Сводный

Сяо Чжань ожидал от Ван Ибо чего угодно. Что тот станет целовать его в щеку при встрече, лапать, требовать подвезти утром… Список был бесконечен, потому что Сяо Чжань, при всей своей богатой, как он считал, фантазии, не мог предугадать, что учудит его сводный братец. После завершения игрового вечера он уже ни в чем не был уверен. Тот вечер однако закончился для него только под утро, потому что Сяо Чжань не мог уснуть, бесконечно прокручивая случившееся в голове — слова Ван Ибо, его действия и, конечно, ощущения, которые это все вызвало в нем самом. Суть собственных ощущений преобладала в виде страха. Сяо Чжань боялся Ван Ибо и боялся того, как его тело реагировало на подобные проявления… внимания. О том, чтобы всерьез помыслить о каких-то отношениях между ними, не могло быть и речи. Сяо Чжань всегда считал, что быть с человеком, это значит полностью принимать друг друга, свои чувства и доверять партнеру. О такой близости в его возрасте речи не шло — одноклассницам он был просто другом, и даже если кто-то нравился ему, это оставалось на уровне мечтаний, быстро разбивающихся о реальность. Сяо Чжань множество раз наблюдал, как его приятели легко заводили отношения с девчонками, не имея каких-либо серьезных намерений, и ему это категорически не нравилось. Наверное, он слишком старомоден, но любые интимные отношения вне контекста чувств казались ему чем-то грязным. Что вовсе не означало, что у него не было желания этих самых интимных отношений. Анекдоты про правую руку в его случае обозначались «какая жиза», и, конечно, абстрактные мысли о сексе не оставляли его больше, чем на день. Но ни в один сценарий, ни в одну фантазию в голове Сяо Чжаня не вписывался секс со сводным братом, которого ему нежданно-негаданно подкинула судьба. Утром они с Ван Ибо успешно разминулись, но к ужину, к которому у Сяо Чжаня сводило живот, неизбежно встретились. Только вот Ибо не дал повода спрятаться снова — вел себя спокойно, если не сказать отстраненно. Почти не вступал в беседу за столом, и только под конец вбросил новость, от которой у Сяо Чжаня тут же зачастил пульс. — У меня послезавтра финальная игра, — лениво сообщил он, попивая воду. — В три часа дня. Приходите посмотреть. Приглашение, разумеется, адресовалось всем, только Сяо Чжаня понятия не имел, что за игра. Стоило спросить, но у него язык словно присох к небу. Ван Ибо, даже сидя за другим концом стола, волновал так, как ни один проклятый экзамен. — О, ваша команда прошла в финал? — радостно воскликнула Гун Чжи. — Ибо, ты такой молодец! Все успеваешь, даже на баскетбол время остается. Ван Юншен только хмыкнул, не прокомментировав, а у Сяо Чжаня в голове обреченно пронеслось: «Он еще и в баскетбол играет…». Ну, конечно, такой, как Ван Ибо, везде будет первым. Мама, конечно, не хотела уязвить сына, но Сяо Чжань почувствовал себя еще более жалким. Свое единственное увлечение он собирался превратить в профессию, а Ибо, похоже, лидер во всем, за что ни возьмется. — Так что, придете? — словно нехотя обронил последний, постукивая кончиками пальцев по столу. — Я работаю, — отказал Юншен, но Ибо даже бровью не повел — явно не впервые. Он ждал ответа от остальных членов семьи. — Конечно, мы с Чжань-Чжанем придем! — воодушевленно сообщила Гун Чжи, и Сяо Чжаню захотелось уйти под стол. Сидеть на матче, смотреть, как Ван Ибо, в очередной раз, показывает себя лучше всех, и… И… почему