Жара

Хосок тычет пальцем по кнопкам пульта, мечтая, чтобы сдохший два дня назад кондиционер магическим образом заработал. Но чуда не происходит, и чертова техника остается глуха к его страданиям. От жары хочется вылезти из собственной кожи, в расплавленном духотой разуме нет ни единой связной мысли. Из одежды на нём задранная до груди майка и свободные хлопковые шорты, низко сидящие на бедрах. Хосок проклинает технику, так не вовремя вышедшую из строя, и тянется к телефону. На экране уведомления об обновлении, которые он тут же смахивает в сторону. Чонгук валяется рядом, стонет, переворачиваясь со спины на живот, взмокшие от пота волосы облепляют шею маленькими колечками. На нем только свободные шорты на завязках, под которыми нет белья, и в другое время Хосок бы заинтересованно протянул руку, кладя её поверх чужого бедра, медленно провел бы вверх по горячей шелковистой коже. Но сейчас ему слишком жарко даже при мысли об этом, и далеко не в хорошем смысле. Столбик термометра уже четвертые сутки не опускается ниже плюс тридцати даже ночью, днем же колеблется возле отметки сорок. Хосоку не нравится. Он любит тепло, но у всего должна быть своя мера, и то, что сейчас творится на улице, уж никак даже отдаленно не является нормальным. — Хён, — хрипло зовёт Чонгук, снова перекатываясь на спину. На обнаженной груди поблескивают капельки пота, кольцо в соске притягивает взгляд. Хосок гулко сглатывает и отводит взгляд. — Хён, — повторяет Чонгук, облизывая губы. Мелькает шарик в языке, и Хосок чувствует, как внизу живота начинает скапливаться возбуждение. Маленький вентилятор, под которым они лежат, гоняет по комнате горячий воздух, лишь слегка обдувая разгоряченную кожу. У Чонгука на висках блестят капельки пота. Он снова перекатывается и становится на колени, выгибая спину. Засранец. Хосок закрывает лицо руками и начинает мысленно считать до десяти и потому очень немужественно взвизгивает, когда Чонгук наваливается на него сверху, прижимая к полу. — Слезь с меня, — стонет Хосок, упираясь тому руками в плечи. Но Чонгук только укладывается удобнее, зарываясь лицом ему в шею. — Жарко, слезай. — Жарко, — соглашается Чонгук, обдавая теплым дыхание кожу. — Ты горячий. — Конечно я, блядь, горячий. Мне жарко! Чонгук смеется и наваливается сильнее, потираясь о него всем телом. У Хосока перехватывает дыхание, он облизывает пересохшие губы и стонет, когда Чонгук проезжается бедрами по его члену. — Давай, хён, — Чонгук шепчет, как дьявол-искуситель, кончиком языка лаская родинку на шее. Хосока будто током бьет. Он дрожит и впивается ногтями Чонгуку в плечи. — Засранец, — выдыхает он, когда дрожь успокаивается. — Твой засранец, — Хосок не видит, но чувствует его ухмылку, и в отместку сгребает волосы на затылке в кулак и дергает, наслаждаясь тихим шипением. Хосок смотрит в шальные темные глаза и его самоконтроль летит к чертям. С хриплым стоном он притягивает Чонгука к себе, накрывая его рот поцелуем. Тот послушно разжимает губы, встречая его язык своим. Металлический шарик гулко стучит по зубам, когда Чонгук скользит своим языком ему в рот, вылизывая десна. Хосок отпускает волосы Чонгука, начиная лихорадочно гладить того по обнаженным плечам. Жар разливается внутри, окрашивая щеки и шею ярким цветом. Хосок чувствует, как горит лицо. Он ловит язык Чонгука зубами, слегка прикусывая, а потом зажимает между губ и ритмично двигает головой, посасывая. Чонгук гортанно стонет и слегка сдвигается, чтобы приспустить шорты. Он вытаскивает член и начинает тереться о живот Хосока, размазывая предсемя по влажной от пота коже. Хосок просовывает руку между их телами и накрывает ладонью скользкую головку, глотая срывающиеся с губ Чонгука стоны. — Куда ты засунул смазку? — спрашивает Хосок, скользя пальцами по горячему стволу. Чонгук смотрит на него расфокусированным взглядом и явно не может понять, о чем речь. Хосок убирает