***
Луначарский приоткрывает глаза, выходя из потока мыслей. Он точно слышал шаги, идущие к этой статуе, однако сейчас было слышно лишь шелестение природы и тихий, слишком неразборчивый разговор вдали. Савва медленно приподнимает голову, взглядом упираясь в уже давно выученные черты лица бога-Фараона. Мальчишка сидит на коленях, сложив руки на бедрах. Кажется уже привык проводить часы в этой позе. И зачем? Он не молится. Ничего подобного. Просто ему так спокойнее. Будто так он уходит от чего-то, чего никак не мог понять; от чего-то, что хотело накрыть с головой, удушая; от чего-то... Что кроется внутри. -Опять ты. - Тихое кряхтение со стороны кровати. Скульптор, закатывая глаза, опускается на пол амбара, достает откуда-то из-за пазухи привычный кусок затвердевшего песка. Песчаника?.. Плитняка? «Плитняк...» - Повторяет мысленно Савва, задумываясь. - «Что за всплытие рандомных слов в голове?..» - Тихо вздыхает и слабо морщится, но уже в следующую секунду его лицо расслабилось, а губы растянулись в легкой улыбке. О да, и это у синевласого не редкость. Слышал когда-то, видимо, вот и запомнилось. А сейчас, как и всегда, случайно всплыло в мыслях. Не то, что бы он понимал что это такое, но... Раз всплыло, значит, наверное, вовремя. -Простите, я сейчас уйду. «Неприлично так нервировать человека. Надо пореже сюда заходить. Все-таки это его личное пространство.» - Зрачки сузились, а тело моментально пробила едва заметная дрожь. Дыхание непроизвольно было задержано. - «Он и так разрешил мне ночевать здесь...» - Ошарашенный, абсолютно отстраненный взгляд изумрудных глаз был направлен в пустоту перед собой. Лицо парня потеряло какие-либо эмоции кроме ужаса. - «Как неблагодарно... Какая же ты мразь...» - Будто он снова там. Снова с ним. Еще секунда и его снова чем-нибудь... - «Тебя пустили, а ты сел на шею... Маленький подон-..» -Сиди. - Приказной голос раздается в деревянных стенах. - Никто не гонит. Жар тела моментально сменился ужасающим холодом. Еле ощутимое тепло на спине, точно между лопаток. Разум начал очищаться. Глаза стрельнули болью, и Савва зажмурился, качнув головой. Легкое дуновение ветра качнуло прядь, приводя парня в себя. Луначарский опустил голову. Серга тихо звякнула. Шелест листвы доносился до ушей парня чудесной музыкой. Слышалось хлопанье крыльев птиц и чудесное пение самих крылатых, проносящихся туда-сюда-обратно. И всю картину дополняло тихое постукивание стамески по необработанной поверхности песчаника.***
Савва поджал губы, сверля лес неуверенным взглядом. Этот Сдерик почти сразу же после своего появления куда-то исчез, и Луначарский не знал куда. Это заставляло волноваться. Мужчина только прибыл сюда, а значит — ничего не знает. Конечно, Скульптор, находящийся во время прибытия новенького в неимоверно наипрекраснейшем расположении духа, сразу же быстренько провел тому некое подобие экскурсии, однако ничего больше их "территории": от пристани до посевов, от дома до дальнего сарая. «Но его нигде нет...» - Обладатель синих волос несколько раз мазнул носком левого кроссовка по земле, буравя ту таким серепым взглядом, будто она знала ответ. Что за глупости..? Зеленоглазый мотнул головой и замер, внимательно следя за продолжающей качаться из стороны в сторону косичкой. «К слову, а ведь... С моего появления здесь минуло примерно 30 лун... О звёзды, месяц... Если, конечно, не больше.» - Савва повел плечом и направился к посевам. - «Если так подумать...» - Парень осторожно прошел мимо, к прудику, и открыл тихо скрипнувший сундук. Небольшое железное ведёрко довольно быстро наполнилось водой. Луначарский, точно находясь в прострации, направился с этим ведром к дому. - «Перемещение в другой мир..? Ладно, что-то поздно я заволновался об этом. Хорошо, я явно в другом мире. И это не сон. Или реалистичный