бы и нет? Он вдруг поймал себя на мысли, что посмотреть на Ибо без палева, так сказать, будет очень интересно. Кто там знает, что Сяо Чжань — его сводный брат? Да никто. А вот понаблюдать за Ван Ибо в привычном кругу, среди друзей, это почти что открыть портал в новую локацию. Внезапный жгучий интерес обжег уши, и Сяо Чжань, поймав взгляд Ибо, даже нашел в себе силы улыбнуться. Баскетболист, значит… Ну-ну, посмотрим. Тот ответил на улыбку кончиками губ, что, в свою очередь, опалило щеки, но Сяо Чжань сумел не впасть в омут эмоций. У него по умолчанию будет преимущество, ведь не ему придется перед сотнями глаз доказывать свое превосходство. А если Ван Ибо выиграет, то Сяо Чжань даже порадуется. Как там сказал Чжочэн? Многие хотели бы иметь такого брата. Главное, чтобы понятие «брат» таковым и оставалось. *** Однако день «икс» подкинул крайне неприятный сюрприз. У матери нарисовалась срочная работа в галерее — привезли выставку картин на неделю раньше срока, и вырваться не было никакой возможности. Гун Чжи даже позвонить не успевала, просто скинула сыну смс-сообщение. Скорее всего, отправила сообщение и Ибо, но Сяо Чжань, покрывшись холодным потом при мысли, что придется идти на матч одному, даже не подумал на всякий случай предупредить того. Вернувшись из школы, он сидел в своей комнате и гипнотизировал взглядом электронные часы на тумбочке. 13:40… 14:05… 14:30… Когда часы показали «15:00», Сяо Чжань зажмурился и почувствовал себя на редкость жалким. Ну, что ему стоило пойти на игру, посидеть в уголке и тихонько свалить сразу после ее окончания? Почему он не смог заставить себя это сделать?.. Ответов на эти вопросы не было. Конечно, Ван Ибо обидится, ведь у Сяо Чжаня нет никакой причины менять планы. Можно что-то придумать в оправдание, но… Со вздохом он откинулся на постель и потер глаза. Ну, не пошел и не пошел, что теперь? Они с Ибо все-таки не друзья, их отношения с натяжкой можно было назвать нормальными. После того вечера Ван Ибо оставался так же отстранен, вежлив, и только его пристальный взгляд напоминал о том, что он делал после их игровых баталий. В самом деле, может, ему все равно на присутствие Сяо Чжаня… Почти успокоив себя этими мыслями, Сяо Чжань углубился в учебу. Это помогло отвлечься, и он даже забыл о предстоящем возвращении Ибо домой после матча. Перекусил в комнате, сперев на кухне несколько пирожков, дорешал главу задачника, собрал сумку на завтра. С чувством выполненного долга отправился в душ и с удовольствием там поплескался. Выйдя из душа в одном полотенце на бедрах, Сяо Чжань направился к шкафу, чтобы достать чистую пижаму. Кондиционер чуть холодил влажные после душа плечи, и он поежился, отодвигая дверь купе. Достал пижамные штаны и подпрыгнул чуть ли не до потолка, услышав стук в дверь. «Может, мама?» — мелькнула слабая надежда, но стук Гун Чжи он прекрасно знал. Эти отрывистые сильные удары ничуть его не напоминали. Почти ничего не соображая, он направился к двери. Отпер ее чуть дрожащими руками и наткнулся на знакомый пристальный взгляд, от которого махом подкосились ноги. Только сейчас этот взгляд был куда тяжелее. — Ну, привет. — Ван Ибо протиснулся мимо Сяо Чжаня в комнату. Он казался разгоряченным и нервным, точно необъезженный жеребец, и у Сяо Чжаня мурашки поползли по коже. Он растерянно повернулся, закрыв за собой дверь, и тут же съежился под этим давящим взглядом. Ибо только ноздри