***
Блейз небезосновательно полагал, что Рона нельзя сейчас отпускать или оставлять в Хогвартсе, и он убедился в том, что прав, уже во время ужина… В столовой Забини-мэнора стояла полная тишина, которую нарушало лишь тиканье настенных часов. Блейз взглянул на накрытый на двоих стол с кучей блюд и на пустующее место напротив, затем перевел взгляд на часы, показывающие половину седьмого вечера. Вот уже полчаса он дожидался Рона в столовой, но тот всё не приходил. С тех пор, как Рон сказал, что хочет принять душ, Блейз его так и не видел. Он всё ждал, что Рон заглянет в библиотеку, но он так и не появился. В итоге Блейз решил подняться к себе в спальню, чтобы самому позвать Рона или предложить прогуляться по саду, ну или хотя бы просто узнать, как у него дела. Он уже занес руку, чтобы постучать в дверь, но почему-то замер, прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь побороть внезапно возникшую нервозность. «Он сказал, что сам придёт, когда будет готов», — напомнил себе Блейз. — «Я обещал не навязываться». — И, развернувшись, пошел в гостиную, где ещё почти час проходил из угла в угол, пытаясь затолкать бушующие внутри чувства поглубже и просто включить голову. Боясь, что если выльет на Рона всю свою заботу и любовь, которая разрывала его изнутри, то тот просто испугается и убежит. — Тикси, — негромко позвал Блейз. Раздался хлопок, и эльф склонился перед своим хозяином, протерев пол огромными ушами. — Тикси слушает, хозяин, — пропищал он. — Ты сказал Рону, что ужин готов и можно спускаться? — Да, — закивал эльф. — Он был в душе, но я сообщил ему через дверь. — В душе? — переспросил Блейз. Он предполагал, что Рон принял душ ещё пару часов назад. — Да, хозяин. — Проверь: он ещё там? Хлопок, и эльф исчез, чтобы через несколько секунд появиться снова. — Да, мистер Уизли ещё в душе, — пропищал домовик. Блейз нахмурился. — Ладно, свободен. Эльф с хлопком испарился. А Блейз просидел в столовой ещё минут пять, чувствуя всё больше нарастающее беспокойство в груди и снова мысленно напоминая себе, что обещал Рону не навязываться. В конце концов, беспокойство победило, Блейз подскочил из-за стола и аппарировал в свою спальню. Кровать была заправлена, но измята, будто на ней лежали, а из душа слышался звук льющейся воды. — Рон, — довольно громко позвал Блейз, но ему никто не ответил. Блейз постучал в дверь и снова позвал – опять ничего. Наплевав на всё, он нажал на ручку двери и заглянул в ванную. — Солнышко? Взгляд упал на душевую, и сердце Блейза сжалось в груди. За стеклянными дверями, сжавшись в комочек, на кафельном полу сидел обнаженный Рон, обхватив щиколотки руками и упершись лбом в колени, он слегка покачивался, пока на него сверху лилась вода. — Рон. — Но Рон, кажется, его не слышал. Блейз бросился к нему. Открыл стеклянные двери и прямо в одежде и обуви ступил под душ. — Черт! — вскрикнул он от неожиданности. Из лейки бежала ледяная вода. Блейз тут же хлопнул по крану, выключая воду. Рон вздрогнул от крика, будто вырываясь из своих глубинных мыслей или воспоминаний, и вскинул на Блейза растерянный взгляд заплаканных глаз. — Б-блейз… — хрипло произнёс он, только сейчас заметив, что не один. — Солнышко… — Блейз, опустившись рядом, обнял дрожащее от холода тело. — Мерлин, ты же ледяной. Совсем себя заморозил… Он подхватил Рона на руки и вынес из душевой. — Зачем ты включил холодную воду? — П-прост-т-ти… Я не з-з-заметил, к-когда…. она с-с-стала х-х-холодной… — стуча зубами и дрожа всем телом, ответил Рон. Блейз, подцепив одной рукой большое махровое полотенце, быстро понес Рона в спальню, а затем, усадив на кровать, наложил на него несколько согревающих и начал быстро вытирать любимого. — Салазар, у тебя же зуб на зуб не попадает, и губы все синие… — Я в п-порядке… — негромко ответил Рон и дрожащей рукой попытался перехватить полотенце. — Нет, ты не в порядке, Рон, — серьёзно ответил Блейз, смотря в синие припухшие от слёз глаза. — Сейчас ты не в порядке. Поэтому хочешь ты этого или нет – я о тебе позабочусь. Рон, смотря на Блейза каким-то странным взглядом, молча убрал руку, позволяя любимому продолжить. Вытерев Рона досуха, Блейз накинул полотенце ему на плечи и быстро потопал в гардеробную, там стянул с себя мокрую одежду и, поспешно переодевшись в домашние штаны и футболку, достал из комода свой банный халат винного цвета, комплект нового нижнего белья и пушистые тапочки, после чего вернулся к Рону. Послушно ожидающий его Рон всё так же сидел на кровати, задумчиво уставившись в одну точку, Блейз заметил, что он стащил полотенце с плеч и обернул его вокруг бедер. — Вот, держи. — Подойдя к Рону, Блейз протянул ему халат и комплект нижнего белья. Рон перевел на него взгляд. — Белье, если что, новое. — Спасибо, — поблагодарил Рон, принимая вещи. Кажется, он наконец немного отогрелся, потому что больше не дрожал. — Эм… А ты не мог бы отвернуться? Блейз еле удержался от того, чтобы бросить на Рона взгляд, говорящий “Ты это серьёзно?”, а затем спокойно произнес: — Конечно. — И послушно отвернулся. Рон, поднявшись, быстро сбросил мокрое полотенце и натянул на себя белые боксеры, а затем и халат, буквально утопая в нём. Он был пушистым, мягким и пах Блейзом… Не удержавшись, Рон прижал к лицу отвороты и глубоко втянул в себя запах, чувствуя, как мурашки бегут по телу, а затем слегка потерся о приятную ткань щекой. Покрепче завязав халат на поясе, он снова сел на постель. — Можно поворачиваться. Блейз развернулся, залез на постель с ногами и, усевшись чуть позади Рона, тут же заключил его в кольцо своих рук, притягивая спиной к своей груди и кладя подбородок ему на плечо. Рон слегка поерзал в надежных объятиях и положил свои руки поверх рук Блейза, покоящихся на его талии. — Согрелся? — Вроде да, — ответил Рон. — Извини, что… — Это я должен извиняться, — перебил Блейз. Рон слегка повернул голову в сторону, чтобы видеть его лицо. — Прости, что сорвался и накричал на тебя… — Рон вначале слегка нахмурился, а затем, осознав, что Блейз имеет в виду их небольшую перебранку в Хогвартсе, фыркнул. — Я, вообще-то, тоже на тебя кричал, если ты не заметил, и даже толкал тебя, так что извиняться должен всё-таки я. Блейз был таким потрясающе милым, смотрел на него с таким раскаянием своими красивыми янтарными глазами с густыми ресницами, что Рону до дрожи захотелось его поцеловать, но всё, что он смог себе позволить – это чмокнуть его в линию подбородка. Блейз тут же потерся о щеку Рона кончиком носа и оставил дорожку легких поцелуев от щеки к виску. — Я не должен был так давить на тебя, — виновато прошептал он. — Прости меня, Солнышко. Я не знал, что ты настолько расстроишься… Рон тяжело вздохнул и прижался крепче. — Пойми, просто я… Мне сложно это принять… — Я знаю, Солнышко, я знаю, — негромко ответил Блейз, — но в гомосексуальности нет ничего плохого или постыдного, это просто твои предпочтения в выборе спутника жизни. — Блейз осторожно коснулся подбородка Рона, заставив взглянуть на себя. — Ты абсолютно нормальный, — четко произнес он, смотря в синие глаза. — Тебе нечего стыдиться, ты нормальный. — Я… — Рон снова тяжело вздохнул и, слегка дернув головой, уставился на обнимающие его руки Блейза. — Скажем так: когда-то меня убедили, что гомосексуальность – это противоестественно, стыдно и аморально, поэтому теперь мне немного сложно перестроить свое мировоззрение. — Родители убедили? — осторожно спросил Блейз. — Нет, не родители. — А кто? — Неважно… — Ну, я не знаю, кто тебя в этом убедил, но это были явно