Don't wanna run on your command,
Don't wanna keep on coming back,
Don't wanna swallow all your lies,
Wanna feel alive.
***
— Йоэль!!! Хокка, блять! Отдай носок!!! — волоёбил Йоонас, с грохотом несясь по квартире, — Выплюнь!!! Выплюнь его! Нееет!!! Ну что ж ты творишь-то, псина ты сутулая?!?! Это был тот случай, когда Порко не ошибся: огромный серый хаски забился в угол, всем телом навалившись на цветастый носок с апельсинами. Пёс обхватывал его лапами, вертелся на месте, пушистыми бёдрами пытаясь совершать хаотичные фрикции. Йоон замер в дверном проёме и тяжело выдохнул: — Господи, ну что ж ты делаешь-то, блять, ты же взрослый человек! Отдай его сюда, — хась жалобно заскулил и забил хвостом о пол, но вещь возвращать не торопился, — Отдай! С горем пополам отобрать несчастный носок всё-таки удалось. Уговорами и лаской, потому что на увещевания этот терминатор уже никак не реагировал. — Гулять пойдём, тебе наверняка приспичило уже, — собака утвердительно подвыла и вприпрыжку направилась к двери, — Не торопись так, дай поводок надену. Не успев дойти до выхода из квартиры, пёс развернулся и помчался в сторону кухни с чётким намерением заныкаться под стол и вести переговоры с террористами (то есть, с Йоонасом) уже оттуда. — Ну не капризничай, это ж только чтоб до леса дойти, — принялся уговаривать Порко, присев на корточки, — Потом сниму. Честно-честно. Но хаски только тихо зарычал, глядя исподлобья. Йоон к подобным заскокам давно привык — капризное существо ему досталось, что ж поделать! Лишь смиренно подбирать ключики к очередным замкам его загонов. Кто ж виноват, что Йоэль терпеть не может поводок. Говорит, унизительно и к тому же неудобно. В целом, логично: когда большую часть своей жизни купаешься в лучах славы, опускаться до собачьей сущности — действительно удар по самолюбию. — Будешь себя хорошо вести — на обратном пути купим тебе что-нибудь. Идёт? Перестал ворчать — задумался. Уши поджал свои, взгляд отвёл. С минуту полежал так и… отказался, помотав головой. Засранец хвостатый! Меньше всего Йоонас хотел лезть под стол и вытаскивать эту пушистую тушу оттуда. Каждый месяц одно и то же, блин! Хорошо хоть у них сейчас тура нет. Хотя, может, поэтому Хокка и своенравничает. — Соглашайся, а то передумаю. Ты же понимаешь, что без поводка нельзя. Вечером креветок тебе сварю. Грязный приём, но рабочий. Раз в месяц на креветки потратиться не страшно, гораздо хуже, если они не успеют выйти из дома до того, как станет слишком поздно. Впрочем, риск небольшой, учитывая особую любовь Йоэля к креветкам. Ворча себе под нос, он вылез из-под стола и с видом агнца поплёлся в коридор. Потом он, конечно же, признает правоту Йоона, будет извиняться за свой дурацкий характер, и Порко ему поверит, прекрасно зная, что через месяц всё повторится. И ещё через месяц, и ещё. Года будут сменять друг друга, солнце будет вставать и садиться, и всё также будет длиться эта бесконечная череда капризов, уловок, внеплановых поездок к ветеринару из-за какого-то сожранного пакета, варёных креветок, воя в пять утра и компрометирующих видео, забивающих Йоонасу всю фотоплёнку. Когда-то эта перспектива их пугала. Теперь же Хокка, как и подобает приличной собаке, семенил рядом со своим «хозяином», намотавшим на кулак толстенную верёвку поводка. — Ооой, пиздеец… Не нервничай, всё хорошо,— машинально осадил Порко, заприметив вдалеке пожилую соседку. К самой старушке ни у него, ни у Йоэля претензий не было, но вот её визгливый йорк бесил обоих в равной степени, независимо от ситуации и обличья. И, как назло, сейчас женщина шла именно с ним. Крохотное нечто с дурацким хвостиком на макушке ещё издали начало громко тявкать, грозясь