не раздувал от злости. «Все-таки обиделся», — успела мелькнуть мысль в голове. — Привет… — тихо проговорил Сяо Чжань в ответ, не зная, что еще сказать. — Поздравь меня. Мы выиграли, — холодно сообщил Ван Ибо. — О… Поздравляю. — Вышло тускло и неубедительно. Лицо Ибо перекосила кривая усмешка. — Вот спасибо, Чжань-гэ! Прям порадовал. Только вот мне интересно, почему ты не пришел посмотреть, хотя обещал? Лицо запылало, Сяо Чжань отчаянно пытался придумать, как оправдаться. Под взглядом исподлобья это было сделать еще сложнее. — Ну, я… Маму задержали на работе, и… — И тебя тоже? — саркастично прищурился Ван Ибо. Сяо Чжань провел рукой по мокрым волосам. Сердце отчего-то стучало. — Нет. Ибо сделал шаг навстречу, тесня его к стене. — Тогда в чем дело? Прижавшись голой спиной к шершавой стенке, Сяо Чжань задрожал. А Ибо, словно не замечая, что тому некуда отступать, продолжал напирать. — Я… — снова заблеял Сяо Чжань и внезапно разозлился. — Слушай, ну не пришел, и что? Я тебе отец, что ли? Не смог, значит! Глаза Ван Ибо сузились, он уже почти прижимал его к стене своим сильным горячим телом. А еще от него слегка пахнуло алкоголем. — Ты. Мне. Обещал, — проговорил он с нажимом и расстановкой. — Значит, так ценится твое слово? — А если и так, то что? — Сяо Чжань не знал, куда деться от этой настойчивой близости. — Зачем я тебе там был нужен? Тебе же на меня плевать! В глазах Ибо зажегся угрожающий огонек. — Ты так думаешь?.. — медленно спросил он и внезапно уперся руками в стену по обе стороны от лица Сяо Чжаня. Ибо почти касался его, и Сяо Чжань взмок. — А что, если нет? Может, ты действительно был мне нужен? — Ибо… — Пульс так бил в висках, что почти оглушал. — Прекрати это. Я не понимаю, о чем ты говоришь. И зачем… — Не понимаешь? — Голос Ван Ибо стал тише, но странно тяжелее. Его взгляд внезапно скользнул ниже, по телу Сяо Чжаня, и губы скривились в усмешке. — Думаю, самое время показать… Его широкая ладонь легла на живот Сяо Чжаня, и того затрясло от этого плотного горячего прикосновения. — Что ты делаешь?.. — почти беззвучно прошептал он, глядя на Ибо огромными глазами. — Подумай. Ты же умный… — Рука Ван Ибо поползла ниже и уперлась в край полотенца, завязанного на бедрах. Его дыхание со слабым привкусом алкоголя участилось и обжигало лицо, Сяо Чжань не мог даже шевельнуться, глубоко шокированный происходящим. А еще его тело отреагировало так предательски, что полотенце натянулось. Лицо так горело, что, казалось, сейчас обуглится, комната почти кружилась перед глазами. А потом Ибо внезапно схватил полотенце и одним резким движением сорвал его. Его взгляд опустился вниз, и на губах появилась весьма однозначная улыбка. — Значит, все так, как я и думал, а? Сяо Чжань?.. Большего стыда Сяо Чжань и вообразить не мог. Дышать стало почти невозможно, перед глазами все плыло. Его трясло, все мысли словно вымыло приливной волной. Никто и никогда не видел его таким… И сейчас его возбуждение видел Ван Ибо, причем очевидно в свой адрес. Ему казалось, он умрет сию же секунду. Но в следующий миг Ибо облизнул губы, нагло подмигнул и внезапно положил ладонь на бедро Сяо Чжаня. — Похоже, это я тебе нужен?.. — он пошло усмехнулся. — У тебя же на меня встал… И в этот момент с Сяо Чжаня сошло оцепенение. В одну секунду он осознал, что этот безумно наглый парень, будучи его сводным братом, лапает его, голого, и унижает. Безудержный гнев