Шаги в пустоте

Пот струился по его вискам и застилал глаза, но Арагорн, не обращая на это внимания, бежал сквозь деревья, стены и лунный свет, дабы скорее добраться до покоев лорда Элронда и предупредить его о возможной опасности. На запястьях огнём горели чёрные отпечатки пальцев слепого убийцы, и невольно мужчина по несколько раз дотрагивался до них, словно желая проверить, не исчезли ли они. Как будто высеченная чёрным огнём, метка давала о себе знать, беспокила, иногда вспыхивала тупой болью, и Арагорн бежал ещё быстрее. Страха не было в его жилах, лишь что-то холодное и липкое больно терзало его горло и неприятно скручивало живот. Кем были эти таинственные приспешники ночи, скрывающие свои белые глаза в темноте глубоких капюшонов? Почему на запястье убийцы, теперь лежащего посреди комнаты Арагорна в луже крови, были высечены имена Эстеля и Мэриэл? Как вообще они могли быть связаны с этими людьми? И почему леди Галадриэль сказала, что он обещан некому Чёрному Богу?... Единственное, что кое-как утешало Арагорна из всех тех неприятностей, что свалились на него в одну ночь, - понимание того, что за Эстелем, не наследником Исильдура, гнались эти таинственные люди. Слишком многие могли бы пострадать, защищая того, в чьих жилах течёт нуменорская кровь королей древности, и Арагорн не хотел, чтобы кто-то погибал из-за него. Коридор сменялся коридором, мозаичный свет струился по земле и растворялся в высоких сводах, охваченных полумраком, и тревога впервые так ясно расстилалась по серебристым крышам дворцов Ривинделла. Арагорн чувствовал тревожное дыхание земли и взволнованный полёт ветра и знал, что тьма приходит в светлую обитель у подножия Мглистых гор и ничто не сможет остановить её. Перед покоями лорда Элронда мужчина ненадолго остановился, чувствуя, как бешено бьётся его взволнованное сердце, и зная, что теперь не будет дороги назад. Готов ли он снова услышать страшную правду или на этот раз великий мудрец окажется бессильным и ничего не сможет ему объяснить? Вдруг придётся искать истину самому? - Милорд, - тихо произнёс Арагорн, приветствуя владыку Ривинделла почтительным поклоном, но тут же резко остановился, пытаясь скрыть за маской обыкновенного спокойствия удивление от увиденного. Глаза Элронда, чуть красные, говорящие о том, что он не спал несколько ночей, устремились на мужчину и долго взирали на него, словно прожигая насквозь. Слегка взлохмаченные волосы и мятое платье цвета осенней листвы дополняли его встревоженный портрет, и Арагорн посмотрел на него с жалостью и с неким страхом. Уверенность в нём как-то странно потускнела. - Я пришёл вам сообщить ужасные вести, я... - начал было он, но неожиданно был остановлен беспомощно поднятой вверх ладонью. Мужчина в непонимании замер на полуслове и с волнением посмотрел в бесцветные глаза мудрого эльфа. - Что может быть ужаснее... - грустно усмехнулся лорд Элронд, и Арагорн невольно отступил назад, впервые не узнавая владыку Ривинделла. Что-то в нём, казалось, было сломленно. - Ветра становятся холоднее, - вдруг задумчиво проговорил Элронд, ни к кому точно не обращаясь, - а дни короче, - его слова были наполнены столь глубокой печалью, что Арагорн почувствовал, как кинжал вонзается в его сердце и медленно разрезает его на куски. - Эльрохир погиб, Арагорн, - прошептал Элронд, опуская взор, но сохраняя величественную осанку, подчёркивающую в нём короля. Сколько бы ни было в нём стойкости и спокойствия, он не мог выдержать того, что произошло. Во всём его теле было что-то отчаянное, безысходное, в глазах мелькала боль, способная сжечь города и разрушить крепости... Даже великие эльфы могли быть сломленными тем горем, что всегда посещает каждый дом, и даже они не могли сохранить хладнокровие, когда кого-то забирала чёрная смерть, всегда стоящая за порогом. - Как? - лишь на этот вопрос хватило сил у