***
Стук в дверь повторился. — Да, Захария, я иду, минуту! — громко крикнул Блейз, а затем, снова взглянув на явно недовольного Рона, шепотом добавил: — Прячься. — Хорошо, я жду! — послышался голос из-за двери. — Что значит прячься? — прошипел в ответ Рон, краснея от злости. — Ты собираешь его впустить?! — Именно, — спокойно ответил Блейз. — Не буду я прятаться! — шепотом выплюнул сквозь зубы Уизли. — Отлично, тогда пусть он увидит тебя, сидящего на моей кровати, растрепанного и с прокушенной губой. Я не против, — лениво пожал плечами Блейз, — но в таком случае по школе точно пойдут слухи, что между нами что-то есть, — изобразив притворный ужас, добавил он, прикрывая рот ладонью. Рон, прищурив глаза, наградил Блейза весьма впечатляющим убийственным взглядом. — Блейз, — снова позвал из-за дверей Смит. — У тебя там всё хорошо? — Секунду, уже иду, — громко крикнул Блейз, а затем тихонько добавил: — Выбирай, Уизли. — И, поднявшись с постели, легкой походкой двинулся к двери. — Забини! — послышался ему в спину злой шепот. — Забини, стой! Блейз, остановившись на полпути, обернулся и поймал летящую в него рубашку. — Рубашку надень! — прорычал Рон, испепеляя его злым взглядом. Блейз, с трудом сдерживая усмешку, накинул рубашку на плечи. — Так лучше? — Застегнись. На все пуговицы! Стук в дверь повторился, и Блейз, демонстративно проигнорировав просьбу, снова двинулся к двери, а Рон, чертыхаясь себе под нос, полез в стоящий у стены шкаф. «И что этот пуффендуйский кретин тут забыл?» — раздраженно думал он, слегка сдвигая в сторону тремпеля с одеждой, чтобы освободить себе немного пространства. Послышался звук открываемой двери, а затем писклявый голос Смита. — Привет. — Привет, — ответил Блейз. — Входи. Рон слегка приоткрыл дверцу шкафа и заглянул в появившуюся щелку, наблюдая. Смит вошел в комнату, левитируя рядом с собой чертов поднос с едой. «Этот придурок что, в домовые эльфы записался?» — Я слышал, что случилось на Трансфигурации, — произнёс Смит, то и дело пробегаясь лихорадочным взглядом по виднеющемуся из-под распахнутой рубахи торсу Блейза. — И, не увидев тебя на обеде, принёс тебе покушать. «Принёс покушать», — скривившись, беззвучно перекривлял Рон, чувствуя всё больше растущее раздражение. — «Да пусть в задницу себе свою еду засунет!». — Ну, спасибо за заботу, — ярко улыбнувшись, ответил Блейз, принимая поднос. — Ты садись, если хочешь. — Указав кивком головы на свою кровать, Блейз направился к комоду, чтобы оставить поднос там. — Спасибо. — Заулыбался во все тридцать два зуба Смит, а затем продефилировал к кровати Блейза, демонстративно виляя задницей. Сраный педик! И уселся на покрывало, практически спиной к шкафу, в котором прятался Рон. Забини тоже опустился на кровать, но лицом к шкафу, обольстительно улыбнулся и показательно потянулся, демонстрируя своё полуголое спортивное тело во всей красе. Рон не видел лица Смита, но мог поклясться, что у этого имбицила сейчас слюна начала капать на покрывало. «Что Забини вытворяет?! Он что, флиртует с этим пуффендуйским придурком?!» — Рон до побелевших костяшек сжал кулаки, чувствуя уже настоящую злость. Хотелось выскочить из шкафа и надавать этому слизеринскому пижону хороших подзатыльников, чтобы меньше выделывался. — Как ты себя чувствуешь? — наигранно участливо поинтересовался Смит. — Слышал, у тебя был довольно серьезный магический выброс. — Да, — кивнул Блейз. — Психанул немного. Сидящий в шкафу Рон фыркнул. «Стекла вынесло! Психанул он немного» — Но сейчас всё хорошо? — Помфри дала мне специальные капли для восстановления магич… — Я слышал, от них может подниматься температура, — перебил Захария, а затем склонился слегка вперед и приложил ладонь ко лбу Блейза. Рон почти зарычал от злости. Этот пуффендуйский педик что, Забини ещё и лапать собирается?! При живом-то Роне?! Злость всё сильнее клокотала в груди, магия начала электризоваться на кончиках пальцев. Рон снова ощутил это омерзительное чувство скручивающихся внутренностей, которое часто испытывал несколько месяцев назад, наблюдая со стороны как кто-то флиртует или вообще висит на Забини. Блейз не отодвинулся и не уклонился от ладони, наоборот, тяжко вздохнул. Так тяжко, будто был очень вымотанным и уставшим, хотя проспал два часа без задних ног, между прочим! Пока Рон тихонько лежал рядом, обнимая, любуясь и терпеливо ожидая. — Кажется, у тебя температура, — произнес Смит, а затем сделал то, из-за чего Рону захотелось переломать долбаному придурку его корявые пальцы: он заботливо поправил волосы Блейза и нежно огладил его скулу кончиками пальцев. Небольшой магический импульс вырвался из Рона быстрее, чем он успел взять себя в руки. Шкаф, в котором он сидел, задрожал от энергии. — Что это? — обернувшись на звук, Захария уставился на дребезжащий шкаф удивленным взглядом. — Не знаю, — как ни чём не бывало ответил Блейз, явно забавляясь. — Может Боггарт завёлся. «Вот же кретин!»