ударил в голову, и Сяо Чжань рывком оттолкнул от себя Ван Ибо, а следом замахнулся и втащил тому с такой силой, что хрустнула рука. Он с детства не дрался, но сейчас его колотило, только не от смущения, а от ярости. — Отвали от меня! — заорал он. — Ты, наглый избалованный ублюдок! Ибо схватился за челюсть и ошеломленно смотрел на Сяо Чжаня. В его глазах, казалось, что-то начало проясняться, но Сяо Чжаню было глубоко плевать на это. Он распахнул дверь и, схватив Ван Ибо за руку, буквально выбросил в коридор, даже не осознавая, что делает. Захлопнув дверь и заперев ее на замок, он схватил стоящую на полке красивую вазу и запустил ею в стену. А потом упал на пол, опираясь на руки и тяжело дыша. Голова кружилась, в груди сдавило. Сяо Чжань чувствовал себя так, словно его макнули в дерьмо. Тошнило, по-прежнему жгла злость, а еще сильно болело где-то глубоко внутри. На трясущихся ногах он поднялся, дошел до шкафа и рванул дверь в сторону. Схватил дорожную сумку и принялся запихивать в нее старые вещи, которые привез из дома. Туда же бросил учебники, дрожащими пальцами взял телефон и набрал номер матери. Он не мог уйти молча. — А-Чжань, я уже еду домой! — веселый голос Гун Чжи резанул по сердцу. — Как ты, сынок? — Мам, я… — губы отказывались шевелиться, дыхание сбивалось. — Я ухожу. Вернусь в наш дом… Извини. — Что?.. А-Чжань, что случилось?! — голос матери сорвался и задрожал. — Тебя кто-то обидел? — Нет… Да… Мам, я не могу больше! — взвился Сяо Чжань. — Я не буду жить с ним в одном доме! — Ты про Ибо?.. — Гун Чжи чуть не плакала. — Сынок, пожалуйста, дождись меня! Мы обо всем поговорим, и, если надо, уйдем вместе. Ты мне веришь? Я не дам тебя в обиду! Пожалуйста, не уходи один, не поступай так со мной! — Мам… — Сяо Чжань не мог выносить слез матери, он осел на пол без сил. — Хорошо… Не плачь… — Я уже почти на месте. — Гун Чжи отключилась, а Сяо Чжань, посидев минуту в оцепенении, вдруг остервенело принялся одеваться. Усмешка Ибо так и стояла перед глазами, и он не знал, чего ему хочется больше — умереть самому или убить этого урода. Он едва успел одеться, как послышался торопливый мягкий стук в дверь. — Сынок, это я… — раздался родной голос, приглушенный дверью, и Сяо Чжань, разом ослабев, побрел открывать. Мать влетела в комнату и принялась лихорадочно осматривать и ощупывать его. — Милый, что случилось?! Он ударил тебя? Что он сделал?.. — Нет… Мама… — У Сяо Чжаня подкосились ноги, и он сполз на пол, Гун Чжи опустилась рядом, обнимая его и дрожа. — Мамочка, прости, я… Он разрыдался, точно ребенок, уткнувшись лицом в ее колени, а мать гладила его по голове и шептала ласковые слова. Она так сильно испугалась, а Сяо Чжань даже не мог объяснить, что случилось. С трудом справившись с истерикой, он попытался заговорить снова: — Мам… Он не бил меня. Он просто… Унизил. Сильно… Я не хочу оставаться здесь. Пожалуйста, отпусти меня… — Господи… — судя по голосу, Гун Чжи тоже плакала. — А-Чжань, не говори мне таких слов. Никуда ты не пойдешь один, я уйду с тобой. Мне плевать на все, если ты несчастен. — Не надо… — возразил Сяо Чжань, но мама была непреклонна. — Это не обсуждается. Мы дождемся Юншена, я поговорю с ним, и… И мы уйдем. Успокойся, прошу тебя! Я во всем разберусь. Ты мне веришь? Сяо Чжань чувствовал себя ужасно, потому что прекрасно понимал, что разрушает ее счастье. Но понимал также, что она действительно не позволит ему