***
— С хрена ли я должен его провожать?! — прорычал Блейз, всё же удерживая с трудом стоящего на ногах Уизли рядом с собой. — Вам надо, вы и провожайте. — Он слегка подтолкнул Рона обратно к Драко, но тот тут же толкнул его обратно прямо в объятия к Блейзу. — Я вам не четрив… чров… чертов мяч! — наконец смог закончить свою гневную тираду Рональд, пытаясь заставить комнату вокруг наконец перестать вращаться. — Его должен провести ты, потому что у тебя единственного здесь нет пары, — произнес Драко, пристально смотря на Блейза. И почему-то Блейз уловил в словах друга какой-то странный двойной подтекст. — У меня есть пара, если ты не заметил. Ему Уизли пять минут назад нос расквасил, — Забини выразительно кивнул в сторону Рона. — Расквасил, — подтвердил страшно довольный собой Уизли, пьяно хихикнув. Блейз практически зарычал от раздражения. Не то чтобы он считал Смита своим парнем… Но уж если выбирать между перспективой тащить через пол замка тело пьяного Уизли, который к тому же будет осыпать его оскорблениями, или позажигать с вешающимся на его шею Смитом, Блейз бы предпочел второй вариант. — Он не может оставить своего облезлого попугая, — пьяно фыркнул Рон, пытаясь высвободиться из прохладных сильных рук Блейза. Блейз скривился, не понимая, что этот убитый алкоголем в хлам Уизли несет, а Малфой усмехнулся. — Отпусти меня, придурок! — неразборчиво потребовал Рон. — С радостью, Уизли, — Блейз слегка отпихнул от себя этого пьяницу, но тут же снова ловко его поймал, поскольку Малфой вместо того, чтобы придержать в очередной раз летящего в него Рона, просто отошел в сторону, а Уизли, окончательно распрощавшись с координацией, похоже, вообще не ориентировался в пространстве. — Я знал, что ты его поймаешь, — с понимающей усмешкой произнес Драко, поиграв бровями. Блейз в ответ наградил друга весьма эффектным убийственным взглядом. — Опять не упал! — пьяно засмеялся Рон, смотря в недовольные карие глаза своего спасителя. А вы замечали, что при определенном освещении они слегка мерцают, словно янтарь? Рон вот только что заметил это впервые. Блейз выровнялся, продолжая удерживать Уизли в вертикальном положении. — Ты организовал вечеринку, значит несешь ответственность за всех присутствующих. — Да, но я не вливал в Уизли ром ведрами, — парировал Блейз. — К тому же ты староста, — привел новый аргумент Драко. — Если тебя поймают, у тебя есть отговорка, что ты дежурил. — Ага, выпивший староста ведет в спальни пьяного в дымину студента, — едко отозвался Блейз. — У Филча точно не возникнет вопросов. Наблюдающий за баталией друзей Тео, услышав эту реплику, задорно рассмеялся. — И вообще, сейчас Захария вернётся, — напомнил Блейз. — Уверен, ты слишком умен, чтобы попасться Филчу, — снисходительно отмахнулся Драко. — Пожалуйста, проведи его, а мы пока присмотрим за твоим попугаем... Рон услышав это, затрясся от смеха, уткнувшись кому-то в плечо. Кажется, это было плечо Забини, потому что оно восхитительно пахло, но Рональд не был точно уверен. У Малфоя временами классное чувство юмора, не находите? — Чтобы он с головы до ног осыпал меня оскорблениями? Ну уж нет, спасибо, — едко ответил Блейз, явно не оценив юмора друга, складывая руки на груди и тут же ловя снова падающего Уизли. — Да стой ты ровно! — раздраженно рявкнул он. — Стою… — послушно пробубнил себе под нос Рон и снова уткнулся ему в плечо. — Ну так заткнешь его поцелуем, если он будет возникать, — ярко улыбнувшись, ответил на реплику Блейза Драко и похлопал друга по плечу. — Думаю, Уизли не будет против. — Смешно, — с каменным лицом ответил Блейз. Если честно, он вообще не понимал, зачем Драко это делает. Сейчас Блейз своего рода ощущал себя преданным, ведь Драко был одним из немногих, кто знал о его глупой влюбленности в Рональда Уизли. Конечно, Блейз никогда об этом не распространялся. На Слизерине было как-то не принято делится друг с другом душевными переживаниями и чувствами за плетением косичек. Но судьба сложилась так, что Драко всё же узнал… Однажды летом он без приглашения нагрянул к Блейзу в гости и застал его за разглядыванием кучи газетных вырезок со статьями о жизни Рона. Блейз определенно бы умер от стыда или скорее заавадил Драко как ненужного свидетеля, если бы точно не был уверен, что Драко и сам был уже по уши влюблен в главного Национального Героя Поттера. Поэтому они просто сели и поговорили по душам. Впервые в жизни настолько открывшись друг другу. Драко подтвердил догадки Блейза, рассказав о том, что с шестого курса без ума от Поттера, а Блейз поведал, как именно стал собирать вырезки с колдофото и статьями о Роне Уизли… Всё началось в прошлом году. Война шла полным ходом и посещать Хогвартс становилось всё невыносимее. Сумасшедшие Кэрроу с их не менее сумасшедшим подходом к обучению устраивали пытки учеников за минимальную провинность и заставляли отрабатывать непростительные заклинания друг на друге. Чистокровность Блейза сыграла с ним злую шутку, буквально сделав его заложником в школе. Ведь они с матерью так и не примкнули к рядам красноглазого психа, примкнул лишь Луиджи, который на тот момент приходился Блейзу четвертым отчимом и которого убили авроры во время очередной стычки. После смерти отчима, мама ходила словно с мишенью на спине. С одной стороны пристальная слежка авроров, с другой Пожиратели Смерти с настоятельными рекомендациями вступить в их ряды. Лишь её красота, ум и хитрость, позволяли максимально тянуть время, но всё же получение клейма темной метки и ей, и Блейзом оставалось лишь вопросом времени. Покинь Блейз школу, попытайся уехать в Италию, и они с матерью тут же бы попали в немилость к Волан-де-Морту. А что значит быть у него в немилости, Блейз прекрасно видел на примере семьи Драко. И он точно не хотел для своей матери подобной участи. Поэтому приходилось максимально приспосабливаться. Делать вид, что пытаешь первокурсников, предварительно договорившись, чтобы они максимально правдоподобно кричали. Тайком пробираться на кухню, воровать еду, а потом незаметно нести в подземелья и под предлогом того, что хочешь практиковать на провинившихся непростительные, кормить измученных голодом детей. Максимально хитрить и находить выгоду во всем. Не высовываться, не спорить, не препираться, когда всё нутро буквально разрывало от желания заавадить ублюдских Кэрроу нахрен. Постоянно волноваться о том, всё ли в