зашоренные люди. Потому что гомосексуальность так же природна и естественна, как и гетеросексуальность, — пояснил Блейз. — Даже у животных есть гомосексуальные пары, как у обычных, так и у магических. Поэтому ничего противоестественного в гомосексуальности точно нет. — Правда? — удивленно спросил Рон, слегка ерзая в медвежьих объятиях. — Да, например: львы, жирафы, гепарды, — начал перечислять Блейз, — лошади, дельфины, утки. А из магических гиппогрифы, мантикоры и даже соплохвосты, по-моему… Вообще, гомосексуальные особи есть в около четырехсот пятидесяти видах животных. — Я этого не знал. — Я серьёзно. У многих видов животных есть гомосексуальные пары, они также ухаживают друг за другом, проявляют активное брачное поведение и выражают привязанность. — Это интересно… — задумчиво произнёс Рон. Блейз слегка улыбнулся и, склонившись, оставил на шее любимого нежный поцелуй, от которого по телу у Рона пробежал табун мурашек. — Я вообще знаю много чего интересного, Солнышко, — произнес Блейз. — И могу тебе рассказать… — Желудок Рона жалобно заурчал, и Рон, слегка покраснев, приложил к нему руку. — Но сначала тебе нужно поесть. — Блейз поднялся с постели и протянул руку Рону. — Пойдём со мной, тебя там твой торт-мороженое заждался. Они поужинали. Правда Рон не столько ел, сколько, вертя головой, рассматривал огромную столовую с трехметровыми потолками. Поэтому заметивший это Блейз после ужина всё-таки устроил ему небольшую экскурсию по мэнору. Этот дом поразил Рона не только размером, но и своим убранством. Старинный особняк на удивление был очень современным внутри. Стильная мебель, мягкие ковры и огромные витражные окна, которые в некоторых комнатах, таких как, например, гостиная, занимали целую стену. Рон так и замер перед стеклянной стеной с видом на освещенный заколдованными фонариками сад, любуясь снегопадом. Подошедший сзади Блейз обнял его за талию. — Нравится вид? — негромко спросил он. Блейз заметил, что Рон чувствует себя гораздо лучше, когда чем-то отвлечен, а соответственно лишен возможности самокопания. — Очень, у тебя дома так уютно, — ответил Рон, смотря на падающие с ночного неба хлопья снега. — Это потому что я рядом, — промурлыкал Блейз ему на ухо. — А тебе, я смотрю, скромности не занимать, да? — слегка усмехнувшись, поинтересовался Рон, а затем, снова взглянув на укрытый снегом ночной сад, добавил: — Теперь я тоже хочу себе такую стеклянную стену. — Блейз негромко засмеялся. — Вообще, я думал, семьи аристократов вроде твоей сохраняют свои особняки такими, какие они были ещё во времена их древних предков. — Ну, мой отчим полукровка, — произнес Блейз. — Он хорошо знаком с маггловским миром и вообще не хотел жить в этом доме. У него несколько квартир и коттедж в центре Лондона, сделан полностью в стиле лофт. — И почему он всё-таки согласился? — Ради мамы – она любит этот дом, да и я тоже, — пояснил Блейз, тоже наблюдая за падающими хлопьями снега. — В итоге они с мамой пришли к компромиссу: Кевин переехал в наш мэнор, но мы сделали капитальный ремонт. — Да уж, — усмехнулся Рон. — Я вижу. — Благодаря магии снаружи особняк выглядит как раньше, а ремонт и мне и маме очень нравится. Вокруг воцарилась тишина, которую нарушал лишь звук потрескивающего в камине огня. Стоя в обнимку, Блейз и Рон наблюдали за снегопадом, наслаждаясь близостью друг друга и царящим вокруг покоем. — Тут правда классно, — полушепотом произнес Рон. — Ты видел только первый и второй этаж, Солнышко, — с легкой улыбкой ответил Блейз. — Завтра я покажу тебе остальное. — Халат Рона слегка сполз, и Блейз, не удержавшись, оставил на оголившимся плече легкий поцелуй, а затем предложил: — Не хочешь сыграть в шахматы? Удобно расположившись на большом кожаном диване, они сыграли шахматную партию, которая, как любая их партия, затянулась на не один час. Хотя ладно, возможно, партия бы заняла меньше времени, не рассматривай Рон до этого каждую фигурку коллекционных волшебных шахмат. Блейз, явно забавляясь, с теплотой во взгляде наблюдал за любимым со стороны, пока Рон, словно озорной ребенок в явно великоватом ему халате, то и дело вертел в руках шахматные фигурки с полным восторгом на лице. — Признайся, ты поддался? — спросил Рон, откидываясь на спинку дивана, когда их шахматная партия была окончена его победой. — Что ты, — невинно захлопал ресницами сидящий рядом Блейз, — и в мыслях не было. Ты победил честно. — Врунишка, — насмешливо ответил Рон, слегка пихнув Блейза плечом и смотря на любимого с нескрываемой нежностью. — Я ни за что в жизни не поверю, что ты не смог просчитать наперед, что мой конь побьет твоего ферзя. Ты специально его там оставил. — Просто твоя красота всё время отвлекала меня от игры, — пожал плечами Блейз, а затем потянул Рона на себя, ложась на диван и заставляя Солнышко улечься рядом. Рон лег полубоком и, положив голову Блейзу на грудь, закинул на него одну ногу. — Расскажи ещё что-нибудь… — негромко попросил он, слушая, как под ухом размеренно стучит любимое сердце и снова наблюдая за снегопадом. — Ты знаешь историю о воинах-магглах? — спросил Блейз, запуская пальцы в огненные пряди и начиная их перебирать. — Нет, — буркнул ему в грудь Рон. — В древней Греции было одно маггловское войско. Священный отряд из Фив. Он состоял из ста пятидесяти гомосексуальных пар. — Рон вскинул голову и бросил на Блейза удивленный взгляд. — Да, в этот отряд брали только гомосексуальные пары мужчин, — слегка улыбнувшись, произнес Блейз, — потому что каждый из них, защищая своего возлюбленного, сражался яростно и самоотверженно. А в случае гибели одного из возлюбленных, второй дрался на смерть, чтобы отомстить за свою любовь и иметь возможность достойно похоронить любимого. — Откуда ты это знаешь? — ошеломленно спросил Рон. — У меня “выше ожидаемого” по магловедению, — важно ответил Блейз. — Несмотря на то, что я не очень люблю историю магии, мне очень нравится история магглов… — Тебе отчим рассказал? — Да, — сдаваясь, закатил глаза Блейз. Рон хихикнул и, снова положив голову любимому на грудь, продолжил слушать, утопая в объятиях и нежности. — Это войско было непобедимо и сплоченно взаимной любовью, об этих воинах ходили легенды. Потому что в этом священном отряде каждый был предан и верен своему партнеру, и они бок о бок защищали свой город, разбивая великие армии того времени. — Блейз нежно чмокнул Рона в макушку, отчего тот слегка вздрогнул и прижался теснее, а затем продолжил говорить: — Они были непобедимы целых тридцать три года. А когда их всё же разбил другой известный военачальник Александр Македонский вместе с королем Филиппом вторым, Фиванские воины сражались до последнего и все полегли на поле боя. Увидев гору мертвых солдат, которые даже когда умирали держали любимого за руку, Филипп второй с уважением сказал: “Пусть умрёт тот, кто заподозрил, что они сделали что-то не так”. — А после них были ещё такие армии? — сонным голосом спросил Рон. В объятиях Блейза было так уютно и хорошо, что Рон наконец смог успокоиться и расслабиться после весьма тяжелого дня. Сердцебиение Блейза умиротворяло, а приятный баритон любимого будто убаюкивал, но Рону было действительно интересно слушать, поэтому он боролся со сном из последних сил. — Да, другие военачальники, заметив сплоченность этой армии, воспользовались их сильными сторонами и тоже стали создавать себе такие отряды, что было несложно, ведь в то время гомосексуальность шла почти на равне с гетеросексуальностью, а в некоторых культурах даже превосходила её. Мужчины