Арагорна, понимающего, что на большее он просто не способен. Что-то в нём оборвалось и навсегда умерло при этом известии, и он не знал, как с этой потерей жить дальше и как говорить о чём-то другом. Всё казалось таким бесполезным и глупым. Прямо перед его глазами стоял этот улыбающийся эльфийский принц, заливающийся счастливым смехом, и в голове не укладывалось, что он мог навсегда уйти. Так далеко, что даже ветер не способен был догнать его. - Я не знаю, - сокрушённо молвил Элронд, устало опускаясь в кресло у заваленного бумагами стола. - Рана в его сердце свидетельствует о том, что он был ранен моргульским клинком, но я не верю в то, что его могли убить орки, - эльфийский лорд покачал головой, всматриваясь в пустоту. - Эльрохир не мог умереть от их руки, он был сильным воином, - соглашаясь, наконец проговорил Арагорн с трудом, чувствуя, что должен был что-то сказать. Пустота затопляла его сердце, и он не слышал собственного голоса, с горечью рассматривая сгорбленную фигуру вмиг постаревшего владыки Ривинделла. - Мне очень жаль, - тихо проговорил Арагорн, зная, что эти слова не принесут утешения. Никому из тех, кто пережил потерю, не помогали эти слова, но это была традиция, которую стоило совершать, как дань уважения тем, кого теперь с нами не было. - О чём же хотел мне сообщить ты? - только через несколько длительных мгновений, в течение которых, казалось, пролетела вся жизнь, лорд Элронд немного встрепенулся и посмотрел на приёмного сына туманным взором. Казалось, сейчас он не мог и думать о чём-либо другом, кроме как о потери сына. Арагорн удивлённо взглянул на него, не зная, что говорить, и вмиг забывая всё то, что хотел бы сказать он. Волнение после ночного покушения как-то странно заглушилось внезапной потерей близкого друга детства. - Этой ночью меня кто-то хотел убить, - наконец произнёс мужчина, опуская взор и чувствуя, как проясняется и наливается пламенем взор мудрого эльфа. Видимо, он не ожидал сейчас такого услышать. - Я не знаю, как пробрался он незаметным сюда, но он пришёл с чёткой целью убить меня, и, если бы не везение, я бы не стоял сейчас перед вами. Честно говоря, я не думал, что будет столь сложно противостоять слепому человеку. - Это был слепой человек? - между бровями Элронда пролегла суровая складка, и волнение затопило его вмиг промрачневшие глаза. - Да, но сражался он так, словно видел лучше всякого зрячего, - молвил Арагорн, невольно натягивая посильнее рукава, дабы не было заметно прикосновение самой смерти к его рукам. Он не хотел волновать Элронда ещё больше, а потому решил, что не будет рассказывать ему об этом. В глазах Элронда, услышавшего ответ воспитанника, произошло резкое изменение, и горечь потери в нём всего на миг пропала. Его взор стал тревожнее и чернее, словно туча вдруг закрыла его внутренний свет и стало совсем темно, как ночью. - Он мог на самом деле видеть лучше всякого зрячего, - словно голосом из прошлого заговорил Элронд, ничего не видя и не слыша больше, кроме как стук собственного разорванного сердца. Арагорн посмотрел на него, не скрывая волнения, и шагнул ближе. - Если я не ошибаюсь и это вообще возможно, тот человек, о котором говоришь ты, был морнийцем*. - Морнийцем? - переспросил мужчина, судорожно пытаясь вспомнить, не читал ли он что-нибудь о них. Тысячи картин и историй пролетели, разукрашенные в разные краски, прямо перед его глазами, но этих людей он не помнил. - Среди пустошей севера был народ, что не имел желаний и жил наравне с ветром и тьмою, - задумчиво молвил мудрый эльф, погружаясь в тёмную пучину воспоминаний. - Морнийцы, так их называли когда-то. Они поклонялись некому Чёрному Богу, которому отдавали своё зрение, дабы тот видел всё, что творилось в мире. Морнийцы свято исполняли его приказы, устраняя тех, кто не был ему нужен, а потому ты, Арагорн, в большой опасности, если на тебя