порядке с матерью, и просто молиться, чтобы весь этот ужас закончился, и их с мамой не клеймили, поскольку тогда бы их сразу же ждал Азкабан, ведь Блейз прекрасно знал, что просто не сможет пытать и убивать кого бы то ни было, даже если ему будет грозить смерть. Хотя мама, скорее всего, пошла бы на это, чтобы сохранить ему жизнь, но Блейз и этого бы не позволил, не дал бы матери взвалить на себя такую ношу. Ведь это уже не было бы жизнью ни для кого из них. Жить, зная, что на твоей совести смерти, боль, страдания и слёзы десятков или даже сотен людей, зная, что у тебя руки в крови по локоть, и ты лишил кого-то матери с отцом, или чьего-то сына замучал до смерти по приказу поехавшего головой ублюдка? Это не жизнь, это добровольный ад на земле, служение чьим-то извращенным убеждениям ценой собственной души… В общем, Блейз, скооперировавшись с Тео и Панси, выживал как мог. В такие моменты мы всегда ищем хоть малейший проблеск надежды, и Блейз не был исключением: он искал этот лучик надежды на спасительное освобождение повсюду, и этим лучиком для Блейза, впрочем, как для всех здравомыслящих людей Магической Британии стало Золотое Трио. Блейз хорошо помнил первую вырезанную им из “Пророка” статью. Заголовок гласил: “Нежелательное лицо номер один в компании грязнокровки и еще одного неизвестного проникли в министерство”. И ниже смазанное колдофото, на котором Поттер, Грейнджер и рыжий мужчина снятый со спины на всех парах несутся к министерским каминам, попутно отбивая летящие в них проклятия. Не нужно было быть Трелони, чтобы догадаться, что третьим был Уизли. Эта статья буквально вдохнула в Блейза надежду. Показала, что Поттер и компания не сидят сложа руки, они продолжают бороться. Блейз хорошо помнил, как зачитывал эту статью до дыр. И больше всего в нем невольное восхищение вызывал Уизли. Ведь ему из всего Трио было сложнее всего. Блейз не сбежал в Италию из-за страха за жизнь и здоровье матери, а тут огромная семья и вся под прицелом Волан-де-Морта. Но Рон продолжал сражаться, рискуя быть пойманным, раскрытым и тогда уж точно вместе со всеми родственниками замученным до смерти. Эта смелость просто не могла не восхищать. Через пару недель после первой статьи Блейз случайно подслушал разговор Лонгботтама и Финнигана. Так он узнал о “Поттеровском дозоре”, за которым стал пристально следить. Десятки часов с радио в обнимку в надежде узнать хорошие новости и, как ни странно, но услышать хоть что-нибудь о Золотом Трио. Вернувшись с пасхальных каникул, он с трудом узнал избитого Драко, лицо которого напоминало перезрелую сливу, а когда тот снял рубашку, Блейз, не совладав с собой, красочно выругался, рассматривая кровоточащие раны, гематомы, ожоги и рубцы от заклинания плети. Тео, лишь поджав губы, бросил на Драко сочувствующий взгляд. Как сын Пожирателя Смерти, он периодически видел тело отца после наказаний Темного Лорда. Пока Блейз и Тео как могли лечили Драко, он рассказал, как к ним в мэнор Егеря притащили Золотое Трио в полном составе. Грязных, худых, раненых, с горе маскировкой. Как сумасшедшая тетка Драко пытала Гермиону, пока Рона и Гарри держали в плену, как всем троим, прихватив с собой Лавгуд, гоблина и Олливандера удалось сбежать с помощью домовика. И как жестоко наказал семью Драко Волан-де-Морт, когда узнал о побеге. О том, какой вклад вложил в этот побег сам Драко, друг умолчал, Блейз узнал об этом уже позже, летом. Второй вырезанной статьей была новость побега Золотого Трио из Гринготтса верхом на драконе. Но эту статью Блейз зачитать до дыр не успел, поскольку практически сразу Золотое Трио вместе с Орденом Феникса явилось в Хогвартс лично. Блейз хорошо помнит, как, стоя в пижаме в Большом зале, из толпы однокурсников смотрел на стоящего справа от Поттера Рона, пока Макгонагалл затеяла дуэль с Северусом и Кэрроу в придачу. Блейз смотрел на Рона и не мог оторвать взгляд. За почти год, пока он не видел Рональда Уизли, тот сильно изменился. Черты лица стали более острыми, взгляд взрослее и серьезнее, фигура спортивнее. Перед ним больше не стоял парнишка гриффиндорец “нищий прихвостень знаменитого Поттера”, как Блейз, признаться, дразнил Рона периодически на четвертом, пятом, да и шестом курсах. Перед ним стоял сильный, смелый, уверенный в себе герой самой страшной в истории Магической Британии войны. Пожалуй, именно в тот момент Блейз впервые взглянул на Рона по-другому, не только с моральной, но и с эстетической точки зрения. Заметив и яркость красивых синих глаз, обрамленных в густые веера ресниц, и огненность непослушных волос, четкий контур пухлых губ, острые скулы и волевой подбородок. Рон больше не сутулился, а наоборот, нес себя гордо, был собранный и готовый к бою, что позволяло хорошо рассмотреть неожиданно подтянутую спортивную фигуру. Рональд Уизли был чертовски красив, хотя, наверное, и сам не догадывался об этом. А затем во время битвы за Хогвартс Рон спас ему жизнь. Черт знает, зачем Блейз послушал Драко и поперся вместе с ним и Крэббом в Выручай-комнату… Сейчас-то Блейз понимал, что лично Драко, будучи до беспамятства влюбленным идиотом, рванул туда, чтобы увидеть Поттера, убедиться, что с ним всё в порядке, и, если уж быть до конца честным с собой, наверное, Блейз, вместо того, чтобы спасаться бегством, предположив, что с Поттером по любому будет и Рон, тоже отправился в Выручай комнату, чтобы просто увидеть Уизли, рассмотреть того, к кому постоянно возвращался мыслями в последние месяцы, получше ещё разок. И это обернулось полным пиздецом, когда недоумок Крэбб, упокой Мерлин его душу, возомнил себя гребаным Дамблдором и, решив выпендриться, призвал адское пламя. Еле удерживаясь на непонятной горе хлама, Блейз с ужасом смотрел на то, как Крэбб, сорвавшись, падает прямо в адский огонь и понимал, что еще минута и наступит и его участь. Но Рон, рискуя собой, вернулся и помог забраться к себе на метлу, после чего буквально вытащил его из цепких лап адского пламени, этим своим храбрым поступком распылив вспыхнувшую в груди Блейза искру симпатии до неугасаемого яркого пламени. Рон, судорожно вцепившись в древко метлы, несся на выход из выручай комнаты, выжимая максимальную скорость и попутно кляня на чем свет, летящего чуть сбоку Поттера, который вытаскивал Драко. — Если мы из-за них погибнем, я убью тебя, Гарри! — кричал он. Из-за едкого дыма сильно щипало глаза и было