Дьявол

      Снег завалил бетонные улицы города небоскребов и башен. Эрен спустил с головы капюшон и, прикрыв глаза, ловил ресницами и губами снежинки. Резкая головная боль вошла в один висок и вышла из другого.       «Синее, как штормовой океан».       Сжав голову руками, Эрен попятился к стене, чтобы найти опору. Он замер, пытаясь не спугнуть странное видение.       «Нет, мне это все не снилось. Я точно это видел. Я с ума схожу что ли? Или…»       Промотать картинку в голове еще раз не выходило. Ощущение дежавю уже скрылось в подсознании, оставляя Эрена стоять в полусогнутом состоянии посреди оживленной улицы, готовящейся к Рождеству. Выйдя из оцепенения, он сунул руку в карман, доставая электронку. Пару раз глубоко затянувшись, он снова поднял голову наверх и выдохнул, наблюдая, как быстро пар растворяется в мареве снежинок.       — Простудишься, — накидывая обратно капюшон на голову пацану, Леви появился из ниоткуда. Хотя, не то чтобы из ниоткуда — теперь он каждый день на протяжении последней недели встречал Эрена с работы и вез домой. Взглянув растерянными глазами на рипера, Эрен тут же изменился в лице, натягивая улыбку. — Домой?       — Домой, — кладя на макушку риперу усталую голову, сказал Эрен, возвращая себя в реальность.       — Ну-ка глянь на меня, — холодные, кожаные перчатки легли на щеки пацана, — Нормально себя чувствуешь?       — Голова болит немного.       — Давно?       — С тех пор, как первый раз увидел тебя. Ну, не прям первый, первый с момента пробуждения в больнице.       — Ясно. Отшучиваешься.       Прикрыв глаза, Эрен щекой потерся о ладонь доктора, переключая внимание Леви с головных болей на почти мурчащего себя.       — Сегодня едешь в клинику. Проверим твои головные боли.       — Но…       — Возражения не принимаются, принцесса.       — Рождество же, Леви!       — У тебя какие-то планы?       — Ну, не то чтобы.       — Просканируем тебя и поскачешь куда ты там собрался.       Леви было абсолютно наплевать на Рождество, но мысль о том, что пацан даже и не планировал провести его вместе, больно кольнула. Обидность ситуации подогревалась тем, что Леви-то скакать было некуда — Рождество ему придется провести в скромной компании самого себя. Или с Ханджи.       Записей сегодня практически не было. Многокилометровые пробки, праздничное безумие были спасением для рипера. Практически весь рабочий день он провел за чтением разных научных итогов, обменом колкостями с радующейся «воскрешению» Аккермана Ханджи, уборкой и даже бокалом виски. Выпроводив Ханджи домой, что весь день трещала про запеченную утку и намерение напиться, Леви остался за стойкой ресепшн, ожидая Эрена. Тот пришел, громко жалуясь на столпотворения в метро и на улицах, которые и стали причиной его опоздания. Перейдя в кабинет, Аккерман включил только часть освещения, но его было достаточно, потому что от уже работающих мониторов все помещение было залито светом. Усадив пацана в кресло, он опустил на него шлем, а сам сел за стол, наблюдая, как полоска за полоской появляются изображения мозга и костей пацана. Никаких подозрительных активностей, никаких травм. Уведомив об этом Эрена, он с облегчением принял факт, что после сотрясения такое теперь будет случаться.       — Давай посмотрим, как там регенерируются твои ткани.       Эрен поднял руки вверх, помогая Леви снять с себя толстовку. Сев напротив и положив ему руки на бедренные косточки, рипер скользнул пальцами за спину. Прикосновения к коже пацана вызывали статистические разряды на подушечках пальцев. Двигающиеся друг к другу пальцы коснулись шершавой кожи.       — Повернись спиной.       