Игра на выживание

Я собиралась уже спускаться с дерева, как вдруг слышу вблизи шорох. Кто-то старался бесшумно идти по лесу, наступая на хрустящие листья. И я бы подумала на тех троих, но звуки раздавались с противоположной стороны. Напрягая зрение, вижу сверху вниз светловолосую макушку парня. Не замечая этого первое время, улыбаюсь, как полная дурочка. Артем. Идет спокойно себе, немного прихрамывает, но направляется как раз в сторону, куда и ушли его «друзья». Стоит ли мне предупредить его об этом? Так, мнения разнятся. Одна сторона хочет ему помочь, ведь я сделала вывод, что и правда неровно дышу к этому парню. Но другая сторона сопротивляется, отговаривая меня от столь глупого поступка. «Не убьют они, придется убить тебе!» — мысленно говорю себе я. — «Не надо идти на поводу у собственных чувств! Потом будет только хуже!» Артем обходит мое дерево и медленно хромает дальше, а я нервно продолжаю кусать щеки с внутренней стороны, наблюдая за ним. А с другой стороны, почему нет? Я не хочу его отпускать. Мне нужна защита. Судя по разговорам его друзей, он как раз ищет меня, чтобы помочь. Одна я явно не выживу - на меня ведется охота со всех сторон. Тогда какого черта я отказываю себе в удовольствие просто побыть рядом с тем человеком, кто меня привлекает? К тому же парень хромает – если он будет опасен, я смогу убежать. Всего лишь чуть – чуть, пока не найду девчонок, и… если придется, пусть лучше он меня убьет, нежели кто-то другой. Как ни странно это звучит, но мне будет приятно умирать от его рук. Так, но единственное, чего я боюсь, это наши разговоры о нас. Не хочется даже думать о том, что нас ждет дальше - про отношения здесь и речи быть не может, что расстраивает, ведь все к тому и идет. Артем не спускает с меня глаз, а последняя встреча в лагере лишний раз доказывает это. А я…я хочу того же, но не позволю себе приблизиться к нему ни на шаг, потому что это тупик. Лучше просто оставаться друзьями и надеяться на то, что мы выживем и сможем спастись. Но можно же просто подождать, пока он уйдет! Нет, я хочу ему помочь так же, как и он мне! — Не советую туда идти, — подаю я голос с улыбкой на лице, наблюдая за тем, как парень резко останавливается, вертя головой в стороны в поисках источника звука. —Туда только что направились твои бывшие союзники. Не думаю, что они будут тебе рады. Наконец, Артем поднимает голову, встречаясь со мной взглядом. Его бледное лицо и дрожащие губы были видны даже с такого расстояния, но несмотря на самочувствие, он улыбнулся мне в ответ, облегченно выдохнув. — Почему? — хрипловато спрашивает он. — Потому что ты отказался быть с ними в союзе. А еще потому, что общаешься со мной. — А разве это запрещено? — Что именно? — Ну, общаться с тобой? — Не запрещено, — отвечаю я, болтая одной ногой. — Но для них я – враг номер один. Пришлось лезть на дерево, чтобы избежать погони. — Ловко у тебя это получилось, — усмехается Миронов. — Я даже и не подумал, что кто-то из участников игры додумается лазать по деревьям. И все-таки его вид заставляет меня убрать улыбку с лица. Я замечаю запекшуюся кровь на его пальцах, что он пытается скрыть, пряча руки за своей спиной. — Все…все в порядке? — обеспокоенно спрашиваю я. — Выглядишь не очень. — В каком смысле? — Бледный, а еще руки в крови. Он ничего мне не отвечает, а вот улыбка вдруг содрогается. Он опускает голову, прекращая смотреть на меня снизу вверх и слегка покачивается, едва удерживаясь на ногах. — Все нормально, — едва различимо слышу я его голос. — Просто зацепили немного… Парень вновь качается, а потом вовсе оседает на землю, хватаясь за голову. Я пугаюсь, впервые видя его таким. Забыв о всех рисках, начинаю быстро спускаться по дереву вниз. Чем ближе я приближаюсь к цели, тем яснее становится картина. Лицо Артема покрылось мелкими каплями пота, а сам он дрожал, осев на землю. — Я же сказал – все нормально! Не надо никуда спешить, — бубнит он под нос, замечая то, как я судорожно спускаюсь по дереву. — Да, только твое состояние говорит об обратном. Я спрыгиваю на землю и быстрым шагом подхожу к парню, замечая кровь на штанине. — Кто зацепил? — спросив, присаживаюсь на корточки рядом с ним, вновь встретившись взглядом. — Валера, — как можно спокойнее отвечает парень. — Мы сцепились с ним у озера, когда я хотел налить в бутылку воды. Кто знал, что у него окажется нож? Действительно, мы здесь просто прогуливаемся, но никак не убиваем друг друга! — Хорошо, что тебе удалось сбежать! — Еще бы! Правда, пришлось повозиться, начищая ему морду. Но мне удалось его вырубить и свалить до того, как он очнулся. Я хочу поднять штанину, но парень тут же хватает меня за запястье. — Не надо. А то еще в обморок упадешь! Его глаза были напуганы, а рот вовсе перекошен. Кажется, все встало на свои места - он сам боялся увидеть то, что находится за тканью, но не планирует даже сообщать мне об этом, сваливая все на женские слабости. — Для