нечем дышать. Блейз, обхватив дрожащими руками талию Рона, прижался как можно крепче к сильной спине, зажмурился и невольно уткнулся лицом в изгиб между шеей и плечом своего спасителя, чувствуя, как смерть, пришедшая в виде огня самой преисподней, буквально дышит им в затылок. Как думаете, о чем думает человек на смертном одре? О том, существует ли рай и ад? О том, сколько грешил в жизни? Вспоминает лица родных и близких? Блейз не может ответить на эти вопросы, потому что лично он неожиданно для себя самого, подумал: “Какая у него мягкая кожа… Такая нежная… И так потрясающе пахнет… Вокруг же стоит невероятный смог, как Рон умудряется пахнуть так потрясающе?... Черт возьми, у Уизли даже пот пахнет обалденно!” А затем они с грохотом рухнули на каменный пол, и Блейз, сильно ударившись головой, на мгновение потерял сознание. А когда пришел в себя, Рона рядом уже не было, был лишь Драко, который буквально волосы себе на голове рвал от переживания за Поттера. С тех пор мысли о Рональде Уизли не покидали Блейза ни на день. Он несколько раз наведывался в Нору, чтобы лично поблагодарить Рона за спасение, но того никогда не оказывалось дома. Зато колдофото Рона мелькали на страницах “Пророка” постоянно вместе с интервью и статьями о жизни одного из главных Национальных Героев. Блейз вычитывал, а затем вырезал их все, даже те, в которых говорилось о вспыхнувшем романе Рона с Грейнджер. Хотя эти статьи, признаться, вызывали в Блейзе бурю негодования. Просто потому что он каким-то нутром чувствовал, что этот синеглазый рыжеволосый Герой Магической Британии будет его и ничей больше. Будто между ними в ту страшную ночь образовалась прочная невидимая нить, которая обязательно притянет их друг к другу. Ведь Блейз четко помнил, как, когда он соприкоснулся губами с мягкой кожей на шее Рона, тот слегка вздрогнул, и Блейз почувствовал, как по стройному телу прошла волна мурашек, абсолютно точно никак не связанная с адским пламенем бушующим вокруг. Блейз готовился к новому учебному году так, как не готовился даже когда впервые отправлялся в Хогвартс. Полностью новый гардероб, несколько незамысловатых подарков, которые точно должны были понравиться Рону, а главное – ежедневник с пошаговым планом сближения с Рональдом Уизли. Там же были списки увлечений Рона, перечень его любимых праздников и блюд, а еще на что у него аллергия. Спасибо подробным статьям “Пророка” и особенно “Ведьмополитена”. Думаете, звучит слегка жутковато? Возможно, но любовь, как оказалось, в принципе чертовски ужасная штука. Ведь не прошло и пары месяцев, как реальность безжалостно обломала крылья всем надеждам Блейза, заставив его камнем полететь вниз... Тем злополучным для Блейза октябрьским вечером, когда Уизли распинался, в красках расписывая, как он ненавидит геев и его в частности. Блейз смотрел в красивое лицо с большими синими глазами, которое сейчас было перекошено от отвращения и думал лишь о том, как он мог так ошибиться. Почему он был уверен, что Рон Уизли по крайней мере бисексуал и у них точно что-то может получиться? За лето Блейз нарисовал в своей голове лживый образ потрясающего парня, в который успел влюбиться по уши и который с каждым жестоким словом Рона разбивался на сотни кусочков, впиваясь в сердце осколками и заставляя его кровоточить. В общем, можете поздравить Блейза. Он тот еще счастливчик. Умудрился по уши влюбиться в Уизли, который оказался не просто гетеросексуалом, а еще и закоренелым гомофобом. Везет как утопленнику, как говорится. Правда, сейчас эти чувства почти прошли… Ну, наверное. По крайней мере, Блейз, осознав, что у них с Уизли точно нет никакого будущего, хотя бы потому что тот буквально десять минут назад в очередной раз заявил во всеуслышание, что его ненавидит, научился прятать свои глупые никому не нужные чувства очень глубоко, попросту не обращать на них внимание и по крайней мере пытаться двигаться дальше, и Захария Смит яркий тому пример. Он первый, с кем Блейз согласился пойти на свидание после своей идиотской никому не нужной влюбленности. Но даже при всем при этом выслушивать оскорбления от парня, в которого ты был до беспамятства влюблен и который тебе всё ещё чуть больше, чем нравится… ну или не чуть… В общем, это всё равно довольно неприятно. — Драко, я сам его проведу, — снова начал Гарри, и протянул руку в сторону Рона. — Нет, — отрицательно покачал головой Драко и, бросив на него взгляд, добавил: — Я тебе потом все объясню, любимый, доверься мне, я знаю, что делаю. Гарри слегка нахмурился и поджал губы, но всё же опустил руку. — Может лучше мне, блядь, объяснишь, что ты знаешь и что ты нахрен делаешь? — снова громко возмутился Блейз, стоящий или правильнее сказать опирающийся на него Уизли вздрогнул от неожиданности и недовольно что-то забухтел. — Давай, я сам проведу его по-быстрому, — снова подал голос Тео, подходя к Блейзу. — Давай, — с явным облегчением произнес Забини, норовя вручить Уизли другу. — Нет, — опять перебил Драко, положив ладонь на плечо Тео и наградив его глубоким пронзительным взглядом. — Пусть Блейз идет. — Да какого хуя я-то?! — закричал Блейз. Нотт задумчиво закусил губу, как делал каждый раз, что-то мысленно просчитывая, безразлично пожал плечами и отошел в сторону. — Ну спасибо, друг, — едко произнес Блейз, а затем перевел взгляд обратно на Драко. — Уизли друг ваших вторых половинок. Вы и валите его провожать, а у меня вообще-то тут свиданка! Блейз, взяв Рона за плечи, вручил его Тео, отчего Уизли пьяно фыркнул и снова насмешливо пробубнил что-то о каких-то попугаях. Блейз уже развернулся, чтобы уйти, но Драко буквально вцепился ему в локоть, останавливая. — Стой, — почти в приказном тоне произнёс он, что взбесило Блейза ещё больше. — Домовикам своим будешь указывать, понял? — отчеканил он в ответ сквозь зубы и резко выдернул локоть. — Пожалуйста, остановись, — неожиданно серьёзно и уважительно попросил Малфой. — Зачем ты это делаешь? — негромко прорычал в ответ Блейз, позволяя увидеть, как его это задевает. — Если проведешь его в спальни, думаю, поймешь, — с лукавой улыбкой ответил Малфой, но взгляд его остался очень серьезным. — Просто поболтай с ним, — Блейз скривился от такого "шикарного" совета. — Верь мне, — негромко произнес Драко, снова похлопав Блейза по плечу. — Еще спасибо скажешь, — а затем дернул Рона за руку, отчего тот громко, но не совсем