сон. Главное, чтоб не такой реалистичный, как в прошлый раз... Если бы я просто оказался в другом месте, то, судя по именам местных, и в другой стране. Соответственно... А что "соответственно"?..» - Савва остановился у тех самых горшков, принесенных Хозяином дома довольно давно. То тут, то там в сухой земле виднелись растущие чуть ли не на глазах росточки, обещающие уже в скором будущем превратиться в красивые цветы. Луначарский осторожно поставил ведро за землю. Зачерпнул немного воды руками и неспешно начал поливать. Пусть медленно, да. Но так он не навредит еще не окрепшим стебелькам. От прохладной воды по рукам побежали неприятные мурашки, но синевласый только продолжал свои действия. - «Язык я здешний понимаю, чего же боле нужно, хах? Хотя... Скульптор как-то раз говорил "Миср". Может, типа "Земля" и "Миср"? Хотя не думаю, что я бы попал на... Другую планету. Кошмар, это вообще все звучит как бред сумасшедшего... Не хочу думать об этом... Но хочу домой...» - Цветы политы, и Луначарский застывает, буравя взглядом один из небольших ростков. Он будто... Светится? Мягко так, едва заметно, отдавая зеленой. - «Уже совсем скоро ты вырастишь и окрасишь этот мир своей красотой. Лишь бы это поскорее произошло...» Савва прикасается к зеленому стебельку кончиками пальцев. Аккуратно. Бережно. И замирает. Чувствует. Каждой клеточкой тела он чувствует, как на него смотрят. Внимательно. Пронизывающе. И недружелюбно. Синевласый не двигается, оставаясь все в том же положении. Он чувствует подкатывающий к горлу желудочный сок. Чувствует, как голова начинает идти кругом. А в нос ударяет запах песка. Только не того, который его окружает. Чувствовал песок, пыль и, кажется, ветер..? Была толика пустоты в этом запахе. Такой запах чувствуется в большом, открытом поле. Запах пустоты или ветра. Что-то было в этом запахе неправильное. Что-то, что не позволяло ему двигаться. На запястьях почувствовалась тяжесть. Но там ничего не было. Что-то тяжёлое, будто он снова... До ушей доносится мужской голос. Едва слышно, точно через вату. Голос, полный яда и презрения. Это слышно по интонации. Но не слышно что именно говорит этот голос. И голос этот кажется до омерзения знакомым. Будто говорил сам Савва. Но что-то было не так. Совершенно не так. В ушах внезапно слышится оглушающий писк, и Луначарский, жмурясь, падает на колени. Парень закрывает уши руками, будто бы это могло спасти его барабанные перепонки, готовые лопнуть в любой момент из-за этого пищания. Резкая вспышка и тишина. Слабость и расслабление. Савва неуверенно приоткрывает глаза. Пусто. Нет, под ним есть земля. Он, кажется, даже видит какие-то горы или холмы впереди, но... Тут просто пусто. Запах. «Это такой же запах.» - Мелькает как-то испуганно. В его "пустоте" было... Пусто? Над головой темно-фиолетовое небо. Точно звездное, разве что все небесные тела были стерты, будто ненужная деталь. Однако куда бы Луначарский не посмотрел, там, впереди, он видел, видимо, резкий спуск вниз, являющийся обрывом, и небо у этого "обрыва" приобретало неестественный, но такой завораживающий узор, чем-то похожий на тот, что можно наблюдать перед рассветом: линии самых разных цветов, от персикового до сиреневого, идущие от горизонта куда-то вверх, постепенно тая в окружающей тьме. Завораживает. Зеленые глаза опускаются в землю. Она серая. На вид похоже на камень, только будто покрытый слоем пыли. И пахло также. Песком и пылью. И пустотой. «Но где я?» Савва медленно осмотрелся, стараясь успокоиться. «Кажется открывать глаза черт знает где скоро войдет у меня в привычку...» - Грустно усмехается Луначарский и медленно поднимается на ноги. Парень отряхивает колени, задницу и замирает. - «Почему каждый раз я начинаю нести бред, когда..?» - Мысль так и остаётся незаконченной. Изумруды глаз присматриваются