руку, игнорируя возмущенный возглас, и повторяет: — Где смазка? Чонгук неопределенно машет рукой в сторону комода, и Хосок толкает его в плечо, требуя: — Принеси, — Чонгук мычит что-то, но не сдвигается. — Если хочешь меня трахнуть, то тащи смазку. Живо. — Коммандос, — ворчит Чонгук, но тем не менее резво вскакивает на ноги, скидывает шорты и идет к комоду. Хосок любуется тем, как мышцы перекатываются под гладкой бронзовой кожей, как ветвятся дорожки вен на сильных руках. Он гулко сглатывает, когда Чонгук разворачивается и идёт обратно, сжимая в правой руке синий тюбик. Его твёрдый член покачивается при ходьбе, и рот Хосока наполняется слюной. Чонгук чувствует его взгляд и красуется, замедляя шаг. У Хосока кончики пальцев начинают подрагивать от желания провести по твердому прессу, коснуться сосков и потянуть за маленькое колечко, вырывая из Чонгука глухие стоны. Хосок поднимается ему навстречу, стягивает майку, швыряя куда-то в сторону, и запускает руку в растрепанные волосы, притягивая Чонгука к себе. Он целует искривленные в улыбке губы, другую руку кладёт Чонгуку на талию и гортанно стонет, вылизывая податливый рот. Хосок переключается на шею, целуя влажную соленую кожу, ныряет языком во впадинку между ключиц, дурея от вкуса и запаха. Чонгук как самый изысканный афродизиак, как наркотик, с которого невозможно слезть. Хосок перемещает руку Чонгуку на грудь, царапает сосок и прокручивает маленькое металлическое кольцо. Чонгук стонет, и этот звук отдается Хосоку прямо в пах. Он стонет сам, двигается ниже и накрывает сосок ртом, растирая его вместе с колечком. Хосок чувствует руки в своих волосах, чувствует, как напрягаются мышцы Чонгука, когда он зажимает кольцо зубами и тянет, зная, как это действует на Чонгука. Хватка в его волосах усиливается. — Хён, — стонет Чонгук, слегка дрожа. Хосок не может сдержать довольной ухмылки. Он выпускает сосок изо рта, напоследок щелкнув языком и скользит вниз, проходясь языком по выступающим кубикам пресса. Чонгук в идеальной форме — танцы, атлетика и бокс делают его похожим на греческого бога, которому хочется поклоняться. Хосок опускается на колени, утыкаясь лицом в пах, и жадно вдыхает пряный мускусный запах. Он открывает рот и обхватывает губами гладкую блестящую головку, толкаясь кончиком языка в маленькую щель. Чонгук немного расставляет ноги, для равновесия, и уже двумя руками зарывается Хосоку в волосы, слегка царапая короткими ногтями кожу головы. Хосок постанывает вокруг растягивающего его губы члена, выпускает изо рта и высовывает язык, чтобы широко облизать ствол, покрывая его слюной. Одной рукой он хватает Чонгука за бедро, впиваясь пальцами в горячую кожу, а другой перекатывает тяжелые яички. — Хён, черт, черт, хён, — как заведенный повторяет Чонгук, в мгновение ока растерявший свой словарный запас. Хосок мог бы гордиться собой, но его собственные мысли и чувства забиты голосом Чонгука, его вкусом, запахом, ощущением гладкой кожи под пальцами и языком. Хосок запускает руку себе в шорты, пережимая член у основания, чтобы не кончить раньше времени. Он хочет разбить Чонгука, хочет полностью лишить его голоса и воли. Хосок опускается на пятки, влажно целует головку, облизывает уздечку, а потом открывает рот и насаживается на член Чонгука, расслабляя челюсть. Головка упирается в горло, Хосок сглатывает рефлекторно и слегка отодвигается, не выпуская член изо рта, чтобы привыкнуть к ощущениям. Он кладет руки Чонгуку на ягодицы, впиваясь пальцами в упругую кожу, и снова подается вперед, пока не утыкается носом в волосы на лобке. С губ Чонгука срываются мольбы вперемешку с проклятиями. Хосок, не давая тому времени привыкнуть, расслабляет горло и начинает сосать, с каждым движением головы пропуская член всё глубже. Горячий ствол приятно скользит по языку, гладкая головка распирает горло — Хосока ведет от вкуса, от ощущений. Он чувствует, что