— мысленно чертыхнулся Рон, услышав реплику Блейза и стараясь глубоко, но при этом беззвучно дышать, чтобы не сорваться и не разнести своей магией спальню, ну или не выбить из потерявшего нюх Смита всё дерьмо. — «Забини не нравится этот придурок, он это специально делает, чтобы меня позлить», — старался убедить себя Рон и это помогало немного успокоиться. — Тогда нужно позвать профессора Снейпа, чтобы он посмотрел. — Я обязательно так и сделаю. Так о чем мы там говорили? — уточнил Блейз, явно стараясь отвернуть внимание Захарии от шкафа. — О твоей температуре, — спохватился Смит, тут же забыв про шкаф, который уже, впрочем, не дрожал. — Если хочешь, ты ложись, я могу сделать специальную настойку и обтереть тебя. Моя бабушка была целительницей, так что можешь мне доверять, я просто спец по растирке. В голове Рона тут же возникла картина, как Забини лежит на постели в одних трусах, а Смит обтирает его мокрой губкой. Нет, это уже ни в какие ворота! Не выдержав, Рон беззвучно сильнее приоткрыл шкаф и высунул голову. Блейз, заметив это, перевел на него взгляд и с трудом сдержал самодовольную улыбку. Лицо Рона буквально пылало яростью, а взгляд синих глаз обещал самую ужасную и мучительную смерть, если Забини сейчас посмеет согласиться. Рон беззвучно что-то прорычал, а затем резко провел ребром ладони по собственному горлу, показывая жест лишения головы, указав на Смита, а затем на дверь, он четко произнёс одними губами: “Немедленно” и снова скрылся в шкафу. Блейзу пришлось сделать вид, что он закашлялся, маскируя рвущийся наружу смех. — Ты точно болен! — по своему истолковал кашель Захария, театрально всплескивая руками. — Я сейчас позову домовика, чтобы он принёс всё для… — Я в порядке, — ответил Блейз, делая глубокий вдох, чтобы побороть смех. — Правда, ничего не нужно. Я просто немного устал. — Может тебе сделать массаж? — тут же предложил Смит. — Вот увидишь, усталость как рукой снимет. Блейз заметил, как из шкафа высунулся кончик волшебной палочки Рона, целясь Захарии в спину, а возможно она была направлена на самого Блейза, но проверять это Забини точно не хотелось. — Спасибо большое, — поблагодарил Блейз, небеспочвенно опасаясь, что в него или в Захарию сейчас полетит непростительное. А может быть, сразу в обоих. — Но, думаю, мне нужно просто ещё немного поспать. Палочка Рона, будто принимая этот ответ, снова скрылась за дверцей шкафа. — Ну, тогда я лучше пойду. — Захария нехотя поднялся на ноги. Блейз сделал тоже самое. — Спасибо, что пришел навестить. И за обед, само собой, — слегка улыбнувшись, снова поблагодарил Блейз, пока сидящий в шкафу Рон пристально наблюдал за всем происходящим. — Отблагодаришь, выпив со мной кофе, — подмигнул Смит, а затем, виляя задницей, направился на выход из спальни. Рон зажмурился и впился ногтями в ладони, чтобы переключить внимание на физическую боль, поскольку волна агрессии вместе с магией снова поднималась в груди. Дверь закрылась, и одновременно с тем, как держащий палочку на готове Блейз наложил на неё запирающее и заглушающее, дверца шкафа, в котором прятался Рон, с грохотом открылась, чуть не слетев с петель, и оттуда фурией вылетел злой до чертиков Уизли. — Забини, ты совсем охренел?! — В смысле? — В смысле какого хера это было?! — подлетая к Блейзу, зло выплюнул Рон. — Садись, пожалуйста, на мою кровать, — скривившись, перекривлял реплику Блейза Рональд. — Стал потягиваться перед этим придурком, улыбался ему во все тридцать два зуба! — Не понимаю, о чём ты, — спокойно ответил Блейз, смотря при этом с откровенной насмешкой. — Ах, не понимаешь? — едко переспросил Рон. — Я тебе сейчас объясню, — прорычал он, а затем со всей силы пихнул Блейза в грудь так, что тот пошатнулся и отступил на пару шагов назад. — Ты какого черта не застегнул рубашку?! Зачем вообще впустил этого урода?! Тебе что, нравится, когда он на тебя вешается?! — каждый вопрос Уизли сопровождался новым толчком Блейза в грудь. — И почему ты не сказал, что не пойдешь пить с ним его вонючий, сраный кофе?! Пусть этот пуффендуйский гомик себе свой кофе вместе с массажами и растираниями в одно место засунет! Блейз резко увернулся от очередного толчка и, схватив Рона за руку, дернул его на себя, а затем, крутанувшись, прижал его к стене, придавливая собой сверху. — А чего ты так бесишься, Уизли? — спросил он, смотря в синие полыхающие огнем глаза и удерживая руки Рона в захвате. — Мы же не встречаемся, а значит, ты не можешь предъявлять мне претензии. Рон на мгновение ошарашенно замер, а затем дернулся, пытаясь вырваться, чтобы двинуть Забини снова и прорычал в ответ. — Нет, мы не встречаемся, но… — Уверен? — не менее зло поинтересовался в ответ Блейз, наконец показывая свои настоящие эмоции. — Да, уверен. Но если я этого гребанного Смита ещё хоть раз рядом с тобой увижу, ему не поздоровится! Понял?! — переходя на крик, ответил Рон. — Так может тогда мы всё-таки встречаемся? — едко спросил Блейз. — Если мы проводим почти всё время вместе, нам потрясающе хорошо вдвоем во всех планах, в том числе и в постели, и ты ревнуешь меня как ненормальный! — Я не ревную! — Ревнуешь! Ты чуть Захарии проклятие в спину не запустил! — Дверь в спальню слегка приоткрылась, и тут же беззвучно закрылась, поскольку столпившиеся на пороге друзья решили, что явно лучше зайти позже, но орущие друг на друга Рон и Блейз этого даже не заметили, сейчас они, яро выясняя отношения, видели лишь друг друга. — Ну и что! Просто он меня бесит, ясно?! — О, более чем! Только вот бесить он тебя начал именно в тот момент, когда я с ним пошел на свидание! — Заткнись, Забини! Лучше, нахрен, заткнись! — Сам заткнись! Мне надоело! Я устал слушать твои бредни о гетеросексуальности, в которые ты слепо веришь. Ты ревнуешь меня так же сильно, как и я тебя, ревнуешь еще с рождественской вечеринки, признай это