Полгода спустя.
Лжесвидетель не останется без наказания, и тот, кто изрекает ложь, не спасется.
Жива. Все еще жива. Иначе почему она продолжала дышать через острую боль в позвонках, где обычно оседает темная магия? Почему не видит Драко у входа в самый ад, с распростертыми руками, обугленными по локоть? Было бы лучше, если бы она умерла и забрала его вместе с собой. Куда-то, где не существует всего этого. По крайней мере мир избавился бы от очередного расходника, поставив на его место другого. Все еще жива. — Миссис Малфой, — порыв свежего ветра ударил в лицо. Чей-то знакомый голос невесомо блуждал в вакууме, полный ужаса и… страха. Как странно, страх в вакууме, — миссис Малфой! Ее глаза распахнулись, и она вдохнула хлопья застывшей крови в носу, поморщившись от тянущей боли в горле. Гермиона отключилась на несколько минут, не больше. Жжение в области предплечья не утихло, медленно исчезая под воздействием циркулирующей по венам крови, которая агрессивно, со злостью изгоняла запечатанные на поверхности кожи ловушки. — Вы целы? — пролепетал Мэлл, глаза которого бегали по разные стороны, запутываясь в тенях, что падали в два металлических отверстия. — Миссис Малфой, прошу, не молчите, — он встряхнул ее, застыв на месте, — можете говорить? — Да, — прохрипела гриффиндорка, вытянув вперед связанные руки, — могу, — Мэлла передернуло, и, видимо, он нервно улыбнулся, потому что его маска съехала из-за резкого движения челюсти, — развяжи меня. — Сейчас, сейчас, — затараторил мужчина, освобождая ее от скрученных волокон, — я пришел вовремя. Да, да, — он качал головой в такт своим отрывистым фразам, — вовремя. Гермиона откашлялась, сплюнув на землю около ботинка мертвого ищейки. Омнивус. Так его звали. Ублюдок сломал ей нос. — Я помогу, — Мэлл коснулся ее плеч, дернув на себя, — от потери сознания никто не умирал. И все же стоит быть осторожнее, — его руки тряслись, говорил он сбито, взволнованно. Драко знал все. Не мог не знать, — давайте, вставайте, миссис Малфой. Ей не нужна была его помощь. Он должен был проспать несколько часов, если она сварила зелье правильно. Черт. Варить наспех сонное зелье — не лучшая идея, особенно с теми лимитированными ингредиентами, что ей удалось найти. Если бы он умер, она бы не расстроилась. С тех пор, как они заключили брак, ненависть обрела новые краски. Стала более интенсивной, разбрасывая сполохи вокруг, и почему-то они никогда не долетали до Драко. — Я сама, — девушка поднялась на дрожащих ногах, толкнув его грудь, — не прикасайся ко мне, — Гермиона отошла на шаг, презрительно поджав губы. Мэлл в испуге отшатнулся, убрав руки себе за спину. Приторное, невыносимое подчинение, только из-за этого она желала ему смерти. Все ищейки были одинаковыми. Их уверенность разгоралась с невообразимой скоростью, так же быстро угасая перед теми, кто имел власть. Так просто было это ненавидеть и любить одновременно, что она терялась в этих противоречиях, неизбежно привязываясь ко второму. Если пожелать джинну полюбить тебя, будет ли это считаться честным, правильным, настоящим? Когда опьянение рассеивается, просыпается похмелье. Возможно, ей не стоило привязываться к тому, кто выворачивает твои желания наизнанку? — Почему вы ушли? — прикрыть глаза должно было быть достаточно, чтобы он не спрашивал. И он продолжал это делать. — Мистер Малфой оторвет мне голову, если узнает… — Не узнает, — резко оборвала его Гермиона, прекрасно понимая, что Драко стало все известно с того момента, как палочка Омнивуса коснулась ее предплечья. Но… чем неправдоподобнее ложь, тем легче в нее поверить, ведь так? — Возвращайся. Мне ничего не угрожает. Его магия не даст меня поймать. — Но… — Я сказала уходи, — огрызнулась девушка, сжав руки в кулаки, — я вернусь сама. Он ничего тебе не сделает, — неуверенность пряталась на языке вместе со сладковато-металлическим привкусом обола под ним. Наверное. Не сделает, — я обещаю. Гермиона заметила, как дернулся кадык ищейки, он сжал губы в тонкую линию и, опустив взгляд на свои ботинки, трансгрессировал. Все еще медленно и неуверенно, как будто пытался ухватиться за последнюю каплю ее благоразумия, которой больше не существовало. Что-то поменялось. Определенно. Полгода чужой магии, желания подорвать мир и все пролитые слезы высохли, превратившись в соль, которой засыпали плодородные земли. Теперь с них не будет жизни. — Чисто, — Гермиона пнула ногой тело Омнивуса, скривившись от отвращения. Это она их так ненавидела или это было чувство Драко? — ты можешь больше не прятаться. Один взмах палочки. Обязательный шелест листьев. Глаза, окрашенные осенней желтизной в тени, где-то между бледно-зеленым на свету. Совсем как у Лили Поттер. — Черт возьми, — выругался Гарри, подбежав к девушке, притянув ее к своей груди, — ты как? — спросил он, осматривая ее внешний вид. — Нормально. — Прости, я не знал, что они нападут сегодня. Западня. Кто-то сдал наше местоположение, — пробормотал парень, почти задыхаясь от волнения, — черт, рад, что с тобой все в порядке. — Я тоже, — Гермиона спросила, заглянув в его глаза: — Как дела у Рона и Джинни? Люпин? Остальные? Вежливость или что это было? Очередной пунктик в записной книжке Драко, который точно передавался воздушно-капельным при встречах. Теперь это непроизвольно появлялась в разговорах с Гарри. Когда они в последний раз говорили о чем-то, что имело смысл? За эти полгода они перебросились