горит, и не только из-за жары. Ему хочется вылезти из собственной кожи и оплести Чонгука собой, полностью лишая воли, чтобы он не видел больше никого, чтобы не хотел больше никого. Чтобы любил только его одного. Чонгук громко стонет, подаваясь бедрами навстречу, толкаясь в гостеприимно открытый рот. Хосок останавливается, игнорируя возмущенный скулеж, выпускает изо рта член, облизывая слегка саднящие губы, и поднимает на Чонгука взгляд из-под челки. — Хочешь трахнуть меня сам? Глаза Чонгука распахиваются, его зрачки слегка расширены от возбуждения, щеки покрыты лихорадочным румянцем. Он энергично кивает головой, обхватывает член рукой и тычется головкой Хосоку в губы. Тот закатывает глаза, но послушно открывает рот, расслабляя челюсть, когда Чонгук толкается вперед. Головка члена мажет по нёбу и упирается в горло, Хосок гортанно стонет, посылая дрожь по телу Чонгука. Тот чертыхается, обхватывает голову Хосока ладонями, фиксируя на месте и толкается снова уже сильнее, пока в конце не срывается на быстрый рваный ритм. У Хосока начинает сводить челюсть, болеть горло, а в уголках глаз собираются слезы, но он позволяет использовать себя, впиваясь ногтями в округлые ягодицы. Чонгук захлебывается стонами, его бедра ходят ходуном, яйца поджимаются. Хосок глубже пропускает член в горло и заглатывает, пока Чонгук мелко дрожит над ним. Одной рукой Хосок продолжает держаться за Чонгука, а другой проводит у него между ягодиц, собирая скопившуюся там влагу. Кончиком указательного пальца он гладит дырочку и толкается, проникая внутрь на одну фалангу. Чонгук захлебывается стоном от двойной стимуляции, его член напрягается и рот Хосока наполняется вязкой солоноватой спермой. Он глотает и продолжает сосать, выдаивая из Чонгука каплю за каплей, а потом выпускает член изо рта с влажным хлюпом. Чонгук падает на колени, выглядя совершенно безумным, шарит глазами по лицу Хосока, а потом впивается в губы болезненным поцелуем, вылизывая рот в погоне за собственным вкусом. Хосок приспускает свои шорты, обхватывает пальцами член и быстро дрочит, дрожа и захлебываясь чужими стонами. Чонгук как одержимый оплетает его язык, кусает саднящие губы, впивается пальцами в плечи. Хосок почти уверен, что завтра у него будут синяки, но ему всё равно. Огонь внутри разгорается с новой силой, низ живота сводит, поджимаются пальцы на ногах, и Хосок кончает с тихим шипением, заливая спермой свою руку и живот Чонгука. Несколько капель попадают тому на грудь. Чонгук разрывает поцелуй, собирает их пальцами и подносит ко рту, слизывая языком. От этого зрелища Хосок сглатывает и безвольно валится на пол, вытягивая затекшие ноги. Чонгук падает следом, прижимая его к полу, и снова целует, но уже медленно, слегка прихватывая губами его губы и зализывая языком маленькие трещинки в уголках. Они лениво целуются, Хосок перебирает пальцами взъерошенные пряди на затылке, слегка массируя кожу головы. Чонгук довольно урчит и приподнимается на локтях, ставя их по обе стороны от головы Хосока. Он внимательно смотрит ему в глаза, а потом наклоняется и легонько дует на ресницы, посмеиваясь, когда Хосок вздрагивает. Чонгук целует его веки, скулы щеки, касается губами переносицы и прижимается открытым ртом к подбородку, прикусывая кожу. Хосок поворачивает голову, облегчая доступ к шее, когда Чонгук кончиком языка начинает выводить на ней узоры. Внизу живота снова начинает скапливаться жар. Пройдет время, прежде чем он снова сможет возбудиться, в отличии от Чонгука, которой начинает потираться о него полутвердым членом. То ли это молодость, то ли особенность организма, но рефрактерный период у Чонгука до обидного короткий. Хосок не успевает об этом задуматься, потому что Чонгук облизывает кожу между его шеей и плечом, а потом прихватывает зубами и влажно сосет, оставляя засос. — Твою мать, Чонгук! — кричит Хосок, пытаясь того оттолкнуть. — Я же просил! Послезавтра