наконец! — проорал во всё горло Блейз. — Причем тут вечеринка? — непонятливо скривился в ответ Рон. — Да при том, что мы на ней целовались, и не раз! — запально выкрикнул Блейз. — Что… Что ты несёшь? — Что слышал, Уизли. Это я был той “брюнеткой”. — Отпустив руки Рона, но не отодвинувшись, Блейз изобразил в воздухе кавычки и едко продолжил: — Тем, кто наставил тебе засосов на рождественской вечеринке. Тем, с кем ты целовался по пьяне. Это. Был. Я. — Блейз ткнул прижатого к стене, явно ошарашенно и бледного как мел Рона пальцем в грудь. Внутренний голос подсказывал, что стоит притормозить, но слова будто сами собой рвались наружу, подталкиваемые гневом. — И ты сам меня целовал. Ты целовал меня и, засыпая в моих объятиях, сказал, что я тебе нравлюсь! Я нравлюсь тебе, так может, наконец, признаешь это без литра огневиски?! Рона словно молнией прошибло, он замер, прижатый к стене сильным телом Блейза, пока мутные размытые воспоминания всплывали в памяти, восполняя пробелы. Вот он болтается вниз головой, пока Блейз, закинув его на плечо, несет вверх по лестнице. Вот Забини прижимает его к стене, прямо как сейчас, в каком-то темном помещении, а затем целует… И он лечил ему руку… Вспышка, и рождается ещё одно воспоминание: Рон лежит на своей постели, Блейз сверху. “Как ты умудряешься быть таким очаровательным, несмотря на то, что очень пьян?” — слегка улыбаясь, спрашивает Блейз. “Я не знаю”, — отвечает Рон, а затем приподнимается и сам впечатывается в пухлые губы… Рону показалось, что весь воздух в комнате резко закончился, кровь стучала в ушах, пока к нему медленно, но уверенно наконец приходило осознание, что между ним и Блейзом далеко не секс по дружбе, что то жгучее давящее на грудь и рождающее ярость чувство, которое возникало, стоило какому-нибудь симпатичному парню начать флиртовать с Блейзом, действительно было ничем иным как… ревностью. Вокруг стояла оглушительная тишина, прижимающий его к стене Блейз выжидательно всматривался Рону в лицо, хмуря брови, пока кусочки пазла в голове Уизли продолжали вставать на свои места, рождая истину. «Я целовал его по пьяни… еще тогда, когда считал что ненавижу… И я действительно ревную. Но как я могу ревновать Блейза, если я не гей, если всё, что происходит между нами, не серьёзно?» — возник очевидный вопрос. А затем пришёл такой же очевидный ответ: — «Потому что это Блейз… Мой Блейз. Он веселый, заботливый и добрый. И я хочу быть всё время с ним рядом, касаться его, дышать им… Я постоянно думаю о нём, волнуюсь, если он расстроен, и всё время прокручиваю в памяти наши встречи… Я… люблю его…» Стоило это осознать, как у Рона земля ушла из-под ног, а сердце застучало в груди как ненормальное. Все воспоминания давно пережитого им чувства, которые Рон так старательно хоронил в себе и игнорировал, будто прорвав выстроенную годами ранее дамбу, снова хлынули в сердце, бередя его и стирая понимание того, как теперь жить дальше. Он гей… И он влюбился в парня, опять. Всё повторилось снова… Рон сжался как пружина и рвано хапнул воздуха, словно рыба, выброшенная на берег, смотря в красивое лицо напротив. Пиздец! Он по уши влюблен в Блейза Забини. И что ему теперь с этим делать?! Хотелось просто сбежать, забиться куда-нибудь в угол, как раненый зверь, и остаться там навсегда, ведь жить полноценной жизнью, не скрывая свою ориентацию, он всё равно никогда не сможет… Рон снова дернулся, пытаясь вырваться, но руки Блейза тут же легли ему на плечи, удерживая словно в тисках. — Отпусти, — полным паники голосом произнёс Рон, взглянув в карие глаза, смотрящие на него так проницательно, словно читали каждую его мысль. Все тело будто налилось свинцом, и Рон с трудом узнал собственный голос. Блейз, заметив, как он меняется на глазах, будто сжимаясь и становясь каким-то беззащитным и напуганным, заметив, какой шок и паника читается на лице Рона, отрицательно покачал головой и не разжал, а лишь слегка ослабил хватку, просто боясь, что если Рон сейчас сбежит, то Блейз его больше никогда не увидит. — Солнышко… — очень нежно начал он, уже жалея, что так вспылил. — Ты врал мне! — Что… Нет. — Почему ты сразу не сказал, что мы целовались? Понравилось держать меня за идиота, смеяться за моей спиной?! — Рон снова дернулся, чувствуя стыд и нарастающую злость и хватаясь за это чувство, как за спасительную соломинку. Так легче, лучше чувствовать злость, чем тот ураган из любви, отчаяния и страха, что сейчас бушевал в груди, разрывая сердце и душу. Его природная магия снова всполохом прошла по телу, но сейчас у Рона не было сил её контролировать. Блейз, сцепив челюсти, зашипел от боли сквозь зубы. Ладони обожгло магией Рона, но он не убрал руки, а наоборот, шипя, сжал плечи любимого ещё сильнеё. — А наша дружба? Всё это было не по-настоящему?! Всё подстроено, чтобы затащить меня… Одна рука Блейза легла ему на шею, а затем Рона резко дернули на себя. Блейз буквально впечатался в пухлые губы, обрывая тираду Уизли на полуслове. Рон зарычал ему в рот и уперся руками в сильную грудь напротив, пытаясь отодвинуться. Новая вспышка природной магии заставила Блейза поморщиться, но он, словно скала, стойко снося боль, продолжал напирать, прижимая Рона к стене всем телом и уверенно целуя, хотя сейчас каждое касание губ причиняло боль, будто от жалящего заклинания. Мебель вокруг задрожала, поднос с обедом, который принёс Захария, полетел на