двумя патронусами и несколькими записками. И когда она смогла найти способ постоянной передачи сообщений, девушка вдруг поняла, что ей нечего рассказать. И нечего спросить. Только что-то примитивное, что она и так знала. — Все еще не могут принять это, — буркнул парень, рукой прикрыв какой-то затерявшийся среди деревьев измученный вздох, — после того, как они узнали из газеты о твоей… — он запнулся, как будто ему тяжело сказать вслух такие абсурдные вещи, — после тех новостей в Военном пророке, — поправил себя Гарри, — и Малфой… Теперь ее муж. По крови. Смешанной. Грязной. Крови. — Я просто не могу в это поверить, — она тоже не могла поверить, что так просто может исчезнуть любой барьер, что пустили под откос маленьким ритуалом у алтаря. — Как он мог возглавить отряд ищеек, зная, что ты можешь подвергнуться опасности? — на удивление, Гарри говорил спокойно. — У них свои игры, — пожала плечами девушка, как если бы дела Драко не касались ее и эта часть истории была бы не той, в которой они существовали. На самом деле так оно и было. Пока одни грызут друг другу глотки, другие пытаются выжить, — не стоит нам в это лезть. Лучше, — девушка достала из-под футболки прилипший к низу живота кусочек бумаги, весь в крови и грязи, без видимых росчерков пера, но с небольшими отпечатавшимися на нем буквами, — посмотри. — Что это? — Гарри повертел записку, разглядывая расплывающиеся в пятнах крови буквы, подняв левую бровь вверх. — Здесь ничего нет. Гермиона вытащила палочку, наколдовав миниатюрный флакончик, и, засунув указательный палец в проем, спустила внутрь несколько капель своей крови. В маггловских больницах это было похоже на укус пчелы в центр пальца, где застряло жало, и это место саднило до тех пор, пока ее мама не прикладывала кусочек льда. Теперь же боль почти не ощущалась. Драко разделял ее с ней. — Гермиона? — настороженно проговорил Гарри, наблюдая за стекающей по прозрачным стенкам жидкостью. — Только не говори мне, что… — Магия крови, — девушка указала дрожащим пальцем на записку, явившую координаты южной части Англии, как только кровь обогрела листок. — Следующая карта. Похоже на то, что там находится одно из убежищ Волан-де-Морта. Скорее всего, он прячет в этом месте Нагайну. — Один из последних крестражей, — Гарри поправил очки, прощупывая пальцами выпуклые буквы. — Это кладбище, верно? — Склеп. По тому, что я слышала, — девушка вложила в его руку флакончик, обмазав кожу Гарри их кровью. — Я не знаю пароль или хоть что-нибудь, что могло бы помочь тебе. Но уверена, что там ты найдешь все ответы на свои вопросы. — Думаешь, парлселтанг? — Не уверена. — Хорошо. Я дам тебе знать, и, — Гарри переступил с ноги за ногу, — я переживаю за тебя, Гермиона, — в его словах было так много тревоги, что она и забыла, как это выглядит из уст тех, кто не надеялся на то, что она выживет. — Он хорошо к тебе относится? Гермиона потерла свое запястье, пытаясь унять раздражающее кожу жжение. Драко узнал, что она ушла. И то, что он все еще здесь не появился, означало только одно — он слишком далеко. В тех местах, с которых не может так просто переместиться. У нее еще есть время. Она объяснит ему потом. Что-нибудь придумает. Опять соврет. Скажет ее прозрачное: «Мне нужен был ты». — Лучше и быть не может, — правда, которая могла показаться на первый взгляд отвратительной до омерзения. Но она ей пользовалась, пока под ее пальцами собиралось предательство, выжигая на спине Драко клеймо, — ты же знаешь. — Если бы мы могли рассказать об этом остальным, — начал Гарри, запнувшись. Гарри говорил ей это, когда видел такой: во власти элементарного безумия, раскачивающего цепочки пекторали с бешеной скоростью. Он говорил, что это было неправильно, ненормально, эгоистично со стороны Драко: убить одним ритуалом надежду на спасение, ведь цена за проданную душу не предполагала несметного богатства, способности узнать будущее, вечной жизни или красоты. Это был неравнозначный обмен. Всего лишь продать душу за шанс разыграть другую карту. — Нет, — девушка отрицательно покачала головой, — так будет правильно, — Гермиона коснулась его плеча, сжав его сильнее, чем положено. — Тебе пора. Могут появиться вопросы. — Береги себя. — Ты тоже. Гарри отошел в сторону, махнув рукой на прощание, или это было «до встречи», прежде чем за ним завернулась воронка. И что-то еще, какая-то ее часть, что желала остаться в палатке, на сырой земле у импровизированного костра. А другая, более темная, искала спасения в атласных подушках, в убежище самого дьявола. Люпин говорил, что шансы любителей приравниваются к нулю, потому что бороться с теорией вероятности бесполезно. В какой-то момент шарик вылетает из рулетки, жетон застревает в автомате, а кости падают острым ребром, останавливая игру. Существует ли закон для случая? Возможно ли просчитать удачу? Гермиона не знала. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что все они играли в эти игры. Шахматы, монеты, кости. Карты, наперстки, лото. Не важно. Сколько бы она ни старалась заставить Драко совершить ошибку, он будто специально увеличивал ставку. Сколько бы он ни старался быть предсказуемым, она никак не могла собрать нужные комбинации в рукав. В конце концов, в любой игре блеф — рисковая стратегия, и вряд ли она приведет к успеху. Ведь только полные дураки выигрывают в казино, и оно не прощает внезапных побед. Даже если игра велась честно. Если…