Ты только мой!

«this is the end...?»

«Больше недели прошло с тех пор, как Инк запер все двери и окна, и ушел, сказав, что у него важная встреча. Он чёрт возьми даже отобрал мой телефон! Мне всё таки нужно учиться, и ему тоже! Вздохнув, я возмущенно скатываюсь по холодному полу, пытаясь утихомирить свои нервы. Хмурясь, я стучу кулаком по овальному шерстяному ковру, который, хоть и белоснежный, но на самом деле имеет коричневый оттенок. Видимо, это один из тех предметов, которые выделяются цветом. На нём так приятно лежать, так тёпло и мягко.» Эррор медленно оглядел комнату, его взгляд приковался к шкафу, за которым простиралась темная щель. Мурашки пронзили его смуглое тело. С того дня... того дня, он так и не решался спуститься в темный подвал. Дрим... Дрим все еще там внизу? Сидит он там, измученный и голодный. Ох, как жалко его. Глядя в окно, на фоне голых деревьев и падающих снежинок, Эррор почувствовал, что началась зима, конец ноября приближался. Птичьи следы на снегу за окном были единственным знаком жизни. Все вокруг казалось пустым и белым. Звук желудка, который раздался, прервал его размышления. Эррор был один в квартире и внезапно осознал, что может свободно ходить по дому, не прикованный к кровати. Почему бы ему не пообедать? Думаю, художник будет не против. Эррор встал, опираясь на пол, и начал переходить из одной комнаты в другую. Новое помещение выглядело уже, с деревянным столиком, тремя стульями, большим холодильником у окна и полками, как и полагается. Кухня, обычная кухня, с большим окном, которое пропускало достаточно света. Он открыл холодильник, и тот зашумел. Но внутри было пусто, как он и ожидал. Почему же этот студент такой нищий, что даже на еду денег не хватает? Эррор с силой захлопнул холодильник, отчего отшатнулся назад к стенке. И внезапно с него свалилась тряпка, прикрыв ему голову, а звон, похожий на падающие ключи, раздался, когда что-то упало на пол. — твою мать! Что за чёрт?!" — Эррор воскликнул, резким движением сорвав полупрозрачную голубую тряпочку с себя. Взгляд его был полон недовольства. Он выкинул ее на пол и заметил предмет, металлический, кажется, стальной. Что это такое? Сверху он не мог разглядеть, так что пришлось прищурить глаза и вглядеться лучше. Это был маленький, плоский стальной предмет, сначала круглый, а затем превращающийся в прямоугольник с вырезами на конце. — Ключи! — Эррор понял наконец. Эти ключи принадлежали квартире! — Боже мой! — Эрр поднял вещь с пола, глаза его не могли поверить собственной удаче. Он чуть ли не прыгал от счастья, и внезапная идея мелькнула: бежать! Спрятаться и больше никогда не видеть этого безумца. Прежде, чем воспользоваться предметом, разрушитель пронесся через всю квартиру, отыскал, наконец, свою куртку и набросил ее, приближаясь к массивной черной двери. Рука Эррора медленно приближалась к скважине, но внезапно он замедлил движение. Стоит ли мне уходить? Инк, несомненно, будет волноваться, искать меня, возможно даже отправится на поиски, и никто не знает, насколько это может обернуться опасно. Смешная ситуация, думал Эррор, но нечто внутри него не давало покоя. Пот начал образовываться на его руках, лбу и щеках. Пальцы начали медленно дрожать, а температура его тела внезапно поднялась. Почему? Почему он так сомневается? Эррор обращается к самому себе: «Ну же, Эррор, ты же хочешь уйти, правда? Уйти навсегда от этого мучителя, сдать этого психопата в полицию и больше никогда его не видеть. Жить спокойной жизнью, дальше, не так ли?» Но... Что, если он вернется? Что, если найдет меня и сделает со мной то же, что и с предыдущими жертвами? Нанесет мне