По вашему мнению, Му Цин никогда не был романтичным, не так ли?
Да, у него была харизма и ледяное очарование, подобное тому, какое есть у алых роз, которые наравне с манящей красотой обнажали своим обозревателям и шипы.
Только протянешь руку к прекрасному цветку, как тот сразу же больно уколет и оставит на кончике пальца алеющий след небольшой ранки. Иной раз не захочется приближаться к такому цветку.
Так и с людьми. Те, что тянулись к Му Цину и натыкались на его шипы, тут же отпрыгивали от него на тысячу ли, ойкая и жалобно дуя на уколотый палец, корчили презренные гримасы. Бог войны в своей жизни встречал немного людей, которых бы не пугали блестящие иглы прекрасных цветков.
Но Му Цин никогда не встречал людей, в глазах которых мерцал нездоровый блеск от одного только прикосновения к чарующему бутону. Сколько бы он не выпускал свои острые, сродни холодным лезвиям, колючки, против вас все его средства были бесполезны. Вы, казалось бы, не касались вооружённого шипами цветка, а мягко притягивали к себе голый, покорный стебель изящного дурмана.
Генерал пьянил вас одним своим видом, искушая из раза в раз хватать и прижимать к себе роскошный, но такой одинокий цветок, влекущий своим ароматом и отравляющий.
Всякий раз, приближаясь к Му Цину, вы напрочь забывали о колючих, ядовитых шипах, предпочитая внезапно укусить генерала за мочку уха, нежели залечить ноющие раны своих исцарапанных рук.
Му Цин очень старается сохранять самообладание,
хотя внутри у него всё переворачивается; бросает на вас мимолетный надменный взгляд, фыркает, закатывает глаза…
И вдруг вздрагивает.
Вы смотрите ему в лицо и хотите протянуть руку, чтобы коснуться его шелковистых, тёмных волос, но вовремя себя одёргиваете.
Он сияет в лунном свете — не теряет своего леденящего очарования. Вот только его кожа настолько бледна, что танцующие лунные блики отсвечивают проступивший алый тон на его щеках, оттеняя пышные, чёрные ресницы юноши.
Ваши губы трогает улыбка.
Му Цин фыркает и отводит глаза, слегка прикрывая их, украдкой рассматривая вас из-под опущенных ресниц.
Ваше сердце бешено колотится.
Мысленно притягиваете к себе дурманящий цветок и упиваетесь ароматом, зарываясь носом в красные лепестки.
— (Ваше имя).. (Ваше имя).. Эй, (Ваше имя)!
Му Цин внезапно схватил вас за плечи и потряс.
Вы невольно возвращаетесь в реальный мир, завороженно вглядываясь в черты лица бога войны, рассматривая каждую его линию, каждый изгиб. Теперь он был достаточно близко, чтобы...
— Оглохла, что ли?!
Пальцами касаетесь лица Му Цина и нежно проводите по фарфоровой коже. Её чистая белизна заставила ваше сердце пропустить ещё один удар. Ваши глаза спустились ниже, и вы увидели слегка распахнутое одеяние, открывающее взор на нефритовые ключицы бога войны.
Юноша в смятении смотрит на вас, как если бы забыл, как двигаться.
«Он точно бог войны? Почему тогда такой хрупкий?.. Хрупкий, как весенний цветок..»
Му Цин внезапно очнулся и хотел было одёрнуть вашу руку, но вместо этого накрыл её своей ладонью, впиваясь пальцами в вашу, как если бы не хотел всего того, что делает сейчас, но в то же время тщетно желал.
Брови Му Цина неохотно расслабились, и он сомкнул глаза, прижимаясь щекой к вашей ладони. Мягкость и тепло вашей руки потихоньку согревали генерала, заставляя огромную глыбу льда под сердцем таять.
Чёрные волосы ниспадали на красивое бледное лицо, создавая идеальный контраст.
«Словно статуя, высеченная из нефрита..»
Мягкий лунный свет ласкал лицо Му Цина, игриво мерцая на его губах. Вы невольно поддались вперёд.
Вспышкой молнии в вашем сознании предстал огромный, изящный стебель розы, покрытый тысячью ядовитых шипов.
Вы печально усмехнулись, понимая, что падаете в их объятия, рискуя быть разорванной их изогнутыми остриями. Но разве ваши руки не были истерзаны мириадами таких ранений, боль от которых угасала, не в силах восставать против леденящего очарования этого бога войны?..
Но вместо столкновения с многочисленными смертоносными колючками вы внезапно столкнулись с Му Цином лбами.
Ваши губы были слишком близко друг к другу, и вы смогли незаметно коснуться устами его нефритовой кожи.
Кровь в венах была горячей. Глаза Му Цина были холодным и спокойными, хотя из его лёгких уже улетучился весь воздух.
Ваш взор снова скользнул вниз, к груди генерала, и опять зацепился за соблазнительно выпирающие ключицы.
Недолго думая, вы расслабились, позволяя телу упасть и безвольно уткнуться в грудь мужчине.
«Кажется, он вздрогнул и стиснул зубы?..»
Его тёмные волосы разметались по плечам и, щекоча, скользнули по вашей щеке.
Изящные руки внезапно обхватили вас за плечи, точно отталкивая, но потом генерал передумал и каким-то неестественно-резким движением прижал вас к себе.
Воздух сгустился.
Бог войны неясно шептал что-то, и в его обычно леденящем голосе мелькали негодоуще-смущённые нотки, которые нагло обжигали кончики ваших ушей.
Всё, чего хотел Му Цин — это завернуться в ковёр и возмущённо орать.