не скрывали свою ориентацию и любовь и давали друг другу клятвы верности. Поэтому после Фивских воинов создавали такие отряды на пятьсот и на тысячи воинов. Но священный отряд из Фив до сих пор значится в маггловской истории как одно из самых грозных военных формирований древности. Так что гомосексуалы всегда были, есть и будут, и они имеют такое же право быть счастливыми, как другие. «Жаль, что я никогда не смогу выражать свою любовь к тебе так свободно, как те воины…» — с болью в сердце подумал Рон. Глаза защипало, а в горле снова возник комок слёз. Надо же, а Рон наивно предположил, что слез уже просто не осталось. — Рон, — негромко позвал Блейз. Но Рон ничего не ответил, он лишь прикрыл глаза, чтобы, если Блейз решит взглянуть ему в лицо, не заметил стоящих в них слёз. — Солнышко… — снова послышался ласковый полушепот, но Рон не пошевелился, он не хотел показаться Блейзу ещё более слабым, он и так уже не раз плакал сегодня перед ним… Блейз, решив, что Рон уснул, осторожно, чтобы не потревожить любимого, поднялся с дивана, а затем поднял его на руки. — Ты собираешься теперь всё время таскать меня на руках? — послышался приглушенный бубнеж ему в футболку. — Пожалуй, — слегка улыбнувшись, ответил Блейз. — Мне нравится. К тому же, ты не тяжелый. — Мне считать это комплиментом? — сонно поинтересовался Рон, не открывая век. — Естественно. Прижмись крепче, красавчик, я аппарирую нас в спальню. Рон послушно прижался, а затем их дернул вверх крючок аппарации. Блейз одной рукой отбросил покрывало, расстилая постель, а затем опустил Рона на кровать и, нежно поцеловав в лоб, стал подниматься, чтобы уйти в подготовленную для него гостевую спальню. Несмотря на то, что ему до дрожи хотелось остаться с Солнышком, он переживал, что Рон сейчас очень уязвим и может воспринять это как-то неправильно. Цепкие пальцы поймали край его футболки и потянули на себя. — Не уходи… — послышался хриплый полушепот. — Останься со мной… Блейз на мгновенье замер, чувствуя, как сердце снова щемит от любви и всепоглощающей нежности, а затем произнёс: — Конечно, Солнышко, я всегда с тобой. Быстро стянув с себя футболку и домашние штаны, он лег рядом и снова заключил Рона в самые надёжные в мире объятия, в которых тот тут же уснул.***
— Блейз, предупреждаю, если я сейчас упаду… — Рон, осторожно ступая маленькими шажочками, слегка выставил руки вперед, чтобы в случае чего на ощупь расчищать себе путь. — Не упадёшь, Солнышко, — послышался над правым ухом мягкий баритон закрывающего ему глаза Блейза. — Я тебя веду. Только ты не подсматривай, хорошо? — Ладно, — улыбнувшись, ответил Рон, продолжая послушно шагать под наставлением направляющего его Блейза. — Не подсматриваю. — Тебе понравится. Если честно, Рон понятия не имел, что ещё такого ему хочет показать Блейз. За сегодняшний день он и так уже увидел кучу всего интересного и даже плавал в бассейне. Но давайте лучше по порядку. Во-первых, наблюдать за спящим Блейзом – это особое удовольствие. Рон, проснувшись раньше, примерно с полчаса лежал неподвижно, тихонько любуясь спящим рядышком Блейзом. Было так приятно чувствовать его размеренное сердцебиение под своей ладонью и прижиматься кожей к коже. Вообще, чтобы вы знали, выражение “Жаркие объятия”, похоже, было написано с Блейза. Потому что он был горячим как печка, Рон, проснувшись посреди ночи в объятиях любимого, даже скинул с себя халат, просто плавясь от жары, поэтому сейчас на нём были лишь боксеры, впрочем, как и на Забини. Лежащий рядом Блейз спал на спине, повернув голову в сторону и закинув одну руку на подушку. Рон понятия не имел, как у Забини это получалось, но он каким то образом умудрялся быть чертовски сексуальным даже когда просто спал, слегка слюнявя подушку. Не в силах бороться с искушением и стремительно растущим возбуждением, Рон размашисто огладил рельефный торс, а затем, наплевав на всё, опустил руку вниз и слегка сжал через боксеры утреннюю эрекцию спящего рядом Блейза, после чего стал потихоньку спускаться вниз, осыпая смуглый торс любимого легкими поцелуями и открыто наслаждаясь своим потихоньку просыпающимся божеством. Приспустив черные боксеры, Рон с наслаждением вобрал головку возбужденного члена в рот. Думайте, что хотите, но он уже несколько недель фантазировал о том, как будит Блейза минетом, так почему бы не воплотить фантазию в жизнь, раз выпала такая возможность? К тому же Блейз оценил такое пробуждение по достоинству, вначале он слегка постанывал сквозь сон, ерзая по постели, но стоило Рону войти во вкус, как Блейз, вцепившись в огненные волосы, ещё сонный и растрепанный, вскидывая бедра вверх, с громким стоном излился ему в рот, после чего заявил, что не собирается оставаться в долгу и, ловко дернув Рона вверх, перекатился по постели, теперь нависая сверху. — Это самое доброе утро в моей жизни, — проурчал он Рону в губы, а затем втянул его в чувственный поцелуй, игриво прихватил зубами линию подбородка, затем переключился на белую шею. Он, не торопясь и будто издеваясь, лениво осыпал поцелуями ключицы и плечи, играл языком с сосками и облизывал каждый кубик пресса. — Блейз… — хриплым от возбуждения голосом позвал Рон, почти хныча от нетерпения. Его собственная эрекция болезненно пульсировала, умоляя обратить на себя внимание, но Рону хотелось кое-чего большего, чем просто минет. Блейз, оставив чувственный поцелуй под пупком, вскинул голову и увидел, что слегка покрасневший Рон, покусывая нижнюю губу, смотрит на него со смущением, нерешительностью и нескрываемой похотью одновременно. — Что, Солнышко? — А ты… — Краснея ещё сильнее, Рон откинулся на подушку и, уставившись в потолок, чтобы не видеть лица Блейза, скороговоркой выпалил: — Ты не мог бы сделать мне ещё раз ту штуку с языком. — Какую штуку? — уточнил Блейз, при этом его голос просто искрился весельем. Гадёныш явно понимал, о чём идёт речь, и наслаждался тем, что Рону настолько понравился римминг, что теперь он сам просит повторения. — Не делай вид, что не понимаешь, о чём я, — принципиально не смотря на Блейза, слегка раздраженно произнес Уизли. — Но я не понимаю. — Ту штуку, которую ты делал мне позавчера в Выручай-комнате, — пояснил Рон, краснея ещё сильнее. — Солнышко. — Что? — Посмотри на меня. Красный как маков цвет Рон снова вскинул голову, вперив в Блейза смущенно-раздраженный взгляд. — Ты же в курсе, что твой зад просто потрясающий? — игриво вскинув бровь, поинтересовался ярко улыбающийся Блейз. Если бы его глаза сейчас не светились таким неподдельным обожанием, Рон бы наверняка умер на месте от смущения. — И просто к сведению: я обожаю делать тебе римминг. Рон хотел показательно фыркнуть или ляпнуть в ответ что-то колкое, чтобы не так сильно смущаться, но Блейз ловко стащил с него боксеры, и дальше изо рта Рона вылетали лишь стоны вперемешку с мольбами. В итоге, из постели они выбрались лишь в полдень… Позавтракав или, правильнее сказать, пообедав, Блейз провел для Рона экскурсию по третьему этажу особняка. — Не хочешь сыграть? — Забини указал кивком головы на большой бильярдный стол, находящийся в одной из комнат. Рон, подойдя к столу, взял бильярдный шар и несколько раз подбросил его в воздух. — Я не умею. — Слегка надув губы, состроил досадливую мордашку он, бросив на Блейза взгляд из-под густых ресниц. Ладно, на самом деле Рональд умел играть в бильярд и очень даже неплохо, просто ему хотелось, чтобы Блейз его немного поучил. Хотелось почувствовать его руки на своих бедрах и невзначай прижаться спиной к сильному