смертельные раны, заставит умирать с голоду, как предыдущих... Эррор ударил себя по щеке, растерянно схватил свои волосы, окрашенные на кончиках в синий, и сильно сжал их в своих пальцах. — Что ты творишь, Эррор? О чем ты, глупая бошка, думаешь? — прошипел он, стиснув зубы. Глаза его наполнились злобой к самому себе, и он ударил дверь с такой силой, что оставил небольшую, но заметную вмятину. «Это что, любовь?» Хаах.. низачто. Эррор смеялся над собой, разве может быть в нем какие-то чувства к художнику? Но какие? Он отмахнулся от этой мысли - чушь полная. Как можно влюбиться в кого-то вроде этого психопата? Невозможно. Но чем дольше он думал об этом, тем более запутанными казались его чувства. Может быть, это была не любовь, но что-то странное и необъяснимое. Эти мысли врывались в его разум, словно разгадывая неведомую головоломку. Сердце билось быстрее, пытаясь найти ответы. Ведь как можно понять свои чувства, когда все вокруг кажется таким сумасшедшим и нелепым? Внутри него бушевала буря эмоций, словно он оказался на краю бездны, не зная, каким путем идти дальше. Он пристально смотрел на дверь покрытую лаком, словно надеясь найти ответ в своём отражении. Но лицо, отраженное на ней, казалось чужим и загадочным, словно оно принадлежало кому-то другому. —Нет, нет, это невозможно, -—бормотал Эррор, пытаясь убедить себя в своей непоколебимости. Но внутри него что-то шептало, что все не так просто, что в этом безумии может быть зерно истины. Эррор резко открыл дверь, хлопнул ею по стенке снаружи и так же сильно захлопнул, выбежав на улицу. Было трудно идти, бежать, но останавливаться было нельзя. Он всё для себя решил и назад пути нет. Кучи снега хрустели под ногами, оставляли за собой следы, Эрр задыхался, дом всё дальше и дальше был от него, было трудно дышать и бежать, чуть ли не спотыкаясь и не падая лицом в сугроб. Силы постепенно покидали его, ноги становились какими-то тяжелыми, словно сплавленными из олова. Он смотрел вперёд, но видел лишь замедленное движение окружающего мира. Сердце бешено колотилось, пытаясь сорваться из груди. Эррор знал, что дальше не сможет, но решимость не покидала его. Он сжал зубы и продолжил бежать, борясь с силой гравитации и усталостью. Вдалеке показался свет фонаря, как оазис в пустыне. Эррора притянуло к этому свету, волей тяжести двигаясь вперёд. Шаги казались мучительно медленными, но он продолжал. Вот он уже ближе, свет становился ярче, и он ощутил последний прилив сил. Споткнувшись, он добрался до фонаря и опустился на колени. Он дышал тяжело, слушая, как сердце бешено бьётся в его груди, напоминая о его живучести. Уже темнело, становилось намного холоднее, на нём была лишь футболка, штаны и полурастёгнутая куртка, так же не сильно тёплая обувь. Эррор Согревал в ладошках руки свои, дыша на них. Место незнакомое, он бежал туда куда глаза глядят, ну разве можно было что-то разлечить в этой белой куче всего? Эрр огляделся, вокруг много деревьев, разных. Белая пустошь, один снег. И одинокий по середине фонарь, это странно. Тени деревьев падали на снег, создавая игру контрастов, как чернильные линии на бледно-серой бумаге. Шум ветра в ветках и тихий стук фонаря, качающегося от дуновения прохладного воздуха, были единственными звуками в этой бесконечной мерзлой пустыне. Эрр встав подошел к фонарю, искал в нем какую-то утешительную точку или напоминание о живом мире. Живая желтоватая лампа внутри фонаря мерцала, как если бы она тоже мерзла и искала убежища. Эрр сжал руки еще крепче, ощущая, как холод проникает глубже, достигая костей. Он пытался вспомнить, как оказался в этом забытом мире. Всё казалось каким-то