“Звёздные войны”: соционика

Энакин Скайуокер

       По сути, главный персонаж всех шести основных фильмов ЗВ. Личность крайне примечательная во всех смыслах, и в соционическом плане тоже. Дело в том, что увечье на Мустафаре, разделившее жизнь героя на "до" и "после", повлекло и смену ТИМа. Поэтому характеры Энакина и Дарта Вейдера здесь будут рассматриваться по очереди.        Уже во время действия "Скрытой угрозы", когда ему всего девять лет, Эни всецело обращён к внешнему миру: общителен, "хочет побывать на каждой планете Галактики" и всячески старается найти способ выбраться вместе с мамой из рабства. Однозначный экстраверт.        Мальчик живёт своими мечтами о свободе и путешествиях, а вот о бытовых мелочах нередко забывает: к примеру, включил 3РО, не вставив тому второй глаз. Интуит.        Во всех фильмах приквельной трилогии показано, что он руководствуется в первую очередь чувствами, а не логикой, – и даже после 13 лет в Ордене джедаев исключительно эмоционален. Этик, и с мощной ЧЭ.       Рациональность или иррациональность определить сложнее. Однако в разговоре с Падме в "Атаке клонов" резко осуждает положение, когда "несходство мнений" мешает вовремя действовать, – решительный. Там же уверенно заявляет, что в таком случае просто "надо заставить", – ЧС, без сомнения, в ценностях.        То есть Энакин – ЭИЭ, "ГАМЛЕТ"… как и его отец Палпатин. Ребёнок и вправду может наследовать ТИМ одного из родителей (хотя даже в многодетных семьях бывает, что никто из детей не окажется тождиком – то есть представителем того же типа – ни мамы, ни папы). А учитывая… необычные обстоятельства происхождения будущего Дарта Вейдера (в "Мести ситов" планировалась сцена, где канцлер признался бы будущему ученику, кто они друг другу на самом деле, но так и не была снята), возможно, это и не случайность вовсе.        На самом деле, сходство между Скайуокером-старшим и Палпатином в приквелах заметно даже внешне, пусть и не бросается в глаза из-за 40-летней разницы в возрасте (у героев, а не актёров!). Но наряду с цветом глаз, вьющимися волосами или ямочкой на подбородке, общие у них и такие характерные именно для Гамлетов черты, как худощавое сложение, близко посаженные глаза или изящные "аристократические" руки. А в романе "Дарт Плэгас" выясняется, что и страсть к гонкам и вообще к езде на большой скорости, также свойственную большинству Гамов, Эни унаследовал от папеньки...        Однако на примере отца и сына интересно показано, и насколько разными могут быть характеры при одном социотипе. Главное отличие, само собой, в том, что Энакин способен и на дружбу, и на любовь. Более того, он готов броситься на помощь даже впервые в жизни встреченному существу, попавшему в беду, тогда как его папаше на чужие страдания в "лучшем" случае плевать со Звезды Смерти, а в худшем – Сидиус от них ещё и удовольствие получит (садистские наклонности среди бетанцев чаще всего встречаются у Жуковых, но и Гамлеты такому не чужды, даже если нигде ни разу не ситы). Ксенофобией, как отец – хотя это, увы, вовсе не редкость у их ТИМа, – тоже не грешит. Правда, в стремлении помогать окружающим у Эни могла сказаться и характерная для ЭИЭ, особенно в молодости, тяга к романтике героизма (что уж там: добывать запчасти для новых друзей через победу в гонке или хотя бы спасать из драки бестолкового инопланетянина – это не старушек через дорогу переводить). Но "Гамлет" вполне может не только заражать других своими эмоциями, но и сам проникаться чужими настолько, что станет переживать их, как свои, и вести себя соответственно. Его этика – самая эгоцентричная из всех социотипов. Не эгоистичная, а именно эгоцентричная: Гам воспринимает других лишь через