членораздельно возмутился и в очередной раз просто толкнул его в объятия Блейзу, после чего просто уселся рядом с растерянным и явно волнующимся за друга Поттером и, переплетя их пальцы, начал негромко что-то ему объяснять, отчего брови последнего вначале полезли на лоб от удивления, после чего он бросил быстрый взгляд на покачивающегося Уизли, который в данный момент увлеченно чертил на плече Блейза какие-то узоры, что-то бубня себе под нос и пуская по телу хмурого Блейза предательскую дрожь. — Очень сомневаюсь, — буркнул себе под нос Блейз на ранее произнесенную реплику друга о благодарности, а затем обратился к Рону: — Ладно, пошли давай, — раздраженно произнес он и, слегка грубо схватив Рона под локоть, потащил его сквозь толпу студентов на выход из Выручай-комнаты, очень рассчитывая поскорее с этим покончить. — Не касайся меня! — недовольно бухтел Уизли, стараясь вырвать свой локоть из цепкой хватки, стоило им выйти в коридор. — Будешь попуная… попугая своего так хватать, неандерталец. — Я бы с радостью не касался тебя, Уизли, — раздраженно ответил Блейз, двинувшись вперед по коридору и таща за собой то и дело спотыкающегося Рона. — Но ты так накидался, что на ногах не стоишь, придурок. — Сам придурок! Это вообще все из-за тебя, понял? — громко возмутился Рональд. В тишине коридоров его голос разнесся многоликим эхом. — Ты можешь так не орать?! — почти прорычал Блейз, но Уизли, похоже, его не услышал. — О, эхо, — ярко улыбнулся он, вертя головой, а затем, сложив руки в рупор, прокричал: — Э-х-о! — Заткнись, кретин! — Блейз, быстрее, чем успел сообразить, что делает, прижал Уизли к ближайшей стене и зажал ему рот ладонью. Ярко синие глаза встретились с карими. Жар подтянутого тела Рона ощущался даже через несколько слоев одежды, а стук его сердца сейчас звучал в унисон с сумасшедшим сердцебиением Блейза. Чтоб его, этого Уизли с его небрежной красотой! На мгновенье оба замерли и лишь эхо продолжало звучать в темном школьном коридоре. А затем Уизли снова забубнил что-то ему в руку, слегка щекоча ладонь своими мягкими губами. Блейз же, сам не зная почему, продолжал стоять на месте, прижимая пьяного в стельку Рона к каменной стене и смотря в глубокие омуты блестящих от алкоголя синих глаз, которые, казалось, слегка мерцали в отражении лунного света падающего с ближайшего окна. Порванная серая рубашка оголяла часть груди Рона, и Блейз всеми силами старался туда не смотреть, но всё же… Кто-нибудь в курсе, каким образом Уизли, будучи настолько пьяным, умудряется оставаться таким притягательным? Блейз слегка тряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения, а заодно и угомонить своё глупое сердце, которое, стоило Рональду Уизли оказаться достаточно близко, пускалось в сумасшедший голоп. Нет, он точно, как только вернется на вечеринку, припомнит Драко за его выходку. Убрав ладонь от рта Рона, Блейз смерил его строгим взглядом. — Иди молча, пожалуйста, — сквозь зубы произнес он. Рон зажал свой рот собственной рукой и активно закивал, как бы давая понять, что понял, и тут же снова что-то забубнил теперь уже в собственную руку. — Что? — скривился Блейз. — А ды не… казуи… Тяжело вздохнув и мысленно поинтересовавшись у Мерлина, за что ему всё это, Забини убрал руку Рона от рта. — А ты не указывай мне, понял? — Разве я могу? — с явным сарказмом поинтересовался Блейз. Схватив Рона за запястье, он быстро двинулся дальше по коридору. Рон, пыхтя, еле поспевал следом. — Кто я такой, чтобы указывать блистательному Рональду Уизли. — Ты правда считаешь меня блисат… блистательным? — заплетающимся языком уточнил Рон и тут же зацепился за собственную ногу. Блейз, чертыхнувшись, придержал его. Они завернули в слабо освещенный холл со множеством картин и лестниц. — Это был сарказм, Уизли, — ответил он на заданный ранее вопрос, поднимаясь по лестнице и просто молясь, чтобы она не решила вдруг сменить направление. Рон нахмурился и резко выдернул свое запястье из захвата, убитая алкоголем координация вполне ожидаемо дала сбой, и Рональд опасно пошатнулся, но рука Забини, тут же вцепившаяся в его рубашку, удержала его от падения с лестницы. — Совсем кретин?! Решил умереть раньше положенного срока?! — рявкнул на весь холл Блейз. Если бы Рон не был настолько пьян, он бы заметил перепуганное до ужаса лицо Блейза или, например, что пальцы, сейчас до побелевших костяшек сжимающие его рубашку, слегка подрагивают. Но Рон ничего не заметил, он лишь показательно закатил глаза. Картины, висящие на стенах, начали двигаться и возмущаться, что их разбудили. — Незачем так орать, — недовольно буркнул Рон, пытаясь отцепить от себя цепкие пальцы Забини и снова чувствуя странное трепыхание в желудке, что было очень некстати, учитывая, что Рона довольно сильно мутило от выпитого алкоголя. — Ты же чуть через перила вниз не улетел! — не обращая внимание на возмущение картин, зло крикнул Блейз. А затем, осознав, что у них впереди еще несколько лестниц, выругался сквозь зубы и, спустившись на ступеньку ниже, ловко закинул гриффиндорского пьяницу себе на плечо. — Забини! Ты…Какого хера? Это налушен…. Нарушение моих личных ганиц... то есть границ! — руки Рона рефлекторно вцепились в бока Блейза, а затем Уизли почти простонал от досады. Ну естественно, сплошные мышцы, ни единого грамма жира. Чертовому Забини обязательно быть идеальным во всем? — Верни…меня на пол! — заплетающимся языком требовал Рональд, болтаясь вниз головой, пока Забини быстро, словно фурия, и легко, словно Рон ничего не весил, преодолевал уже вторую лестницу. Годрик, Рона определенно сейчас стошнит. — Пусти меня, слизеринский кретин! — Может хватит так орать? — зло поинтересовался портрет пастуха. — Это просто возмутительно! — подключилась нарисованная ведьма в остроконечной шляпе. — Поспать не дают! — Извините, — произнес Блейз. — Звините… нас — громко вторил Рон, болтаясь головой вниз. Картины завозмущались лишь сильнее. — Мы были на веринке… — Блейз, не удержавшись, шлепнул Рона по заду, чисто чтобы тот заткнулся, вдруг поможет. Вы только ничего не подумайте, насколько соблазнительно не смотрелась бы задница Уизли в обтягивающих джинсах, Блейз ни в коем случае не пользовался положением. Может разве что чуть-чуть… В любом случае, это неожиданно сработало: Уизли пискнул и резко умолк. Наконец преодолев лестницы, Блейз слегка подкинул Рона на плече, чтобы лучше