торсу, когда он будет показывать как правильно нужно стоять, переплетать с ним пальцы, когда они вместе будут держать кий, и чувствовать теплое дыхание на своей щеке, когда Блейз будет объяснять правила. А что, Смиту можно притворяться, что он не умеет играть, чтобы лишний раз потереться задницей о Забини, а Рону нельзя, что ли? — Не проблема, — слегка улыбнулся Блейз, подходя к Рону и приобнимая его за талию. — Я тебя научу. Сердце встрепенулось в груди, рождая бабочки в животе. По телу прошла волна ликования, и Рон с трудом сдержал счастливую улыбку. — Ну если научишь. Тогда ладно, — игриво согласился Уизли, хлопая ресницами, пока всё внутри трепетало от предвкушения. Мерлин, и как его угораздило так влюбиться в Блейза Забини? Отыграв несколько партий, Блейз потащил Рона в бассейн. — Забини, ты с ума сошел? — наигранно сочувствующим тоном поинтересовался Рон, складывая руки на груди. — Я ни за что не буду купаться голым. — Да ладно тебе, Солнышко. — Блейз, пустив в ход свою самую обаятельную улыбку, начал стаскивать с себя футболку, довольно подмечая, что взгляд Рона тут же заблуждал по его оголенному торсу. — Тут же только ты и я, — произнёс он, откидывая вещь на один из шезлонгов. — Я сказал нет. — Ну пожалуйста. Вот увидишь – это классно. Что ты теряешь? — Нееет, — почти нараспев протянул Рон, очень стараясь не смотреть Блейзу ниже лица, чтобы лишний раз не искушаться. — Ладно, — наигранно пожал плечами Блейз, — тогда купайся в боксерах, но я буду купаться голым. — Он демонстративно стащил с себя спортивные штаны вместе с бельём и тоже кинул их на шезлонг. А затем снова бросил на Рона игривый взгляд, явно искушая. Подойдя к нему, Блейз заключил любимого в объятия. — Ну же, решайся, Солнышко, — проурчал он Рону в самое ухо, а затем игриво потерся кончиком носа о его шею, пуская по телу уже привычный табун приятных мурашек. — Куда делась твоя гриффиндорская храбрость? Обещаю, тебе понравится. — Ты в курсе, что и мертвого уговоришь? — Рон принялся тоже стаскивать через голову футболку, которую Блейз любезно ему позаимствовал. В конце концов, несколько часов назад язык Блейза был в самых интимных частях тела Рона, и Забини видел его таким, каким никто и никогда не видел. Поэтому чего ещё стеснятся, верно? — Приму это за комплимент, — ярко улыбнулся Блейз, наблюдая за тем, как Рон раздевается и откидывает на шезлонг хлопковые штаны, а затем и быстро стянутые боксеры. — Наверное, я никогда не перестану любоваться тобой. — с легкой улыбкой добавил он, после чего протянул явно смущенному Рону руку, и они с разбегу вместе прыгнули в бассейн. Какое-то время они просто плавали, а затем начали плескаться и дурачиться, брызгаясь и пытаясь потопить друг друга. — Получи! Вот тебе! — Веселясь от души, брызгался Рон, отплевываясь от волн, посылаемых Блейзом. — Аххаха, — смеялся Блейз, уворачиваясь и отплывая в сторону, но вошедший в азарт Рон не собирался останавливаться. Он начал буквально преследовать Блейза, стуча по воде руками и посылая волны в его сторону. Блейз, набрав побольше воздуха, нырнул. — Думаешь скрыться от меня, Забини? — Заозирался по сторонам Рон, ожидая, что Блейз сейчас вынырнет позади него. Но вместо этого Забини резко дернул его за ноги, утаскивая вслед за собой. От неожиданности Рон не успел набрать достаточно воздуха, но стоило ему оказаться под водой, как к его губам прижались губы Блейза, делясь воздухом и трепетно целуя. Рон, обхватив шею любимого руками, ногами окольцевал его бедра, прижимаясь к Блейзу всем телом, и стал отвечать на поцелуй, ощущая при этом небывалую легкость и какое-то безмятежное счастье, будто здесь, под толщей воды, обнаженный душой и телом, парящий и самозабвенно целующий любимого до дрожи мужчину, не переживая о том, что их может кто-то увидеть, Рон наконец был самим собой, будто все грани выстроенные в голове, которые заставляли его чувствовать себя словно в клетке, презирать и подавлять в себе тягу к представителям своего пола, отнекиваться от самого себя сейчас исчезли, стерлись, испарились. Благодаря Блейзу Рон снова почувствовал себя свободным, он снова ощущал себя живым… Рон даже не заметил, как Блейз поднял их на поверхность, просто продолжал целовать мягкие губы, прижимаясь крепко-крепко, распахивая сердце и душу нараспашку, стараясь передать этим поцелуем всю благодарность, любовь, обожание и благоговение к Блейзу Забини, все те переполняющие сердце чувства, о которых хотелось кричать во всё горло. Блейз, обнимая Рона за талию, очень нежно целовал в ответ, позволяя практически душить себя в объятиях и чувствуя, как сердце, словно птица, бешено колотится в груди, ликуя. Он чувствовал, что Рон опять становится самим собой, будто кризис его непринятия себя миновал, будто он наконец переступил эту грань и теперь снова открывается. Довольно громкий стук о кафель заставил обоих вздрогнуть и разорвать поцелуй. Блейз и Рон синхронно повернули головы в сторону звука и уставились на виновато прижимающего уши домовика, который уже успел оставить у кромки бассейна поднос с тарелкой полной фруктов, бутылкой шампанского и двумя бокалами. — Простите, хозяин, — пропищал эльф, закрывая маленькими ручками глаза. Блейз посильнее прижал Рона к себе, опасаясь, что тот сейчас отскочит от него как ужаленный, ведь они были не одни, но Рон, кажется, был спокоен, он не разжал объятий, хотя Блейз услышал, как из его груди вырвался выдох, полный облегчения. — Тикси решил, что вы с мистером Уизли проголодались. Тикси уже уходит. Эльф, развернувшись, быстро засеменил к двери, то и дело поскальзываясь на мокром кафеле и на ходу продолжая извиняться. — Шампанского? — улыбнувшись, галантно предложил Блейз, снова переведя на Рона взгляд. — Я уж было подумал, что это твои родители раньше времени вернулись, — произнес Рон. — А что бы ты делал, если бы это были они? — спросил Блейз. Ему правда было интересно, какова была бы реакция Рона. — Тут же утопился бы от стыда, — наигранно серьёзно ответил Рон. — Я уж точно не так представлял себе знакомство с твоими родителями. Сердце Блейза снова встрепенулось в груди. Сама мысль о том, что Рон вообще представлял знакомство с его родителями, уже несказанно порадовала Блейза. — А каким ты его представлял? — тут же поинтересовался он. — Всё тебе скажи, — нежно произнёс Рон, а затем качнулся вперёд и, чмокнув Блейза в нос, добавил: — А от шампанского я не откажусь. Ещё примерно с час поплескавшись в бассейне, Блейз и Рон отправились вместе в душ, переоделись, а затем спустились поужинать. У домовых эльфов чуть сердечный приступ не случился, когда хозяин заявил, что сегодня сам будет готовить ужин. С десяток домовиков дружно бросились Блейзу в ноги, громко рыдая и причитая, что не хотят получать одежду. Рон, смотря на то, как Блейз, стараясь перекричать поднявшийся вой, пытается им объяснить, что всем доволен и не собирается их освобождать от службы, виновато закусил губу, уже пожалев, что предложил научить Блейза готовить. В итоге домовиков удалось успокоить, придя к компромиссу. Эльфы готовили мясо и закуски, а Рону с Блейзом достались салат и гарнир. — По-моему, получилось очень неплохо, — гордо заявил Блейз вертя наколотый на вилку печеный картофель собственного приготовления. — Как считаешь? — Получилось просто отлично, ты молодец, — слегка улыбнулся Рон, кладя свою ладонь поверх руки сидящего справа Блейза и легонько сжимая. — Не преувеличивай, — закатил глаза Блейз. — Я видел, как ты выкидывал несколько подгорелых ломтиков, когда достал