собственное отношение и эмоции, что наглядно и показано в Энакине. В одной из сцен расширенной версии "Скрытой угрозы", прощаясь с Джирой – старой торговкой фруктами с рынка Мос-Эйсли, с которой был дружен, – он даёт ей денег от продажи своего кара и просит: "Купи себе охладитель – а то я буду за тебя волноваться". В мультсериале "Войны клонов", когда его ученица Асока Тано решает покинуть Орден джедаев, умоляет её остаться: "А как же я? Я верил в тебя, я был рядом!" И, конечно, знаменитое "Только спасите Падме от смерти! Я не могу жить без неё!"        Чужда ему и папашина расчётливая манипулятивность. Спору нет, воспитание в знатной и богатой семье, пусть и с Набу, не самой значительной планеты в Республике, и в рабстве в такой галактической… трущобе, как Татуин, накладывает совершенно разный отпечаток. Но именно в таких обстоятельствах, в которых пришлось расти Эни, очень легко прийти к выводу, что в борьбе за выживание, а тем более за свободу и благополучие для себя и своих близких, все средства хороши. Особенно столь вроде бы невинные, как игра на чужих эмоциях. И всё же сознательно Энакин так не поступает, ни в детстве, ни уже повзрослев. Здесь, очевидно, сказалось воспитание матери-Драйзерки: представители этого типа, напомним, обычно родители строгие – однако именно такое воспитание и необходимо ребёнку-Гамлету! (Иначе тот даст жару и семье, и всем вокруг. Одна молодая пара с 4-летней дочкой-Гамлетессой пошла на праздник к друзьям, и через какое-то время ребёнку захотелось спать… но вместо того, чтобы просто сказать об этом, она вышла на середину комнаты, легла на спину, забила ногами и закричала: "Я сейчас сдохну!") И Шми Скайуокер, активируя сына по ЧС своей творческой, задавала ему свою, белоэтическую программу. А для ЭСИ играть чувствами других, что развлечения ради, что из соображений выгоды, абсолютно непозволительно. Но главное, что, совершенно по-Драйзеровски, внушила своему ребёнку Шми, так это что семья – это всё. Увы, такие установки, мягко говоря, мало подходили для джедая тех времён, а позже Сидиус сыграл не в последнюю очередь именно на этом, перетягивая Энакина на Тёмную Сторону...        Подобным отцу вожаком по натуре Скайуокера тоже не назовёшь. Да, он, как этик, отлично умеет ладить со своими подчинёнными и настраивать их на нужный лад (что показано в тех же "Войнах клонов"), – но это именно что подчинённые, которых отдало ему под командование вышестоящее начальство, а не те, кого он собрал вокруг себя сам, как делал будущий Император. Энакин – яркий пример исторически самого популярного Гамлетовского типажа: трагический одиночка, не понятый и не принятый своим окружением. Именно таковы герои почти всех трагедий Шекспира (тоже ЭИЭ). Хотя часто Гамы сами отталкивают от себя своим поведением, однако совершенно этого не осознают и искренне сокрушаются о своей "горькой судьбинушке" (так и было всю жизнь с М.Ю. Лермонтовым). Но Энакин – действительно жертва обстоятельств. Даже на Татуине таланты и интересы мальчика отдаляли его от детей его круга, а в Храме джедаев стало ещё хуже. Сверстники-юнлинги, воспитывавшиеся в Ордене с младенчества, жизни за пределами стен Храма и со стороны-то толком не видели, зато давно знали и умели то, о чём Эни и понятия не имел. А слухи о его Избранности и вполне реальный подвиг во всего лишь 9-летнем возрасте при освобождении Набу, когда он в одиночку взорвал станцию управления армией дроидов, ещё сильнее расширяли пропасть между Скайуокером и другими детьми-джедаями. И когда Энакин более-менее пообжился в Храме, то уже слишком привык к "одиночеству в толпе" и больше не пытался этого изменить.        