Сосуд

У Лань Цижэня есть перечень строгих правил, которых он придерживается всегда и во всем. Он — истинный Лань и учит других, чтобы они приблизились к тому идеалу, что являют из себя Лань Ванцзи и Лань Сичэнь. Являли. Как выясняется, оба его племянника оказались всё же людьми, а не идеалом, рожденным четким сводом правил. Да и сам он… что же, нужно признать, что все люди несовершенны, а правила невозможно соблюдать неукоснительно. — Чувствую себя клятвопреступником, — ворчит Лань Цижэнь, а младший из сыновей Вэй Усяня на его руках смеется и обнимает его крепко-крепко. Никто не знает, как Вэй Усяню удалось сделать это. Печати с сосуда они срисовывали и пытались повторить, читали хаотичные записи, которые кто-то из Вэней, видимо, спрятал в одеждах Лань Юаня прежде, чем спрятать его и сосуд в дупле мертвого дерева, но не хватало чего-то важного, чего-то, что могло сотворить из двух капель крови новую жизнь. — Вот уж, — говорит Лань Цижэнь, помогая Хаи сделать свои первые шаги, которые почти мгновенно перерастают в бег, — вечный нарушитель правил — и тут отличился, перекроил само мироздание под свое желание завести детей. — Как будто ты этим огорчен, дядя, — качает головой Лань Сичэнь. — Тебе нравятся эти дети. — Они умны и быстро учатся, — кивает Лань Цижэнь. — Их странное явление на свет и кровь Вэй Усяня дают о себе знать. Думаю, оба начнут рано формировать золотое ядро и станут хорошими заклинателями. А еще они развиваются много быстрее всех прочих детей, потому к ним не подпускают посторонних, чтобы сохранить тайну их рождения. — Как их отец, — кивает Лань Сичэнь. — Ты слышал последние… предположения, дядя? Он не говорит «слухи», слухи в Облачных Глубинах запрещены. Но да, Лань Цижэнь слышал. Вэй Усянь может вернуться — весь мир в этом уверен, весь мир ждет, хорошо еще Лань Ванцзи пока в уединении, и слухи эти не тревожат его полное любви израненное сердце. — Все на той горе погибли, — говорит Лань Цижэнь. — Дети бы не смогли выжить без помощи. Он не станет их искать. — Ты бы не стал искать? — спрашивает мягко Лань Сичэнь. Лань Цижэнь не знает, что ответить. Правда для него, привыкшего смирять чувства, довольно странна. Лгать правила запрещают. Так что он радуется, когда Юань подлетает к ним и обнимает за ногу, прося: — Деда Лань, там уточка запуталась, надо помочь, надо!.. — Тогда поможем, — кивает Лань Цижэнь. — И зови меня «Учитель Лань». — Но ты ведь деда Лань, — смотрит на него непонимающе Юань. Лань Цижэнь почему-то не знает, как исправить ребенка, объяснить, что он ему не дед, не родной, что он только согласился учить, что… — Деда Лань, — сообщает четко Хаи и в другую ногу вцепляется. Лань Цижэнь смотрит на детей, потом переводит взгляд на довольного старшего племянника и обещает: — Я научу их правильному обращению, когда подрастут. — Конечно, — с улыбкой кивает Лань Сичэнь. — Они будут звать вас учителем, дядя. — Деда! — поправляет Хаи чуть сердито и сильнее в ногу вцепляется. Лань Цижэнь вздыхает, подхватывает его на руки и протягивает ладонь Юаню со словами: — Покажешь, где уточка запуталась? Юань радостно улыбается, берет его за руку и ведет показывать уточку, которую они, конечно, спасают. У Вэй Усяня всё же чудесные дети. Главное теперь вырастить их так, чтобы их поступки не привели их на путь тьмы. Лань Цижэнь кивает своим мыслям и делает вид, что не замечает, как Юань доверчиво говорит Хаи: — Деда Лань строгий, но такой добрый. Вот уж их отец бы не согласился. Лань Цижэнь качает головой, подлечивает ци утку и отпускает под восхищенными взглядами двух его воспитанников. На роду ему, что ли, написано чужих детей растить?.. Лань Цижэнь вздыхает и принимает свою судьбу.