Охотники и жертвы

Будь в темнице хотя бы крошечная решеточка, через которую отрывался бы завораживающий вид на горные массивы Кунара и где в узком периметре колючего забора каждый день происходит нелегальная торговля оружием, наркотиками и даже людьми, то Питер бы смог заметить первые признаки грядущих и, что немало важно, болезненных перемен, грозовой тучей нависшей над привычным образом жизни террористов и над ним самим. Так нет ведь, в темнице не было ни малюсеньких окошек, ни трещин в стене, были только стоявшие в тяжелом, зловонном воздухе уныние и самобичевание, опрокидывающие Питера в озеро безысходности и нехороших мыслей. В добавок ко всему прочему, уже скоро к нему начали заходить террористы, видимо вспомнив о его существовании. Каждый визит сопровождался допросом, в случае любого проявления равнодушия и неуважения к доращивающему террористу, следовали наказания. А поскольку Питер не умел притворяться вежливым и неравнодушным, получал он будь здоров. Целыми днями напролет Питер лежал на матрасе и таращился в потолок. Безделье, конечно, на пользу не шло, но Питер попросту не понимал как ему самостоятельно выбраться из временной петли: в который раз понадеяться на удачу и дождаться чуда? Или всё же придумать подробный план и действовать уже по плану? Да, пусть безумному, в духе «оседлать кого-нибудь сверхогромного и не щадя черных вездеходов преступников, давя всё на пути своём, пуститься прочь». Или Питеру надо подождать спасительной миссии Тони? И тут напрашивался главный вопрос — может, Тони и правда делает террористам оружие? Что тогда? Как ему выбираться, будучи запертым в четырех стенах безысходности? Так он и валялся день за днем, размышляя о планах, о временных петлях, о Тони. Питер не знал, что происходит снаружи, мог лишь строить предположения, о чем-то догадываться и на что-то надеяться. Порой он приподнимая голову, вслушивался в тишину: вдруг, Тони и лысый уже выбрались и идут открывать чертову железную дверь за которой он заперт? За дверью всё было намертво глухо, будто террористы свернули палатки и уехали, забыв про пленника. С недавних пор, одинокого пленника: Тони и лысый окончательно переехали в мастерскую, а Питер остался. Возможно именно из-за отсутствия Старка, террористы и стали приходить. Они знали, что Тони не знает об их визитах, знали, что Питер не расскажет и не пожалуется Тони, потому что сами и разлучили их, развели по разным комнатам, пообещав (то есть, наврав Старку о том, что и пальцем не тронут «мальчика»). А Питер не знал зачем они держат его в живых: оружие он вместе со Старком не собирает, а о своем волшебном появлении давным-давно наплел с три короба. Мол, заблудился в горах на экскурсии и случайно наткнулся на базу, где также случайно и попался. На самом деле, причина почему его до сих пор не убили была всего одна и звали её Цзиньлун. Цзиньлун был помощником Мандарина, а кто-то поговаривает Цзиньлун и есть Мандарин — новый лидер группировки десяти колец. Так или иначе, личность Цзиньлуна была довольно спорная, загадочная и гадкая. Одевался он, скажем так, как волшебник из фэнтезийных книжек — в ношенную-переношенную робу, затянутую джутовой веревкой — но вёл себя этот человек, как последняя мразь в детективных романах о злодеях-маньяках, прикрывающих изуродованные физиономии масками. Маска Цзиньлуна была золотой, с черными штрихами замысловатых знаков-символов, о значении которых знал только Дзиньлун. Из щелей золотой маски, ввинчиваясь лезвиями, с низменным, потусторонним взором глядели мутно-болотные, слегка косящие в стороны глаза настоящего хищника. При нем всегда находилась трость, которой Дзиньлун был не прочь воспользоваться не по назначению, впрочем как и джутовой веревкой, поскольку был бессердечным растлителем и мизантропом, обожающим самолично наказывать пленников, как морально, так и физически, при чем физически с особым зверством, неторопливостью, растягивая пытки и упиваясь криками о помощи узников. Как правило, для пленников всё заканчивалось одинаково плохо –Дзиньлун не умел вовремя останавливаться и малость-малёхонько, перебарщивал с истязаниями. Едва ли Дзиньлун ожидал увидеть летом снег, тем не менее до него и прежде доходили крайне любопытные слухи обо всех странностях и аномалиях, происходящих по всему миру. Выходя из машины и ступая грубой подошвой своего сапога по земле, он услышал хруст. Мороз подморозил землю, да и на улице было непривычно темно. Странно было и то, что до ворот Дзиньлун изнывал от жары и мечтал по приезду на базу пригубить бутылочку минералки. Расправив широкие плечи и внимательно оглядевшись, он быстрым шагом пересек склад с грудой металлолома, выслушал короткий доклад дрожавшего от холода