уйти одному. Сейчас он не был способен думать, только глотал слезы, дрожа в ее объятиях. — Так, сынок, идем… Ложись. — Мама уложила его на кровать и накрыла одеялом. — Я сейчас вернусь, не вставай. В голове звенело, пустота внутри пугала. Сяо Чжань смотрел в потолок, но ничего не видел, и не даже не понял, как Гун Чжи вернулась. В губы ему ткнулся стаканчик с сильно пахнущей лекарством жидкостью. — Выпей это, А-Чжань… Давай. Он послушно проглотил лекарство, даже не поморщившись, а потом мама уложила его обратно и гладила по голове, сидя рядом, пока пружина внутри не ослабла. Охватила слабость, Сяо Чжань медленно дышал, уже не чувствуя себя перемолотым в мясорубке фаршем. — Вот так… Умница. Теперь отдыхай, хорошо? Я буду в доме, мне просто нужно решить этот вопрос. Но тебя никто не потревожит, обещаю. Мать поцеловала его в лоб, ее губы дрожали. Она тихо встала и вышла, оставив дверь приоткрытой. За окном постепенно темнело, но Сяо Чжань не спал. Накал эмоций сошел, он лежал без движения, хлопая ресницами, и пытался понять, как дошло до того, что он рушит жизнь любимой матери. Боль в душе снова сдавила, но сейчас он переживал не о себе. Мама же так счастлива с Юншеном… Неужели Сяо Чжань позволит ей уйти вместе с ним? Он настолько эгоистичен?.. Не в силах больше лежать, он встал и направился, чуть пошатываясь к двери. Вышел в коридор, подошел к спальне матери и отчима и внезапно остановился, услышав приглушенные голоса за дверью. Голос был мужской, но это не Юншен. Значит, Ван Ибо, больше некому. Кулаки сами собой сжались, но Сяо Чжань нашел в себе силы не входить. Он пытался услышать, что тот говорил, однако не выходило. Голос Ибо звучал глухо и монотонно, а потом внезапно прервался на полуслове. Сяо Чжань застыл, ожидая непонятно чего, когда дверь вдруг открылась. На порог вышел Ван Ибо, и на нем, как сказала бы Гун Чжи, лица не было. Он замер от неожиданности, подняв на Сяо Чжаня почему-то красные глаза. Потом быстро отвел взгляд и прошел мимо, скрывшись у себя в комнате. Сяо Чжань даже не успел разозлиться. Из спальни выглянула мать, ее глаза чуть расширились при виде сына. — А-Чжань, зачем ты встал? Тебе надо полежать. — Что он сказал тебе? — хрипло спросил Сяо Чжань, очень надеясь, что не правду. Такого он точно не переживет. — Зайди, — поманила мама. Она выглядела очень расстроенной, но не шарахалась от него, что давало надежду. Он послушно вошел в спальню, чувствуя аромат маминых духов и особую атмосферу, которую она создавала везде, где находилась. Сел на кровать, пряча дрожащие руки в коленях. Гун Чжи села рядом и взяла его холодную ладонь в свои мягкие руки. — Сынок, — тихо начала она. — Я поговорила с Ибо. Он не рассказал, что именно случилось, но… — Она вздохнула. — Но долго просил прощения. Сказал, что перешел черту, но не хотел обидеть тебя. Сказал, что не привык общаться с мальчиками, вроде тебя. Он… Он просил нас остаться. Говорил, что Юншен очень любит меня и тебя, и что мы не должны рушить это. И виноват только он. Обещал больше не трогать тебя. И еще… — Что еще? — бесцветно спросил Сяо Чжань. — Еще он сказал, что ему очень жаль, и он не хочет терять вновь обретенную семью. Он… — Гун Чжи чуть помялась, словно сомневаясь, говорить ли. — Ибо плакал. Я думаю, он был искренен. А вот Сяо Чжань ничего не думал. Он понятия не имел, как воспринять эту информацию, сейчас его волновало другое. — Что ты думаешь об