распределить вес и завернул в нужный коридор. — Да пуси… ты… попугая… носить… Блейз тяжело вздохнул, всё же опуская свою ношу на пол. Рон тут же начал падать. Блейз уже рефлекторно поймал его, помогая устоять на ногах. — Это ж надо было так накидаться, Уизли, — раздраженно произнес он. Рон ничего не ответил, он резко побледнел и схватился рукой за рот. — Салазар! Только не вздумай блевать! — взмолился Блейз, быстро роясь в кармане джинс. А затем выудил оттуда пузырек с зельем. Откупорил его и поднес к лицу Рона. — Это яд? — неожиданно четко поинтересовался Уизли, с прищуром взглянув на Блейза. — Хочешь меня… отравить? — Сдался ты мне, — фыркнул Блейз. — Если бы я хотел тебя убить придумал бы способ по интересней. Это тонизирующее зелье, я берёг его для себя, но тебе оно явно нужнее. Оно, конечно, тебя не отрезвит, особенно учитывая, сколько ты выпил, но поможет побороть тошноту и вернет координацию. Рон ещё пару секунд изучал зелье на вид, явно возомнив себя Снейпом, а затем всё же принял пузырёк и влил его в себя. Действительно, тут же стало легче, тошнота отступила, пространство вокруг перестало вращаться и в целом голова немного прояснилась. — Лучше? — спросил Блейз, всматриваясь в его лицо и подмечая, что на щеках Рона снова появляется румянец. Рон кивнул, улыбнулся и уже открыл рот, чтобы сказать спасибо, как Забини одной своей фразой умудрился снова вывести его из себя. — Отлично. Пошли быстрее, а то меня там уже Захария ждёт. — Ну и вали тогда! — нахмурившись, зло выплюнул Рональд, отстраненно подмечая, что речь тоже пришла в норму. — Чего ты за мной плетешься, я и сам могу дойти! Убирайся, — Рон, поддавшись порыву, пихнул не менее хмурого Блейза в грудь. — Вали к своему сраному гомику, меня от тебя тошнит! — прокричал он. Это пьяное заявление почему-то больно полоснуло по сердцу Блейза. Хотя за два месяца он уже мог и привыкнуть к подобного рода высказываниям в свой адрес из уст Уизли, но, похоже, так и не привык. Какой там совет дал Драко, "просто поболтай сним"? Ну ну... — Тебя тошнит не из-за меня, а из-за алкоголя, который ты лакал как не в себя весь вечер, — холодно ответил он. Не понятно, кого Блейз пытался убедить этой фразой: себя или Рона. — Бухать меньше надо. — Нет! Это всё из-за тебя! — слегка покачиваясь, сжал руки в кулаки Уизли. — Меня постоянно от тебя тошнит, ненавижу… — За что? — перебивая, требовательно спросил Блейз, чувствуя, что начинает выходить из себя. Уизли пару раз растерянно моргнул, а затем скривился, явно не поняв вопроса. — Что за что? — За что ты меня так ненавидишь? — этот вопрос действительно не давал Блейзу покоя, по крайней мере последнюю неделю точно. После того как выяснилось, что Уизли не такой уж гомофоб, как казалось. Рон просто смотрел на него еще пару секунд, а затем, так ничего и не ответив, развернулся и нетвердой походкой двинулся по очередному темному коридору. Отлично, теперь Уизли решил, наконец, заткнуться? Догнав Рона за пять больших шагов, Блейз резко дернул его за руку и развернул к себе лицом, тот, нахмурившись в ответ, тут же выдернул свою руку. Так быстро, будто обжегся, будто Блейз был прокаженным. Хотя для Уизли, похоже, это так и было. — За что? — четко повторил он, смотря в синие глаза. — В смысле, раньше я был уверен, что ты гомофоб и ненавидишь геев в целом, но Поттер сделал каминг-аут и ты… — Что он сделал? — скривился Рон. — Каминг-аут, — пояснил Блейз. — То есть заявил, что он гей. И ты продолжаешь с ним дружить, даже избил тех придурков, что насмехались над ним. Драко гей и вы нормально обращаетесь, Финниган заявил, что он би, и я ни разу не слышал, чтобы ты говорил, что ненавидишь его. А твоя сестра тоже оказалась би и, как я понял, ты не против. Так почему меня ты продолжаешь ненавидеть, ну еще, похоже, Захарию недолюбливаешь, — на автомате подметил Блейз. — Я хочу понять. За что? Рон презрительно фыркнул. — Захария Смит, твой гомосячий общипанный попугай бойфренд. Ты за него так переживаешь? — Он мне не бойфренд и почему ты называешь его попугаем? — этот вопрос тоже интересовал Блейза весь сегодняшний вечер. — Да потому что он выглядит как облезлый попугай со своим идиотским хохолком из волос на башке и в этой фиолетовой дебильной рубашке, — сложив руки на груди, едко пояснил Рональд. — И где только он её выкопал? К тому же, если он хотел тебя впечатлить, то должен был надеть красный, потому что красный ты любишь, а фиолетовый ненавидишь… — слегка запнувшись, пояснил Рон и, нахмурившись, добавил: — Прямо как я тебя! — а затем снова зашагал по коридору, оставив окончательно запутавшегося Блейза смотреть себе вслед. — Постой, — нагнав Рона, Забини снова схватил его за запястье. — Откуда ты знаешь, что я не люблю фиолет… — Да отцепись ты! — взорвался Уизли и так резко дернул рукой, что снова пошатнулся, Блейз придержал его за талию, но Рон раздраженно вывернулся. — Я ненавижу в тебе всё, понятно?! Меня буквально тошнит от тебя, в прямом смысле! А еще от одного твоего вида у меня начинается аритмия… Блейз нахмурился и поджал губы. Что сказать, хотел слышать правду – получите распишитесь. Хотя, может, хоть после этой запальной речи его наконец навсегда отвернет от Уизли? — Каждый раз, когда ты смотришь на меня этим своим пронзительным взглядом из под густых ресниц, у меня в животе начинает что-то странно щекотать, — возмущаясь, продолжал изливать душу Рон. Количество выпитого алкоголя развязало ему язык, и идея высказать Забини, наконец, всё, что он о нем думает, вдруг показалась очень заманчивой, к тому же тот сам попросил, а завтра Рон, скорее всего, даже ничего не вспомнит, как это было каждый раз, когда он мешал крепкие напитки, поэтому ему даже стыдно не будет. — А когда ты громко смеешься, запрокинув голову назад, или закусываешь губу при чтении чего-то действительно интересного, у меня бегут идиотские мурашки, какие бывают только при аллергии. Так что у меня на тебя аллергия, Забини, — Рон очень воодушевился внезапным открытием. — Точно, у меня на тебя аллергия! Весь твой вид вызывает у меня сплошное негодование на физическом уровне. Эти твои всегда идеально начищенные ботинки и выглаженные рубашки, которые сидят так красиво… и тесно, бесит! Ты что, специально покупаешь их на размер меньше, чтобы поражать всяких придурков вроде Смита своим сексуальным спортивным телом? — требуя ответа, Рон сделал шаг вперед