А что насчёт целей в жизни? Стоит вновь обратиться к тому самому спору на Набу с Падме: "      — Кто же их сможет заставить?       — Я не знаю. Кто-нибудь.       — Ты?!       — Куда уж мне…       — Кто-то другой.       — Кто-то мудрый."        На самом деле, типично для интуитов: давай я подам идею, а ты её… поможешь воплотить? Однако Палпатин, по тому же "Плэгасу", уже в 17 лет твёрдо заявил своему будущему учителю: "Я хочу править". Энакин же, несмотря на их общий бетанский квадровый «комплекс шестёрки», не добивался власти над другими, пока получить её было слишком трудно (ЧС не настолько сильна, как у его папочки). Однако когда он становится правой рукой новоиспечённого Императора, всего в шаге от престола Галактики, искушение оказывается запредельным...        Но если мечтой и предметом всех стремлений Сидиуса была, как он кричал, сразив Винду: "АБ-СО-ЛЮТ-НА-Я ВЛА-А-АСТЬ!!!", то его ученик, заявив, что ему хватит сил даже свергнуть Императора, тут же предлагает жене затем править Галактикой вместе. На деле это, скорее всего, означало бы, что он станет задавать самые общие направления и по-прежнему командовать войсками, а всякую приземлённую гражданскую конкретику оставит Падме. Во второй квадре ценят прежде всего положение на "иерархической лестнице": недаром именно отсюда пошла формула "царствовать, но не править" – хотя и не всякий бетанец на такое согласится. Но именно Гамы в абсолютном большинстве своём отнюдь не склонны к рутинной управленческой работе. Руководитель типа ЭИЭ, если это не подобный Палпатину манипулятор и интриган, скорее всего, сосредоточится на том, чтобы вдохновлять, ловко распределив обязанности, к которым у самого нет ни способностей, ни желания, между теми, кто сумеет их выполнять лучше. Или просто неформально подчинится более сильной личности, как французский император Наполеон III, в своё время прочно попавший под каблук своей жене-дуалке. Вот только, увы для Вейдера, его обожаемая супруга не смогла стать его императрицей Евгенией...       Однако об Энакине и Падме – потом, а пока речь пойдёт о его отношениях с папенькой. Вспомним момент из их разговора в "Атаке клонов":       "— Твоё терпение принесло плоды.       — Их принесло ваше руководство."        Канцлер действительно незаметно для джедаев воспитывал своего и не подозревавшего об их родстве сына – под свои собственные цели. И преуспел. В числе прочего на руку Тёмному Владыке сыграло и совпадение их с Эни социотипов.        Тождественные ИТО относятся к нейтральным, однако при обыденном общении равных они быстро надоедают. Каждый для партнёра – "открытая книга", каждый на месте другого реагировал бы примерно так же. К тому же, как подмечено в "Королевстве кривых зеркал", не слишком-то приятно "смотреть на себя со стороны". Общение с тождиком может помочь честно оценить свои достоинства и недостатки... но только если есть желание и готовность это принять.        Иное дело – общие увлечения или даже работа вместе, если оба трудятся в области своих сильных функций и не требуется поддерживать друг друга по слабым. Отношения тождества, как и суперэго, принадлежат к группе экстравертных (открытых): чем больше оба партнёра общаются с другими людьми и вообще с окружающим миром, тем лучше у них всё складывается.        Однако наилучшим образом эти ИТО работают именно в случаях, как у Палпатина и Энакина, большой разницы в знаниях и опыте: для родителя и ребёнка или просто для учителя и ученика. Воспитание и обучение легко и комфортно для обеих сторон: не только объяснения усваиваются учеником-тождиком буквально с полуслова, но и каждый прекрасно понимает другого и знает, что на месте того поступал бы если и не в точности так же, то похоже. И для ребёнка считается большой удачей, если у его папы или мамы тот же ТИМ, и уж вовсе идеальным, когда второй родитель дуален, соответственно, и партнёру, и ребёнку: в последнем случае, как показывает практика, дети развиваются быстрее и лучше сверстников, причём и умственно, и физически… конечно, в нормальной, здоровой семье.        