пол, Рон буквально вибрировал в руках держащего его Блейза. Постепенно всполохи магии стали слабее, а затем и вовсе прекратились, будто магический всплеск миновал. Но Блейз оторвался от пухлых губ только когда Рон полностью перестал сопротивляться и просто замер в его руках как кукла. — Послушай меня внимательно, родной, — сбивчиво произнес Блейз, уткнувшись своим лбом в лоб любимого и смотря в синие глаза. — Наша дружба и вообще всё, что между нами было и есть – это по настоящему. Клянусь. В моей жизни не было ничего более настоящего, чем это. Я не собирался тебя использовать и уж тем более не смеялся над тобой, я был готов парить от счастья, когда ты меня поцеловал. Просто не рассказал тебе о тех поцелуях, потому что был уверен, что ты меня пошлешь, если вообще не заавадишь. — Рон слегка поджал губы, понимая, что Блейз прав. Заяви ему тогда Забини, что это он наставил ему засосов, а не какая-то девица, и непростительное ему бы в лоб прилетело однозначно. — А ты уже тогда мне нравился, слышишь, очень нравился. Сердце подпрыгнуло куда-то к горлу от этого признания, снова порождая панику. Рон дернул головой, разрывая контакт с Блейзом, а затем повторил: — Отпусти меня. — Нет. Рон снова резко дернулся, но сдвинуть напряженного, как пантера, поймавшая жертву, Блейза, было нереально. — Хорошо. Я ревную тебя к Смиту, доволен? — зло поинтересовался Рон. — Ты это хотел услышать? А теперь отпусти меня. — Он отвел взгляд в сторону, чувствуя, как глаза начинает щипать от подступающих слёз. А паника по мере осознания своих чувств всё больше и больше сдавливает грудную клетку, перекрывая кислород. Блейз даже не пошевелился. — Посмотри на меня, родной, — мягко попросил он. — Да отстань ты! — прикрикнул Рон, снова брыкаясь, чувствуя, что его медленно, но уверенно накрывает истерика. — Я хочу уйти! — Нет, — убийственно спокойно повторил Блейз. — Я не дам тебе снова сбежать. Сбежать от самого себя. — Я сказал, отвали! — начал яростно вырываться Рон, рвано хватая ртом воздух и стараясь побороть стоящие комом в горле слезы. — Оставь меня в покое! — он, с силой оттолкнув Блейза, бросился к двери, но Блейз, нагнав его в три больших шага, тут же поймал за талию и притянул спиной к себе. — Отстань! — Солнышко… — Перестань так меня называть! Это всё из-за тебя! Из-за тебя я опять стал таким! — слезы брызнули из глаз, но Рону было уже всё равно. — Каким таким? Рональд вопроса даже не услышал, он продолжал яростно вырываться, окончательно срываясь в пучину захлестывающих его эмоций и чувств. — Это всё из-за тебя! Твоя долбанная красота во всем виновата! — С трудом удерживающий его в захвате Блейз сместил хватку чуть выше и, обхватив Рона поперек груди, резко дернул на себя, прижимая крепче. — Отпусти! Я не хочу! — плача, кричал во всё горло Рон, чувствуя, как какой-то первобытный ужас, вызванный старыми воспоминаниями, парализует тело. — Не хочу переживать это снова! Чего именно не хочет переживать Рон, Блейз так и не понял и, если честно, сейчас ему было некогда об этом задумываться. Единственной целью на данный момент было удержать и успокоить Солнышко. — Что ещё ты хочешь услышать?! — продолжая биться в сильных руках, сквозь слёзы кричал Рон. — Убирайся! Что тебе нужно?! Ты хочешь услышать, что прав? Что я гей? Чтобы я сказал, что схожу по тебе с ума? Так вот это так! Я грёбаный гей! Доволен?! — теперь Рон не плакал – он рыдал. Блейз, продолжая держать его в крепких объятиях, осел на ковер прямо посреди спальни, утягивая Рона за собой. — Я гей! Гей! Гей! — сквозь рыдания повторял Рон. Он, будто обессилев наконец, перестал вырываться и теперь просто продолжал плакать навзрыд. — Я гей… Гей… Я никогда не смогу быть счастливым… Блейз, осторожно повернув любимого, прижал его к своей груди и, крепко обнимая, уткнулся носом ему в макушку, а затем стал покачиваться вперед-назад, будто баюкая. — Шшш… — успокаивающе шептал он, целуя огненные волосы. — Всё хорошо, Солнышко, всё будет хорошо... — Не будет… — уткнувшись ему в грудь, сквозь слезы и всхлипы отвечал Рон. — Ничего у меня не будет… Я обречён… — Ты бесподобен, и я так… — Блейз осекся, благоразумно решив, что получить от парня признание в любви через минуту после того, как ты узнал, что ты гей, будет для Рона явным перебором. — Я так горжусь тобой, родной. Ты один из самых сильных людей, которых я знаю… — Ты понятия не имеешь… О чем говоришь… — содрогаясь от рыданий, отвечал Рон. — Я слабак… Доверчивый, г-глупый и наивный… Я д-даже не смог… — Рон, будто что-то вспомнив, взвыл от боли, как раненый зверь. — Я не смог… С-себя отстоять… Я жалок… Я ничтожество… Блейз положил ладони ему на щеки и поднял голову Рона вверх, заставляя взглянуть на себя. — Никогда не говори так, — четко произнес он, смотря в заплаканное лицо. — А если ещё раз хотя бы подумаешь о таком, просто вспомни, как спас жизни сотен людей, сражаясь в первых рядах против Волан-Де-Морта. И если вдруг тебе и этого мало – вспомни, как спас мне жизнь, вытащив меня из адского пламени. — Рон, смотря на него всхлипнул, а Блейз склонился и, быстро поцеловав соленые от слез губы, продолжил: — Ты спас меня, — повторил он. — И ты самый смелый человек, которого я знаю. — Я сломан… Я не знаю, как мне теперь жить… — произнес Рон, шмыгая раскрасневшимся носом, и Блейзу захотелось склониться и сцеловать каждую слезинку, бежавшую по щекам. Сердце в груди