и ткнул впавшего в ступор Блейза пальцем в грудь. — Постой. Ты считаешь меня сексуальным? — опешив, негромко переспросил Блейз. — Нет, конечно! Я же не педик какой-нибудь, — запально ответил Рональд. — И почему ты никогда не носишь галстук? Всегда оголяешь ключицы, это раздражает. Никто не научил тебя нормально застегивать рубашку? Блейз пораженно хлопнул глазами, а затем уточнил: — Раздражает... это в смысле что-то порхает в желудке? — вопросительно приподнял одну бровь он, чувствуя, как его сердце, воодушевившись глупой надеждой, учащает ритм. — Да, точно, именно будто что-то порхает, — подтверждающе кивнул Рон, явно радостный, что наконец нашел точное описание этому странному чувству. — Вот и сейчас, когда ты вскидываешь так эту свою идеальную бровь, — Рональд схватился за желудок и поморщился. — Меня начинает от тебя тошнить. — Ясно, — явно с трудом удерживая ликующую улыбку, произнес Блейз, пока его сердце уже бешено стучало в груди. Если он всё правильно понял, то он… на самом деле нравится Рону? Хотелось прыгать на месте от радости и одновременно в это слабо верилось, поэтому Блейз всё же решил уточнить, чтобы потом из-за своих глупых мечтаний снова не собирать себя по кусочкам. — А что еще тебя во мне волнует? — Волнует? — скривившись, переспросил Рональд. — Ничего меня в тебе не волнует. Я же только что объяснил, что твое сексуальное тело настолько меня бесит, что вызывает во мне аллергию и тошноту. Ты что, меня не слушал? — Прости, — мягко улыбнулся Блейз. — Я перефразирую. Что еще ты во мне ненавидишь? — Да кучу всего! Всё, что ты делаешь, вызывает во мне регодо… негодование, — пьяно фыркнул Рональд и, вскинув руку, стал демонстративно загибать пальцы. — Каждый раз, когда ты пьешь по утрам свой любимый кофе мокка, у тебя на губах остается пенка. Такая идиотская, что у меня пальцы зудят от желания протянуть руку вперед и стереть её. Или, например вот, твоя любимая книга "По следам дракона и обратно". Черт, кто вообще читает научную литературу ради удовольствия? — возмущенно спросил Рональд и тут же насмешливо фыркнул. — Разве что Гермиона. — Блейз тоже ярко улыбнулся, с замиранием сердца слушая пьяные откровения. — Когда ты нервничаешь, то стучишь костяшками пальцев по поверхностям, — продолжил перечислять Рон. — И твой невроз заставляет нервничать и меня! А оно мне надо?! — почти рявкнул он. — У меня в груди всё скручивается каждый раз, когда ты расстраиваешься из-за неудачной тренировки или плохой отметки по истории магии, потому что только этот предмет у тебя проседает, ведь ты считаешь его дико скучным, но при этом мечтаешь работать в Министерстве в Отделе Международного Магического Сотрудничества. Поэтому… — А это ты откуда знаешь? — ошарашенно спросил Блейз. — Ты постоянно читаешь книги на эту тему, — будто само собой разумеющееся пояснил Рональд, махнув рукой. — И коллекционируешь вырезки из журналов о путешествиях в другие страны. Но чтобы поступить туда, нужно получить по истории магии не ниже удовлетворительно. Поэтому ты каждый раз нервничаешь из-за своих отметок и бесишь меня своим расстроенным видом! Блейз задорно засмеялся, и его счастливый смех разнесся по телу Рона мурашками. — Перестань ржать как конь, я же сказал, меня начинает тошнить от твоего смеха! Хотя я не удивлён, что ты в восторге от новости, что само твое существование доставляет мне столько неудобств. — Это не тошнота, — с улыбкой пояснил Блейз, делая шаг вперед. — Это волнение из-за симпатии. Я чувствую то же самое каждый раз, когда ты находишься рядом со мной, Солнышко. Я нравлюсь тебе. — Чего? Спятил? Какое еще нравлюсь? Какое Солнышко? Я тебе не педик! И не приближайся ко мне, — Рон, пошатнувшись, отступил назад. — А то у меня начинается аритмия. А я ненавижу это так же сильно как… как тебя… — так, будто смертельно устал, закончил он. С другой стороны коридора послышалось мяуканье, затем звук шаркающих ног и бубнеж.. — Кто там, моя милая? — поинтересовался у своей кошки приближающийся Филч. — Кто-то из этих несносных учеников не в постели? Шарканье ног усилилось. Блейз быстро завертел головой, а затем схватил Рона за руку и затащил его в первую попавшуюся аудиторию. — Какого чер… — договорить Рон не успел, поскольку ему опять зажали рот ладонью. — Стой спокойно, — шепотом произнес Блейз. — А то если попадемся Филчу, нам обоим мало не покажется. Хмурый Рон поднял руку вверх и убрал ладонь Блейза от своего рта. От резких движений голова снова закружилась. И тот факт, что Забини прижимался сейчас к нему всем телом, не облегчал самочувствие Рона. Он сам не понял, как уткнулся лицом в смуглую шею и зажмурился, стараясь побороть головокружение. В нос ударил аромат дорого парфюма с древесными нотками и по телу побежали приятные мурашки. — Какого черта ты так потрясающе пахнешь? — недовольно прошептал Рон, слегка потираясь носом о мягкую кожу. — Это мой коварный план, чтобы выбесить тебя еще сильнее, Уизли, — в самое ухо игриво прошептал Блейз, задорно улыбаясь и пуская по телу Рона новую волну дрожи, отчего сердце последнего застучало в груди как отбойный молоток. — Отойди от меня, — буркнул Рон, поднимая голову и чувствуя, как к щекам приливает румянец. Но Забини, похоже, страдал глухотой, потому что наоборот прижался еще сильнее, буквально накрывая Рона своим сильным телом. Оба замерли, слушая шаги и бубнеж Филча прямо за дверью. Блейз быстро облизал губы, будто на что-то решаясь, а затем склонился слегка влево и прошептал: — Предлагаю провести эксперимент. — Рон почему-то замер, мягкий тембр голоса с сексуальной хрипотцой снова заставил сердце подпрыгнуть прямо к горлу. — Чтобы я, так сказать, убедился, что ты меня ненавидишь. Тогда я буду держаться от тебя подальше. Ты согласен? — И тогда ты перестанешь говорить в этой своей манере? — тихонько уточнил Рон, хмуря брови. — В какой манере? — В твоей манере. Этим своим сексуальным тембром, от которого у меня гусиная кожа… — Рон попытался фыркнуть, но получилось что-то больше похожее на тяжкий вздох. Блейз кивнул, улыбнувшись краешком губ. — И начнешь носить рубашки посвободнее? — снова кивок. — И перестанешь облизывать кончик пальца, когда перелистываешь страницу? Темный класс наполнил тихий смех Блейза. — Перестану, — произнес он, кивая головой. — Хорошо, — облегченно выдохнул Рон. — Потому что от этого твоего дурацкого жеста у меня сбивается дыхание. И