разорваться на части раньше, чем разорвёт нервно натянувшего поводок соседского хаски. — Добрый день, роува Кескинен! — Здравствуй, Йоонас! — воскликнула соседка, словно удивившись, — Смотрю, Ами снова в гости приехал? — Да вот пару дней уже как… Завтра обратно к родителям его отвезу. — На подольше-то взяли бы. Он же скучает, наверное, без тебя. — Да я бы с радостью, да вот у Йоэля аллергия, — отмахнулся Порко, потрепав пса за ухом. Обычно Хокка за это прикусывал ладонь, не допуская «щенячьих нежностей», но сейчас на его морде не дрогнул ни один мускул. Чего только не сделаешь в целях конспирации! — А я-то думаю, чего всё время ты с собакой гуляешь, а оно вон как… Что ж, передавай ему привет от меня! — Обязательно. Хорошего вам дня! Как только они разошлись и старушка увела свою бесконечно визжащую собачонку, Йоэль с облегчением выдохнул. О, скольких сил ему стоило, чтобы не рявкнуть на неё! В прошлый раз роува Кескинен устроила из-за этого целый скандал. Йоону прилетело за то, что якобы плохо воспитывает Ами, а Ами (то есть, Хокка) получил указание впредь гулять исключительно в наморднике. Послушал хоть кто-то её совета? Конечно же, нет! Йоэль на поводок-то с трудом соглашался, а жалоб по поводу ещё и намордника Йоонас бы точно не вынес. — Привет тебе передавать не буду, ты и сам всё прекрасно слышал, — пёс презрительно фыркнул, — Ну чего ты? Забавно же! Может и забавно. Если, конечно, не ты выпадаешь из жизни на несколько дней каждый ёбаный месяц. Парни из группы называли это «критическими днями Хокка». Йоонас говорил о них как о маленьком ежемесячном отпуске, который сама Вселенная подарила Йоэлю, не в силах больше смотреть, как он рвёт жилы на работе. Видимо, Вселенная посчитала слишком скучным просто избавить его от бессонницы и решила послать ему псину, обрёкшую его на вечные страдания. Отличный план, надёжный, блять, как швейцарские часы! — Всё, беги давай, — Порко остановился посреди леса и наконец отстегнул поводок. Пёс постоял немного, неуверенно виляя хвостом, и пулей рванул прочь в кусты. Вот значит, как дома, так это мы дверь не закрываем, а в лесу, где кроме белок никого нет, мы стесняемся, да? Да ещё и Йоонаса, спустя столько-то лет! Ну чего он там не видел? — Можно подумать, я не знаю, чем и как ты там занимаешься, — усмехнулся он, доставая сигарету из пачки. В ответ из кустов глухо провыли, а ещё через пару минут Хокка как угорелый рванул вдоль дороги. Сколько бы он не отнекивался от своей собачьей сущности (зачастую «сучности»), повторяя, как его это бесит и унижает, а определённые плюсы в ней-таки находил. Например, прямо сейчас он воспользовался привилегией безнаказанно орать на белок. Просто… а почему нет? В другое время на него посмотрят, как на умалишённого, покрутят пальцем у виска, и это в лучшем случае. Когда ещё он сможет с криками бегать от дерева к дереву, и ему ничего за это не будет? Вот-вот. И это только одно из преимуществ, кои Йоэль в конце концов начал извлекать из своей периодической «собачьей жизни». Прошлым летом он спёр у соседки куст петуний, пока был у родителей в Оулу. Просто выкопал и унёс. Правда, цветы потом пришлось вернуть, но извиняться его не заставили. Какой с собаки спрос? Никакого. И сам Хокка тут вообще не причём, он же не собака. Ну, примерно 27 дней в месяц. В феврале 25. Но в это время он и цветы не ворует, и в грязи не валяется. Он въёбывает на студии, играет концерты, ведёт статистику и периодически гоняет на велосипеде. Словом, не даёт вообще никаких поводов заподозрить в себе злостного похитителя петуний. Цветы-то ему тогда простили, а вот о дохлой вороне, от которой мать чуть не грохнулась в обморок, никто забывать