противень. — Всё просто потрясающе. Правда, — произнёс Рон, взглянув в карие глаза. — И я имею в виду не только этот ужин, а сегодняшний день в целом. — Качнувшись к Блейзу, Рон оставил на его щеке нежный поцелуй. — Спасибо. — Ты же не думаешь, что это всё, Солнышко? — улыбнувшись, заявил довольный как слон Блейз. — В каком смысле? — В смысле у меня ещё есть что тебе показать. — Блейз, положив вилку, поднялся из-за стола и протянул Рону руку. — Пойдём. И вот теперь Рон на ощупь осторожно ступает по какой-то комнате, перед входом в которую Блейз закрыл ему ладонями глаза. Он понятия не имеет, куда его привёл Блейз, но Рон успел подметить, что тут слегка прохладно и просто обалденно пахнет свежестью, цитрусом и чем-то цветочным. — Готов? — прошептал Блейз ему на ухо. Рон, слегка улыбнувшись, кивнул. — Раз, два, три. — Стоящий позади Блейз убрал руки от его глаз, и Рон распахнул веки, а затем ошеломленно замер. Они находились в благоухающем саду, но это был не обычный сад: все растения в нём были в несколько раз больше обычных и походили на тропические, но не это повергло Рона в шок, а то, что каждое дерево, куст или цветок с человеческий рост слегка светились, будто неоновым светом, озаряя огромную стеклянную оранжерею. Рон буквально потерял дар речи, любуясь этой красотой. — Я специально ждал, когда стемнеет, чтобы привести тебя сюда, — произнес Блейз, наблюдая со стороны за замершим Роном. Протянув руку, Рональд осторожно коснулся свисающей с рядом стоящего дерева лианы, и она тут же, будто вспыхнув, засветилась ярче, но стоило Рону убрать руку, как свечение дерева сново стало мягким. — Что это за растения? — восторженно спросил Рон, снова касаясь лианы. — Конкретно это Салисес. Мама его обожает. — Блейз переплел с Роном пальцы и предложил: — Прогуляемся? Рон лишь кивнул, всё ещё завороженно рассматривая потрясающей красоты растения. — Теперь я понимаю, почему у тебя превосходно по Травологии, — усмехнулся он, когда они не спеша двинулись по деревянному настилу, проходящему между цветами и деревьями. — С такой-то оранжереей дома. — Весь этот сад Кевин создал для мамы, — начал рассказывать Блейз. — Каждое растение доставлено под заказ из Новой Зеландии. Поэтому тут прохладно – нужно постоянно поддерживать определенную температуру. — Невилл бы с ума сошел от счастья, если бы это увидел, — усмехнулся Рон. — Думаю, если я расскажу ему, что у тебя дома такой зимний сад, он согласится стать твоим рабом, чтобы на него посмотреть. Блейз звонко засмеялся, и его смех отразился многоликим эхом от высокого стеклянного потолка. Со всех сторон тут же стал слышаться шелест, очень походяший на шепот. Рон вскинул голову вверх, а затем повертел из стороны в сторону, пытаясь понять, откуда исходят эти странные звуки. — Они… О, Мерлин… — Рон остановился и неверяще посмотрел на Блейза. — Они разговаривают. Деревья шепчутся между собой? Блейз, ярко улыбнувшись, кивнул, подтверждая догадку Рона. — Эти растения реагируют на касания и звуки, они очень умные и могут общаться между собой, обмениваясь энергией. — Годрик всемогущий… — полушепотом произнес Рон, снова с восторгом рассматривая слегка светящиеся огромные цветы и высокие деревья. — Это невероятно… потрясающе. — А ещё они очень любят музыку. Смотри. — Блейз достал из кармана домашних штанов волшебную палочку и, тихонько произнеся заклинание, сделал взмах. В воздухе довольно громко начала звучать красивая песня. Шепот усилился, растения вокруг начали будто слегка вибрировать, словно трепеща от восторга, а затем светиться ярче и тут же затухать. Рон во все глаза наблюдал, как они, словно чувствуя музыку, подстраивались под ритм песни, вибрируя, и переливались, то почти полностью угасая, то ярко вспыхивая, ловя бит и вместе создавая настоящее световое шоу в огромной оранжерее, пока вокруг громко звучала музыка. Это было настолько красиво, что дух захватывало. Рон ярко заулыбался и посильнее сжал руку Блейза, слегка пружиня на носочках от переполняющего его восторга. “Будь со мной при свете дня, и потом в холодный вечер…” — поёт красивый женский голос. — “Можешь просто меня обнять и прижать к себе покрепче…” Блейз притягивает Рона к себе, кладет одну руку ему на талию и начинает двигаться в медленном танце. И Рон подстраивается. Несмотря на то, что до этого момента единственным медленным танцем в его жизни был танец с профессором Макгонагалл во время репетиции Святочного бала, после которого Рон понял, что танцы – это явно не его, и всегда избегал любых мероприятий, в которых нужно было танцевать, попросту боясь опозориться. С Блейзом он был абсолютно спокоен, прижимаясь к сильному торсу и положив подбородок на плечо любимого, Рон медленно двигался, позволяя Блейзу вести в танце и чувствуя полное умиротворение. Внезапно Рон осознал, что именно с Блейзом он может быть самим собой в любой ситуации: плакать, если ему больно или грустно, злиться, кричать и даже оттаптывать Блейзу ноги, не всегда попадая в такт музыки. Ведь Рон четко знал, что Блейз никогда его не осудит и не высмеет, наоборот, он был его личной опорой, тихой надежной гаванью, в которой можно укрыться от всего мира. Повернув голову слегка в сторону, Рон оставил в местечке под ухом нежный поцелуй, безмолвно благодаря любимого, а затем, прикрыв глаза, потерся кончиком носа о линию подбородка, продолжая двигаться под потрясающей красоты песню, пока деревья вокруг вспыхивали неоновым светом. Сильные руки Блейза прижали его к себе крепче, а затем Рон почувствовал нежное касание губ на своём виске. “Можешь просто покрепче обнять и остаться со мной навечно”, — продолжает петь женский голос, пока двое влюбленных кружатся в медленном танце среди настоящих волшебных джунглей. Сейчас их сердца стучат в унисон, готовые буквально лопнуть от переполняющей их любви. — Давай займемся сексом, — вдруг шепчет Рон Блейзу в самое ухо. Блейз на мгновение замирает, слегка сбившись с ритма, а затем немного отстраняется, чтобы взглянуть в синие глаза и, кажется, убедиться, что ему не послышалось. — Полноценно, по-настоящему. — Солнышко, я… — слегка растерянно начинает Блейз, не совсем понимая – Рон действительно этого хочет или это какая-то новая стадия его кризиса принятия своей сексуальной ориентации. Рон приложил палец к пухлым губам, не давая продолжить. — Пожалуйста. Я хочу, чтобы это был именно ты… — смотря в карие глаза, уверенно произнес он. — Хочу знать, каково это. Песня закончилась, и вокруг воцарилась оглушающая тишина. Несколько секунд Блейз просто смотрел в синие глаза, которые будто мерцали, отражая неоновый свет волшебных цветов и деревьев. — Мы не будем заниматься сексом, Солнышко, — негромко произнес он. — Мы будем заниматься любовью. — А затем, прижав Рона к себе крепче, аппарировал.***