Эрен настороженно и виновато посмотрел на Аккермана, но все же развернулся к нему спиной. Кожа пацана от плеч до крестцовых впадин была разодрана. Чистые, смуглые, мягкие ткани были изуродованы красными по краям и коричнево-желтыми посередине ранами — где-то глубже, а где-то совсем на поверхности. Ведя пальцами по краям кровавых озер на спине, Леви своей спиной чувствовал боль от вида покрытых корочкой рваных ссадин. Это его боль, это его шрамы, это ему они предназначались. Это он виноват. Поднявшись со стула, Леви юркнул в глубь кабинета. Эрен обернулся, ища глазами сорвавшегося с места рипера.       — Пересядь на кушетку.       Слушаясь доктора, Йегер перекинул ноги через кушетку и сел, болтая ногами в воздухе. Шум возни в пластиковых контейнерах и льющейся из крана воды насторожил Эрена, но он остался сидеть на месте, доверяя своему риперу. В нос ударил отрезвляющий запах спирта. Леви опустил кушетку пониже, нажав на педаль под ней. Выдавив холодный гель на пальцы, он принялся осторожно обрабатывать ссадины на спине Эрена, обращая внимание на то, как мурашки побежали по шее пацана. Водя указательным и средними пальцами по поврежденной коже, он размазывал прозрачный заживляющий гель, от которого раны становились еще более заметными, глянцевыми, словно пальцы были кистью, а гель — лаком, что покрывал картину красных озер. Леви погружался в себя, царапая свое сердце. Ему хотелось коснуться губами каждого сантиметра пораженной кожи, чтобы залечить, залатать, успокоить, снять боль. Вместо этого, он перетягивал белыми бинтами тело Йегера. Наклоняясь вперед, чтобы перекинуть бандаж через плечо, он почувствовал аромат смородины, что гулом спустился с головы в ноги рипера, как бывает, когда резко встаешь на ноги. В голове бегущей строкой крутилось «Прости меня, Эрен. Прости меня. Прости».       — Прости.       — За что, Леви? — откидывая голову назад, пацан посмотрел малахитовыми глазами в глаза рипера, что отливали серебром.       — Я так много причинил тебе боли.       — Я знаю.       — Что?       — Я знаю, Леви, — перекидывая ноги через кушетку, он уперся руками в нее, смотря на рипера снизу вверх глазами полными печали и притяжения. — Я выпотрошил все из Микасы, перечитывал нашу переписку. Снова и снова. Ничего не мог вспомнить. Будто это все происходило не со мной. Перерыл весь интернет и нашел видео, где я избиваю несчастного мужика, а ты сидишь на дороге и даже не шевелишься, не пытаешься меня остановить. И тогда я все понял.       Леви уронил моток бинта в руки Эрену и медленно опустился на колени перед ним, опустив голову. Словно на собственной казни, он готов был положить голову на колени Эрена, что служили ему плахой, и принять свою смерть от рук самого близкого, самого родного человека. Такая смерть казалась ему достойной и он был готов к ней, надеясь перед тем, как навсегда закрыть глаза, на последнее слово, а точнее желание — почувствовать горячие руки на своей шее.       — А еще я вспомнил. Вспомнил, как ты пальцами стягивал эту самую кожу на спине, вспомнил, как ты смотрел на меня, сидя с мокрым лицом на кафеле ванной. Как целовал макушку и кутал мои замерзшие ноги в одеяло. Я думал, что это мое больное воображение подсовывает тебя во сне. Но сегодня… Я прямо посередине улицы чуть не грохнулся от пронзающей боли и воспоминания, как я лежал на дороге, смотря в небо, представляя, что это океан. Это были не сны и не видения — это было по-настоящему. Я все время сопротивлялся, потому что не был уверен, что то, что я вспоминаю, было реальным.       Влажные серые глаза умоляюще поднялись на Эрена, прося остановиться.       — Я думал, что влюбился в тебя, Леви. Но на самом деле… я все это время тебя уже любил.       Спустившись на пол к риперу, Йегер вытер прорвавшуюся слезу со скулы мужчины напротив.       — Я…       — Я знаю, Леви. Знаю.       Коснувшись лбом лба Аккермана, Эрен прикрыл глаза, прокладывая тому дорожку из чувств и обрывков воспоминаний, что теплились у него в голове и сердце. Рипер, прижав ледяными, еще влажными от геля руками шею пацана, коснулся губами теплого лба. Завидев улыбку на лице напротив, он принялся рассыпать кроткие поцелуи на его щеки, скулы, подбородок, нос, оставляя последний, нежный, чуть выше переносицы. Эрен почувствовал как пальцы сжали его волосы на затылке, стягивая кожу головы. Он открыл глаза и качнулся вперед от легкого головокружения, вызванного дезориентацией после нахождения в темноте. Приоткрыв рот, он легко провел языком между губ рипера, заставляя их разомкнуться. Мягко прижимаясь губами к верхней губе Леви, он остановился, пробуя на вкус коктейль из хвои и металла. Отвечая на поцелуй, рипер, оттягивая, прикусил пухлую нижнюю губу Эрена. Кровь в жилах Аккермана разгонялась так же стремительно, как руки Йегера опускались по его телу, обводя контуром челюсть, шею, плечи и торс. Рипера бросало в дрожь. Крупную дрожь от каждого долгожданного, болезненного прикосновения, даже сквозь ткань лонгслива. Он готов был распасться на тысячи щепок от вины и доселе запретного удовольствия. Веточки смородинового куста сплетали руки, ноги и грудь рипера, не давая возможности расцепиться и вдохнуть кислорода. Леви впился губами в Эрена, жадно завязывая узлы языком в горячем рту. Утягивая за собой, он лег на пол. Искрящимися, словно от сварки, глазами Леви исследовал безупречную кожу лица, немного вздернутый нос, брови, что были похожи на крылья чайки, лавирующей в воздухе. Теплые ладони нырнули под одежду, скользя по расслабленному животу рипера. Ссутулившись, Эрен опустился лицом к прессу Леви, слегка касаясь кожи носом. Оставленный поцелуй на впадинке подвздошной кости был потрясающ в своей нежности, но для Леви он был словно касание пальцем затвердевшего соска — воспламеняющим. Стягивая с себя лонгслив, Леви поднялся, пододвигаясь к Эрену ближе. Гладя перебинтованную спину и грудь, он осторожничал руками, но не намерениями.       — Снимай, — прошептал Леви в открытый рот Эрена. Вытянув ногу вдоль туловища пацана, Леви пяткой зажал педаль кушетки, и та начала опускаться еще ниже, останавливаясь в полуметре от пола.       Помогая Эрену стянуть штаны и обувь, он усадил его на кожаную кушетку, а сам сел между раздвинутых ног пацана. Он гладился щекой о здоровое бедро Йегера, а рукой поглаживал заживающие бугристые ссадины на другом. Эрен склонил голову в бок, наблюдая как ластится у ног его доктор. Он старался не думать о том, кто еще мог видеть Аккермана таким, каким видит он его сейчас — покорным, благодарным, чувственным. Покрывая поцелуями внутреннюю поверхность бедер, Леви сквозь тонкую ткань трусов-боксеров опалил горячим дыханием член Эрена, что уже кипел от близости.       — Иди ко мне, — сказал Леви, опускаясь рядом с Эреном на кресло, подтягивая пацана себе на колени.       Он неуклюже забрался сверху, путаясь в своих же длинных ногах, не зная, куда их деть. Вытянув их вперед за спину риперу, он, в конце концов, умостился пятой точкой прямо на выпирающий из джинсов Леви член. Пододвигаясь ближе к Аккерману и кладя ему руку на затылок, он прохрипел в висок:       — Помоги мне вспомнить, как ощущается твой член внутри.       