беспрерывно щемило от нежности и всепоглощающей любви к своему Солнышку. — Ты не сломан, Рон, — смотря в синие заплаканные глаза, четко произнес Блейз. — Ты не сломан. Гомосексуальность – это не болезнь и не ужасное клеймо, Солнышко, а один из видов сексуальной ориентации, данный тебе от рождения природой. Ты такой же человек, как другие. И я уверен, что все близкие тебе люди примут тебя таким, какой ты есть. — Я гей… — глотая слезы, произнес Рон, немного успокоившись, и тон его звучал не утвердительно, а скорее вопросительно, будто он всё ещё надеялся, что Блейз сейчас скажет, что это была просто шутка и Рон на самом деле гетеросексуален до кончиков волос. — Ты гей, — нежно стирая большим пальцем слезы, подтвердил Блейз. — Или бисексуал. — Он слегка улыбнулся, а затем добавил: — Но я, если честно, предпочел бы первый вариант, так хотя бы придется отгонять от тебя только парней, а не ещё и всяких сучек вроде Мерсье, — нахмурившись, закончил он. Рон фыркнул сквозь слезы, как бы говоря: “Мерлина ради, Забини, ты даже сейчас думаешь об этом?”. Блейз склонился вперед и оставил на губах любимого чувственный поцелуй, подмечая, что Рон не ответил, но и не отстранился. — Я буду рядом… — прошептал Блейз ему в самые губы. — Вместе мы всё преодолеем, слышишь? Ты должен знать, что просто потрясающий и, чего уж скрывать, я очень хочу с тобой встречаться… Рон лишь всхлипнул и снова заплакал сильнее. Вот он, парень, в которого он влюблен, предлагает ему встречаться, но Рон прекрасно знает, что никогда не сможет позволить себе такую роскошь. — Я не могу… — сквозь слёзы хрипло произнёс Рон, смотря в карие глаза. Он закусил губу до крови, стараясь сдержать новый всхлип. — Я очень хотел бы… Но я просто не могу, моя семья… — Рон снова заплакал, так и не закончив. Блейз обнял его, прижимая к своей груди, и, гладя по волосам, негромко произнес: — Я готов ждать сколько угодно, Солнышко. И я приму всё, что ты сможешь мне дать. Рядом с тобой мне и этого будет достаточно… Шли минуты, а они так и сидели на полу в тишине, обнявшись, пока Рон оплакивал открывшуюся ему истину, от которой так упорно старался сбежать ни один год, и состояние безысходности, навалившееся на плечи, а Блейз гладил его по спине и периодически целовал в макушку, оказывая безмолвную поддержку. Взгляд Рона случайно упал на ковер с эмблемой Слизерина, и он, только сейчас осознав, что Драко и Теодор могут сюда явиться в любую минуту, ужаснулся, представив, что они подумают, если застанут его таким заплаканным и слабым. Отстранившись, Рон стал быстро подниматься на ноги. Резкая боль вспышкой ударила в голову, пространство вокруг закружилось, и Рон, ощущая жуткую слабость, слегка пошатнулся. Блейз, тут же подскочив на ноги, обхватил его талию, удерживая рядом с собой. — Ты куда? — Я… — Рон замер, вдруг осознав, что сам не знает, куда ему отправиться. Ведь сейчас он не хотел никого ни видеть, ни слышать. Впрочем, как и двигаться или даже дышать. Тело было свинцовым, голова болела, нос заложило, а в груди ныло, будто снова открылась старая рана. Но одновременно с этим Рон, как ни странно, чувствовал облегчение от того, что ему больше не приходилось врать самому себе. Куда ему отправиться? Вернуться к себе в спальню? Нет, это плохая идея, если кто-нибудь из ребят увидит его в таком состоянии, то тут же посыпятся миллион вопросов, а Рон явно сейчас был не готов объяснять что-то кому-либо, даже Гарри с Гермионой. Хотя он знал: они бы точно его поддержали. Точнее, постарались бы поддержать, но всё равно бы не поняли, ведь о семейке Гибсонов и выдвинутых ими условиях не знал никто. Отправиться в Нору? Тоже не вариант, поскольку там мама разволнуется до смерти и не оставит его в покое, пока не узнает, по какой причине Рон так расстроен. Сейчас хотелось найти тихий уголок забиться в него и просто выть от бессилия и безысходности. «Может пойти в Выручай-комнату?» — возникла мысль в голове. — «Закрыться там до понедельника… или лучше вообще навсегда...» — Я не знаю куда… — негромко произнёс Рон, слегка прочистив горло. — Но тут я оставаться не хочу… — Он двинулся в сторону двери, но Блейз поймал его за руку, снова останавливая. Рон обернулся. — Постой тут две секунды, хорошо? — попросил Блейз, пятясь в сторону ванной. — Никуда не уходи, я сейчас. — А затем скрылся за дверью. Рон тяжело вздохнул и потер лицо руками, сам не понимая, почему не уходит. Не прошло и минуты, как дверь скрипнула и Блейз снова появился в комнате с его курткой в одной руке и волшебной палочкой в другой. — Надевай, — произнес он, встав позади Рона. — Зачем мне куртка? — растерянно спросил Рон, всё же просовывая руки в рукава. — Мы уходим, — ответил Блейз, быстро застегивая рубашку и призывая из шкафа свое зимнее пальто. А затем он повернулся к Рону и, направив кончик волшебной палочки ему в лицо, применил чары гламура. — Отлично, теперь совсем не заметно, что ты плакал, — произнес он. Взяв Рона за руку, Блейз направился к двери. — Куда мы идём? — спросил Рональд. — Увидишь.***