этом, мам? — тихо вопросил он. — А-Чжань… — Гун Чжи сжала его руку. — Я хотела попросить тебя подумать о том, чтобы остаться. Я не давлю на тебя ни в коем случае, и если ты решишь, что мы должны уйти, то так мы и поступим. Я никогда не оставлю тебя. Просто если есть шанс… Она не договорила, но Сяо Чжань все понял. Мама не хотела оставлять любимого человека, хотя и была готова сделать это ради сына. Он не собирался приносить в жертву ее чувства, а потому принял решение еще до того, как озвучил: — Мы остаемся, мам. Я был под влиянием эмоций, а сейчас понимаю, что это глупо. Но я не буду общаться с ним. Лучше бы даже не видеть… А после экзаменов я уеду в университет, и вопрос решится сам собой. — Сынок, ты уверен? — Мать с тревогой взглянула ему в глаза. — Я не хочу, чтобы ты мучился из-за меня. — Уверен, мам. — Сяо Чжань сейчас говорил правду. — Прости меня за эту истерику… Наверное, все наложилось, экзамены, новый дом и… Я слишком остро отреагировал. А вот это уже было ложью, но настоящих обстоятельств он не выдал бы под страхом смерти. Хорошо, хоть и Ван Ибо хватило ума промолчать. — А-Чжань… — Гун Чжи привлекла его к себе и мягко погладила по спине. — Если ты захочешь, мы уйдем, обещаю. Помни это, прошу тебя. — Спасибо. — Сяо Чжань поцеловал мать в щеку и даже смог улыбнуться. — Я пойду, лягу… Не говори ничего Юншену, пожалуйста, незачем. — Это я сама решу, — возразила мать. — Отдыхай, сынок. Если что-то понадобится, позови, хорошо? Я рядом. — Знаю, мам. Доброй ночи… Оказавшись в своей комнате, Сяо Чжань с тоской поглядел на полусобранную сумку и обессиленно опустился на кровать. Может, он действительно слишком остро реагирует… В конце концов, он даже ударил Ван Ибо, чем хоть как-то защитил свою репутацию. И остается продержаться всего ничего, а потом он уедет. Он лег в кровать, но лежал без сна, пока не услышал крики. Похоже, отчим вернулся. Сяо Чжань с тревогой подошел к двери. Приоткрыл ее и прислушался, в чем, впрочем, не было необходимости, потому что Ван Юншен себя не сдерживал. — …совсем уже?! Чего тебе не хватает, Ибо?! Я потакаю всем твоим желаниям! Я день и ночь пашу, чтобы у тебя все было! Когда я чего-то просил для себя?! В первый раз за семнадцать лет я подумал о себе, когда встретил Гун Чжи! Скажи, она плохая мачеха?! Обижает тебя? А Сяо Чжань? У тебя совсем нет совести, чтобы мучить его! Он из-за тебя даже на ужины не приходит! Думаешь, я не понимаю?! Сяо Чжань сглотнул, цепляясь вспотевшими пальцами за дверной косяк. Он очень надеялся, что отчим не понял слишком многого. — В общем, имей в виду — если еще раз пальцем тронешь его или скажешь ему что-то обидное, пеняй на себя! Всему есть предел, и моему терпению тоже! Юншен вылетел из комнаты Ибо и скрылся в противоположной стороне в их с Гун Чжи спальне, а Сяо Чжань так и стоял у приоткрытой двери. Он и не думал, что отчим так вступится за него. Пока он размышлял об услышанном, виновник всей кутерьмы показался на лестнице, направляясь вниз. Дверь, за которую держался Сяо Чжань, предательски скрипнула, и Ван Ибо обернулся. Их взгляды встретились, и Сяо Чжань застыл. В красивых глазах Ибо, сейчас покрасневших, не было и следа той наглости, которая так ранила незадолго до этого. Он был бледен и почти потерянно смотрел на Сяо Чжаня, словно только сейчас что-то осознал. Сяо Чжань сжал губы и закрыл свою дверь, пытаясь игнорировать скребущее чувство в груди.