Волосы на теле встали дыбом. За это он и любил пацана — он умел быть чутким и нежным и одновременно с тем властным и уверенным в том, что хочет и делает. Дьявол подчиняется Богу. Все алгоритмы, расчеты, данные приостановили свои работы. Осталась только одна просьба, на которую еще полчаса назад Леви и не надеялся. Две уже раздетые души сидели напротив друг друга, пока перевернутые внутри вещи складывались на свои места. Освещенные синим холодным светом неоновых ламп сверху, они молчаливо разглядывали друг друга. Эрен придвинулся чуть ближе, прогибаясь в пояснице и сложив руки на плечи Аккермана. Выуженное из джинсов саше с лубрикантом рипер растер в пальцах. Уже теплая смазка лизнула задний проход. Леви смотрел вверх на то, как дергаются черные ресницы пацана, реагируя на каждое поглаживающее движение. Ему было достаточно даже этого. Если бы сердце могло испытывать оргазм, оно бы уже плескалось в белой жидкости, стуком сбивая с себя капли. Пацан закатывал глаза, откидывал голову назад, подставляя шею, которую Леви деликатно, но плотоядно покусывал, оставляя красные подтеки. Рваное дыхание через рот в потолок заколдовывало и без того уже давно очарованного рипера. Выглядывающие из губ границы верхних зубов пацана отпечатались как самое сексуальное из того, что риперу доводилось видеть. Податливая мышца постепенно раскрывалась, позволяя риперу просовывать уже три пальца. Извивающееся, перебинтованное тело в руках просило большего. Эрен елозил задницей по пальцам, пытаясь сесть на них до основания. Хриплые стоны сверху то и дело срывались, принуждая Леви двигаться быстрее и ловче. Одной рукой держась за шею, другой пацан скользил вверх и вниз по груди рипера, задевая сначала сосок, а следом и сухие складки на прессе Аккермана. Растянув презерватив до основания члена, Леви примерился к заднице Йегера, пододвигая того ближе. Взяв член в свою руку, Эрен приподнялся и медленно ввел его внутрь, садясь сверху на всю длину. Аккерман зашипел в подбородок пацана, что схватил его обеими руками за шею.       — Не двигайся, — скомандовал Леви, хватая Эрена за бедра.       Он спустился на край кушетки, продолжая держать на себе пацана, что смирно сидел на члене. Двигая бедрами, Аккерман погружался в Йегера и выныривал — медленно, чувственно, сжимая свои ягодицы. Напрягая живот, он все больше растягивал Эрена и свое удовольствие. Толкнувшись резче, он услышал вскрик, разбившийся о стены кабинета. Глубокие движения внутрь и пьянящий голос Эрена заставили Леви забыть собственное имя, которое пацан шептал, хмуря брови. Рипер то ускорялся, то замедлялся, не давая пацану замолчать. Он сладко стонал, ощущая выходящую из него твердую плоть, и вскрикивал, когда она касалась простаты. Движения становились резче и жестче. Эрен уткнулся лбом в лоб рипера, дыша тому в губы. Капли обильной смазки стекали по члену пацана вниз к яичкам. Продолжая рвано двигаться, Леви сжал рукой член пацана, собирая крайнюю плоть к верху и снова освобождая головку. Рипер пытался продлить головокружительные моменты на еще немного, но это было равно тому, что дать изголодавшемуся животному мяса — он жадно отнимал у пацана каждую секунду, каждый вздох, каждое проникновение. Прикрывая глаза, он уткнулся Эрену в грудь, дергаясь под ним от подступившего оргазма. Пацан кончил следом, брызгая спермой на живот Леви. Медленно выйдя из Эрена, он прижался к тому еще сильнее, растирая сперму о пресс Йегера и слушая бешеный стук его сердца.       «Мой. Весь мой».       Успокаивающееся дыхание двух уставших тел оглушили взрывы и хлопки. Одновременно повернув головы влево, они не разжимаясь смотрели на пробивающиеся в окна разноцветные искры рождественского салюта.