Увы, это никоим образом не про Эни и его папашу. Мог ли Палыч (он же Пал Палыч, как любя зовут Дарта Сидиуса фанаты), глядя на своего сына, узнавать собственные недостатки, пусть и… далеко не в такой степени? Вполне. Вот только как раз напоминание о себе в молодости будущему Императору было резко неприятно: не зря, заняв престол, он всячески старался стереть память о том мальчишке и юноше, каким был Кос Палпатин до знакомства с Дамаском-Плэгасом. (Даже имя задолго до Восхода Империи сменил на Шив – по некоторым сведениям, в честь ни много ни мало одного из древних богов Набу!) А помогал ли он сыну не делать ошибок, которые сам некогда совершал? Порой да… когда неверные шаги Энакина могли бы помешать отцовским планам на него. Так, из той же сцены Второго Эпизода ясно, что канцлер учил юношу дожидаться наилучшего момента (творческая БИ), чтобы себя проявить на самостоятельной работе. Но в иных случаях – самым наглядным примером именно в фильмах стало убийство графа Дуку – он Энакина ещё и подталкивал, что обычно удавалось без проблем: канцлеру даже не требовалось особых усилий, чтобы быть убедительным для "своего юного друга", ведь они, будучи тождиками, "говорили на одном языке". А искренность, сострадательность и альтруизм, воспитанные в мальчике мамой, с точки зрения Тёмного Владыки были не более чем слабостями – однако, полезными Сидиусу: с таким ведь гораздо проще, чем было бы с подобным ему самому хитрым двуличным умельцем манипуляций. Так что Палпатин успешно внушал сыну то, что было нужно самомý, медленно, но верно (как истинный стратег) склоняя к Тёмной Стороне…        Но в том эпизоде "Атаки клонов" есть и ещё один примечательный нюанс. Канцлер советует Энакину быть терпеливым: тогда, мол, рано или поздно, получишь, что хочешь… а там и всех их превзойдёшь. О, он знал, о чём говорил: у ЭИЭ от природы с самообладанием и самоконтролем изрядные проблемы – самому Сидиусу в своё время пришлось нарабатывать эти качества годами, зато это сослужило ему отличную службу в достижении вожделенной высшей власти.        Вот только у джедаев подход в корне иной. Первая же строка их Кодекса гласит: "Нет эмоций, есть покой". И одно это исчерпывающе объясняет, почему Энакину Скайуокеру изначально в этом Ордене было совершенно не место! Потому что программная функция "Гамлета" – именно этика эмоций. А отношения или область деятельности, требующие подавлять базовую, даже неподходящими не назовёшь: делать такое – означает терять себя, разрушать собственную личность! Гам просто не может быть равнодушным: он либо восхищается и обожает, либо отторгает буквально всеми фибрами души.        И это не считая всяких мелочей, вроде не раз упоминающихся в РВ проблем Скайуокера с медитациями. Медитировать "Наставники" и в нашем мире не любят: они подвижны, неусидчивы и нередко даже суетливы, а расслабляться из-за болевой БС очень плохо умеют и на отдыхе... Более того, само состояние длительного покоя и однообразия, даже если всё вполне неплохо, подсознательно провоцирует "Гамлета" это равновесие нарушить: по меньшей мере, поинтриговать словами, заставляя слушателей невольно напрячься, или ехидно пошутить, а то и устроить "много шума из ничего" (Шекспир, сам будучи ЭИЭ, знал в этом толк!).        