перестанешь… — Всё что угодно, — перебил Блейз. — Только позволь мне убедится в твоей ненависти ко мне и проси, что хочешь. — Ладно, — слегка невнятно ответил Рон. — Валяй. И почему в этом кабинете так жарко? На улице декабрь месяц, вообще-то. — Отлично, — прошептал Блейз. — Тогда постой спокойно всего минуту, и если у тебя опять начнет скручиваться желудок или что-то в этом роде, просто дай мне знать, хорошо? Рон кивнул. Блейз склонился еще чуть ниже и слегка потерся кончиком носа о шею Рональда, глубоко вдыхая аромат чистой кожи и одеколона. По телу побежали приятные мурашки. Салазар свидетель, он миллион раз представлял, как делает это. — В животе щекотно, — негромко произнёс Рон. — Очень сильно, кажется, меня сейчас стошнит… — Это навряд ли, — довольно проурчал Блейз не отрываясь от шеи и, обвил руками талию Рона, отчего тот сразу напрягся. Блейз втянул нежную кожу в рот и слегка пососал. Из груди Рона вырвался рваный вздох, ему даже и говорить ничего не нужно было, Блейз и так почувствовал, как он задрожал всем телом. Очертив языком появившуюся метку, Блейз продолжил усыпать поцелуями шею. И с каждым касанием губ дыхание Рона становилось всё тяжелее. “Мерлин, да он же млеет от моих ласк на глазах!” — подумал Блейз и эта мысль привела его в полный восторг. Он слегка прикусил чувствительное местечко под ухом и тут же снова его пососал. С губ Рона слетел тихий стон, он судорожно вцепился в плечи Блейза и прошептал: — Мне нечем дышать… Кажется, я сейчас в обморок упаду. — Не упадешь, — прошептал в ответ донельзя довольный Блейз, слегка щекоча губами нежную кожу. — Просто расслабься и станет легче… Расслабиться… Легко сказать, лично Рон не представлял, как можно расслабиться, когда творится такое! Но всё же он послушно сделал глубокий вдох, снова невольно наслаждаясь ароматом дорогого парфюма. Легче не стало, порхание в животе лишь усилилось. Блейз, же не теряя времени даром, поднявшись к челюсти, игриво прикусил её и получил в награду еще один рваный вздох. А затем произошло то, что заставило глаза Рона широко распахнуться. Мягкие губы Забини накрыли его собственные. И это было так… так… приятно! Будто губы Блейза… будто… они просто… чертовски потрясающе! Черт, пьяный мозг даже не находил подходящей аллегории, чтобы сравнить это ощущение. Сердце в груди стучало как ненормальное, а в животе снова безостановочно что-то трепетало, и Рон, чтобы хоть как-то подать сигнал, что, похоже, умирает от сердечного приступа, схватил руку Блейза и положил её себе на грудь, давая почувствовать свое сумасшедшее сердцебиение. Прохладные пальцы Блейза коснулись его оголенной из-за порванной рубашки кожи, пуская по и так явно переживающему инфаркт телу, дополнительные мурашки. Но Забини, вместо того, чтобы отстраниться и вызвать Помфри, кажется, задался целью окончательно его добить, потому что лишь довольно усмехнулся через поцелуй и, убрав руку с талии Рона, взял его ладонь, а затем тоже приложил к своей груди. И Мерлин, помоги, кажется Забини тоже был на грани сердечного приступа, потому что его сердце стучало как отбойный молоток. Рональд снова судорожно вздохнул, подумав, что, скорее всего, сейчас они оба окочурятся, и их хладные трупы найдут только после каникул. “Ну хотя бы это довольно приятная смерть”, — пронеслась мысль в затуманенном алкоголем мозге. — “Определенно самая приятная смерть из всех возможных”. А затем Рона словно молнией ударило от касания языка Блейза к его собственному. Когда, Годрика ради, язык Забини успел оказаться у него во рту? Эти касания были легкие и играющие, будто чужой язык дразнил Рона, и это было так приятно, что Рональд невольно приоткрыл рот сильнее и теснее прижался к сильному телу Блейза, раскрываясь навстречу и сам углубляя поцелуй. Язык Забини, явно почувствовав, что ему уступают, начал творить какие-то невероятные вещи, и Рон, негромко простонав от удовольствия в этот развратно-потрясающий рот, вцепившись в рубашку Блейза, сам не зная зачем, стал отвечать на поцелуй. Поскольку впервые за очень долгое время поцелуй вызывал в нем нечто подобное. Целый букет чувств и эмоций. Где-то глубоко внутри очень тихо голос разума твердил, что это неправильно, аморально и стыдно. Но всё же Рон не мог удержаться от соблазна. Как говорится, поцелуй по пьяни не считается, верно? Поэтому почему бы и нет? Блейз, почувствовав страстный отклик, довольно рыкнул Рону в рот и, положив руку на его затылок, стал целовать ещё настойчивей, стараясь по максимуму взять всё, что ему предлагают. Он все целовал, целовал и целовал, как человек, давняя мечта которого сбылась, и который явно не мог насытиться и до конца поверить в своё счастье и реальность происходящего. Руки Рона обвили сильную шею, и Уизли снова тихонько застонал ему в рот, заставляя Блейза почти рассыпаться на части от растущего в груди счастья, а затем прижался так крепко, что, Салазар, пошли Блейзу хоть каплю выдержки, потому что он четко почувствовал эрекцию Рональда Уизли, которая сейчас через джинсы прижималась к его бедру. Вдруг Рон резко разорвал поцелуй, слегка отталкивая Блейза от себя, и, тяжело дыша, сбивчиво произнес: — Всё… я сейчас умру от асфиксии… Если меня не доконает сердечный приступ. Счастливый до умопомрачения Блейз тут же прильнул обратно, обнял Рона за талию и, запрокинув голову, громко засмеялся, похоже, позабыв, что они прячутся от Филча. — Как здорово, что моя скорая смерть так радует тебя, Забини, — фыркнул Рональд, прижимая руку к собственной грудной клетке, сердце продолжало стучать как сумасшедшее, а дыхание всё не приходило в норму. — Надеюсь, теперь ты убедился, что я тебя на дух не переношу? — О, более чем, — выразительно произнес Блейз, бросив быстрый взгляд вниз и продолжая улыбаться. — Я рад, что мы это выяснили, — Рон, будто только сейчас осознав, что находится в кольце сильных рук, быстро выпутался из объятий. — А я-то как рад, Уизли, — Блейз, наплевав на всё, взял Рона за руку, но тот тут же зашипел, будто бы от боли, и одернул руку. — Осторожнее, — недовольно буркнул он, тряся рукой в воздухе. Блейз слегка нахмурился, осторожно взял Рона за запястье и поднёс руку к лицу, рассматривая в полумраке. Костяшки пальцев были разбиты в драке и, видимо, именно их случайно зацепил Блейз. — Прости, — извинился он, осторожно дуя на ранки. Рон замер, молча следя за его действиями. Блейз подвёл Рона