начала успокойся, хорошо? Кто упадет в обморок от болевого шока – так это ты! И не стоит забывать, что по образованию я медицинский работник, а на практике приходилось видеть всякое. Так что с ножевым ранением уж я то справлюсь. Не волнуйся, я только посмотрю. Отдернув свою руку, я осторожно отодвигаю штанину. Артем кривится, но терпит, сильно сжав зубы и отворачивая голову в сторону. Зрелище было не из приятных. Зияющая рана сбоку икры кровоточит, но я думала, что будет все намного хуже. Валера хоть и зацепил ногу парня, но не сказать, что глубоко. — И долго ты ходишь с раной в ноге? — спрашиваю я, внимательно рассматривая ногу. — Обрабатывал чем-нибудь? — Часа два, не больше. Вылил всю бутылку перекиси поверх штанины, но толку от этого никакого. Я цокаю языком, на что Артем акцентирует внимание. — Все так плохо? — По виду все нормально, рана еще не успела загноиться. Надо остановить кровотечение. Недолго думая, я вскакиваю на ноги и начинаю осматриваться, рассматривая деревья вокруг. — Что ты делаешь? — интересуется Артем, как только я подхожу к одному из деревьев и начинаю срывать с него мох. — Не видишь? Рву мох. Даже в школе нам говорили, что мох является природным антисептиком – его можно накладывать на открытые раны и останавливать кровотечение. Лучше найди мне что-то, чем можно наложить жгут. Нарвав достаточное количество мха, я вижу, как Артем снял с себя ремень, вертя его перед собой. — Это подойдет? — Вполне. Он молчаливо наблюдает за тем, как я накладываю на рану мох, плотно прижимая его к коже. Достав из рюкзака бинты, обвязываю ногу и крепко закрепляю его, а сверху натягиваю ремень, чтобы остановить кровотечение. Не знаю, как у меня это получилось сделать все с первого раза. Не хотела ударить в грязь лицо? Возможно. Но я рада, что смогла по итогу хоть как-то помочь Артему. — Через пару часов нужно проверить, как обстоят дела. Но в целом, жить будешь! — констатирую я, рассматривая свою работу и довольно ухмыляясь. — Значит ногу можно не ампутировать? — осторожно спрашивает Артем, до этого явно боясь этой мысли. — От такой непутевой раны? Ну, если бы ты еще так походил по лесу, то была бы возможность заражения. Тогда кто знает, что бы произошло. Сейчас кровотечение должно остановиться, а тебе станет лучше. Вытащив бутылку с водой, протягиваю ее парню. Он прильнул к ней с ажиотажем, выпивая больше половины. Вытерев рот тыльной стороной ладони, он довольно выдыхает. — Спасибо. Нет, правда, спасибо тебе! Если бы не ты, то кто знает, что со мной бы произошло! — Я просто оказалась в нужное время на нужном месте, — отвечаю я, не сдерживаясь в улыбке. — Точнее сказать, я вовремя залезла на дерево и решила подождать, пока станет тихо. Артем усмехается, а я помогаю ему закрыть рану штаниной. Он уже не такой бледный, значит, ему гораздо легче. — Идти сможешь? — Не знаю. До этого мог, но все хуже и хуже. — Нужно укрыть тебя где-нибудь, а то мы сейчас находимся в открытой местности, где на нас могут напасть с любой стороны. Я задумываюсь над тем, сколько идти до моего лагеря. Если обойти эту местность и выйти на поляну, то можно ее обогнуть и упереться в березы, ведущие как раз до того места. По времени я бы добежала за десять минут, а вот с Артемом это будет проблематично. — Ты где-то остановился? – спрашиваю я. Артем сгибает ноги в коленях, немного скривившись. Кожные покровы окончательно принимают естественный оттенок, да и губы уже перестают дрожать. — Я не останавливался на одном месте. Ночевал где придется. Правда есть одно шикарное место, но до него очень долго идти. — Настолько шикарное? — Не представляешь, на сколько. Расскажу об этом в другом месте. Я хмурюсь, не понимая, к чему ведет парень, но, проследив за его взглядом, вижу сбоку от дерева, где я висела, камеру и микрофон. Все понятно – парень нашел место, о котором лучше не знать распорядителям. И мне теперь не терпится узнать, где оно находится. — Ты не обязана возиться со мной, — парень пытается встать, а я быстро ретируюсь в его сторону, подставляя свое плечо для опоры. — И не обязана была делать повязку. Проще было дождаться, когда я пройду и не спасать меня. Так было бы лучше для…для нас с тобой. Я быстро хлопаю ресницами, мысленно придумывая ответ. По сути парень говорил правильные вещи, ведь мы здесь боремся за выживание, и только один из нас останется в живых. Он намекает на то, что если у меня и не поднялась бы рука убить его, то он бы погиб по естественным причинам. Или же кто-то другой прикончил бы его сразу же, как только увидел. Но я не смогла этого сделать. Понимаю, что так было бы проще, лучше, но я не могу с этим смириться. Эта игра не должна стать стеной между нами, как ни крути. И да, о дальнейших отношений и правда речи и быть не может, но пройти мимо него я точно не смогла бы. Слишком многое произошло между нами, и я не готова его просто так отпустить. — Мы с тобой хоть не так долго общаемся, но за это