездил на тот холм, прикидывая, что пацан мог нагнать побольше драмы и красиво загрустить там, сев на голую землю. Но леденящий тело и душу дубак сразу дал понять, что если Эрен и был там, то особо долго страдать не мог — ветер пробрал бы до костей еще до того, как на землю пала бы горькая, безупречной чистоты слеза пацана. Напряжение росло. Потраченное впустую время на поиски лишало последней надежды на банальное развитие событий, вроде «гуляет где-то или запивает обиду в баре». Подобравшаяся на цыпочках тоска клубочком свернулась на груди и стала подогревать щемящие сердце чувства. Повернув голову вправо, Леви увидел любимый профиль пацана, который мирно дремал на пассажирском, скрестив руки на груди и склонив голову. Столько в том было покоя и жизни, прохлады и задора, нежности и неукротимости, такой мальчишеской обаятельности и дерзости. Протянув руку к волосам пацана, он лишь рассеял образ в воздухе. Ладонь безжизненно упала на сидение.       «Как мне теперь возвращаться домой?»       Мучительные, душащие мысли были прерваны упавшим на телефон сообщением от Микасы.       Страх сжимал горло. Хлынувший синтетический адреналин путал сознание и скручивал внутренние органы в узел, подготавливая не то к бегству, не то к борьбе. Администратор в клинике что-то говорил про экстренные контакты в медкарте, просил ее подписать какие-то документы, но Микаса все пропускала мимо ушей, машинально выполняя все указания, не оставляя попытки контролировать уровень подступившей с новой силой тревоги. Проходя за медсестрой коридор за коридором, она готовила себя к самому худшему, мысленно проклиная Аккермана за каждую возможную рану, синяк или, не дай Бог, что похуже. Остановившись у палаты, она шумно вдохнула и тихонько толкнула дверь. Слезы тут же подступили к глазам, не выдержав представшей глазам картины. Кто вообще может такое выдерживать? Застыв на входе, она не решалась подойти, разглядывая спящего Эрена в кипенно-белых простынях. Его лицо было удивительно свежим и умиротворенным, несмотря на ссадины на левой скуле. Наконец выдохнув, она прошла к его кушетке. Пододвинув стул к себе, она села и упала лбом на край постели, заливаясь слезами облегчения и нащупывая руку Эрена, спрятанную под одеялом.       — Микаса?       — Я тут, да, — размазывая рукавом халата слезы, она тут же постаралась собрать все силы в кучу и поднять голову.       — А…       — Леви тоже должен приехать.       — Кто?       Дверь в палату с грохотом распахнулась. На пороге стоял Леви. Микаса видела его таким впервые. Вся сталь, суровость и внешняя холодность исчезли. На смену им пришел маленький, напуганный человек, в уставших глазах которого были раскаяние, слабость и надежда.       От радости встречи сердце Леви трепыхалось, словно птичка, закрытая в слишком тесной клетке. Знакомый больничный интерьер, провода, мониторы, запах стерильности — все эти обстоятельства тут же отошли на второй план. В голове больше ничего не крутилось, кроме «родной мой».       — Какой симпатичный у меня доктор, — прохрипел Эрен, бесстыдно улыбаясь, оглядывая Аккермана с головы до ног. — Вам очень идет халат.       Подойдя к кушетке, Леви от внезапного комплимента в недоумении застыл прямо перед пацаном, поднеся дрожащие пальцы к лежащей на одеяле смуглой руке. Вопросительно посмотрев на Микасу, он увидел только отрицательно покачивающуюся голову и лицо, отражающее сострадание.       Эрен бегал глазами от одного к другому, пытаясь считать на лицах смысл их немого диалога. Переведя взгляд на руку мужчины, его глаза округлились от удивления.       — Это… Это же моя подвеска. Откуда она у вас?       — Микаса, скажи, что это какая-то бездарная шутка.       Подруга молчала, опустив голову и поджимая губы. Все, что она смогла сделать — это снова мотнуть головой.       Грудь сжало от внезапно придавившей боли. Нерешительно одернув руку от ладони пацана, Леви побледнел от собственных догадок. Больше всего ему хотелось коснуться его кожи, чтобы убедиться, что это не очередной самодельный образ, а самый настоящий, его Эрен. Но было ли это уместно? Имел ли Аккерман теперь на это право?       — Ты меня… не помнишь, Эрен?       Йегер через силу поднялся с кровати на локти и снова испытующе посмотрел на Микасу, что уже давилась слезами, безуспешно пытаясь их сдерживать. Леви попятился на ватных ногах, не отрывая растерянных глаз от лица пацана, что теперь с искренним замешательством провожал взглядом удаляющегося из палаты доктора.