и не думал. И тут попробуй объясни, что это была уже не очередная шалость, чутка вышедшая из-под контроля, а вполне обдуманное действие, смысл которого Йоэль, уже будучи человеком, даже сам себе не смог объяснить. В виде собаки ему это казалось очень логичным и правильным, и когда завонявшую тушу выкинули, Хокка не на шутку расстроился. Инстинкты, что поделать! Пёс — всегда пёс. Даже если большую часть времени он человек. — Ну и нахрена тебе эта палка? Откровенно говоря, это не палка, а ветка. Большая, добротная, с пучками ещё не осыпавшейся еловой хвои. А нужна она просто потому что, не зря же Йоэль вытащил её из кучи других, менее красивых, да? Нёс её Йоону в зубах от самой опушки и теперь низко рычал, отказываясь выкинуть. Хорошая же ветка, ну! — Пошли обратно, бросай её, кому говорю. Йоэль! — хаски отвернулся и показательно лёг на сухую летнюю землю, — Мы не понесём её домой. Даже не уговаривай, ты же сам прекрасно знаешь, что она тебе не нужна! Порко развернулся и зашагал в обратном направлении, не обращая внимания на жалобное нытьё позади. Это сейчас Хокка уверен, что не проживёт без этой палки, а завтра на все вопросы будет только руками разводить. И это, как Йоонас уже успел выяснить, нормально. Не всё подвластно человеческому разуму, иногда собачья натура берёт верх. С годами Йоон научился видеть эту разницу, хотя граница между хернёй, которую Хокка творит бессознательно, и хернёй, которую он творит по собственной воле, всегда была очень тонкой. Если он волоёбит без причины — это он сам, но если ор поднимается в полшестого, мать его, утра — то это уже инстинкты, и действовать в таком случае надо иначе. И так со всем, от принесённых палок до едва заметных пританцовываний по причине «скучно». Единственная загадка, которую Порко пока не сумел разгадать, — сам ли Йоэль порывается трахнуть носок… Пришлось пройти практически двадцать метров, прежде чем Хокка догнал его, держа в зубах маленькую еловую веточку. Тихонько скуля, он переминался с лапы на лапу и смотрел так жалобно, что у Йоона дрогнуло сердце: — Ты так сильно хочешь её? — пёс утвердительно тявкнул и завилял хвостом, — Ну ладно… но больше ничего домой не потащим, понял меня? Поначалу казалось, такой расклад всех устроил, но потом… В общем, из леса Йоонас вышел в полными карманами веточек, пёрышек, шишек и даже с одним грибом-трутовиком. Нафига Йоэль его принёс и где вообще откопал, Порко спрашивать не решился. Во-первых, ему бы всё равно не ответили, а во-вторых, не дохлая крыса какая-нибудь — и слава богу. Почти всю дорогу до дома Хокка радостно припрыгивал, довольный своей «добычей». Не то чтобы это было редким явлением для их с Йооном прогулок, но сегодня удалось раздобыть кучу самых настоящих сокровищ. Одно только перо ворона чего стоит! Длинное, чёрное… А сколько труда стоило его принести и не испортить! Сложнее только было уговорить Йоонаса взять и его, впрочем, к концу прогулки у Порко уже не было сил на отказы. И хорошо! Йоэль аж не мог перестать вилять хвостом от предвкушения. И уже даже как-то плевать на вновь пристёгнутый поводок… Кстати, об этом! — Ну куда ты меня-… Блять! — вскрикнул Йоон, как только поводок резко натянулся. Заворчав себе под нос, пёс развернулся и уверенно пошёл в обратную сторону. Ему обещали, а обещания надо выполнять. Тем более, когда он в таком деликатном положении. Опрометчивое предложение купить что-нибудь в обмен на пристёгнутый поводок привело парочку к одному из немногих дог-френдли супермаркетов. Ходили они сюда уже давно — практически с того момента, как съехались. Йоонас озаботился. Казалось кощунственным оставлять Йоэля привязанным у входа как собаку. Куда приятнее