Дьявол

      Выпорхнувший из машины Эрен не сказал больше и слова, скрывшись за дверьми башни. Леви казалось, что он даже слышит, как малой тычет в сенсор лифта, лишь бы тот быстрее приехал. Рипер все понимал и эмоции пацана поглощал так же, как тот поглощал свои завтраки, обеды и ужины — целиком. За весь вечер Аккерман только сейчас позволил себе шумно выдохнуть. На каком топливе он вывозил сегодняшний перфоманс с завтраком понять не выходило. Почувствовав забытое облегчение, он осознал, что пытался заполнить незаполняемое — Леви заталкивал в себя работу, алкоголь, пальцы, путая дыры физические с дырами платоническими.       Возможно, он в который раз выбрал жизнь и оттого до сих пор не вздернулся, а может, шаг назад помог ему отхватить времени на то, чтобы присмотреться к себе колеблющемуся — такому, который и хотел привязать Эрена к себе, чтобы тот больше ни за что не скрылся из поля видимости, и к другому, одновременно не хотящему этого делать, дабы дать пацану полную свободу жить свою прекрасную жизнь без участия Леви, который, пока что, смог только омрачить эту прекрасную жизнь травмами душевными и телесными. Но не сделанный выбор отнимал так много сил, что Аккерман в полной мере и от всего сердца, наконец-то, посочувствовал себе и сделал то, что должен был с самого начала — поговорил. Пусть и кратко, местами с издевкой и не по существу, но не проглотил в очередной раз все мысли в одиночку. И, кажется, зубы наконец перестали друг о друга стачиваться. Хотя бы на сегодняшний день.       Леви отрапортовал Ханджи о намерении остаться дома. Несколько раз отписал, что будет «точно спать, точно дома, точно без сюрпризов». В последнее время дорога домой была больше похожа на телепортацию — он не замечал, как уже через мгновение снимал ботинки и тащил свое тело в сторону подушки. Сегодня же, возвращаясь знакомыми путями, Леви зафиксировал, что город стал потихоньку обрастать рождественскими декорациями, до которых из года в год ему, вообще-то, не было никакого дела. Да и Рождество уже давно превратилось в еще один повод подсунуть под видом праздника услуги и товары, которые можно было получить в любое другое время, но без изображений Санты на разный лад — Санта традиционный, КиберСанта, Санта для взрослых девочек и мальчиков, что плохо себя вели.       Учитывая выматывающие последние пару недель, Леви с огромным удовлетворением свалился в постель, предварительно сходив в душ. Прохладные подушка и простыни словно летний вечерний ветер обнимали его абсолютно голое тело. Раскинувшись на кровати, он, так и не изменив положения, провалился в глубокий сон из которого его вытащил уже разрывающийся от звонков телефон.       — Если никто не умер, то идите сразу на хуй, — не открывая глаз, Леви ответил на звонок хриплым, басистым голосом.       — Знаешь что? Может кто-то и умрет, — раздался разгневанный, но желанный голос.       — Угрожаешь мне, Эрен?       — Зачем ты прислал мне столько электронок? Купить меня решил?       — А ты продаешься так дешево, принцесса? — отодвигая телефон от уха, Леви посмотрел на время.       — Что? Нет!       — Не голоси ты так. Не знал просто, какие вкусы тебе нравятся.       — Не нужно мне твоих подачек!       — С гранатом попробуй.       — Разберусь.       «Конечно, разберешься».       Всплывшее в голове воспоминание о том, как Эрен охотно присасывался губами к сигарете товарища, отозвалось каким-то жгучим чувством, скручивающим кишки в узел.       — Пообедаем?       — Нет.       — Лапшой. Буду через час.       Дожидаясь Эрена у дома, Леви обнаружил себя нервничающим, будто на первом свидании. Хотя для пацана оно так и было, что давало Леви шанс произвести второе первое впечатление.       Накидывая капюшон на распущенные волосы, Эрен быстрым шагом преодолел расстояние до машины, влетая на пассажирское по правую руку от Леви. Со свежим воздухом с улицы в машину пробрался свежий запах только что вымытых волос. Йегер окинул рипера бесстыдным взглядом с ног до головы. Довольно хмыкнув, Леви перевел взгляд на пацана, разглядывая того. Незнакомая ему темно-серая толстовка, надетая, очевидно, на голое тело, черная плащевая куртка с портупеей через плечи, соединяющейся, по всей видимости, на спине, и шуршащие, мешковатые штаны, собирающиеся резинкой к низу.       — Поедем или будешь продолжать меня гипнотизировать?       Леви стала нравиться эта заносчивость пацана, прямо до дрожи в коленках. Хотелось продолжать его провоцировать, играться словами и ходить по краю дозволенного.       «И как я это раньше в нем этого не замечал?»       Следя за дорогой, Аккерман периодически бросал косые взгляды вправо, отмечая открывшуюся вытянутую шею пацана, что скучающе уставился в телефон, практически прислоняясь головой к стеклу. Хотелось по-хорошему впиться губами в чистую кожу, сжать волосы в кулак и нашептать ему в ухо такое, что заставило бы пацана вжаться в сидение и краснеть от щек до ушей. Оттого, что Леви не мог себе этого позволить, он вцепился в руль так, что под кожей раздался скрип, обращая на себя внимание Йегера.       — Нервничаешь? — спросил Эрен.       — Ты всегда был проницательным.       — А каким еще?       — Гордым, любопытным храбрецом.       — А ты?       — А что я?       — Какой ты? — разворачиваясь к доктору, с многозначительной интонацией спросил Эрен, закидывая руку на спинку сидения.       — А я, видимо, сущий дьявол.       — Ты будешь мне теперь это припоминать?       — Всегда.       Цокнув языком, Эрен снова уставился в телефон. Аккерман видел, как тот свайпает по экрану туда-сюда и никуда, открывая то календарь, то сообщения, будто он держал в себе миллионы вопросов, которые по своим причинам не решался задавать, насилуя телефон пальцами.       — Ну же, спрашивай.       — Мы на свидание едем?       — А ты бы куда хотел?       Застанный врасплох, Йегер все свое смущение выдавил красной краской на лицо.       «Надо же, я тебя таким зардевшимся видел последний раз только под собой, когда вставлял пальцы в…»       — Туда бы и хотел.       Едва не поперхнувшись, Аккерман, проявляя чудеса самообладания, сказал:       — Вот и отлично. Потому что выглядишь исключительно прекрасно.       Наслаждаясь заалевшим лицом пацана, Леви растягивал удовольствие, сбрасывая скорость и останавливаясь на светофорах, едва завидев желтый свет.       — Видел, ты хотел подписаться на меня в Инстаграме.       — Зачем ты это делаешь? — округлившимися от возмущения глазами Эрен прожигал лицо рипера.       — Делаю что?       — Заставляешь меня чувствовать себя неловко.       — Хочешь честный ответ?       — Да.       — Я получаю от этого невероятное удовольствие.       — Я вижу, — косясь на штаны рипера, сказал пацан, самодовольно хмыкнув. Спустя секунды он заливисто рассмеялся, запрокидывая голову.       — Ты чего?       — Теперь ты краснеешь! — Эрен по-ребячески надул щеки, приставляя указательные пальцы к ним.       — Хорошо, ничья, — придерживая руль, Леви взял ладонь Эрена в свою и опустил ее вниз. Аккерман перестал моргать, как только понял, что тот не спешит выдернуть свою руку. Сжав его пальцы посильнее, он в этот жест вложил всю благодарность, что испытывал к Йегеру, который, хоть и ерепенился, но не отталкивал его.       Всю оставшуюся дорогу Леви, не разжимая пальцев, смотрел вперед. Только когда они остановились у китайского ресторана, рипер выпустил Эрена из рук. Пройдя вперед, он открыл дверь ресторана для своей принцессы, чем вызвал недовольный взгляд сверху.       — Прошу.       Пространство ресторана было по-уютному точечно освещено — теплый свет софитов был направлен только на прямоугольные столы, подсвечивая бокалы и местами золотые рейки, что были расположены по всему периметру помещения. Барные стулья были похожи на желтые монетки на ножках, а находящиеся по углам укромные места были занавешены шторами из красных кисточек, сплетенных у основания в узел. В целом, атмосфера была создана такая, что находясь внутри, сразу забывалось, что снаружи морозный день — понятия дня и ночи и времен года здесь стирались.       — Леви, не слишком выпендрежно для обеда?       — Что, если я и есть выпендрежник?       — Тогда принимается.       Хостес забрала у гостей верхнюю одежду и пригласила за любой свободный стол. Людей в это время практически не было, делая обед еще более интимным. Отодвинув деревянный стул с мягкой обивкой, Леви рукой пригласил Эрена присесть, и тот, в конце концов, сдался, принимая ухаживания. Оставшись позади Йегера, он заметил чуть ниже шейных позвонков выглядывающую царапину.       — Как спина, бедро? — спросил Леви, усаживаясь напротив.       — Все в порядке.       — Почему на перевязки не ходишь?       — Да у меня будто дермальные ткани стоят — регенерируется все быстрее, чем я успеваю об этом вспомнить.       — Что-то я в этом не уверен. Если надумаешь все-таки — приходи ко мне в клинику. Или гель заживляющий хотя бы передам.       — Угу, — открещиваясь промычал Эрен.       — Не глупи. Шрамы же останутся.       — Ну и черт с ними, — подпирая кулаками подбородок, сказал пацан, старательно показывая свое позитивно-нейтральное отношение к возможным рубцам во всю спину. — Вообще, хитро ты это придумал.       — О чем ты?       — Привести меня сюда, — указательным пальцем описав круг, Йегер продолжил: — Ты же знаешь, что я обожаю лапшу.       — Знаю.       — Это не честно.       — Зато эффективно.       — Ты пытаешься давить на то, что мне нравится, а я даже не в курсе, как много из этого ты знаешь.       — Как насчет того, чтобы просто расслабиться и позволить мне давить на то, что мне нравится?       Эрен улыбнулся с крупинкой грусти на краешке губ, зарываясь в меню. Леви разглядывал Йегера, пытаясь ухватить каждое изменение в его прикрытом волосами лице. Аккерман был готов завоевывать сердце своей принцессы хоть каждый день, но чем быстрее сокращалось между ними расстояние, тем ближе был момент, когда нужно было рассказать о всем случившемся. Тревога давала пощечину замечтавшемуся риперу. Что будет после того, как ему придется выложить историю о том, какие выборы делал Аккерман и что из этого получилось? Было очень страшно принять мысль, что возможность, за которую цепляется Леви, зыбкая и теперь не сильно зависящая от него. Было тошно думать о негативных последствиях, но кроме как надеяться на лучшее и готовиться к худшему ничего не оставалось.       Эрен заметил, как лицо доктора стремительно мрачнеет. Что стало причиной он не мог понять, но потемневшие глаза выдавали глубокую грусть, природа которой была неизвестна.       — Говори со мной, Леви.       Подняв глаза на пацана, Аккерман испугался, что потеряет своего Эрена, снова и навсегда. Что тот справедливо не перенесет пересказ их истории, и рипер до конца жизни будет пялиться в пустой стул. Никто другой не смог бы выдержать Леви таким, каким его выдерживал Эрен. Что, если эти длинные ноги больше никогда не сомкнутся на его талии, а запах черной смородины постепенно будет вымываться из всех уголков его памяти? Аккерман больше не утонет в объятиях нужных, крепко сжимающих рук. Они так и не сделают ни одного совместного фото, не встретят вместе, будь оно проклято, Рождество. Леви больше никогда, то есть совсем никогда, ни разу не почувствует спиной родное, теплое и размеренное дыхание Эрена. Эрена Йегера, который не помнит теперь ни единого поцелуя на своем теле. Его, что выдернул ледяное сердце рипера, отогрел и вставил обратно, заводя мотор с новой силой. Его, что сидит перед ним так близко, а Леви боится его коснуться, чтобы не развеять мираж.       Пацан опустил руку под стол, нащупывая ладонь рипера. Ему так хотелось перестать сопротивляться и обнять его как можно крепче, давая знать, что ему не все равно. Ему нравился Леви, по-настоящему нравился. Хотя бы за то, как он на него смотрит. За то, что он не сдался, а продолжает, сам того не зная, помогать Эрену собирать по кусочкам пазл, по которому он проехался на байке. Просто на это нужно чуть больше сраного времени. Сжав дрожащую ладонь сильнее, он с сочувствием и нежностью посмотрел в глаза растекающегося ручьями Аккермана. Неведение сводило его с ума, но еще больше — серые глаза напротив, в которые он умудрился влюбиться во второй раз.