***
Лёва несётся по лесу подобно тени — не останавливается, не задерживается ни на секунду. Спотыкается на скользкой земле, падает, но снова встаёт. Рваный вдох — приторный лесной воздух наполняет кислородом лёгкие. Хлопов дышит, а надышаться не может. Силы покидают, коленки начинают предательски дрожать и подкашиваться, Лёва дышит слишком часто. Останавливается уже возле дороги, опирается ладонями об ноги — сердце стучит так громко, что, кажется, слышно даже в Куйбышеве. Хлопов думает о том, что этот стук наверняка услышит Валерка, до хруста сжимает мокрую ткань на груди. Сладковатый привкус вязко повисает во рту.***
Лагунов думает, что это всего лишь простое беспокойство и давит его в себе, глушит неприятными ударами по рукам — это просто паранойя. Ему отчего-то тревожно — снова тревожно, да так, что аж трясёт. Облокачиваясь на холодное стекло автобуса, Валера думает, что теперь никогда не найдёт успокоение. Ни в чём и никогда.***
Хлопов чувствует, как на пальцах повисают тяжёлые капли, неприятно холодящие кожу. Губы сами шепчут молитвы, бок саднит. Больно так, что аж звёздочки перед глазами мигать начинают. Сильные руки сцепляются на его шее — Лёва хрипит и пытается снова вдохнуть — ничего, ничего не выходит. Тёмный слишком силён, а Хлопову сейчас слишком плохо, чтобы сделать что-то. — Отче наш, Иже еси на небесе́х! Да святится имя Твоё...***
Лагунову всё страшнее. Теперь хочется метаться по креслу, драть ногтями тканевую обивку — лишь бы успокоиться. Голова начинает болеть, буквально раскалывается, распадается на кусочки. В голове набатом отдаётся: «Хлопов-Хлопов-Хлопов» Он пошёл к телеграфу. И с ним всё абсолютно точно в порядке.***
Лёва чувствует, как жизнь медленно и тягуче, словно нарочно растягивая прощание, покидает его тело. Как кровь заливает рубашку и пачкает кофту, отпечатывается на пальцах и груди. Больно настолько, что хочется потерять сознание — лишь бы стало легче. Лишь бы прекратить эти несусветные муки. Кривая тень следует вперёд, указывает путь своей тьмой — Хлопов старается добраться до небольшого красного гаража как можно скорее. Он зажимает кровавую рану рукой, дышит глубоко и часто, словно желая вытеснить сладкий запах леса и впустить иной — запах пыли и города. Он колотит руками и ногами в маленькую дверцу. Силы оставляют его, и Лёва медленно сползает по холодной железной стенке. В голове роем носятся мысли. Среди них чётко выделяются лишь две фамилии — Лагунов и Носатов. Валерка боится не справиться, Валентин Сергеевич боится навредить, а Хлопов... А Хлопову бояться уже нечего.***
Дальше идти не получается — но Лагунову абсолютно точно нужно узнать, что же там такое произошло. Почему Носатов так громко и надрывно кричит, почему в груди сейчас такая боль растекается. Почему Лёва в крови..? Лёва в крови..? Лёва в крови. Кровь — такая сладкая и невероятно манящая — оседает горечью внутри. Перед глазами лицо Анастасийки. И вот он Хлопов теперь. Такой же беззащитный и печальный. Валерка абсолютно точно сможет сопротивляться... И Лёвка выживет, выживет обязательно. Они ещё и на костёр поедут вместе, ну конечно..! Лагунов чувствует ком в горле и отворачивается. Хочется завыть зверем, зарыдать, уткнувшись в землю. Не спас, не уследил, не уберёг. И вот он Лёва в крови. Лёва в крови.