было потратить кучу времени на поиск этого местечка и вместе ходить за покупками даже в периоды полнолуния. — Ну давай, веди меня, — роковая ошибка, которую Порко всё не мог перестать совершать: скользя когтистыми лапами по плитке, Хокка потянул его в сторону полок с пивом, — Нет, нет, нет! Ты забыл? Тебе пить нельзя — ветеринар запретил. Йо-… Ами!! Пёс обиженно фыркнул и демонстративно лёг на пол. Ами может и нельзя, а вот у Йоэля сегодня последний день. Ему уже можно! И не всё ли равно, что сказал ветеринар? Его мнение здесь вообще не учитывается, он Хокка психотравму нанёс в прошлый раз. За всю жизнь не испытывал такого унижения! А сегодня ему ещё и ветку большую домой забрать не дали, и перед соседкой потискали. Так что Йоон ему не одну банку купить должен, а как минимум три! Вот так вот! — Лежи сколько хочешь, но пиво я не возьму. Завтра сам сходишь купишь, ради бога, сегодня даже не уговаривай. Не уговаривай, значит… хорошо. — Ты чего это…? Ами, нет… — глядя Порко прямо в глаза, хаски раскрыл пасть, и… — Ами, не надо! … по огромному залу разнёсся жуткий громогласный вой. Хулигански виляя хвостом, Хокка сиреной орал на весь магазин, привлекая внимание немногочисленных посетителей. Пусть все знают, что его хозяин — грёбаный абьюзер! Ой, то есть, не хозяин, а парень, конечно, «парень», «партнёр», «возлюбленный», вот это вот всё. Какие ещё хозяева, он чё, псина, что ли…? С другой стороны, какая разница, если он абьюзер? Отказал ему в самом необходимом в такой трудный момент! Ещё и упёрся куда-то, одного оставил. Ну не мразь, а? Йоонас вернулся через минуту, тараторя администраторше извинения. А перед Йоэлем не извинился, паскуда! «Вы не злитесь на него, он у меня обычно не такой» — да уж конечно! Обычно ему пиво не запрещают и с нравоучениями своими не лезут! Изверг! — Щас, щас, он успокоится, подождите, извините! Ами! Смотри, что у меня есть! Ами-то может и успокоится, а вот Йоэль… да. Прости, пшеничное светлое, но есть в этом мире что-то, с чем ты конкурировать просто не в силах… Никакое пиво не сравнится со здоровой костью из сухожилий. Секрет, коим с Йооном в своё время поделилась роува Хокка, чем, несомненно, упростила ему жизнь. Йоэль, разумеется, догадывался об этом, не дурак же, но всё равно бодро вышагивал вперёд, неся косточку в зубах. Вряд ли на свете найдётся хоть одна вещь, которую он не смог бы простить за лакомство и миску варёных креветок. Даже то, что Йоонас не пускает его в кровать из-за грязных лап. Засыпать на диване не очень приятно, особенно в последний день обращения, но ничего не попишешь — чистюля Хокка только в своём человеческом обличии. Впрочем, это не так страшно — уже завтра они с Порко снова будут делить одну постель. Мысль об этом внушает успокоение не только Йоэлю. Для Йоона одинокие полнолунные ночи каждый раз становятся пыткой. Словно бессонница так и ждёт, когда вторая половина кровати опустеет, чтобы занять законное место Хокка. А ведь это обычно его главная проблема… Ну, хотя бы в виде собаки он наконец может выспаться... Стрелки на часах показывают двадцать две минуты четвёртого, когда Йоонас, устав ворочаться, неслышно входит в гостиную с пледом в руках. Раньше он всегда боялся застать момент обратного превращения, теперь же просто не хочет будить возлюбленного, не важно, обратился тот или ещё нет. В этот раз ему повезло — вставать дважды не надо. Несколько минут Порко стоит в дверях и любуется. Любуется спящим обнажённым телом, покрытым мурашками. Редко удаётся увидеть Йоэля таким умиротворённым. Он спит всё так же, свернувшись клубочком, только хвоста не хватает. А когда Йоон укрывает его пледом, невольно подёргивает конечностями во сне.