Испытание

16 июля 1945 г. Полигон Аламогордо, штат Нью-Мексико, США - Взрывная цепь, - ответил Роберт своему коллеге Лесли. - Каковы шансы, что мы не взорвем планету? – спросил генерал Гровс, напуганный, он понимал, что Оппенгеймер – истинный Прометей, дающий миру открытие, которое понять не каждому и не каждый может повторить. Лесли покорно ждал ответа от физика-теоретика, пока ребята, что находились на улице ждали утихания злосчастного дождя и ветра. - Близки к нулю, - Роберт задумался. Он был и напуган, и счастлив, что этот день настал. Понимал, что мир изменится и вспомнив слова Эйнштейна, сказанные ему тогда, рядом с озером, он понял: его будут ненавидеть, а потом попросят прощения. «Это спектакль с предопределенным финалом». - Близки? – Гровс перепугался, снисходительный тон коллеги перепугал генерала. Он готов был приставить дуло пистолета к физику, но вовремя пришел в себя, - А мне нужно, чтобы было ноль. - Я лишь физик-теоретик, но не бог, - Роб пожал плечами, улыбнулся краем губы и он мог бы дальше продолжать светский разговор с Лесли, поскольку знал, что смысла от их беседы нет. Правительство хочет взрыв – пусть будет взрыв. - Дождь не стихает! – в их конуру вошел еще один физик, помогающий Манхэттенскому проекту – Эдвард Теллер. Мужчины переглянулись между собой. Лесли ожидал ответа от Оппенгеймера, но создатель сего творения не соглашался на разговор. Его будто что-то мучало, он был под явным напряжением. Им нужна ясная погода без ветров, но уже какой час бил огромный нестихающий ливень, опережая все опасения физиков. - Скажите им, - Роб имел ввиду тех, кто находился сейчас на стальной башне. Ребят ассистентов, что ценой собственной жизни пошли на такой риск, не беря во внимания потери, - Чтобы уходили. Дождь стихнет к пяти часам утра. Я знаю. - Есть, сэр… - ответил Эдвард, но вдруг Лесли перебил мужчин: - А что если не стихнет? - Я не знаю, - ответил Роберт, тяжело вздохнув и подперев голову руками, - А ты бы что сделал на моем месте, Эдвард? – физик до сих пор стоял на пороге и, возможно, ожидал что скажут мужчины. - Я бы взорвал бомбу, - ответил Теллер. - Тогда, иди скажи ребятам, чтобы направились к лагерю. - Ты творишь историю, - добавил Лесли, нервно покусывая кутикулу у ногтей.     "Готовилось что-то необычное. Что-то невероятное. Что-то, что перевернёт историю человечества навсегда!"     Подобная мысль посещала всех, кто участвовал в испытании "Тринити", сидя в маленьком бункере, обшитом деревянными досками с кучей различных прибором с измерителями, кнопками и лампочками. По большей части все молчали, а Роберт заметно нервничал, поскольку от его решения зависели жизни тысячи людей и той сотни, что жила все эти три года в Лос-Аламос. Тогда, он приказал лично Эдварду нажать на ту красную кнопку, если всё пойдет не по плану. Ливень так и не прекращался до пяти утра. Они сидели в той самой будке, в которой спорили с Лесли. Роберт наблюдал за взрывом из разработанного ими мини-телескопа, надев перед этим защитные очки. - Минута до взрыва, - в будку вошел Дэвид Хилл, что поддерживал Роберта всё это время и принимал участие в разработке бомбы, - Это будет самая долгая минута в нашей жизни, сэр, - он обратился к Оппенгеймеру. - Да, Дэв, самая долгая,- ответил Роберт, не убирая глаз с телескопа и смотря на свое творение в первозданном виде. - Сила, которую ты собираешься выпустить, переживет нацистов, - усмехнувшись, сказал Эдвард Теллер. Его руки тряслись, он боялся сделать что-то не то, поскольку от нажатия этой красной кнопки зависело всё. - Дождь сейчас не такой сильный, как был до этого, - добавил Дэвид, - Отсчет начался. И в правду: самая долгая минута в жизни каждого, кто смотрел за взрывом. - Сохраняйте лежачее положение до начала взрыва, после же, наденьте свои очки и смотрите за взрывом через специальное стекло. Оно лежит за вами. Все поняли? – басистым голосом командовал Гровс. Он еле как произносил свою реплику, он тоже боялся, несмотря на то, что являлся генералом. - Есть, сэр, - ответил один из ассистентов.     "Десять... Девять... Восемь... Семь... Шесть" - Сила Прометея…     "Пять… Четыре… Три… Два… Один".                                                                      *** Где-то в округе Швеции, где-то за горизонтом сознания лежит новая реальность. - Привет, Барби! – поздоровалась миловидная мулаточка. Она была в рассвете сил: красива, стройна, с яркой помадой на губах и милым голоском. Её звали Барби. - Привет, Барби! – ответила стереотипная Барби: высокая блондинка, в желтом платьице, с большими голубыми глазами и худыми кистями. - Привет, Барби! – еще одна Барби, только другой комплектации. Она была пухленькой, но также прекрасной. Каштановые волосы спокойно лежали на открытых плечиках, а сама она косила траву в своем доме мечты. - Привет, Барби… - поздоровался Кен. Он, может, был немного глуповат, рассеян, любил лошадей и патриархат, а ещё свои платиновые волосы, но он также любил и стереотипную Барби. - Привет, Кен! – ответила стереотипная Барби и вышла из своего розового домика мечты, обнявшись со своим бойфрендом. У Барби каждый день – лучший, а у Кена он становился лучшим только из-за одного лишь взгляда Барби. Они сочетали друг друга как никто другой. - Какие планы на вечер? – спросил Кен. - Девичник! – ответила Барби и наигранно улыбнулась. Каждый день девичник. И вчера был девичник, и позавчера, и завтра… и всегда. Не было ни одного исключения, но она уже не вспомнит хотела ли исключения. Они веселились, смотрели кино и девчонки делали макияж друг другу, но никто не разговаривал о том как им в душе, что они чувствуют, чего хотят по-настоящему, потому что они куклы – они не могут ничего чувствовать. - Снова? – с надеждой в голосе отрубил Кен и выдохнул с печалью, что также была наигранна, как и сотни печаль и выдохов до этого. - Да, Кен, снова! – Барби рассмеялась. И может быть жизнь бы продолжила бить таким же ключом и отрепетированные танцы в центре до сих пор бы оставались обыденностью, если бы не чувства и не поглощающая грусть Барбары. Она уже не помнит себя обычной куклой, не помнит тот запах коробки, что доставлял ей удовольствие, не помнит с каким рвением она устраивала ежедневные вечеринки у себя дома… Будто, это было не с ней, а с кем-то другим. День проходит всегда по одному сценарию: она встает, идет в душ, откуда льется вымышленная вода, переодевается в костюм поварихи и готовит вымышленные тосты и запивает вымышленным молоком. Не забывает чистить зубы вымышленной пастой, переодевается в другой свой повседневный наряд, выходит из дома и едет на своей машине до пляжа, на котором её ждут её друзья, только вот эти друзья не знают, что у Барби плоскостопие, что она ненавидит эти туфли на шпильках, что она старается выбирать более удобную обувь, что Барби борется с целлюлитом, с депрессией и кучей других психологических проблем, проживая в своем большом и розовом доме мечты… И всё было бы так. До конца времен. Если бы не яркая вспышка во время ночи, когда Барби снова прогуливалась по одиноким улочкам Барбилэнда. Если бы она не вышла за пределы города и не увидела в пустыре странную брешь, откуда было странное непонятное свечение…  

***

Лос-Аламос, штат Нью-Мексико, США Взрыв прошел успешно, несмотря на неполадки в погоде. Оппенгеймер о чем-то беседовал с Гровсом, пока две бомбы везли на военную базу США. И это продолжалось до тех пор, пока не раздался телефонный звонок. Генерал поднял трубку и начал разговор: - Генерал Лесли Гровс, слушаю вас... Что? Какая ещё девушка, она что, гражданская?... Что значит «отсутствуют документы»?... Хорошо, сейчас с доктором Оппенгеймером приедем на полигон, до свидания! – закончил военный и положил трубку. - В чём дело? – спросил Роберт. - На месте, где взорвали бомбу нашли девушку, у которой нет при себе никаких документов и, представляете, её нашли в полностью розовой одежде! – с удивлением рассказывал генерал. – Похоже ваши учёные либо что-то недоговорили вам о бомбе, либо это она сама умеет не только взрываться! - Сейчас всё увидим.