напал один из них, - Элронд на миг замер, пристально взирая на своего воспитанника и судорожно думая лишь о том, что может потерять и его. - Но их не видели уже тысячи лет. Ходят слухи, что они ждут человека, который поведёт их за собой, который станет настоящими глазами Чёрного Бога, но я не думаю, что это может быть правдой. Их история давно забыта, и их народ не видели уже очень давно. Владыка Ривинделла ненадолго замолк, размышляя, и Арагорн незаметно снова коснулся сквозь ткань рубашки чёрных меток на своих руках, сжимая в тонкую нить губы и чувствуя, как предательски быстро начинает биться сердце. - Есть ли возможность найти их? - вдруг прорезал тишину решительный голос мужчины. Он знал, что это ни к чему не приведёт, но и понимал, что не может сидеть на одном месте, когда опасность угрожает его семье. Быть может, уже сейчас морнийцы охотились за Мэриэл и за ним, и если они имели цель, значит не могли остановиться не перед чем. Можно было бы навсегда покончить с ними, найдя их убежище, и тем самым освободить мир от убийц, что слепо веруют в Чёрного Бога. - Я же сказал, их не видели тысячи лет, - немного раздражительно проговорил Элронд, не сразу вникая в суть этого безумного вопроса, но, увидев серьёзное лицо восспитанника, он тревожно нахмурился. - Надеюсь, ты же это не серьёзно, - тут же опомнился и воззрился на него сурово мудрый эльф. - Леди Галадриэль сказала, что на запястье этих людей высечены имена тех, кого уже убил этот человек или только собирается убить, - объяснил Арагорн, сохраняя уверенность и говоря сильным голосом, словно не требующим возражений. - Рядом с моим именем было имя и Мэриэл, и мне кажется, что она даже в большей опасности, чем я, - в глазах мужчины отразилась, словно в омуте, тёмная тревога. - Зачем Чёрному Богу вы с Мэриэл? - услышав, что в опасности ещё и его дочь, Элронд уже не помнил себя и подскочил на стуле, устремляясь к Арагорну и заглядывая в его спокойный глаза, словно надеясь там найти подмогу. - Я не знаю, отец, - впервые назвал его так Арагорн и увидел, как серебро слёз засияло в уголках глаз эльфа. - Но если такова наша судьба, то я предпочту, чтобы убили именно меня, но не Мэриэл. Я хочу найти этих людей и навсегда покончить с этим. Мы итак теряем Мэй, - печаль заискрилась в его решительном взоре. - С каждым днём сердце её всё больше заполоняется тьмою, и мы должны сделать хоть что-нибудь, - последние слова он произнёс чуть ли не с остервенением, готовый ко всему, что пошлёт ему судьба. - Я наследник Исильдура, и я должен защитить тех, кто мне дорог. Если не смогу, - он замолк на мгновение, - то как я могу быть королём? На миг в покоях воцарилась звенящая тишина, в течение которой отец и сын не отрываясь смотрели друг на друга и гадали, о чём же думает другой. Слова Арагорна больно разрезали воздух, и раскрылась рана, казалось бы, давно зажившая. - Быть может, и Эльрохира убил один из них, - тихо проговорил наследник Исильдура, опуская взор в пол и не желая смотреть сейчас на владыку Элронда, ибо чувствовал, что не сможет выдержать ту боль, что плескалась во взоре отца. Оставив Элронда одного, печально размышляющего над словами сына, Арагорн решительно направился в свои покои, собираясь покинуть тот дом, в котором он провёл всю свою жизнь. Неизвестное чувство охватывало его при мысли о том, что ему придётся перешагнуть Бруинен в одиночку и отправиться в дальние края. Как лукава и хитра бывает судьба, в один миг перебрасывающая тебя на совсем другую дорогу, словно проверяя, сможешь ли ты справиться со всеми трудностями, что тебе уготованы. Опасен путь одинокого странника, и Арагорну невольно казалось, что он вмиг может потерять всё, что строил многие годы. Он знал, что другого пути у него не было, что нужно было во всём разобраться, ибо он никогда бы себе не простил того, что он не смог защитить сестру.