человека с растрепанной бородой и подбитым глазом (человек сообщил, что «оружие изготовляется в соответствии с планом и будет изготовлено мистером Старком в кротчайшие сроки») и, наконец, спустился вниз, где содержали в антисанитарных условиях заключенных: половину отправляли на утиль, другими словами их расстреливали и сбрасывали в общую погребальную яму (сразу после получения информации), остальных делили — самых крепких вербовали и приобщали ко злу, самых слабых продавали в рабство. В этот раз Дзиньлуну был интересен лишь один узник. Он лично захотел посмотреть на подростка, сумевшего проскочить мимо десятка вооруженных до зубов охранников. Его охранников. В случайности Дзиньлун не верил и ни единому слову пленника не поверил. Сначала ему показали видеосъемку с камер, тем самым подогрев его любопытство и жажду «пообщаться» с пленником. Всё его нутро сжалось в чудовищный ком из предвкушения, развратных вожделений и фантазий, заставляя сердце биться чаще, а низ возбужденно подрагивать. Давненько к нему в руки не попадался столь юный экземпляр. А юный, сладко думал он поворачивая замочный ключ в железной двери, всё равно, что невинный. Проходя в камеру, Дзиньлун уже знал наверняка, как именно будет допрашивать пленника, знал сколько по времени продлится допрос и в каких позах он будет допрашивать, даже если будет знать ответы на все свои вопросы. Услышав скрип двери, Питер резко вскочил. Он не надеялся увидеть на пороге Старка, но что-то в глубине его души, наверное легкий порыв одушевления и крошечная искра веры в помощь Старка, заставили Питера с надеждой уставиться на дверь. Он был готов ко всему на свете, даже к нашествию компсогнатов или нападению здоровенных пауков, но увидев Дзиньлуна — более чем зловещего гостя камеры — ощутимо напрягся и с разочарованием прикусил губу, как никогда чувствуя свою беззащитность перед лицом опасности. Конечно, он мог бы применить силу, но… Внутренняя борьба закончилась победой здравомыслия. Человек в золотой маске не должен узнать его секрет. Взяв себя в руки, а это оказалось не так-то просто, Питер закатил глаза, чем сильнее раззадорил Дзиньлуна. Прелесть робы заключалась в её скрытности: она отлично скрывала взбурлившее под кожей Дзиньлуна возбуждение. — Ну рассказывай, — потребовал Дзиньлун без каких-либо прелюдий. Прелюдии он оставил на потом и словами нахальный пленник так просто не отделается. — Откуда ты и как сюда попал? — Из будущего, — с вызовом сверкнул глазами Питер. Он решил попробовать другую тактику. Тактику «говори правду, они всё равно тебе не поверят», — а попал через временную петлю. — И как же тебя зовут? — совсем уж нехорошим, приторным голосом полюбопытствовал человек в маске. Он плотно затворил за собой железную дверь и несколько раз повернул ключ в замке. Убедившись, что дверь как следует закрыта, мужчина стал медленно, будто охотник, подступать к раскладушке. Питеру вдруг показалось, что раскладушка под ним странно провисла, как если бы он всем весом вжался в матрас и сидя попятился. Сосредоточенность Питера, как ветром сдуло и мысли рассыпались в кучку — он действительно вжимался в кровать. — А это важно? Я же вам ответил, — пробормотал он, краем глаза замечая как гаснет алый уголек в верхнем левом углу — камеру отключили, значит разговор с гостем пройдет в более чем приватном формате. Легким движением длинных пальцев, Дзиньлун снял с себя маску. Его желтоватое лицо, словно опустили в воск, после чего исполосовали кинжалом. Теперь понятно почему он носит маску. — Да и сначала вы представьтесь, — Питер встал. Не сделай он этого, то обязательно окажется зажатым в углу. Взгляд мужчины ему был хорошо знаком: на него так иногда посматривал Сайлас. — Дзиньлун, — ухмыльнулся мужчина и что-то вспомнив, склонил татуированную, лысую голову на бок, — ты один проник сюда? — Один. Остальные на лодке остались. Звучало как полный бред (какая лодка посреди гор?!), но бредом в этом случае была правда. Дзиньлун удовлетворенно кивнул. — Что на счет друзей? — проворковал он. — Ты говорил моим людям о каких-то друзьях… О больших и опасных… О ком шла речь? — Динозавры, — как ни старался Питер придать своему лицу грозности и вызова, получалось обратное. Дзиньлун не сдержал ехидной улыбки. Вероятно, он не поверил ни единому честному признанию Питера, динозавры просто стали последней каплей. Вытянув руку, он провел тыльной стороной ладони по щеке Питера, а того передёрнуло от отвращения. — Тебе противно мое лицо? Подумав, что лучше будет промолчать — любой его ответ может вывести из себя Дзиньлуна, Питер не подумал о том, что молчание тоже может расцениваться как своеобразное согласие, а стало быть, молчание тоже ответ. Зеленые глаза Дзиньлун