время я поняла, что ты хороший человек. И дело не в том, что между нами было, ты сам по себе добрый и милый парень. Не знаю, доверяю ли я тебе на все сто процентов, но мне хочется…хочется тебе довериться. Ты ни раз спасал мне жизнь, а я хочу отплатить той же монетой. Артем как-то странно на меня смотрит, отчего мое сердце бешено стучит, готовясь выпрыгнуть наружу. Мы стоим слишком близко друг к другу, и от этого становилось не по себе. — Если бы ты только знала, как сильно я хочу тебя поцеловать, — его слова заставляют вновь чувствовать неловкость, а краснота тот час подступает к моему лицу. Он видит, как я резко меняюсь от его слов и тихонько смеется. — Но не буду, чтобы лишний раз не смущать тебя. Значит…значит ты не планируешь в будущем напасть на меня и прибить на месте? Я нервно хихикаю, заставляя себя не стукнуть его по голове. — В планах такого не было. Правда, если ты сам не захочешь избавиться от меня. Наши с ним переглядки мне нравились. То, как он улыбается, глядя на меня, как рукой убирает свои волосы со лба. Глядя на него, мне не хочется думать ни о чем другом – лишь бы смотреть в его глаза и видеть перед собой его улыбку. — И что будем делать? — Артем вытаскивает меня из собственных мыслей, возвращая в реальный мир. — Предлагаю пойти к моему лагерю. Там тихо и не видно шалаша под деревьями и кустами. По крайней мере, тебе нужно поесть и набраться немного сил. — А потом? Прогонишь? — Посмотрим на твое поведение. Нет, у меня явно не все дома. Когда я научилась так флиртовать? При чем, Артема это явно забавляло. Черт, Кира, сколько можно идти у него на поводу? Он же специально провоцирует! Ну, ничего! Я и раньше могла держать себя в руках в плане отношений - продержусь и сейчас! И никакая чертова улыбка мне не помешает! Приходится попотеть, чтобы добраться до места назначения. Я помогаю парню идти – он старается не наступать на больную ногу, придерживая меня за плечо, но наши шаги все равно были слышны за версту, как ни крути. Но к счастью, поблизости никого так и не оказывается. Добравшись до лагеря примерно за двадцать минут, я сажаю Артема на свалившееся дерево, а сама принимаюсь копаться в вещах в шалаше. Еще в лагере парень вытянул рюкзак полный еды. Артема не обманули и всучили огромный цветастый рюкзак с едой прямо перед тем, как вновь отправить участника в лес. По его словам, парень честно и упорно нес на себе все эти запасы, но из-за тяжести пришлось припрятать его в другое место, а самому дойти до источника с водой, ведь, как оказалось, в рюкзаке была еда, но никак не вода. Там то он и повстречал Валеру, а потом и меня. Ничего съестного у меня в запасах не было, разве что вяленое мясо и парочка яблок, что честно было отдано парню для восполнения сил. — А ты что будешь есть? – спрашивает он с набитым ртом. — Я поела до тебя, — отчасти это так, но сушеными яблоками особо не наешься. Нужно делать ловушку и ловить мелких зверушек, но вот делаю я силки невесть, как плохо. — Ты посиди пока здесь, а я пойду соберу грибы и ягоды. Не смотря на то, что мы здесь торчим не так уж и много, но те же грибы мне порядком надоели, хотя в жизни я их обожаю. Теперь другого выхода все равно нет – приходиться питаться тем, что можно найти. За время сборов заметно темнеет. Я не люблю гулять по ночному лесу, предпочитая в это время прятаться в шалаше, дожидаясь рассвета. Теперь же мне приходиться заботиться не только о себе, но и об Артеме. Да, мне хочется ему помочь. Не знаю, что из этого выйдет, останемся ли мы в живых, или же кто-то из нас погибнет, но сейчас я хочу сделать максимум усилий для того, чтобы я и он остались живыми как можно дольше. Конечно же, в приоритете так же Алиса с Ульяной, но на данный момент след их простыл, а я надеюсь, что они успешно скрылись в другом месте. В темноте было сложно что-либо отыскать. Глаза болели от напряжения, и после тщетных попыток я решаю смириться с поражением. Самое главное, что Артем перекусил и выпил достаточное количество воды. Я же целее его, мне и потребностей меньше. Подходя к лагерю, я замечаю едва заметный огонек. Артем решает развести небольшой костер, где он жарил что-то, при запахе чего у меня тут же потекли слюнки. Подойдя ближе, мои глаза расширились, а я невольно осела напротив него, внимательно изучая среднего размера куриную грудку на палке. — Только не говори, что пока я искала грибы, ты успел отловить здесь курицу и освежевать ее. — Нет, все гораздо проще – пока шел по лесу еще до встречи с тобой, нашел небольшой мешок, где была сырая грудка. А пока ты гуляла по лесу, я про нее вспомнил. — Ты…ты не мог вспомнить об этом раньше? — я сдерживаюсь, чтобы не накричать на парня, который в это время начинает смеяться, глядя на мое состояние. — Я был ранен в бою и из головы совсем вылетело то, что у меня в запасе есть еда. Простите великодушно, госпожа! — Ты просто невыносим! Какого черта издеваешься так надо мной? — Издеваюсь? Кто