Рон посмотрел на протянутую ему ладонь, а затем на ворота Хогвартса, за которые они вышли явно для того, чтобы аппарировать. — Блейз, я серьёзно. Куда мы? — кажется, в сотый раз за последние десять минут, задал один и тот же вопрос Рон. Он был совсем не в том настроении, чтобы разгадывать загадки. Голова раскалывалась и хотелось как можно скорее скрыться ото всех, однако сделать это в переполненной школе оказалось не так-то просто. В гостиной они столкнулись с Гарри, Гермионой и остальными. Друзья, кажется, ждали их, расположившись на своём привычном месте у камина. — Эй, ребята идите к нам, — позвала Джинни, махая рукой. — Блейз, как ты себя чувствуешь? — спросила Панси, стоило им приблизиться. — Всё хорошо, Панс, — ответил Блейз, а затем, подойдя к Драко, склонился к нему и стал что-то шептать на ухо, от чего брови Драко сначала взлетели вверх, а затем он слегка нахмурился. — Эй! Что на ушко, то брехня, — наигранно возмутившись, крикнул Тео, но, поймав на себе очень серьёзный взгляд серых глаз, замолчал и переглянулся с явно заинтересованной Панси. Рон, ощущая себя очень неловко, переминался с ноги на ногу, чувствуя на себе взгляды друзей и мысленно убеждая себя, что Блейз не стал бы без его согласия рассказывать Драко об его внезапно изменившейся ориентации. Заметив, как Гарри и Гермиона бегают по нему изучающими взглядами, которые с каждой секундой становились всё более взволнованными, поскольку они явно заметили, что Рон подавлен и очень расстроен, Рональд уставился на тлеющие угли в камине. Ему снова захотелось бежать со всех ног куда глаза глядят, лишь бы не ощущать на себе эти слишком проницательные взгляды и одновременно захотелось просто обнять Гарри с Гермионой, а затем снова разреветься, изливая душу. «Гарри понял, что я гей, даже раньше меня…» — вдруг осознал Рон и, не удержавшись, быстро взглянул на друга, тут же сталкиваясь с пронзительным взглядом ярких зеленых глаз. Ком слез снова начал возникать в горле и Рональд сглотнул. — Рон, — тут же заговорил Гарри, синхронно с Гермионой приподнимаясь с дивана. — Пойдём в… — Гарри слегка запнулся на ходу, сочиняя предлог. — Рон, давай поднимемся в спальню за учебником, который я тебе одалживала? — произнесла Гермиона, подхватывая, взволнованно смотря на Рона и явно давая повод уединиться и всё им рассказать. — Он мне срочно нужен. И Рон вдруг понял, что не готов. Он не хочет рассказывать о своей ориентации кому-либо. И пусть Гарри уже всё знает, но он сам догадался, а лично сказать об этом Гермионе – это всё равно что признать во всеуслышание свою… Всё равно что отрезать себе всякие пути к отступлению, ведь сказанного не воротишь. — Рон уходит со мной, — вдруг произнес Блейз, обращаясь к Гермионе. Гермиона перевела на него взгляд и слегка прищурила глаза, явно стараясь понять, что происходит. — Можешь зайти в нашу спальню и взять любую из моих книг, которая тебе нужна. Рон бросил на подходящего к нему Блейза благодарный взгляд. — Куда вы уходите? — тут же спросил стоящий у дивана Гарри, скрестив руки на груди и бегая по Блейзу изучающим взглядом, тон его был слегка резким, таким, будто он был не другом Рона, а его отцом, сына которого явно обидели, а теперь ещё и собираются куда-то увести. — Драко объяснит, — ответил Блейз, а затем, схватив Рона за запястье, практически потянул его за собой на выход из гостиной, по пути крикнув: — Всем пока. — Пока, — негромко попрощался Рон, бросив на Гарри и Гермиону взгляд через плечо. — Постойте, но куда… — затараторила им вслед Гермиона, но портрет за ними уже закрылся, и Рон так и не услышал окончания фразы. — Что ты сказал Драко? — спросил он, пока они шли по школе, стоило им выйти в коридор, Рон тут же одернул свою руку. — Объяснил, где мы будем, и сказал, чтобы он предупредил Макгонагалл. — В смысле Макгонагалл? — уточнил Рон, засовывая руки в карманы куртки и ловя на себе кучу взглядов встречающихся им по пути студентов, они активно что-то обсуждали, но стоило Рону с Блейзом приблизиться, как все разговоры затихали, слышалось лишь непонятное шушуканье им в след. Рон, замечая это, с трудом подавлял в себе желание перейти на бег, волна паники снова уверенно поднималась в груди, складывалось такое впечатление, что все вокруг знали о его внезапно открывшейся ориентации и обсуждали её. — Ты хочешь сказать, что мы уходим за пределы Хогвартса? — Да, — ответил идущий рядом Блейз, а затем, заметив его нервозность, негромко добавил: — Успокойся. Они пялятся на меня, а не на тебя. Из-за случая на уроке Трансфигурации. Только после этого Рон выдохнул с облегчением. — Так и не скажешь куда мы? — спросил Рон, поднимая взгляд от протянутой ему руки на лицо Блейза. — Тебе же нужно место, где тебя никто не будет видеть и доставать? — произнес Блейз. — И я отведу тебя в него. Доверься мне, Солнышко. Рон тяжело вздохнул, а затем вложил руку в ладонь Блейза. Через секунду их дернул вверх крючок аппарации.***
Почувствовав почву под ногами, Рон распахнул глаза и завертел головой. Они с Блейзом оказались в каком-то светлом холле с высокими потолками, широкой мраморной лестницей, ведущей на второй этаж, гигантской хрустальной люстрой и большими окнами, на которых висели тяжелые шторы. Рядом с каждым окном стоял лакированный столик, на столиках красовались явно дорогие антикварные вазы полные благоухающих цветов. — Ты что, аппарировал нас в музей? — полушепотом спросил Рон. С губ Блейза слетел смешок. — Нет, Солнышко, это… — Хозяин Блейз, — послышался писклявый голос. Рон обернулся и увидел семенящего к ним эльфа. Он помнил этого эльфа. Смутно, конечно, но всё же. Этот эльф был на рождественской вечеринке, которую Забини устраивал в Выручай-комнате. — Здравствуй, Тикси, — произнес Блейз, расстегивая