лучше к этим самым "горам" и "холмам". Груды какой-то каменной породы. Будто здесь произошло землетрясение, разрушившее всё к чертям. Вот только... Разрушать нечего. Вдали виднелись остатки какого-то здания. Довольно невысокого, по типу башни. Только темно-синяя крыша, или то, что ею когда-то было, и небольшой кусок белой стены этой постройки смотрели на него из-за одной такой груды камней. Синие пряди казались в окружающеи полумраке необычайно яркими, из-за чего отросшие корни каштановых волос виднелись особенно сильно. Зеленые глаза неуверенно скользнули по выглядывающей башне, потом по остальному окружению. Точнее по его отсутствию. Савва поджал губы и неуверенно пошел вперед. Застегнул рубашку и глубоко вздохнул. Ему нужно обыскать тут всё и кого-нибудь найти. Хотя бы узнает где он. И пугало парня не столько местоположение "хрен пойми где", сколько его собственное спокойствие. Шаги были беззвучны. Парень не думал, он ли так от напряжения ходит или просто здесь нет звуков. Он не думал ни о чём. Просто шёл вперёд. Ему вообще издавать звуков не хотелось: ни голосом, ни ногами, ни как-либо ещё. Будто в любой момент за это в него могло что-то прилететь. Знакомое чувство... Уперевшись в "подножие" груды камней, создающих собою ту самую "гору", за которой скрывалась постройка, Савва недовольно повел плечом. Повернувшись, начал обходить. Не лезть же наверх! Прошел примерно час его блужданий. Эта чёртова груда оказалась куда больше на протяжённость, чем он ожидал. Даже позволил помыслить о том, что стоило все же лезть наверх. По крайней мере так было бы значительно быстрее. Но вот уже виден поворот. Савва расслабленно улыбнулся , уже предвкушая блуждания по заброшенному зданию. Но и радость парня долго не держалась — гора, оказывается, тоже заворачивала, образовывая, скорее всего, букву "п". Луначарский беззвучно вздохнул и почти что простонал в голос. «Сколько ж еще так пиздюхать?..» Но уже минут через пять или семь показался и второй поворот. Синевласый приосанился, обрадовавшись. «Честно слово, если эта гора там продолжается, я просто через верх залезу...» - Мысленно прорычал Луначарский, будто бы местность могла его услышать и, если что, видоизмениться. Но нет, гора не продолжилась. Взгляду предстала широкая пустая местность, уходящая куда-то вдаль. Обыскивая взором которую, парень нашел не только здания, которых на самом деле оказалось три, а не одно, но и... Человека? Кто-то сидел там, в метрах примерно пятиста от Саввы. И было в этом человеке что-то неправильное. Луначарский осторожно направился к нему. Мужчина сидел на земле, обняв руками колени. Отросшие почти до плеч волосы каштанового цвета беспокойными волнами спадали на лицо, которым тот уткнулся в свои колени. Серые джинсы почти сливались с землей под их ногами, белая футболка еле как выглядывала из-под кофты довольного яркого оттенка зелёного. Что-то было не так с этим человеком. Но что — Савва понять не мог. И это пугало. Его пугал этот человек. Луначарский замер в нескольких метрах от сидящего. И что-то было... Взгляд зацепился за цепи. И как он их сразу не заметил? Цепи, что тянулись прямо из земли к его рукам, твердо цепляясь за запястья кандалами. «Да что здесь, блять, происходит?!» Сердце пропустило удар, отдаваясь сильной болью в груди. Человек медленно поднял голову. На его лице несколько шрамов, что были явно очень и очень старыми, едва видными, и улыбка. Зловещая улыбка. -Я разочарован. - Протянул мужчина наигранно скучающе. Голос не грубый, но чуть хриплый. Он давно не говорил. Да и, видимо, не с кем. Яркие изумрудные глаза встретились друг с другом. Абсолютно одинаковые, они смотрели друг на друга: полные ужаса и сверкающие насмешкой. Луначарский сделал несколько шагов назад и нахмурился, стараясь придти в себя. -Ты кто, мать твою, такой?