потемнели и в следующую секунду, он крепко и так быстро сжал запястья Питера, что тот не успел увернуться. Паучья реакция, будь она неладна, подвела. — Не лицо противно, — запоздало прошептал Питер, мысленно очерчивая грань за которую нельзя Дзиньлуну переступать. Но Дзиньлун не умел читать мысли, да и личных границ для него не существовало. Толкнув Питера на раскладушку, чудом не сломавшуюся при его немягком приземлении, Дзиньлун кровожадно расплылся в улыбке, обнажив заборик неровных зубов. Достав кинжал с позолоченной рукояткой, он склонился над сглотнувшим вязкий ком Питером. — За кого ты меня принимаешь, мальчик? За полного кретина? — шепнул Дзиньлун ему прямо в ухо. Холодное лезвие кинжала обожгло шею Питера, змейкой спустилось к талии и подцепило футболку, заползая под ткань. — Я скорее поверю в мифическую случайность, чем в небылицу с динозаврами. — В моем случае случайность тоже правда. Я случайно угодил во временную петлю, — он услышал, как затрещала футболка, слышал звук рвущейся ткани, но боялся оборвать зрительный контакт с Дзиньлуном и посмотреть вниз. — Лжец, — гневно прошипел Дзиньлун и сорвал с него то, что осталось от футболки, — но ты у меня ещё заговоришь… За долю секунды, до того как скособоченной рот Дзиньлуна опасно приблизился к его губам, Питер выставил перед собой руку и выстрелил в мужчину паутиной. Короткий, удивленный вскрик Дзиньлуна сопроводился оглушительным хлопком — за дверью прогремел взрыв, не имеющий ничего общего с изумленным выражением лица Дзиньлуна, которое быстро поменялось на безумное ликование. Осознав, что он натворил, Питер оттолкнул от себя Дзиньлуна, попутно вытаскивая из его кармана ключ от свободы. Свобода, в общем-то, была весьма размытой, за железно дверью группа вооруженных террористов. — Я знал… Знал, что ты с изюминкой, — Дзиньлун перевернулся боком, роняя на Питера восхищенный взгляд, — тем слаще будет с тобой проводить время… Не слушая Дзиньлуна, Питер вставил ключ в дверной замок и обернулся. Ему показалось, что псих в маске каким-то образом высвободился. Не показалось. Смеясь, мужчина игриво повертел в руке кинжал. Именно кинжалом он и перерезал паутинку Питера, а Питер опрометчиво оставил оружие у террориста. Вспомнив каких усилий ему стоило расправиться с паутиной Джастина (лишь при помощи зуба динозавра!) и немного позавидовав, Питер не представляя себе как он будет дальше выкручиваться, выскользнул за дверь. В спину ему ударил злорадный смешок Дзиньлуна: — Далеко не убежишь, сладкий. А попробовать стоило. За железной дверью как оказалось никого не было: ни террористов, ни следов борьбы, ни погрома от взрыва. Не считая мусора, грязного, опплеванного пола и что-то подозрительно тикающего на столе, тут было пусто. К сожалению, Дзиньлун не заставил себя долго ждать и вышел вслед за Питером. Времени на разглядывание комнаты и раздумывания у Питера совсем не осталось. Рванув налево (оттуда веяло прохладой и свежим воздухом), Питер понесся по туннелю, будто вырытому огромным кротом. Дзиньлун шел попятам. Пару раз споткнувшись (до чего же он неуклюжий, а ведь обладает суперсилой!), Питер-таки рухнул в неглубокую яму. Это ему дорового стоило. Прыгнув на него, Дзиньлун вонзил кинжал в ляжку Питера. Отбрыкнувшись здоровой ногой, Питер облепил извращенца паутиной и пока тот очумело выпутывался, кое-как поднялся и хромая, заковылял дальше, к неясному пучку света на том конце туннеля. Кинжал Питер предусмотрительно не вынимал — хуже станет если его вытащить и оставить рану открытой, ведь времени на перевязку у Питера не хватало. Дзиньлун мог в любую минуту порвать паутину. Всё громче слышались крики: сзади его звал Дзиньлун, впереди вопили террористы. Трубила стрельба и знакомый до боли глубинный рёв. Земля под ним сотрясалась от ударов — террористы пустили в ход всё имеющееся у них в арсенале оружие против вымершего ящера, но бронированная шкура не пропускала пули. Привалившись к столбу, Питер побелел и застонал: кровь лилась из его раны уже ручьями. Вот тебе и суперсила — прока ноль, привилегий ещё меньше. Ещё издалека он увидел Тони в хлипком прототипе-костюме. Вместе с террористами Старк искал пути отступления, однако спинозавр полностью закрывал собой маленькую базу. Он был словно везде: давил лапами, рвал на куски зубами, проглатывая людей целиком, его хвост сносил с ног, а рёв оглушал. Дзиньлун встал как вкопанный, а широкие ноздри спинозавра вобрали в себя воздух. Динозавр повернул страшную морду к Питеру. Быть может он и не запомнил как выглядел наездник, но прекрасно помнил как пахнет тот, кто оседлал его. При всем желании, Питер не мог бежать. Только ползти. Динозавр взревел громче прежнего и разинув пасть, метнулся к Питеру.