сказал? Я и правда забыл про еду. Но, если честно, смотреть на то, как ты злишься, приятное зрелище. — Не заставляй меня пожалеть о том, что я взяла тебя с собой! Я смотрю, ты быстро восстанавливаешься! — Твоими молитвами! Да ладно тебе, не обижайся! Я всего лишь хочу поднять тебе настроение. Как не хотела, но злиться на парня у меня не получается. А когда он вновь тихонько засмеялся, я самопроизвольно усмехаюсь, понимая, как глупо сейчас выгляжу. Да и его улыбка все еще заставляет меня влюбляться в нее еще больше. — В следующий раз, если у тебя будет припрятана какая-то еда, не забывай об этом и говори вовремя, чтобы я не сновалась по лесу и не попала случайно в лапы к другим участникам. — В следующий раз? Хочешь сказать, мы стали с тобой, наконец-то, союзниками? — Хм, как я поняла, ты сам не хочешь быть ни с кем в союзе! — говорю я, скрещивая руки на груди. — Или уже передумал? — Я не хотел был в союзе с Антоном и Никитой. Ты сама понимаешь, к чему это бы привело – так как я пообещал самому себе не убивать до последнего, меня бы прибили они же сами просто потому, что я ни хрена не убиваю никого. — В итоге Кристина до сих пор ходит с ними. Ты думаешь, она со своим ранением будет что-то делать? —Не знаю, к чему это приведет, но сейчас они постараются ее защитить на какое-то время. Они втроем хорошо общались в жизни и, видимо, до сих пор ценят собственную дружбу. Чего не скажешь обо мне. Кристина приняла факт, что вокруг будут происходить убийства, — поясняет Артем, внимательно следя за грудкой, чтобы та не пригорела. — Она спокойно к этому отнеслась и готова была сама убить, если потребовалось бы. Я же не могу так поступить ни с кем из участников, даже, если мало общался с ним. Ты точно такого же мнения, поэтому мне проще быть с тобой, чем с убийцами. — Они же твои друзья – с чего ты взял, что станешь их очередной жертвой? — А разве нет? Да и общаться мы стали реже из-за моего переезда в столицу, так что не думаю, что они будут всерьез обеспокоены тем, кто первым падет среди нас. Я опускаю голову, медленно выпуская воздух изо рта. — Как подумаю, что придется…придется рано или поздно поднять на кого-то руку… — Ты не думай об этом. Просто постарайся отсрочить этот момент на подольше. — Легко говорить. Сейчас ты прав, но а потом, когда придет тот самый момент? Ты сказал, что, если что, будешь готов защищать себя, а вот я больше склоняюсь к варианту, что выбрала Аня. Артем понял, про что я говорю. Скорее всего видел на мониторе информацию о ней. Значит ему было не все равно, хоть он и показывал в лодке обратное. — Убивать себя – не выход. Нужно…нужно придумать что-то, чтобы мы все остались в живых. — Да, но что? Ты не понимаешь? Мы все здесь будем скитаться до тех пор, пока кто-то не останется один! И распорядители будут преподносить нам все новые и новые сюрпризы! И даже, если оставшиеся ребята откажутся попросту убивать друг друга, те найдут способ, чтобы это исправить. Артем внимательно следит за едой, но параллельно не упускает возможности поглядывать и в мою сторону. — Давай, для начала, постараемся выжить. Не важно, сколько времени пройдет, но нам нужно бороться за свою жизнь до последнего, чего бы это не стоило. Я коротко киваю, а Артем вытаскивает из огня грудку, убеждаясь в том, что она готова. Отломав большую часть, он протягивает ее мне. — Держи! Тебе нужнее. — С чего ты взял? — Выглядишь хуже меня. Да и я съел все твои запасы еды. Отказываться не хотелось, потому что желудок заурчал с неистовой силой, требуя свою порцию мяса. Я беру горячий кусок и тут же впиваюсь в него зубами, чувствуя привкус свежего куриного мяса на губах. — Как же вкусно! — говорю я с набитым ртом, прикрывая глаза. — Знаешь, в лагере хоть и давали разнообразное количество вкусных блюд, но вкус куриного мяса с голодухи не сравнится ни с чем! — Будет время – я научу тебя ставить ловушки и свежевать туши. Это не так сложно, как кажется. — Было бы неплохо. Мы говорили с ним так, словно были очень хорошими друзьями. Не знаю, кажется ли ему так же, но я ощущала, что мы действительно стали ближе, нежели раньше. Еще бы! Нас и правда многое связывало. Да, до этого дня была неуверенность – мы притирались друг к другу и думали о доверии, но стоило столкнуться в лесу и провести какое-то время вместе, как я стала понимать, что хочу ему довериться. — Кстати, ты хотел рассказать мне про свое потайное место, — вспоминаю я, обгладывая небольшую косточку. — Мне просто интересно узнать, что ты нашел. Артем осматривается, рассматривая места, где располагались камеры и микрофоны. Ближайшие устройства были в трех метрах от нас, но он все равно подполз ко мне ближе, повернувшись к ней спиной, а говорить стал намного тише, чем раньше: — Когда я бродил по лесу в первые дни, то ушел глубоко в чащу. Обошел озеро, пошел по другой стороне также прямо, не сворачивая. Мне было интересно узнать, насколько широкое место для наших игрищ. Сама