пальто. — Добро пожаловать домой, хозяин. — Слегка поклонился Блейзу домовик, а затем обратился к Рону, глаза которого полезли на лоб, стоило ему услышать, куда Блейз его притащил. — Мистер Уизли, какая честь, принимать вас в Забини-мэноре, — произнес он, снова кланяясь и тут же принимая из рук Блейза его пальто. — Спасибо… — произнес Рон, зачем-то кивая. — Тикси, подготовь, пожалуйста, пурпурную гостевую спальню. Ту, которая на втором этаже… — начал давать указания Блейз, параллельно расстегивая куртку впавшего в ступор Рона. — И скажи Линни пусть приготовит на ужин отбивные, салат, картофельную запеканку. — Блейз перевел взгляд на Рона и, делая вид, что не замечает на себе его ошарашенного взгляда, уточнил: — Чего ещё бы тебе хотелось, Солнышко? — Мне? Ничего… Блейз снова перевел взгляд на домовика и продолжил давать указания. — И на десерт пусть будет малиновый торт-мороженое. — Рон снова лишь растерянно моргнул, услышав о своём любимом десерте, а Блейз ловко стащил с него куртку и передал её домовику. — Слушаюсь, хозяин, — снова слегка поклонился эльф, а затем с хлопком растворился в воздухе. Именно этот хлопок наконец вывел Рона из ступора. — Забини, зачем ты меня притащил к себе домой? — спросил он, опасливо озираясь по сторонам и вдруг осознав, что родители Блейза, вероятно, дома и могут выйти в холл в любую минуту. Он, конечно, ничего не имел против миссис Забини и её мужа, но сейчас знакомиться с ними было точно не лучшей идеей. — Извини, конечно, но знакомиться с твоими родителями я сейчас не… — Расслабься, Солнышко, родителей нет, — усмехнулся Блейз. — Они в Милане, вернутся только в среду, — объяснил он. — А тебе ведь нужно было уединенное место, чтобы успокоиться и восстановить силы? Так вот, дом полностью в твоем распоряжении. Рон пару секунд недоверчиво смотрел на Блейза, а затем потер лицо руками и произнес: — Блейз, я благодарен за то, что ты хочешь помочь, но я лучше пойду, попроси домовика принести мою куртку и я… — Блейз тяжело вздохнул, а затем подхватил Рона на руки, от неожиданности Рон вскрикнул и рефлекторно схватился за его шею. — Эй, Забини, ты что творишь?! — Сегодня ты остаешься здесь и это не обсуждается, — ответил Блейз, неся любимого вверх по лестнице. Он прекрасно понимал, что ни для кого принятие его истинной ориентации не проходит по щелчку пальцев. Всегда есть душевные метания. А для Рона его ориентация вообще стала большим потрясением. Если честно, Блейз даже чувствовал себя немного виноватым за то, что, психанув, окунул Рона с головой в правду. Он не ожидал, что Солнышко настолько расстроится, осознав свою гомосексульность. Сейчас Рон по меньшей мере выглядел так, будто узнал, что кто-то из его близких смертельно болен, и Блейз не собирался оставлять его в таком состоянии одного. У некоторых людей осознание собственной ориентации занимает годы и даже десятки лет, и зная, какой Рон эмоциональный, Блейз был уверен, что в ближайшее время любимого ещё не раз будет кидать из стороны в сторону потоком мыслей, полных вины, страха и самобичевания, тем более если учесть, как Рон любит себя накручивать. — Сегодня пятница, — напомнил Блейз, заворачивая в коридор второго этажа. — А значит, у нас до возвращения в школу есть два с половиной дня. Дом полностью твой, тут нет лишних глаз, так что можешь делать что хочешь, разрешаю даже выбить стекла, если хочется, — попытался пошутить Блейз. — Тут есть куча всего: бильярдная, сауна и бассейн на минус первом этаже, зимний сад, большая библиотека… — Блейз… — перебил Рон. Они остановились у одной из дверей, и Рон, воспользовавшись моментом, спрыгнул на пол. — Я понимаю, ты хочешь меня отвлечь, но я правда не в том настроении, чтобы играть в бильярд или плескаться в бассейне, я не могу тут остаться, к тому же у меня даже сменных вещей с собой нет. — Вещи – это не проблема, можешь взять любые из моих, просто подгоним магией по размеру. Ещё у нас есть комплекты одежды для гостей, они полностью новые или, если хочешь, я могу сгонять за твоими вещами в Хогвартс, — произнес Блейз, открывая дверь и входя в современно обставленную спальню в серых тонах с витражными окнами. — Я обещаю, что не буду к тебе приставать, если ты захочешь побыть один – я просто исчезну из вида. В доме три этажа, ты меня даже не заметишь, и ты, конечно, можешь уйти в любой момент, но я бы очень хотел… — Блейз осекся, а затем обернулся и, взглянув в синие глаза стоящего в дверях Рона, негромко произнёс: — Просто позволь мне сейчас быть рядом, Солнышко… Рональд поджал губы и потупил взгляд, вокруг повисла тягостная тишина, пока сердце и разум Рона вели стандартную борьбу за первенство. — Ты останешься? — наконец не выдержав, спросил Блейз, делая несколько шагов навстречу. Рон тяжело вздохнул, а затем, взглянув на Блейза, произнёс: — Ну раз уж на ужин будет торт-мороженое, — он слегка улыбнулся смотря в карие глаза, хотя улыбка его получилась печальной. — Солнышко! — Блейз ярко заулыбался, на радостях подлетев к Рону, он положил свои ладони ему на скулы и припал к губам чувственным поцелуем, но резко вспомнив, что обещал не приставать, тут же отодвинулся и спрятал руки за спину. — Прости. Рон в ответ лишь насмешливо фыркнул. А Блейз, взяв его за руку, потянул на себя и принялся показывать комнату. — Так, за той дверью у меня ванная, — указав на светло серую дверь, пояснил он. — Там найдёшь всё