Как только они оказались в спальне Блейза, Рон вдруг почувствовал, что дико нервничает. Пока Блейз с помощью заклинания зажигал настольную лампу и задергивал шторы, Рон нервно переминался с ноги на ногу. В голову начали лезть назойливые мысли, что предложить Блейзу лишить себя девственности было плохой идеей, ведь что он может предложить такому умелому любовнику как Блейз? Рон, не зная, куда себя деть, потянулся к краям футболки, намереваясь быстро стащить с себя одежду, чтобы, как говорится, отрезать себе все пути к отступлению. Однако смуглые пальцы опустились на его запястье, останавливая, а затем отвели руки в стороны. — Ты не обязан делать это, если не хочешь, — мягко произнёс Блейз, явно заметив нервозность любимого. — Если ты передумал – просто скажи. Я не обижусь, обещаю. — Я не передумал, — ответил Рон, с вызовом взглянув в карие глаза. — Тогда. Позволь мне, Солнышко. — Блейз подцепил пальцами края футболки Рона и медленно потянул вверх. — Я обо всём позабочусь. Поэтому просто расслабься, хорошо? Рон, нервно покусывая губы, кивнул и послушно поднял руки вверх, после чего Блейз сам снял с него футболку. Отбросив вещь в сторону Блейз заключил любимого в объятия, а затем нежно потерся кончиком носа о его шею. Напряженный как пружина Рон прикрыл глаза от пробежавших по телу мурашек. Нет, само собой он не передумал, даже несмотря на надоедливый голос в голове, твердящий, что это неправильно, Рон был настроен решительно. Но всё-таки первый секс большое событие, а если это ещё и секс с однополым партнёром, то и подавно, и конечно Рон, несмотря на свою неопытность, не хотел ударить в грязь лицом и очень боялся разочаровать любимого. Поэтому от накатившей нервозности никак не удавалось избавиться. — Кажется, я настоящий счастливчик… — проурчал Блейз, слегка прихватывая губами чувствительную мочку уха, от чего ресницы Рональда затрепетали. — Раз такой потрясающий парень решил довериться мне. — Он подцепил пальцами резинку штанов Рона и стал медленно спускать их с бедер. Рон ничего не ответил, он втянул Блейза в чувственный поцелуй, обвивая его шею руками и прижимаясь к любимому всем телом. Штаны вместе с бельём соскользнули к щиколоткам, и Рон, на мгновение разорвав поцелуй, переступил их. — Как насчёт массажа? — томно предложил Блейз, а затем надавил Рону на грудь, отчего тот, потеряв равновесие, полетел на постель. — Массажа? — удивленно переспросил Рон, подтягиваясь на локтях выше по постели и наблюдая за тем, как Блейз быстро стаскивает с себя футболку, оставаясь лишь в хлопковых темно синих штанах, которые так низко висели на его бедрах, что у Рона пальцы за зудели от желания их снять. — Именно, — соблазнительно улыбнувшись, ответил Блейз, а затем достал из кармана штанов волшебную палочку и взмахом призвал из ванной какую-то бутылочку. — Переворачивайся на живот. Рон послушно перевернулся, утыкаясь лицом в одну из подушек, которая так потрясающе пахла Блейзом, что сердце в груди сладко сжималось. Он устроился поудобнее, а затем слегка сместил голову в сторону, наблюдая за тем, как взобравшийся на кровать Блейз наливает себе на руки массажное масло, растирает его между ладонями, после чего пододвигается ближе. Комнату начал наполнять потрясающий аромат лаванды. Блейз кладет ладони Рону на спину и проводит вверх-вниз, слегка надавливая, заставляя белую кожу под пальцами блестеть от пахучего масла. Он проминает шею, плечи и лопатки, проходится руками по ребрам, отчего Рон слегка вытягивается, словно кот, и, прикрыв глаза, негромко стонет от удовольствия. Руки Блейза блуждают по его телу, теперь мягко массируя поясницу, спускаясь к ягодицам и размашисто оглаживая бедра. Каждое касание умелых пальцев дарит наслаждение, расслабление и одновременно рождает в теле волны возбуждения, ударяющие в пах. Сейчас Рон буквально плавится под сильными руками, становясь мягким и податливым, как пластилин. Блейз, слегка раздвинув ноги любимого в стороны, проминает внутреннюю сторону бедра, плавно поднимаясь от колена вверх, затем нежно, еле уловимо, проходится пальцами по мошонке, отчего Рон снова стонет, слегка ерзая по постели, ненавязчиво потираясь стремительно растущим возбуждением об одеяло, что, естественно, не укрылось от Блейза. Блейз снова добавляет массажного масла, а затем спускается ниже, массирует сильные икры, любуясь тем, как переливается молочная, практически гладкая кожа Рона при слабом освещении комнаты. Переключается на стопы и, приподняв ногу, проминает каждый пальчик, пока Рон то и дело постанывает в подушку, буквально растекаясь лужицей по кровати от удовольствия. Не удержавшись, Блейз оставляет поцелуй на лодыжке любимого. Если честно, он уже сам был возбужден до предела, но сейчас расслабление и комфорт Рона намного важнее его собственной разрядки. Продолжая массировать податливое тело, Блейз снова неспешно поднимается вверх по ногам, слишком медленно. — Медвежонок… — слегка капризно стонет Рон, снова потираясь эрекцией об одеяло, слегка оттопыривая пятую точку и пытаясь на ощупь поймать руки Блейза на своих бедрах, чтобы положить их себе на ягодицы, так сказать, намекнуть, что можно уже приступать к массажу основного места, в том числе внутреннему. Блейз, уловив намёк, размашисто оглаживает бедра, а затем сжимает в ладонях упругие ягодицы, с губ Рона слетает поощрительный стон. Блейзу приходится до боли закусить губу, чтобы не наброситься как дикий зверь на разгоряченного и сексуального до дрожи Рона в ту же секунду, его член давно оттопыривает хлопковые штаны, моля о внимании, и Блейз, поддавшись искушению, продолжая свою деятельность, слегка потирается своим возбуждением о бедро любимого. И Рональд определенно не обладает такой выдержкой, как Блейз. Почувствовав, как возбужденный член Блейза уперся ему в бедро, Рон с рыком крутанулся и, схватив любимого за руку, резко дернул на себя, заваливая на постель и тут же усаживаясь сверху, после чего впился в пухлые губы голодным поцелуем, пока руки уже вовсю лихорадочно наглаживали полуголый поджарый торс. Блейз ответил на поцелуй тут же, запуская измазанные массажным маслом пальцы в огненные волосы и слегка прикусывая нижнюю губу своего страстного Солнышка, второй рукой сжимая в кольцо возбужденный пенис Рона и начиная неспешно дрочить, заставляя любимого чувственно стонать ему в рот от удовольствия. Разорвав поцелуй, Рональд переключился на самую вкусную в мире шею, целуя, слегка прикусывая и тут же посасывая кожу в этом месте. Блейз, прикрыв глаза, запрокинул голову назад, упираясь макушкой в подушку, оголяя шею и давая ему больше места для маневра. Ему нравилось, что Рон поборол свою нервозность и сейчас снова был самим собой: страстным и чувственным, словно пламя, таким, каким был каждый раз во время их тайных встреч в Хогвартсе. Блейз с радостью принимал всю его страсть, позволяя разгореться похоти и желанию любимого ещё больше. Рон облизал острые ключицы и стал покрывать поцелуями сильную грудь спускаясь всё ниже и буквально утопая в страсти, он целовал, целовал и не мог остановиться, пробуя на вкус смуглую кожу. Он хотел Блейза, безумно хотел, впрочем, как и всегда. Размашисто огладив поджарый торс, Рон, быстро подцепив резинку штанов, ловко стащил их с любимого вместе с бельём, высвобождая твердый как скала, абсолютно идеальный член, от одного взгляда на который рот сам наполнялся слюной. Со стоном, полным удовольствия, Рон вобрал в себя это произведение искусства почти до основания, тут же беря активный темп и умело массируя рукой мошонку. Блейз чувственно застонал, вцепившись рукой в простыни. «Научил на свою голову», — с легкой досадой и ноткой абсолютного восхищения подумал Блейз. — «Мерлин свидетель, если бы существовали чемпионаты по минетам, Рон бы получил все медали мира. И как мне теперь продержаться и не кончить?» Рон втягивает в себя щеки и делает прокручивающее движение головой. Громкий, полный удовольствия стон срывается с губ Блейза, а затем он резко отрывает Рона от своего члена и дергает за плечи вверх. — Эй! — слегка возмущенно крикнул Рон, растянувшись на постели и надув губы из-за того, что его оторвали от лучшего на свете члена. — Прости, Солнышко, — усмехнувшись, хриплым голосом ответил Блейз. — Не сейчас. Твои минеты слишком идеальны, а