посуди – везде есть свои рамки. Мы находимся в лесу, но он не бескрайний – рядом наверняка есть мелкие поселки или деревни. Я задумываюсь над его словами. — В чем-то ты прав. Я даже и не зацикливалась над этим. — Так вот, я дошел до места, где все заканчивается, — с энтузиазмом в голосе продолжает говорить Артем. — Они поставили трехметровый железный забор, ограждая полностью территорию. Сколько не пытался, выемки так и не нашел – забор новый, наверняка его поставили как раз, чтобы держать нас здесь. Но я смог пробить небольшую щелку. Новость не утешительная – впереди было кладбище. И мало того, что по нему видно, что оно бесхозное и застарелое, так еще там сновали люди в форме. Имею в виду тех, кто за нами следит. — Черт, — выругалась я. — А все так хорошо начиналось. — Я не закончил. Обследовав все как следует у забора, я вдруг заметил, что камер там не так уж и много. Они есть и показывают на забор, но есть одно местечко, докуда камеры не доходят. Я соорудил там палатку – камера снимает лишь вход в нее, и там будет видно, как человек якобы заходит внутрь палатки. Но я прорезал с другой стороны ткань и прошел дальше. Дальше, где камеры не видят твои продвижения. — Хочешь сказать, что есть место, где камеры и микрофоны не отслеживают тебя? — Да, — кивает Артем. — И это место как раз на границе. С этим можно что-то сделать. —Погоди, я не понимаю тебя. Как много камеры там не захватывают? — Где-то…где-то метров двадцать, может чуть больше. Дальше идет забор, но небольшой кусок самая ближайшая от того места камера также не отслеживает. Я пока не придумал, что делать с этой информацией, но это нам на руку. Есть место, где можно скрыться от лишних глаз. Я коротко киваю, соглашаясь с его высказыванием. Повсюду камеры и микрофоны – они отслеживают каждый наш шаг, любое действие. Они решают, что нам делать, а если мы будем непослушными и попытаемся от них спрятаться, то распорядители вычислят нас по камерам и обязательно поймают. — Навряд ли это место поможет нам всем укрыться, — разочарованно говорю я. — Разве что на какое-то время, пока те идиоты не поймут, что нас долго не видно по камерам. — Да, но у нас есть фора по времени, понимаешь? — не унимается Артем. — Мы можем подготовиться, найти оружие. Не знаю, прорыть под забором яму и вылезти оттуда. — А как же мужички в форме? — Они ходят и болтаются то туда, то сюда. Если мы будем тихо пролезать, маловероятно, что они нас услышат. А если и так, то мы будем готовы дать отпор. — Все это звучит мотивационно, но у нас оружия никакого даже нет. Не думаю, что на них можно напасть обычной палкой с гвоздями. Нужно что-то посущественнее. Как минимум пистолет и…погоди! Опомнившись, я подскакиваю с места и залетаю в шалаш, откапывая тайник. — А я про него забыла! — вылезаю из палатки, вытаскивая наружу пистолет. — Помнишь его? — Погоди…откуда он? — Уже забыл? А кто спасал твою задницу от Матвея и ликвидировал у него это оружие? Я совсем про это забыла, потому что зарыла в песке на всякий случай. И да, там есть несколько патронов. — Отлично. Значит, мы уже не с пустыми руками. Было бы неплохо еще чем-то снарядиться. Артем задумчиво стучит по коленкам пальцами, смотря куда-то в сторону, а я, не отрываясь, смотрю на него. У парня очень сексуально это получалось делать, и я не могу отвести взгляд даже тогда, когда он поднимает брови, что-то вспомнив. — У Максима теперь есть гранаты, так ведь? — Да, точно, — отвечаю я, присаживаясь снова рядом. — Они до сих пор у него - слышала разговор парней, сидя на дереве. Мальчики его боятся. — Само собой – он вооружен с головы до пят, — с ноткой зависти ворчит Миронов. — Значит, гранаты он еще не использовал? —Угу. — Это хорошо. Нужно стащить хотя бы одну. Она бы нас выручила и создала эффект неожиданности. — Стащить? Ну давай, попробуй, а я посмотрю. Мне страшно приближаться к Максиму так же, как и всем остальным. — Тогда можно попробовать переправить его на нашу сторону. Объяснить все, рассказать про забор и охрану. Если он согласиться нам помочь, тогда мы сможем спасти всех остальных. Я исподлобья смотрю на парня, состроив недовольное лицо, на что он мотает головой, непонимающе хлопая глазами. — Что не так? — Ничего. Просто смотрю и думаю, прикалываешься ли ты надо мной опять или нет? — При чем здесь приколы? Я говорю сейчас о серьезных вещах! — То есть ты предлагаешь найти Максима и уговорить его пойти с нами? С учетом того, как он активно борется за большой денежный куш и конфиденциальность? — Максим нормальный парень и… — Нет, ты не понял? — резко перебиваю его я. — Максим не пойдет на это! Он сразу же прикончит нас с тобой, радуясь очередной победе! — Мы не знаем наверняка! Ты же доверилась мне, а я тебе. Быть может, поговорив с Максом, мы поймем, что он не такой, кем кажется на самом деле! Я молчу, продолжая буравить Артема глазками. — Ты…ты всегда был таким наивным? Я даже подумать не могла, что ты станешь