к Хосоку приезжают родители и, хотя он давно взрослый человек, ему неловко будет смотреть им в глаза, пока его шея пестрит многочисленными синяками и следами от зубов, которые Чонгук любит оставлять. — Мм, ты вкусный, — Чонгук отстраняется, сыто улыбаясь, его глаза весело блестят, и Хосок понимает, что не может на него злиться. — Засранец, — бормочет он и приподнимается, увлекая Чонгука в новый поцелуй. Возбуждение гуляет в крови, Хосок сгибает одну ногу в колене и закидывает Чонгуку на бедро. Тот слегка сдвигается, притираясь пахом, и они одновременно стонут. Член Хосока заинтересованно дергается под тканью шорт, Чонгук дергает резинку и садится на пятки, рассматривая распластавшегося Хосока с голодным блеском в глазах. Он цепляет пальцами пояс и медленно тянет вниз, Хосок приподнимает бедра, пока Чонгук медленно стягивает с него шорты, дюйм за дюймом обнажая покрывающуюся мурашками кожу. Хосок почти не дышит, пока Чонгук откидывает шорты в сторону и снова ложится сверху, устраиваясь между ног Хосока. Тот обнимает его коленями и упирается затылком в пол, когда Чонгук медленно потирается своим уже твердым членом о член Хосока. Чонгук снова целует его, но уже не так нежно, он почти трахает языком его рот, продолжая двигать бедрами. Хосок скулит и царапает ногтями скользкие от пота плечи, обвивает их руками и прижимается к Чонгуку всем телом. Соски трутся друг о друга, Хосок цепляет колечко в губе Чонгука зубами и тянет, одновременно с этим перемещая ладони на лопатки. От Чонгука несет жаром и похотью, он сильнее двигает бедрами, втрахивая Хосока в пол, его тяжелое дыхание отдается в паху Хосока нарастающим возбуждением. Чонгук слегка сдвигается и просовывает руку между их телами, касаясь дырочки Хосока сухими пальцами. Он толкается сразу двумя, вгоняя их внутрь, и Хосок крупно вздрагивает, заходясь стоном. — Смазка, — шипит он, пытаясь вытолкнуть пальцы. Чонгук расфокусированным взглядом оглядывается по сторонам, пока не замечает синий тюбик, и тянется за ним, вытягиваясь над Хосоком. Перед глазами оказывается сосок с маленьким колечком, и Хосок не может отказать себе в желании прихватить его губами, втягивая в рот. Чонгук замирает на половине движения, его дыхание сбивается. Хосок перекатывает колечко на языке, чувствуя вкус соли и металла, он поднимает руку и накрывает ладонью другой сосок, сначала слегка потирает, а потом сжимает в пальцах, слегка выкручивая. Чонгук гортанно стонет и падает на локти с глухим стуком. Хосок выпускает сосок изо рта, слегка прикусывая напоследок, и с силой толкает Чонгука в плечо. Тот падает на спину, ударяясь затылком о пол, и сдавленно шипит. Хосок морщится и подкладывает ладонь ему под голову, круговыми движениями растирая место удара. Чонгук смотрит слегка обиженно, на что Хосок только улыбается и привстает. Он перекидывает ногу через бедра Чонгука и усаживается сверху, проезжаясь задницей по колом стоящему члену. Чонгук закатывает глаза и стискивает зубы, одну руку кладет ему на талию, а другую, со всё ещё зажатой в ней смазкой, устраивает на бедре. Хосок наклоняется и кончиком языка потирает колечко у того в губе, и когда Чонгук приоткрывает рот, скользит внутрь, касаясь его языка своим. Пот струится по их телам, Хосок забирает у Чонгука смазку и щелкает крышкой, выдавливая на пальцы полупрозрачный гель с запахом земляники. Он слегка кривится и обещает себе, что в следующий раз пойдет в магазин сам, потому что Чонгуку явно нельзя доверять. Сладкий запах обволакивает ноздри, Хосок растирает смазку между пальцами и заводит руку за спину, кончиком указательного пальца оглаживая свою дырку. Он слегка приподнимается и посылает Чонгуку ухмылку, прежде чем толкнуться внутрь. На миг спирает дыхание. Хосок любит сам процесс подготовки и обычно доверяет это Чонгуку, но сейчас ему хочется сделать это самостоятельно. Чонгук тяжело дышит открытым ртом, пока