я не хочу финишировать раньше времени. Блейз впился в пухлые губы Рона страстным поцелуем, тут же заставляя его забыть обо всём на свете. Сплетясь руками и ногами на огромной кровати, они лихорадочно целовались, прижимаясь разгоряченными телами и утопая в любви и страсти друг к другу. Кожа к коже, сердце к сердцу. Оторвавшись от припухших от долгих поцелуев губ, Блейз слегка прикусывает линию челюсти, отчего пышные ресницы Рона трепещут, оставляет несколько поцелуев на шее и спускается ниже. Он чувственно целует и облизывает грудь, не забывая уделять внимание розовым горошинам сосков, мягкость кожи любимого буквально сводит Блейза с ума, заставляет утопать в блаженстве. Будь его воля, он бы провел вечность просто зацеловывая своё Солнышко. Рон снова ерзает по постели от нетерпения и сбивчиво дышит, то и дело призывно вскидывая бедра. — Блейз… Не мучай меня… — на выдохе произносит он. Его голос такой сиплый, что мурашки бегут по коже. Блейз, оставив на тазовой косточке очередной поцелуй, перевел на Рона взгляд затуманенных желанием глаз, и его сердце сделало кульбит в груди. Рон смотрел на него как на самое потрясающее божество, и от этого взгляда дух захватывало. Салазар свидетель, Блейз любил его, так сильно любил, до дрожи… Смотря в синие глаза, Блейз обхватывает блестящий от естественной смазки член у основания, а затем берет в рот, насаживаясь так, что кончик носа касается гладкого лобка, а головка члена упирается ему в горло. Рон стонет, закусывает от наслаждения губу и запускает пальцы в темные волосы, пока Блейз умело работает ртом, доставляя любимому нереальное удовольствие. Продолжая ласкать член, Блейз невербально применяет заклинание смазки, а затем начинает ласкать смазанными пальцами тугое колечко сфинктера. С губ Рона слетает очередной стон, и он поощрительно разводит ноги шире, как бы приглашая. Блейз вводит один палец, который тут же со всех сторон сжимают тугие мышцы, и начинает медленно двигать им, продолжая ласкать языком чувствительную головку пениса. Сам он возбужден настолько, что слегка дрожит от еле сдерживаемого желания, его член болезненно ноет, обильно сочась смазкой, и Блейзу приходится напомнить себе, что он должен быть максимально терпеливым, сделать всё правильно, ведь это первый раз Солнышка, и он доверил свою девственность именно ему. От этого осознания всё внутри трепещет от счастья, и Блейз продолжает не спеша растягивать любимого. Член Рона слегка пульсирует у Блейза во рту, предвещая о скором оргазме, и он сбавляет темп, синхронизируя его с движением пальца, просто потому что хочет, чтобы первый полученный от полноценного секса оргазм Рона был ярче чем все оргазмы, что он испытывал до этого, а для этого нужно его хорошенько потомить, чтобы любимый потом буквально сорвался в пучину наслаждения. Почувствовав, что мышцы сфинктера слегка расслабились, Блейз вводит второй палец, и Рон снова громко стонет, слегка прогибаясь в пояснице. — Такой горячий… Такой тугой, — благоговейно шепчет Блейз, на секунду оторвавшись от члена и чувствуя, что ему сносит от желания крышу, хочется взять Рона сейчас же, немедленно, так как мечтал сотни раз, но он лишь разводит пальцы внутри Рона на манер ножниц и снова обхватывает губами чувствительную головку члена, после чего осторожно добавляет третий палец. Рон на мгновение замирает, а затем с чувственным стоном пытается сам насадится на пальцы. — Блейз, пожалуйся… Ах… Я хочу… — сбивчиво лепечет он, впиваясь дрожащими руками в простыни. — Возьми меня, прошу… Блейз скручивает пальцы внутри Рона, слегка цепляя простату, от чего Рон дергается и почти кричит от удовольствия. — Мерлин… Пожалуйста! — снова умоляет он. Последний раз обведя языком головку пениса, Блейз отстраняется и достаёт пальцы, а затем садится между ног Рона, с обожанием любуясь своим Солнышком. Растрепанный, с зацелованными припухшими губами, прекрасный, чувственный, любимый. На щеках Рона играет яркий румянец, шальные от возбуждения глаза, сейчас почти черные из-за расширенных зрачков, смотрят в ответ с нескрываемым желанием, а подтянутый торс весь усыпан метками засосов. Если бы Блейз был художником – рисовал бы с любимого самые красивые картины, потому что Рон Уизли просто идеален, и это совершенство принадлежит ему. — Что я должен делать? — быстро облизав пересохшие губы, сипло уточняет Рон, заметив, что любимый не двигается. — Мне перевернуться? — Нет, я хочу видеть твоё прекрасное лицо, — негромко отвечает Блейз, а затем бросается вперёд и приникает к пухлым губам чувственным поцелуем. Рон тут же обнимает его за шею, притягивая к себе максимально близко, и запускает пальцы в мягкие пряди на затылке, чувствуя, как головка члена Блейза уперлась ему в анус. Продолжая трепетно целовать, Блейз делает первый осторожный толчок бедрами, входя в тугое отверстие. Головка члена встречает сопротивление, а затем скользит дальше. Рон, морщась от вспышки боли, рвано выдыхает Блейзу в рот, и Блейз тут же замирает, войдя на половину длины. Он, сбивчиво дыша, утыкается лбом в лоб лежащего под ним Рона и внимательно всматривается в красивое лицо, считывая каждую эмоцию, пока Рон, зажмурившись, привыкает к чувству наполненности. Он громко выдыхает, слегка облизывает губы и, положив руку Блейзу на поясницу, мягко надавливает, давая понять, что можно двигаться дальше. Блейз делает ещё один плавный толчок и входит полностью. Теперь рваные вдохи слетают с губ обоих. «Мерлин, Моргана и Салазар…» — благоговейно думает Блейз. Мышцы Рона словно в тиски сжимают его член и это так охрененно, что хочется немедленно начать двигаться, но Блейз снова замирает, давая любимому привыкнуть к размеру. Рон, вцепившись пальцами в сильную спину, пытается расслабиться. Постепенно боль сходит на нет, оставляя лишь чувство наполненности. Он открывает глаза и тут же встречается взглядом с парой глубоких, сейчас почти черных глаз, которые, кажется, смотрят ему в самую душу, видят каждый её уголок. Мягкие волосы Блейза щекочут ему лоб, и Рон четко чувствует гулко стучащее сердце в груди напротив и приятную тяжесть сильного тела, вжимающего его в матрас. Он вдыхает запах Блейза и по телу бегут блаженные мурашки. Рон буквально растворяется в этих ощущениях, плавясь, распадаясь на атомы и чувствуя, как сердце в груди трепещет от восторга и всепоглощающей любви. Рон хочет сохранить эти воспоминания в своей памяти навечно. «Я так сильно люблю тебя», — внезапно хочет сказать он, но не может себе позволить такой роскоши. Рон знает, что не имел права ни то что влюбляться, он не имел права даже смотреть в сторону Блейза. Но всё же он любит… Любит так сильно, что буквально не может дышать. Так сильно, что хотел бы провести с Блейзом каждое мгновение своей жизни, быть вместе и в горе, и в радости, как говорится. И это причиняет боль, потому что Рон понимает, что этого никогда не будет, у него есть только эта ночь, только это мгновение. И это вдруг кажется ужасно несправедливым, глаза сами собой начинают слезиться, и Рон, закусив губу до крови, быстро моргает, не позволяя слезам покатиться по щекам. — Сильно больно, любимый? — озабоченно спрашивает Блейз. Сердце Рона падает куда-то в пятки от такого обращения, и он уязвлено мычит, имея в виду совсем не физический дискомфорт, как предполагает Блейз, а душевную боль, раздирающую изнутри. — Сейчас, сейчас пройдёт, Солнышко… — виновато шепчет Блейз, сцеловывая собравшиеся в уголках синих глаз слёзы. — Всё хорошо, родной, — тихонько отвечает Рон. — Мне не больно. Мне