доверять каждому встречному! От накала страстей я вскакиваю и начинаю ногами тушить затухающий костер, уничтожая улики и еще горячие угли. — А в чем проблема? Неужели это плохо? — не унимается парень. — Да, я хочу дать другим людям шанс, хочу довериться им и помочь! — Нет, все не так плохо, просто не всем нужно доверять! Не все люди такие милые и пушистые, как тебе кажется, и у каждого есть свои недостатки. Тяжело вздохнув, я решаю перевести тему в другое русло. — Нам нужно все обдумать прежде, чем что-то делать. И решить, будем ли мы доверять Максиму или нет. Пока что я не готова пойти на такое. И тебе не позволю – я не хочу рисковать. — Хорошо, — кивает парень, соглашаясь. — Обдумаем это позже. Мы тушим костер вместе, чтобы дым не заметили другие участники, после чего я решаю осмотреть рану и поменять повязку. За такой короткий срок результаты были хорошими – рана перестала кровоточить и стала выглядеть весьма терпимо. Да и сам Артем чувствовал себя намного лучше – в обмороки падать он уже не собирался, цвет лица приобрел естественный оттенок, воды в достаточном количестве было выпито. Я промываю рану водой и кладу новый слой мха. Закрепив все повязкой, удовлетворительно улыбаюсь. — Я не мастер, но на данных условиях это лучшее, что могу предложить, — констатирую я, пожимая плечами. — Неплохо было бы это дело обработать нормальными антисептиками. — Самое главное, что уже не будет заражения, — успокаивает меня (или себя?) Артем. — Я бы не додумался положить на рану мох! Он зевает, заражая меня сонливостью. Пора ложиться спать. Да, только в шалаше не сказать, чтобы много места. Мы едва помещались с девочками втроем, но это всяко лучше, чем спать в одиночестве – благодаря теплу наших тел, ночью мы согревали друг друга. Эта ситуация вновь вгоняет меня в краску. Хоть бы Артем не видел моего стеснения и не воспользовался этим, лишний раз подкалывая меня. Вроде как мы пришли к общему мнению, что будем вести себя сдержанно, но находясь рядом с ним, я держусь из последних сил. А тут еще более неловкая ситуация – спать рядом с тем, от кого у меня бегут мурашки по телу. Стараясь не подавать никакого вида, говорю: — Спать будем в шалаше – так нас не заметят под ветками. И хотя у меня в душе бушевала буря, а всякий раз, прикасаясь к нему, мое тело содрогалось в конвульсиях, парень вел себя спокойно рядом со мной. Так он еще первым залез в шалаш, занимая место. — А тут и правда тепло! — воскликнул довольно он, наблюдая за тем, как я залезаю следом. Ложусь на спину, потому что смотреть на него на слишком близком расстоянии…боже, да что со мной? Почему я веду себя, как маленькая влюбленная девочка? Я не могу контролировать свои эмоции, поведение, я могу покраснеть за пару секунд просто глядя в его глубокие глаза! Я таю, как мороженное в адскую жару и смущаюсь от его прикосновений. И меня дико бесит, что он, при всем этом, ведет себя спокойно. Контролирует свои эмоции, выводя тем самым меня из себя! Чертовы отношения, чертова любовь! Я так отвыкла от всех этих чувств, что не могу спокойно отпустить ситуацию, а следовало бы! Нужно не забывать, где мы находимся! Разве нужно думать о любви в такое время? Нужно думать о том, как спасти свою же задницу, как защитить близких себе людей и не дать нам всем подохнуть от рук других участников. А это, между прочим, очень сложно. — О чем думаешь? — спрашивает меня парень, пока я витаю в облаках, глядя наверх и заложив руки за голову. — Много о чем, — отвечаю я. — О том, как нам не повезло оказаться здесь, как будет сложно выживать дальше, когда нас станет еще меньше. По ту сторону у меня остался только брат, которого навряд ли уже перевоспитаешь. Даже, если я и пошла за него, он не изменится - будет вести себя так же, как и вел раньше, снова начнет употреблять наркотики. Так что, сделав ему добро, я не получу ничего взамен. — А твои родители? Они вам не помогают? — У нас их нет, — спокойно отвечаю я. — Погибли. Через несколько секунд Артем вновь подает голос: — Прости. Как…как это произошло? — Авария. Отец не справился с управлением и улетел на встречку. А там их поджидала большая фура, — на выдохе говорю я, опуская взгляд. — Я должна была поехать по магазинам вместе с ними, но заболела. Отчасти, мне повезло не оказаться в машине в тот момент, но с другой стороны…я завидую тем, у кого есть семья. Первое время было тяжело, но потом постаралась отпустить все это. Теперь живу с мыслью о том, что хочу, чтобы они гордились мной. Повернув голову, я вижу отблески его глаз, заинтересованно смотрящих на меня. — А у тебя большая семья? — Нет. Есть мама, бабушка, младшая сестра. — Сестра? Сколько ей? — Недавно исполнилось 17. Сейчас учится в столице на программиста. У Яны в этом возрасте только тусовки и общение с друзьями, но никак не учеба. Мама хватается за голову, считая, что она не закончит университет из-за постоянных прогулов. Я улыбаюсь от его слов. — Помню, как я