***

Закатные краски золотили крышу дворца, и весь Ривинделл утопал в первых, ещё совсем нежных лучах восходящего из-за чёрной линии горизонта солнца. С каждой минутой становилось всё теплее, ветер лениво трепал знамёна и прилизывал траву, сливаясь воедино с песней отдыхающей земли, а вдали виднелся туман, белым инеем разрисовывающий часть золотого небосклона. Одетый в дорожный костюм и придерживающий за рукоять длинный меч, прилаженный к поясу, Арагорн смотрел на медленно двигающуюся, белую процессию, что шла из Ривинделла с высоко поднятыми ввысь фонарями, освещавшими полумрак наступающего утра. Вскоре им суждено было погаснуть, ибо наступал новый день, готовый окрасить небо в светлые краски. Эльфийские воины в серебристых плащах несли на могучих плечах тело, что по пояс укрыто было белой тканью, исполненной звёздным узором. Безмятежные глаза знакомого друга были закрыты, руки сложены на рукояти верного меча, волосы аккуратно струились по разложенным вокруг головы цветам, и что-то столь чистое и родное было во всём этом, что Арагорн невольно отёр слезу, спустившуюся по щетинистой щеке. Тело брата уходило из светлой обители Ривинделла, и одинокий воин, что шёл рядом с погибшим сыном, провожал его в дальнюю дорогу, что не имела конца. Ветер был им попутчиком, и стонали небеса, взирая из высокой дали на последнее путешествие эльфийского мужа. Забывшись, Арагорн не сразу услышал чьи-то тихие шаги, что застучали по каменной лестнице, ведущей на балкон, к которому склоняли головы золотые деревья. Обернувшись, он еле заметно вздрогнул, неожиданно встретившись глазами с взором пришедшей гостьи. Серебристое платье спускалось с её плеч, чёрные локоны вечернего сумрака ниспадали на ровную спину, и глаза, словно звёзды, смотрели прямо и особенно ярко. Увидев Арагорна, в печальном, подёрнутом слезами взгляде её можно было бы прочитать едва заметную нежность, вспыхнувшую ярким пламенем. - Арвен, - поприветствовал её мужчина, учтиво склоняя голову и печально обращая на неё взор. Эльфийская дева печально улыбнулась ему и подошла ближе, оставаясь на совсем небольшом расстоянии от него. - Ты уходишь, - произнесла она, горько улыбаясь, и в уголках её прекрасных глазах засеребрились слёзы. - Уходишь, как мой брат. - Ухожу, но не навсегда, - произнёс он совсем тихо, склоняя голову, словно боясь заглянуть в её, словно омуты, глубокие глаза. С безграничной нежностью взглянула она на него и подошла ближе, заставляя его поднять взор. Столь сильное отчаяние было в её глазах, что он невольно взял её руки в свои, удивляясь их теплу и нежности, и спокойно посмотрел на неё. - Так нужно, Арвен, - спокойно сказал он, удивляясь собственной уверенности. - Но ты идёшь навстречу смерти, - сжала губы она, отчаянно качая прекрасной головою. - Твой путь не таков, Арагорн. - Мы сами выбираем свой путь, - светло улыбнулся он ей уголком губ. - Я должен защитить Мэриэл любым способом. Хватит прятаться за чужими спинами, я должен идти своим путём. - Ты стал королём, Арагорн, - прижалась к его груди эльфийская дева, преданно кладя голову ему на плечо. - Ещё не стал, - грустно усмехнулся он, зарываясь носом в волосы Арвен, пахнущие весной и небом. Ему ещё никогда не было так больно и так хорошо в одну минуту. Отстранившись, Арагорн ласково поцеловал девушку в лоб и мягко сжал её пальцы. Прежде чем он что-либо понял, Арвен резко задёрнула его рукава и с болью отшагнула от любимого, с глубокой болью смотря ему в глаза. Ничуть не пугаясь, она снова подошла к нему ближе и нежно провела пальцами по чёрным отпечаткам, словно выжженными драконьим пламенем. - Почему ты не сказал? - тихо произнесла она, взглядывая на него взором, полным слёз и боли. - Не