Хосок медленно вводит в себя сначала один палец, а потом добавляет второй и медленно скользит ими внутрь, задевая костяшками член Чонгука. Тот гладит его руками по груди, талии, одной ладонью ведет по коротким волоскам на бедре, а другой обхватывает член. Хосок стонет, запрокидывая голову и разводит пальцы внутри себя ножницами. В заднице немного жжет, но Хосок не обращает на это внимание и добавляет третий палец. С губ Чонгука слетают хриплые стоны, доказательство того, что зрелище не оставило его равнодушным. Хосок насаживается на собственные пальцы, одновременно толкаясь в чужой кулак и едва не падает, когда задевает чувствительную простату. Он останавливается, кладет руку Чонгуку на плечо для равновесия и добавляет четвертый палец, слегка морщась от растяжения. Хосок встречается взглядом с Чонгуком, закусывает губу и мучительно медленно двигает пальцами внутри, вздрагивая всем телом. Глаза Чонгука кажутся почти черными из-за расширившихся зрачков, грудь ходит ходуном, он втягивает воздух сквозь стиснутые зубы с тихим свистом. Вены на руках вздуваются, под тонкой кожей перекатываются мышцы. Хосок завороженно смотрит, как дергает кадык, вытаскивает из себя пальцы с пошлым хлюпаньем, наклоняется и широко лижет шею Чонгука от ключиц до подбородка. Чонгук отпускает его член, сгребает волосы на затылке в кулак и накрывает рот голодным поцелуем. Задница пульсирует, Хосок чувствует пустоту внутри и разрывает поцелуй, принимая вертикальное положение. Он выдавливает себе на ладонь ещё немного смазки, откидывает тюбик в сторону и обхватывает член Чонгука, покрывая его скользким гелем. Чонгук едва не рычит, не сводя с него жадного голодного взгляда. Хосок стреляет в него глазами, приподнимается, приставляя головку ко входу, и медленно насаживается, впуская внутрь член. Он прикусывает нижнюю губу и упирается руками Чонгуку в грудь. Хосок едва не плачет, когда член полностью оказывается внутри, он смахивает со лба влажную от пота челку и пытается перевести дыхание. Ноги дрожат, сердце быстро бьется в груди, Чонгук под ним не двигается и почти не дышит, изо всех сил пытаясь контролировать себя. Хосок на пробу сжимает задницу, и Чонгук чертыхается, опаляя его опасным взглядом. Хосок кладет руку Чонгуку на плечо и кончиками пальцев ведет по руке вниз, очерчивая узоры татуировок. Достигая ладони, он переплетает их пальцы и поднимает сцепленные руки вверх, заводя Чонгуку за голову. Он приподнимается, оставляя внутри только головку, а потом резко двигает бедрами вниз, насаживаясь до самого конца. Глаза Чонгука сами собой закрываются, Хосок повторяет движение, крепче сжимая коленями бока Чонгука, а пальцы свободной руки кладет тому на губы, заглушая новый стон. Чонгук открывает рот, и Хосок скользит пальцами внутрь, касаясь шарика в языке. Чонгук слегка сжимает их зубами, а потом втягивает глубже, посасывая и покрывая слюной. Хосок крутит бедрами, приподнимается, то почти снимаясь с члена, то почти не двигается, наслаждаясь ощущением полноты. Он выдергивает пальцы у Чонгука изо рта и подносит к своей груди, касаясь соска. Он трет его, одновременно с этим сжимая член внутри, и наслаждается хриплыми стонами, срывающимися с губ Чонгука. Тот, устав от бездействия, рывком поднимается, обхватывая Хосока за талию, и накрывает ртом его покрытый слюной сосок. Хосок едва не кричит, когда Чонгук сжимает его зубами, а потом широко обводит языком, специально задевая металлическим шариком. Чонгук перемещает руки Хосоку на бедра и слегка приподнимает его, а потом с силой насаживает обратно на свой член. Хосок давится стоном и едва не падает, но Чонгук крепко держит его и повторяет движение снова. Хосок теряет голову, переставая ощущать руки и ноги, от возбуждения в голове образуется плотный туман, перед глазами всё плывет. Он дрожит, пока Чонгук снова и снова насаживает его на себя. Хосоку несколько раз приходится