очень, очень хорошо… — Он приникает к любимым губам поцелуем, размашисто оглаживает ладонями сильную спину и, обхватив бедра Блейза в кольцо своих ног, слегка надавливает на поясницу, показывая, что можно двигаться. Блейз начинает плавно двигаться, целуя самые вкусные на свете губы. И это потрясающе – каждый толчок приносит нереальное удовольствие. Желание толкаться вперед всё быстрее, брать любимого, присваивать его, становится невыносимым. Он первый любовник Рона, и, будьте уверены, Блейз сделает всё, чтобы остаться единственным и последним. — Ахх… — стонет Рон ему в губы. — Мерлин, дааа… — И прижимается ещё крепче, хотя, казалось бы, куда крепче. Он царапает короткими ногтями спину и прикусывает линию подбородка Блейза, утопая в блаженстве. Весь дискомфорт давно прошел, сейчас есть только удовольствие. Оба загнанно дышат и толчки становятся всё размашистей и быстрее. Блейз приподнимается на руках и меняет угол, теперь периодически проходясь по простате. — Да! Аххх… черт! — громко стонет Рон, ерзая по простыням и начиная слегка неумело двигать бедрами навстречу, пытаясь снова поймать те фантастические ощущения, но Блейз вместо того, чтобы ускориться, наоборот останавливается и выходит из него. Не успевает Рон понять, что происходит, как Блейз обхватывает его руками, дергает на себя, а затем ловко откидывается назад, утягивая Рона за собой. Теперь Рон оказывается лежащим сверху на сильном торсе Блейза. Блейз кладет руки на ягодицы седлающего его Рона, сжимает их в ладонях, слегка разводя в стороны, сгибает колени и снова входит, а затем начинает размашисто двигаться, вскидывая бедра вверх. — О, Мерлиин! — приглушенно вскрикивает Рон, сначала округлив глаза от новых ощущений, а затем уткнувшись лицом в изгиб шеи любимого. В такой позе каждый толчок ударяет точно по простате, пуская по телу волны блаженства, и Рон готов рассыпаться на крупицы от экстаза, буквально умолять, чтобы Блейз не останавливался, что, в принципе, он и делает. — Да! Ахх… ещё! Любимый, прошу не останавливайся! — забывшись, кричит во всё горло Рон, теряясь в потрясающих ощущениях. Его собственный член, сейчас зажатый между ним и Блейзом, с каждым толчком трется о их животы, усиливая потрясающие ощущения. Блейз на мгновенье сбился с ритма, услышав обращение Солнышка, а затем с рыком снова ускорился. Уткнувшись носом в огненные волосы, потрясающе пахнущие амортенцией, он толкается всё сильнеее, глубже в столь желанное тепло. Его бедра рвутся вперед наперегонки с готовым выпрыгнуть из груди сердцем. Рон, дрожа от подступающего оргазма, впивается зубами в сильное плечо, оставляя след, беспорядочно целует всё, на что натыкаются губы и бессвязно что-то причитает и лепечет, до треска сжимая простыни в кулаках, но Блейз словно радар среди этого лепета, продолжает четко улавливать хриплое “любимый”, которое Рон повторяет словно мантру, пока, содрогаясь всем телом, с громким стоном изливается на живот Блейза, так долго и мучительно, словно впервые в жизни. Блейз продолжает активно двигаться в нём, продлевая оргазм. Кровь стучит в висках, а сердце колотится в груди так будто сейчас выпрыгнет, и Рон, обмякнув на сильном торсе, с трудом пытается восстановить сбившееся дыхание, постепенно возвращаясь к реальности. — Аххх… — слышит он чувственный стон загнанно дышащего над левым ухом Блейза и впивается губами в его шею, понимая, что любимый балансирует на грани оргазма, готовый вот-вот сорваться в пропасть. — Солнышко… Ты такой тугой… Такой потрясающий… — откинув голову назад и продолжая вбиваться в любимое до дрожи тело, выстанывает Блейз, пока расслабленный Рон, почти урча от удовольствия, вылизывает его шею. — Я… Ахх… Я так люблю тебя… — Рон вздрагивает и замирает. — Люблю… Моё Солнышко… Так люб… — Рональд запечатывает пухлые губы поцелуем, обрывая откровения Блейза на полуслове, просто потому что сердце в груди разрывается на части от сумасшедшего коктейля из нереальной радости, ликования и одновременно отчаяния и боли, но самое главное – от огромной всепоглощающей любви к изливающемуся внутрь него мужчине. Рон трепетно и самозабвенно целует губы Блейза, чувствуя, как тот стонет ему в рот и содрогается всем телом от оргазма и как никогда хочет, чтобы время остановилось, остановилось навечно, потому что мир за пределами этого дома слишком жесток и никогда не примет их любовь, не позволит Рону открыться… Шум в ушах Блейза постепенно затихает, а тело успокаивается, он разрывает поцелуй и, прижав к себе Рона, удобно вытягивается на постели, выскальзывая из любимого. Весь перепачканный жемчужными нитями, уставший, расслабленный и готовый буквально парить от счастья, он ярко улыбается, смотря в потолок, пока такой же перепачканный Рон тихонько лежит на его груди, прижимаясь крепко, крепко. Блейз вдруг ловит себя на мысли, что сейчас так потрясающе хорошо и спокойно, как не было никогда. Тихое счастье от признания Рона греет сердце и душу. И хочется подскочить с постели и начать танцевать от радости, ведь Рон назвал его любимым, наконец-то после всех этих недель томления, ревности и нервного ожидания, Рон признал свои чувства. Салазар свидетель, сейчас Блейз действительно гордился собой, ведь он всё-таки смог завоевать любовь своего Солнышка. — Давай убежим, — вдруг произносит Рон. Блейз бросает взгляд вниз. — Убежим? — переспрашивает он, стараясь понять, не послышалось ли ему. Рон смещается в сторону, устраиваясь у него под боком, приподнимается на локте и встречается с Блейзом взглядом. Его синие глаза блестят в полумраке комнаты, будто от слез. Блейз слегка хмурится, озабоченно всматриваясь в красивое лицо, но Рон пару раз моргает и Блейз убеждает себя, что это были не слезы, а просто игра света. — Да, убежим, — повторяет Рон, слегка шмыгнув носом. — Закончим Хогвартс и убежим. Только ты и я. Туда, где нас никто не знает. Можем поехать куда угодно, — предлагает он, во все глаза смотря на Блейза. — Если хочешь – можем поехать в Италию, мне всё равно, главное, чтобы подальше отсюда. — Зачем нам куда-то бежать, Солнышко? — удивленно вскидывает брови Блейз. — Тут наш дом, семья, друзья. Какое-то время Рон просто молча смотрит на Блейза нечитаемым взглядом, а затем произносит: — Ты прав. Я глупость сморозил, тут вся твоя жизнь, — отмахивается он, смотря куда угодно, но только не на Блейза. — Забудь, что я это сказал. — А затем начинает сползать с постели, но Блейз приподнимается и ловит его за руку, останавливая. — Любимый, — мягко зовёт он, замечая, как Рон слегка вздрагивает от этого обращения, а затем переводит на него взгляд. — Ты ведь понимаешь, что рано или поздно тебе придется рассказать родителям о своей ориентации? — Рон лишь поджимает губы. — Я на тебя не давлю, — тут же вносит ясность Блейз, опасаясь, что Рональд сейчас психанет, почувствовав, что его пытаются загнать в угол. — Я готов встречаться тайно сколько угодно – это даже романтично, — слегка улыбнувшись, произносит он. — Но когда-нибудь тебе придётся им рассказать, если хочешь, я пойду с тобой, когда ты будешь готов, и мы расскажем им вместе. Но это нужно будет сделать, родной. Рон на мгновенье зажмуривается и сглатывает ком в горле. — Конечно, — будто со стороны слышит он свой сиплый голос, а затем открывает глаза, очень надеясь, что в них не стоят отчаянные слёзы. — Когда-нибудь мы им расскажем. Блейз, довольно улыбаясь, снова тянет его на себя, и Рон поддаётся, буквально падая в лучшие на свете объятия, с болью в сердце понимая, что этому “когда-нибудь” не суждено сбыться.