что нужно: полотенца, новую зубную щетку, шампунь и всё остальное. За вон той дверью, — теперь Блейз указал на соседнюю от первой дверь, — гардеробная. Можешь брать любую одежду. Банный халат найдёшь в комоде. Постельное постелено свежее. Если будет ещё что-то нужно, просто позови Тикси – он обо всём позаботится. — Хорошо, — кивнул Рон. — Отлично, тогда как насчёт экскурсии по менору? Можем сыграть в квиддич в саду, если хочешь, или в шахматы. Но если хочешь заняться чем-то другим… — Здорово, но может позже, — переминаясь с ноги на ногу, перебил Рон. — Я бы хотел сейчас сходить в душ, если можно. — Конечно, — улыбнулся Блейз. — Чувствуй себя как дома, — он склонился чуть вперед, будто хотел снова поцеловать Рона, но тут же выпрямился. — Если что, я буду в библиотеке. Она на первом этаже, просто спустишься по лестнице и прямо через холл, — Рон кивнул, — пройдёшь через столовую и гостиную, и третья дверь направо, — снова кивок, — или лучше позови Тикси и он тебя проведет. — Хорошо. — Рон попытался выдавить улыбку. — Приходи, когда захочешь. — Я приду, как буду готов. Блейз кивнул. Всё же не выдержав, склонился вперед и быстро чмокнул Рона в щеку, после чего скрылся за дверью. Какое-то время Рон так и стоял посреди комнаты, будто впав в ступор и совсем не понимая, зачем он на это согласился. «Чтобы не расстраивать Блейза, зачем же ещё?» — подсказал голос сердца. — «Ведь Медвежонок так старается…». Что-то в желудке затрепетало, и Рон, приложив ладонь к животу, слегка поморщился. Тошноты ему только не хватало, ей богу. «Это не тошнота. Это волнение из-за симпатии, я чувствую тоже самое каждый раз, когда ты находишься рядом…» — вдруг всплыла на задворках сознания фраза Блейза, когда-то сказанная в темном классе. «Так вот что такое те самые бабочки в животе…» — сердце тепло сжалось, будто подтверждая догадку. Рон прикрыл глаза и постарался расслабиться, впервые позволяя этому волнующему чувству окутать себя, прожить его, а не отнекиваться и списывать всё на недомогание. Вбитое несколько лет назад на подкорку утверждение, что испытывать такое к человеку своего пола это аморально и неправильно тут же неприятно засвербило в сознании и Рон убрал руку от желудка. «Мерлин, как меня угораздило влюбиться в Блейза?» — мысленно застонал он. На ватных ногах Рон поплелся к идеально застеленной кровати и, усевшись на край, уставился в одну точку. — «Когда это произошло? Ещё пару месяцев назад я его терпеть не мог…» «А действительно не мог ли?» — снова кольнуло сердце. Рон начал мысленно прокручивать в голове разные события, связанные с Блейзом, стараясь понять, когда именно в нем зародились эти запретные чувства. Будто проживая заново каждую их встречу и наконец правильно интерпретируя сигналы своего тела, бабочки в животе, стоило Блейзу улыбнуться, волнение, когда Рон ловил на себе взгляды карих глаз, внутренний трепет, когда он наблюдал за Блейзом со стороны и злость, которая на самом деле была ревностью и возникала, стоило увидеть, как какой-нибудь придурок вроде Смита флиртует с Блейзом. В итоге Рон так и не смог точно определить, когда именно Блейз пробрался в его сердце, но понял, что скрытое влечение появилось явно задолго до того, как они начали нормально общаться, и даже задолго до той рождественской вечеринки, после которой, как недавно выяснилось, Рон сам поцеловал Блейза. «В такого как Блейз просто невозможно было не влюбиться», — пришел к заключению Рон. — «Ведь он просто потрясающий». В сознании всплыло любимое лицо с красивой до дрожи улыбкой, и сердце уже стандартно сделало кульбит в груди. Через окно в комнату влетел светящийся голубым полупрозрачный олень, Рон вздрогнул от неожиданности и перевёл взгляд на Патронус. “Рон у тебя всё хорошо? Мы за тебя волнуемся. Ответь, пожалуйста”, — произнес он голосом Гарри, а затем растворился в воздухе. Рон тяжело вздохнул, достал из кармана брюк свою волшебную палочку и, сотворив Патронус, надиктовал ответ. — Гарри, я в порядке, не волнуйтесь. Я у Блейза. Мы вернемся в Хогвартс в воскресенье. Полупрозрачный терьер отправился передавать сообщение, а Рон, поднявшись на ноги, пошел в гардеробную, чтобы взять комплект из одежды, предназначенной для гостей, и, войдя внутрь, замер. В нос ударил запах, от которого по телу побежали блаженные мурашки. Тут пахло Блейзом, его любимым парфюмом с древесными нотками, который с недавних пор обожал и Рон. На полках и вешалках было полно одежды, в том числе идеально выглаженные рубашки и пуловеры с нашивкой на груди в виде эмблемы слизерина, чуть в углу был стеллаж от пола до потолка, заставленный явно дорогой обувью. Рон потянулся к первому попавшемуся ящику и выдвинул его. В нем акуратно лежало примерно с десяток слизеринских галстуков. Рон вернулся обратно в спальню и осмотрелся получше, спальня была оформлена в серых тонах, но тяжелые шторы на витражных окнах были темно-зелеными, на письменном столе у окна лежала пара книг и стояло несколько колдографий в рамках, среди которых было групповое колдо Блейза, Драко, Тео и Панси, кажется, сделанное на святочном балу во время турнира Трёх Волшебников, а на прикроватной тумбочке виднелся журнал “GQ ведьмак”. Рон тяжело вздохнул и снова опустился на кровать, а затем откинулся назад и уставился в высокий потолок. Похоже, Блейз решил предоставить ему свою комнату, а сам на ближайшие пару ночей занять гостевую…