сном, или, возможно, кошмаром. Ему казалось, что деревья теперь стали поближе, как будто они подкрадывались к нему, чтобы заслонить от той маленькой искры света, которую предоставлял фонарь. Сердце Эрра учащенно стучало, и он понял, что должен двигаться дальше. Нельзя оставаться в одном месте, особенно когда чувствуешь, что ты не один. Легкий хруст снега разнесся в ночной тишине, словно звонкий хохот призрака, играющего в этой безжалостной мгле. Эррор медленно повернулся, встречая темноту смешанных эмоций. "Ах, а может, это всего лишь какой-нибудь безобидный кот, или даже собака," промелькнула идея в его уме. "Но никак не человек, верно?..." Его сомнения были как прохладный ветерок, ласкающий его лицо. Он старался сохранить видимость спокойствия и рассудительности, не желая признать перед самим собой, что ночная встреча в одиночестве придавала ему некоторую дрожь. Смуглое лицо Эррора освещено слабым светом луны, показывая все его черты. В этот момент его взгляд блуждал, то погружаясь в тепло пальцев его рук, стараясь прогнать страх, то скользя по безмолвному лесу, в котором звучали шорохи ночных созданий. Небо было покрыто тусклыми серыми облаками, отбрасывая свою мрачную пелену на этот ночной мир. Эррор преодолевал одиночество, устремляя взгляд ввысь, словно искал ответы в бескрайних глубинах неба. Эта ночь ощущалась как смесь возбуждения и тревожной ожидавшей замысловатой загадкой. Шаги приближались, и Эррор внутренне напрягся. Его взгляд устремился в темные глубины леса, пытаясь разглядеть что-либо в тени. Странный трепет охватил его тело, словно невидимые руки заглядывали в самые глубины его мыслей. В это мгновение он почувствовал себя уязвимым, как будто его существо было разоблачено перед чем-то неведомым и могущественным. — Кто там? —прошептал он, стараясь внушить своему голосу уверенность, которой ему на самом деле не было. Тишина ответила ему лишь своим мертвым, непроницаемым молчанием. Серые облака скользили по небесам, словно призраки, наблюдая за этой неожиданной встречей. И вот, из темного леса вышел силуэт. Человек? Эррор попытался рассмотреть черты лица, но расстояние и сумерки делали это невозможным. Он почувствовал, как сердце учащенно забилось, создавая дробный ритм в его ушах. Непонимание и беспокойство смешались в его душе, создавая гнетущее ощущение. — эй! Кто ты? —Эррор повторил свой вопрос, на этот раз громче, хотя искорки страха все еще мерцали в его глазах. Незнакомец медленно приближался, шаг за шагом, словно тень, наблюдая за реакцией разрушителя. В молчании он продолжал приближаться, не произнеся ни слова. Эррор почувствовал, как адреналин начал быстро бурлить в его венах, придавая ему силу и решимость. Он отступил назад, не желая показать свою слабость. — Отстань! Я предупреждаю тебя! —его голос дрогнул, но в нем прозвучала решимость. Но незнакомец не останавливался, он был уже так близко, что Эррор мог почувствовать его дыхание, холодное как лед. И в этот момент что-то блеснуло в руке незнакомца. Эррор увидел блеск холодной стали, и понял, что он оказался в опасности. Страх и решимость снова схлестнулись внутри него, создавая алхимическое соединение, которое превращало его в орудие самозащиты. Поющий свет уличного фонаря озарил лицо незнакомца, раскрыв улыбку, которая словно мерцала в ночи. Его серые глаза блестели, точно снег в солнечный день. Но улыбка эта не приносила уюта или доверия, она больше напоминала холодную зимнюю ночь. И внезапно, незнакомец начал говорить, слова его звучали медленно и зловеще: — Милый, ну ты чего-оо, испугался? — он приближался, шаг за шагом, заставляя Эррора отступать. — Ты