думал, что это так важно, - преувеличенно спокойно сказал Арагорн, пожимая плечами и пряча взор. - Ты не хотел беспокоить нас, не так ли? - прошептала она, вмиг всё осознав. - Думал, что на нас итак слишком много всего навалилось? Когда же ты подумаешь о себе, Арагорн? - спросила она наконец с отчаянием, но не услышала ответ, лишь ветер вторил ей своим мятежным стоном. - Эту метку будут искать по всему Средиземью те, кто оставил её тебе. Ты остался в долгу перед тем, кто пытался убить тебя, и пока не искупишь его, эта метка будет приносить тебе несчастья. - Значит, так тому и быть, - тоном, не требующим никаких возражений, проговорил он, пытаясь скрыть волнение, охватившее его, когда Арвен вдруг вдрогнула, услышав его страшные слова. - Я знаю, я не в силах остановить тебя, - покачала она головой, всё ещё с болью рассматривая отпечатки чьих-то чёрных пальцев на руках своего возлюбленного, - но я прошу тебя быть осторожным, - в её глазах отразилась печаль, и Арагорн невольно приблизился к ней, беря её лицо в свои руки и в который раз удивляясь мягкости её щёк и шеи. Соприкоснувшись лбами и прикрыв глаза, они попрощались, надеясь лишь на то, что эта разлука не продлится долго и они скоро увидят друг друга. В последний раз взглянув на любимую, Арагорн спешным шагом покинул террасу, на которой они стояли, и, проводив взором белую процессию, уходящую на запад в Серебристую гавань, откуда корабль должен был увести тело Эльрохира в дальний края, покинул Ривинделл, ни разу не обернувшись. Перед ним расстилался целый мир, опасный, интересный, загадочный, и ноги сами повели его по борльшой дороге, ведущей далеко-далеко на север. Старинную песню принёс ему ветер, и он невольно печально улыбнулся, встречая своего верного попутчика. Пусть взойдёт над нашими главами Путеводный свет чужой звезды, Ступишь в мрак ты смелым шагами, Ветер заметёт твои следы. Позади ты дом родной оставишь, Пред тобой теперь далёкий путь, Шах и мат забытым страхам ставишь, И кричит судьба: "Смелее будь!" Пустоши из сумрачного пепла Видишь, странник, в темноте ночи, И луна за тучами ослепла, Словно сталь, тусклы её лучи. И надежда на успех темнеет, Тучи заполняют небеса; Думаешь, звезда ещё успеет Ввысь поднять лихие паруса? Но ветра зовут тебя на север, Сквозь сомненья, страхи ты бредёшь, Видишь под ногами белый клевер, Под сребристой ивой ты уснёшь. И во снах огнём горят дороги, Те, что далеко уж позади; Странник, только не забудь чертоги, Ждущие тебя и впереди. И где-то уже совсем далеко под сумрачными деревьями шли к светлым гаваням эльфы, печально провожающие своего воина в далёкий, последний путь. Отец его со сгорбленной головой вспоминал давно ушедшие дни, когда ничто ещё не омрачало горизонт, и думал о том, что тьма приходит в Средиземье. Даже стены величественных дворцов Ривинделла окрашивались в цвет полумрака, и ничто не могло остановить бурю, закрывавшую половину небосклона. Смерть Эльрохира была всего лишь началом великой войны, которая, быть может, продлится веками. На одной из стоянок Элронд присел возле своего сына, ласково беря его руку в свою и прижимаясь губами к его похолодевшему лбу. Казалось, он спал на поляне из цветов и вот сейчас должен был проснуться, но, увы, уже не мог открыть глаза, навечно закрытые смертью. Не зная, что делает, Элронд ласково провёл руками по его векам и вдруг вспомнил то, что сказал ему гонец, принёсший страшную весть о гибели сына. В тот миг он не слышал ничего, что происходило вокруг, смерть сына опустошила его, и он не знал, что делать ему дальше, но теперь в памяти ярким пламенем вспыхнули его слова, принёсшие ему лишь ужас. "Глаза его были белы, как снег, словно перед смертью он потерял зрение".