поступала в медицинский. Первый алкоголь, сигарета, все приходило с возрастом и мыслью о том, что я стала взрослая, что теперь не завишу от родителей. Правда теперь жалею о многом, что совершала. — Надеюсь, до нее это тоже, в скором времени, дойдет, — отвечает Артем. — А отец твой где? — Не знаю. Он бросил маму, когда мне было около года. Просто исчез, оставив записку о том, что уходит навсегда. Так и не понятно, по какой причине. Может нашел кого-то и не хотел говорить. Короче, я его никогда и не видел. Я промолчала, решив не мусолить эту тему и дальше. — И я не хочу, чтобы они пострадали, — продолжает говорить парень, пряча подбородок под ворот куртки. — Но и так же не хочу умирать. Кто тогда будет помогать им? Втроем они не справятся без моей помощи – бабушка не работает, сестра проедает деньги и не учится. Если меня не будет, то их жизнь останется на совести матери, которая и так работает на двух работах. Он скрежещет зубами, и я понимаю, как ему сейчас тяжело. Он был единственным мужчиной в семье и любил своих женщин так сильно, как никто другой. Конечно же, без него будет сложно, поэтому парень старается изо всех сил остаться в живых. Мне становится его жалко. Хоть он и наверняка не хочет, чтобы его жалели, но, открывшись мне, я вдруг осознаю, что он достоин победы. Не знаю, что за жизненная ситуация у других, быть может, у кого-то все еще хуже, чем у этого парня, но…но на данный момент мне хотелось помочь ему справиться с дерьмом, что навалилось на всех нас. — Скажи, а ты тоже считаешь меня предателем? — О чем ты? — Ты сама рассказала, какого мнения обо мне Никита и Антон. Они считают, что я их предал, не согласившись на те условия, что были мне предложены. — Артем, все их слова…— я пытаюсь как можно более мягче сформулировать то, что хочу сказать. Я видела, как ему важно было знать мое мнение. — Они просто обижены на тебя за то, что ты не с ними. Но, с другой стороны, чего они хотели? Хотели, чтобы ты так же охотился на других участников, так же кровожадно справлялся с добычей и при этом мило с ними беседовал? А как только настанет момент, где вы остались бы только втроем, то что тогда? Разве…разве кто-то из них не поднял бы на тебя руку? Артем жует губы, обдумывая услышанное. — А что, если…если останемся вдвоем только ты и я? Я замираю, в ночи видя его огненный взгляд. Он пожирает меня глазами и ждет ответа на столь сложный вопрос. Но что тут отвечать? Сказать, что я бы убила тебя, чтобы остаться в живых – не вариант, пристрелить саму себя, чтобы ему дать возможность победить – тоже. Я дорожила как своей жизнью, так и его тоже. — Навряд ли так «повезет», — пытаюсь отшутиться я. — Да и я не хочу смотреть далеко вперед. Сейчас мы все живы и здоровы, а завтра будет новый день, новые испытания. И кто знает, что они нам преподнесут? К тому же нужно подумать на счет того забора - если все получится, быть может, мы сможем спастись? Парень кивает, так и ничего не ответив. Я бы могла задать ему встречный вопрос, но не стала – не хочу нарушать и без того спокойный вечер, боясь услышать что-то, что мне не понравится. — А я думал об этом. Долго думал и знаешь, что понял? Что ты единственная среди всей этой шайки, кого я не стал бы убивать. Я замираю, глядя на его профиль. — Артем, пожалуйста… — Нет, правда. Наверное, потому что от тебя не веет опасностью. Мы познакомились с тобой еще до того, как увидели друг друга, и я уже понимал по голосу, что ты спокойная и добрая. А еще культурная. Я улыбаюсь, принимая его слова, как комплимент. — Да и мне кажется, что ты одна из немногих, кто достоин жить. — О, ты меня плохо знаешь! Можно подумать другие не достойны? Каждый достоин жить, и никто не имеет права отнимать жизнь у них. И не надо думать, что я идеальна - ты не видел меня в жизни и уверен в том, что я хороший человек. — А были моменты, когда ты была жестокой? – кажется, я начинаю понимать провокации парня. Артем восхвалял мой характер только потому, чтобы я раскрыла ему истинную я – со всеми подробностями и грязными делишками. И я…и я сдалась. — Например в колледже мы с девочками затравили соседку по комнате. Мы позавидовали тому, что у нее все сходило с рук, а преподаватели любили ее даже за частые прогулы. В итоге она перевелась в другой колледж. — Несколько лет назад я сдал своего друга девушке, которой он изменял, — без запинки добавляет Артем. – Друзьями мы остались, но осадочек присутствовал. Я устремляю взгляд на потолок палатки, начиная вспоминать все плохое, что сделала за свою жизнь. — О! Однажды я на протяжении двух недель ходила в магазин и воровала оттуда что-то. Однажды чуть ли не спалили – за мной то и дело, что ходила сотрудница магазина в крайний день, после чего я перестала туда ходить вовсе. — У, а ты плохая девочка, я смотрю! — улыбается парень, на что я хихикаю. — Твоя очередь! — Так, дай подумать… Было время, когда я настолько запутался в себе и своих чувствах, что