толкнуть его в плечо, чтобы привлечь внимание. — Я, — он облизывает пересохшие губы, — сам. Чонгук долгое, кажущееся вечностью, мгновение смотрит на него, а затем разжимает хватку и медленно укладывается обратно на спину. Хосок не обманывается. Чонгук насторожен, как дикий зверь, у которого перед носом машут желанной добычей. Сделав несколько глубоких вдохов, Хосок заводит руки за спину, одной рукой упираясь в пол, а другую кладет Чонгука на бедро, и выгибает спину. Пот заливает глаза, Хосок моргает и начинает двигаться, слегка покручивая бедрами, пока не находит нужный угол. Он стонет, когда головка члена проезжается по простате и повторяет движение в погоне за острым удовольствием. Чонгук одобрительно стонет и подмахивает бедрами, встречая его движение на полпути. Хосок полностью теряется в наслаждении, забывая кто он и где находится. Весь его мир концентрируется на Чонгуке: на его твердом члене, на горячих руках, на срывающемся голосе, на почти черных глазах. Хосок не может отвести взгляда — как загипнотизированный он смотрит, как Чонгук сглатывает, как двигается его кадык, как распахивается рот в очередном стоне. Хосок готов поклоняться ему, готов раз за разом приносить себя в жертву чужому удовольствию. Он начинает двигаться быстрее, звуки влажных шлепков наполняют комнату. Хосок стонет на одной ноте, чувствуя, что уже близко. Чонгук весь дрожит под ним, до боли впиваясь пальцами в бедра, а потом резко замирает и Хосок чувствует, как внутри разливается сперма. Это выкидывает его за грань, он с силой насаживается ещё несколько раз и кончает, так и не прикоснувшись к себе, заливая живот и грудь Чонгука своим семенем, а потом заваливается тому на грудь, тяжело дыша. Чонгук толкается ещё несколько раз, стремясь продлить оргазм, хрипло стонет и замирает. Хосок слегка сдвигается и морщится, когда член выскальзывает из чувствительной дырочки и едва не воет, когда его сменяют пальцы Чонгука. Тот только хрипло смеется, обводя воспаленные края, но руку всё же убирает, перемещая на поясницу. Другой он рассеянно перебирает Хосоку волосы, всё ещё тяжело дыша. — Хён, это было, — глухо начинает он. — Ага, — сипло выдыхает Хосок, понимая, что тот имеет ввиду. Сил нет, Хосок чувствует себя так, будто пробежал марафон под палящим солнцем. В крови гуляет остаточное удовольствие, но вместе с тем потихоньку начинает возвращаться дискомфорт. Его кожа липкая от пота, спермы и слюны, и без того горячий воздух в комнате теперь пропитан мускусным запахом секса. Хосок стонет, бодает Чонгука лбом, и прикладывая последние силы, слезает с Чонгука, растягиваясь рядом. — Мне нужен душ, — стонет Хосок, проводя рукой по своему животу. Он тянется за валяющейся рядом майкой и стирает с себя белесые разводы, стараясь не касаться до боли чувствительного сейчас члена. — Ага, — соглашается с ним Чонгук и садится, поднимая руки над головой и потягиваясь. Хосок залипает на движении мышц, на том, как блестят капли пота на гладкой бронзовой коже. Чонгук ловит его взгляд, прищуривается и поднимается на ноги, протягивая ему руку. Хосок узнает выражение на его лице и тяжело сглатывает, медленно пытаясь отодвинуться. — Даже не думай, — говорит он, отползая в сторону. Чонгук хватает его за руку и рывком поднимает на ноги, прижимая к себе. Хосок вяло пытается выпутаться из объятий, но Чонгук втягивает его в поцелуй и начинает пятиться в сторону ванной комнаты. Одна его ладонь поддерживает Хосока за спину, а другая медленно опускается на задницу. Хосок стонет и предпринимает очередную попытку его оттолкнуть, но Чонгук ухмыляется в поцелуй, опускает обе руки Хосоку под бедра и поднимает его. Хосок матерится, дергая Чонгука за волосы, на что тот только откидывает голову и громко смеется, смотря на Хосока с любовью в глазах. — Засранец, — говорит Хосок, смиряясь. — Твой засранец, — парирует тот и смеется, когда Хосок закатывает глаза.