к ближайшеей парте, а затем слегка надавил на плечо, усаживая его на стол. — Примени люмос, — попросил он. — Зачем? — растерянно спросил Рон. — Потому что ни черта не видно. Они одновременно достали волшебные палочки. — Люмос, — шепнул Рон, и аудитория озарилась слабым светом. Блейз, осторожно взяв правую руку Рональда, коснулся разбитых костяшек кончиком своей палочки, а затем начал лечить, применив исцеляющее. Рон молчал, просто наблюдая за процессом. В груди разливалось странное тепло, никак не связанное с выпитым алкоголем. Сейчас ему было так хорошо, спокойно и уютно, что ли. Что совсем не хотелось портить момент очередной перебранкой. — Ты набросился на Захарию, потому что ревновал? — вдруг послышался вопрос. Блейз, не поднимая головы, очень увлеченно залечивал его пальцы, но благодаря люмосу было прекрасно видно, как он самодовольно улыбается. Вот умеет этот Забини испортить всю идиллию ей Богу! — Ты головой ударился? С какой стати мне тебя ревновать, Забини? — раздраженно фыркнул Рон, хмуря брови. — Я тебе не пед... не гей. И вообще, твой облезлый попугай первый меня толкнул, пытаясь перед тобой выпендриться, так что все вопросы к нему. — Ну да, ну да, — Блейз бросил на него насмешливый взгляд из под густых ресниц. — Ты же меня ненавидишь, как я мог забыть, — игриво подмигнул он, а затем поднес к губам руку Рона и поцеловал уже залеченные костяшки. Только недавно успокоившееся сердце снова застучало в груди как сумасшедшее, и Рона резко бросило в жар. — Вот именно. Ненавижу, — как можно более недовольнее произнёс Рональд, резко выдергивая свою руку из прохладных пальцев и спрыгивая с парты. — Думаю, Филч уже ушел, пошли давай. — Стой тут, я проверю, — Блейз бесшумно выскользнул за дверь. Рон тяжело вздохнул и привалился к стоящей позади парте, окидывая потерянным взглядом пустующий полутемный класс, а затем коснулся кончиками пальцев своих припухших от поцелуев губ, которые будто всё ещё горели. Внезапно Рон осознал, что снова начинает злиться. Понимание того, что у Забини, должно быть, было много практики, раз он так хорошо умеет целоваться, заставило неприятное скручивающее чувство вновь вспыхнуть в груди. Дверь в класс снова приоткрылась. — Путь свободен, — ярко улыбаясь сообщил Блейз. — Отлично, — раздраженно ответил Рональд. — Я хочу спать, — и, стараясь идти как можно быстрее, покинул пустой класс.***
— А откуда ты знаешь, что я не люблю фиолетовый цвет? Рон бросил на вошедшего за ним следом в спальню Блейза взгляд через плечо. Всю дорогу от кабинета трансфигурации Забини, не смолкая, засыпал его вопросами. — Откуда то, откуда это, тебя что, заело? И это моя спальня, если ты не заметил, — игнорируя вопрос, едко произнес Уизли, разворачиваясь к Блейзу лицом и продолжая идти спиной вперед, — Спасибо, что проводил, теперь можешь валить обратно на свою вечеринку, к своему облез... Случайно зацепившись за уголок ковра, Рон начал падать назад. Цепкие руки тут же поймали его за талию, точнее попытались поймать, но не успели, Забини, тоже перецепившись через ковёр, стал падать прямо на него, и через полсекунды Рон оказался лежащим на своей кровати и прижатым сверху сильным телом Блейза. Оба замерли, смотря в глаза напротив, и в душе Блейза снова вспыхнула радость, поскольку он четко уловил момент, когда Рон бросил быстрый взгляд на его губы и нервно облизал свои. “Он хочет, чтобы я снова поцеловал его”, — не в силах сдержать ликующую, улыбку думал Блейз. — Почему ты улыбаешься? — озадаченно спросил Рон, ловя себя на мысли, что эта улыбка в одно мгновение убила в нем всё раздражение. Рональд поднял взгляд слегка мутных от выпитого алкоголя глаз чуть выше, с какой-то детской любознательностью смотря на лежащего сверху Блейза. — Как ты умудряешься быть таким очаровательным несмотря на то, что очень пьян? — нежно спросил Блейз и, не удержавшись, очертил кончиками пальцев точеную скулу, чувствуя, как по светлой коже бегут мурашки. Рональд гулко сглотнул и снова бросил взгляд на чувственные губы, которые, как он помнил, были очень мягкими и сейчас находились буквально в нескольких сантиметрах от его рта. — Я не знаю… — прошептал он, а затем сам качнулся вперед и впечатался в сейчас желанный до дрожи рот. Блейз замер всего на долю секунды, а затем с его губ слетел тихий стон, и он стал уверенно отвечать на поцелуй. Дыхание Рона снова сбилось, его опять бросило в жар, но лежащий на нем Блейз целовался так хорошо, что невозможно было оторваться. — Я знаю, что ты не любишь фиолетовый, потому что ты никогда его не носишь… — произнес Рон в самые губы Блейза, через время все же отстранившись из-за нехватки воздуха. — Еще у тебя нет ни одной фиолетовой, сиреневой или лиловой вещи или школьной принадлежности… Блейз, слушая, приподнялся на локтях, и Рон, сам не зная зачем, вцепился пальцами в его рубашку, удерживая на месте. — Я не ухожу, Солнышко, — мягко улыбнувшись, произнес Блейз. — Я просто не хочу, чтобы тебе было тяжело, — сдвинувшись слегка в сторону, он улегся на бок рядом, тут же заключая Рона в объятия. Рон же повернулся на подушке, снова оказываясь с Блейзом нос к носу, и, сладко зевнув, продолжил говорить, предпочтя сейчас не думать о том, что это неправильно, что в его постели лежит другой парень, тем более Блейз Забини, просто потому что сейчас рука Блейза, покоившаяся на его талии, почему-то казалась Рону самой правильной вещью на свете. — А еще ты даже в “драже на любой вкус” не ешь фиолетовые конфетки, всегда отбираешь их в сторону, а затем выбрасываешь… — сонно говорил Рональд. От Блейза исходило приятное тепло, пропитанное покоем, уютом и безопасностью, веки тяжелели сами собой. — Еще я заметил, что ты слушаешь такую же музыку, как я… — А ты, оказывается, очень наблюдателен, — улыбнувшись, негромко произнес Блейз. Затаив дыхание он слушал каждое слово и открыто любовался своим засыпающим Солнышком. — Вовсе нет, — не разлепляя тяжелые веки, ответил Рон. — Просто наблюдать за тобой мне всегда интересно… Тихий и полный счастья смех Блейза наполнил гриффиндорскую спальню. — Я нравлюсь тебе, Солнышко.— снова утвердительно произнёс Блейз, но Рональд похоже расценил это как вопрос. — Может быть только чуть-чуть… — прошептал в ответ он, балансируя между сном и явью. А затем, прямо перед тем, как окончательно провалиться в сон, почувствовал в уголке своих губ еще один нежный поцелуй.