Глупые мысли

Шизуо никогда не пил, и это не было случайностью. Обычно это делали из интереса, за компанию с друзьями, желая попробовать взрослую жизнь. А вырастая, пили все чаще – с начальством по вечерам и для того, чтобы хоть немного расслабиться после долгого рабочего дня. Большинство людей не умеют расслабляться без алкоголя, а поговорить без напряжения хочется всем. Вот и ходят по Токио в поисках мигающих вывесок – с друзьями, старыми знакомыми, коллегами и в одиночестве. За время работы барменом Шизуо утолил свое любопытство в разговорах с коллегами. Его учили смешивать коктейли и делать шоты, и постепенно он стал разбираться в алкоголе лучше завсегдатаев. И понял, что ненавидит пиво и все, что горчит. А еще ему очень не нравилось, какими становились люди, когда напивались. От уважения и такта в строгих офисных работниках не оставалось и следа, и каждая смена становилась испытанием выдержки. И все бы кончилось плохо, не пойми Шизуо одну простую истину – людям тоже тяжело. У них есть близкие, есть мечты, есть зона ответственности. И что такого ужасного в том, что они стараются целыми днями, а потом ведут себя в баре не лучшим образом? К тому же, практика показывала, что именно самым правильным и особенно непьющим срывало башню больше всего. Очевидно, что Шизуо, если бы он стал буянить, мало кто смог бы противостоять. А доставлять неудобства ни Саймону, ни Селти он не хотел. А потому смешивал себе после смены те же самые коктейли – только с газировкой вместо алкоголя. Приятно, что никто из знакомых ему и не предлагал. А те, кто настаивали, сразу переставали после демонстрации смятого стакана. Шизуо считал, что ему повезло с друзьями – помимо прочего они были понимающими и в целом непьющими. Не самыми стандартными, если честно. Как и сам Хейваджима. Шизуо знал, что сможет отказать любому в предложении выпить. Он так думал ровно до того момента, когда в один из вечеров не встретился с братом. День был промозглый и по-зимнему тяжелый. Казалось, ты находишься в вечном холоде, и это вот-вот закончится, да все никак. Шизуо устал – как устал город, становясь на время все более неопрятным, с понурыми нервными людьми и заебавшимися от жизни должниками. Их стало больше – сил на то, чтобы вовремя погасить долги, у многих не хватало. А хроническая тревога и ослабленный иммунитет им никак не помогали. Часть многочисленных «клиентов» дергано уверяла сборщиков долгов, что скоро все отдадут, и казалось, что они пытаются убедить в этом в первую очередь себя. Другая часть уже, казалось, смирилась со своей участью и ждала, когда мучения наконец начнутся и закончатся, и они смогут отдохнуть – плевать, если на том свете. И Шизуо, которого это порядком раздражало, со временем тоже стал угасать. Недостаток витамина D? Возросшая нагрузка? Недосып? Что бы ни было, даже на нервную систему местного монстра зима действовала угнетающе. И когда Каска, его мудрый Каска сказал, что ему нужно согреться и расслабиться, он не смог найти причин отказаться. В конце концов, Шинра говорил, что алкоголь развинчивает колки и проявляет то, что человек всячески сдерживает. Делает его смелее. А Шизуо ощущал только усталость и радость от встречи с братом. К тому же, он всегда умел его успокаивать, как никто другой. Он никого не убьет, пока брат рядом. И глинтвейн был удивительно вкусный. Как его разморило, мужчина не понял – только в один момент осознал, что не может встать отлить. Тело не слушалось, и Каска подтвердил опасения – он перепил, но в этом нет ничего удивительного, надо просто подождать, пока алкоголь выветрится. Брат убрал подальше напитки и вышел подышать и позвонить. Именно тогда и появилось худшее из существ – Орихара Изая собственной персоной. Он не помнил, что блоха говорил ему, и не мог понять, насколько парень реален – только замечал знакомые насмешливые интонации и худощавую фигуру в черном. От него несло улицей – холодом и влагой, и Шизуо внезапно подумал, что ему тоже плохо и хочется согреться. Он потянулся к информатору, и тот наконец умолк, перестав давить на разморенный мозг. Орихара ничего не предпринял, лишь буркнул что-то вроде «любопытство кошку сгубило». Он был отвратительно мокрым, со слипшимся мехом на пальто и лягушачьей кожей. Казалось, он продрог до костей, и то ли грелся от соседа, то ли пребывал в шоке. Преисполнившегося добротой и сочувствием мужчину устраивали оба варианта. Голова показалась неподъемно тяжелой, а запах блохи непостижимо родным. Сколько раз он зверел от этой вони и громил район в попытках его поймать? И вот наконец он здесь, рядом, никуда не убегает. Как спокойно. Только теперь они оба отвратительно мокрые, и если Изая хочет просохнуть, то делать это в пальто бесполезно. Он стягивает с парня верхнюю одежду, и тот неохотно помогает, вылезая из рукавов. Хейваджиме сейчас это кажется слишком сложной задачей, с которой старый одноклассник так мастерски справляется. Он напрочь забывает о том, что пьян. Мужчина прощупывает Изаю – у того частично сухая водолазка и.. твердость в штанах. Орихара вырывается, и Шизуо недовольно рычит. А потом оглаживает чужой стояк и думает, что Изае, должно быть, хорошо с ним. Радость разливается теплом, когда информатор все же выскальзывает, злобно зыркая глазами. И спешно исчезает. Привидится же такое.