же сам этого хотел, сам решил всю судьбу свою. Так не смей уходить от жестокой реальности и прими её! Эррор был поражен. Голос этого человека был ему до жути знаком, но он не мог понять, о чем говорит этот загадочный субъект в черном плаще. Все вокруг казалось странным и нереальным, словно он попал в какой-то кошмарный сон. Внезапно, во тьме метнулась сталь, и молодой человек быстро и решительно бросился на Эррора, размахивая ножом. Эррор отпрянул в ужасе, а лезвие ножа вонзилось в снег, всего лишь дюйм от его лица. Наконец-то капюшон скользнул с головы незнакомца, и перед Эррором предстал истинный облик человека, который скрывался под черным плащом. И словно молния в его сознании прояснилась истина. Нет сомнений, это был он, художник. Темное пятно, эта большая родинка на щеке не оставили места для сомнений. Это был он. На этот момент в ужасном смешении чувств и мыслей Эррор не мог даже придумать, что произнести. Вся его жизнь и весь мир вокруг него перевернулись, и он осознавал, что его судьба теперь тесно связана с этим человеком, чье присутствие было столь неожиданным и загадочным. И внезапно, мгновение после той глупой, но безмерно счастливой улыбки, в ушах Эрра раздался медленный, звонкий звук. Он остановился, замер, словно время замедлило свой ход. Что это? Что происходит? Всё тело словно онемело, но агония пронзила его внутренности, словно его рвали на части. Он тихо переспросил вслух: "Что происходит?" Его зрение помутнело, а сердце стало биться сильно и неудержимо. Эрр почувствовал это в своей груди. Взгляд его опустился на руки Инка, и он не мог поверить своим глазам. Как это возможно? Что за... что... что происходит? Между пальцами Инка просачивалась теплая кровь, медленно и беспощадно расплываясь по их поверхности. Кровь струилась из глубокой раны, руки художника сжимали нож и вонзали его всё глубже в плоть Эрра. Он начал задыхаться и кашлять кровью. Снег вокруг окрасился в ужасающий красный цвет. И вот, в этот момент, что-то необъяснимое пронзило сознание художника, заставив его насторожиться и замереть в ужасе. Эррор… Э-эррор… я… я… слёзы текли по его смуглым щекам, Инку стало страшно, он не понимал, что он сделал и как можно исправить это. Его душа кричала внутри, но слов не было. Юноша стиснул рану с обеих сторон ладонями, пытаясь хоть как-то остановить кровотечение. Беспомощно и болезненно. Слёзы капали на его дрожащие руки и скатывались вниз, оставляя за собой следы. Эррор сжал зубы, чтобы не вырваться криком от боли, но слабый жалобный стон вырвался из его уст. Инк внезапно обнял Эррора, прижимая его голову к себе с такой силой, будто это было единственным способом удержать его от упадка во тьму. — Пожалуйста, не умирай! Не закрывай глаза! Я… я люблю тебя, люблю… Инк клял себя, что сделает всё, чтобы спасти своего возлюбленного. Эррор улыбнулся, хоть и вздрагивая от боли, и ответил хриплым голосом: — Я… и я люблю тебя Но сейчас эта улыбка - последнее, что он видит в этом мире, последнее, что помнит перед тем, как в его сердце раздается тихий шепот прощания. Люблю тебя... последнее слово, и его мир рушится, словно дом из карт. Слезы текут неудержимо, будто потоки дождя на стеклах окон, и Инк понимает, что больше никогда не увидит эту улыбку, не услышит этого голоса, не почувствует эту нежность. Его душа рвется на части, уносимая в пучину темного океана, где ничто не имеет значения, где лишь осталась тень прошлого. Эрр ушел, но его присутствие навсегда останется в сердце художника, в той улыбке, что когда-то освещала его мир, в тех ямочках на его навиевых щеках, которые теперь стали вечным символом утраченного счастья.