встречался сразу же с двумя девушками. Ну, нравились мне обе, что я мог с этим сделать? — И что ты сделал? — Рассказал все. Подумал, что останется та, кто меня по – настоящему любит. В итоге обе ушли. — Еще бы – нечего было манипулировать чувствами нескольких девушек! — вспыхиваю я, как спичка. Мы как-то разом замолчали, будто обдумывая что-то еще. У меня в голове было еще одно плохое дельце, что могло бы покрыть все остальные, но я не знала, стоит ли мне об этом рассказывать. — А еще я сдал парня своей сестры, — внезапно сказал парень, на что я удивленно вскидываю брови. — Не скажу, что специально, скорее от злости. Он был не совсем честным человеком, а еще употреблял наркотики. И как-то я спалил за употреблением сестру. Долго выяснял отношения, потом ушел гулять с друзьями, а они позвали меня на вписку к их знакомому. Там, изрядно выпив, рассказал о парне, и хорошо, что не проболтался и о сестре, но…но я не знал, что тот знакомый работал в полиции. Артем кладет ладонь на свое лицо, прикрывая глаза. — Что тогда было…Янка до сих пор не знает о том, что это я проболтался – просто на следующий день ее парня повязали и нашли пакеты с порошком. — Быть может, не ты в этом виноват? Может за ним уже следили до этого? — Не знаю. Но хотелось бы на это надеяться. — А Яну не допрашивали? — Само собой, допрашивали. Даже брали анализы, чтобы убедиться в том, что она ничего не принимала вместе с ним. Хорошо, что анализы были хорошими. Какая-то странная тема у нас выходит. Мы всего лишь хотели понять, кто из нас больше достоин жить, а в итоге, сами того не ведая, решили пройтись по старым мозолям. Но в этом и смысл – здесь все достойны жить. И не важно, кто оступился по жизни, а кто был идеален – никто не имеет права убивать и никто не должен умирать. Жизнь нужна для того, чтобы как совершать ошибки, так их и исправлять. — А я чуть ли не сожгла дом, где мы жили с бывшем мужем, — проговариваю я, сама того не ведая. Лицо парня в этот момент запомнилось мне надолго – он раскрывает рот, привстает на локтях и округляет глаза настолько, что я боюсь того, что они выпадут из орбит. Одновременно было и смешно и страшно, но я лежу и самопроизвольно ухмыляюсь. — Что? У тебя есть бывший муж? — То есть тебя не смущает тема про поджог дома? — Погоди, стой, — Артем машет передо мной рукой, чуть ли не задевая ею мое лицо. — Почему ты не говорила о том, что была замужем? — А когда говорить то? Да и зачем? Тебе это было важно знать? — Да нет, просто…просто я не ожидал, что ты успела выскочить замуж и развестись до двадцати пяти лет. — О, это ошибка моей молодости, — закатив глаза, я вновь уставилась в потолок. — Мы познакомились в колледже и сразу же влюбились друг в друга. После учебы свадьба, переезд в его дом, бытовуха. По – началу, и правда все было хорошо, но потом он начал поднимать на меня руку. В общем…не знаю, зачем я тебе говорю об этом… — Эй, не стыдись того, что произошло, — парень хочет меня успокоить, но дрожь во всем теле при воспоминаниях дает о себе знать. Он, заметив это, замирает, боясь сказать что-либо еще. — Я знаю. Просто не по себе немного. В тот момент родители попали в автокатастрофу, а я искала утешения в нем, хотела, чтобы он меня поддержал, помог. Но вместо этого он только и делал, что срывался на меня и бил по лицу. В общем, не долго думая, мы расстались, а я от злости, собирая вещи, хотела оставить подожженную свечку и якобы ее уронить. Хорошо, что оступилась – даже, не смотря на то, какой это человек, он того не стоил. Повернув голову, вижу заинтересованные глаза парня. — Вот такая история. И ты теперь стал один из немногих, кто об этом знает. — Что ж, я очень польщен тем, что ты решила довериться мне. Клянусь, что уйду с твоей тайной в могилу. — А вот эта фраза нынче неуместна, с учетом того, где мы находимся. Достаточно простого обещания. — Вспомнить бы, с чего конкретно пошли все наши воспоминания, — улыбается он, закладывая руки за голову. — Кажется, мы решали, достойна ли ты того, чтобы я тебя не убивал в будущем. — Я и не рассчитывала на похвалу. Все мы со своими косяками в жизни. Но жить достоин каждый. Мы замолчали, каждый думая о своем. Глаза стали слипаться, но я не хотела заканчивать разговор на столь непонятной ноте. — Все будет хорошо, — тихонько говорю я, выдавливая небольшую улыбку. — Мы справимся. Придумаем что-нибудь. — Надеюсь. Спасибо, что не ушла и помогла мне пережить этот день. Я киваю, приняв благодарность. Не жалею о том, что сделала, хоть до этого и были сомнения. Но теперь я просто уверена, что Артем не причинит мне зла. Я сама впустила его в свое логово, обработала рану и выслушала все то, что копилось у него в душе. Только… Только кто бы помог мне самой. Я боюсь, что когда придет время, мне придется выбирать. Выбирать между девочками и этим парнем, решая, кто поистине достоин дальше жить. Ведь остаться должен лишь один. Но надежда на спасение все еще тлела в груди.