Вот только альтернативных организаций существ, владеющих Силой, в Далёкой-далёкой Галактике не так много, и большинство из них объединяют представителей только какого-то одного мира или одной расы. Другие принимают, как, скажем, мастерицы иллюзий фалланасси, лишь женщин, а матукаи – только существ со слабой чувствительностью к Силе. По РВ, правда, существовало ответвление кореллианских джедаев, чрезвычайно независимых от Высшего Совета, даже отстоявших право заводить семьи, и в такое окружение юный Скайуокер вполне мог бы вписаться… Но когда уже не осталось сомнений, что якобы убитый Оби-Ваном Мол был именно ситом, то Йода, знавший о Правиле Двух, побоялся выпустить мальчика из-под своего надзора, чтобы тот не стал новым учеником Тёмного Владыки. И Энакин остался в Храме на Корусканте (под крылом того самого Тёмного Владыки, да…), где ему вдалбливали установки, не просто не соответствующие, а прямо противоречащие его природной программе (и не только…).        Как отреагировал Скайуокер? Как всякий нормальный разумный: подсознательно старался защитить свою личность – тем же способом, что впоследствии и свои отношения с Падме: "Хранить всё в тайне". Лучше, конечно, было бы просто уйти, по крайней мере, когда уже вырос, чтобы иметь возможность куда-то устроиться, но… С одной стороны, всё тот же комплекс «шестёрки»: страх потерять место в иерархии и вылететь в парии. ЭИЭ просто необходимо быть частью какой-то системы (у Эни же это ещё и усиливалось детством, проведённым в рабстве: да, сознательно он всей душой рвался на свободу, но в то же время слишком привык кому-то _принадлежать_ и толком не представлял для себя иной жизни), а джедай в Республике – это всё-таки статус, и немалый. Покинув же Орден, Энакин стал бы просто бывшим рабом с Татуина. С другой стороны, именно тогда, когда он добился взаимности от Падме – то есть и получил очень веский стимул уйти из джедаев, и после этого теперь мог рассчитывать на поддержку жены, – началась Война Клонов. Командовать Армией Республики поставили именно джедаев, и чувство долга и ответственности (БЛ в ценностях) заставило будущего "Героя без страха" остаться в Ордене. Личный кодекс чести "Наставников" может сильно отличаться от общепринятых воззрений, но если уж есть, то следуют ЭИЭ ему свято. К тому же само состояние борьбы активировало Энакина по аспекту волевой сенсорики, и он, как истинный "Гамлет", не мыслил другого, кроме как сражаться до победного конца.        Стоит сказать несколько слов о командирском стиле генерала Скайуокера, показанном в "Войнах клонов". Разумеется, прежде всего классическое проявление программной ЧЭ: как подмечают уже в одной из первых серий его падаван Асока и Пло Кун, Энакин "вселяет незыблемую уверенность в своих людей. — И вдохновляет личным примером". Он искренне переживает за "свою команду" – ученицу, флотских, клонов, – и заботится о них (ещё одна характерная для хорошо воспитанного ЭИЭ – то есть _не_ как Сидиус – черта). Старается быть вежливым (ограничительная БЭ) и, что Гамам тоже свойственно, наделён хорошим чувством юмора.        Но в то же время никогда не забывает, и другим не позволяет забывать, что именно он здесь главный и последнее слово всегда за ним (соционический аристократ с ценностной БЛ). И если решил поступить так, а не иначе, то переубедить его или даже прийти к компромиссу трудно (упрямый): "Вы-то мои приказы не оспариваете?" – говорит он командующему его флотом адмиралу Вульфу Юларену. Кстати, тот, судя по поведению, очень вероятно, по социотипу "Максим", дуал "Гамлета". Если это так, то вполне объясняет, почему, хотя осторожный и сдержанный адмирал регулярно ворчит на "безрассудство" Скайуокера и всякий раз приходит в ошеломление от его оригинальных идей по решению очередной тактической задачи (ЧИ, фоновая у "Гамлета", соответственно, у "Максима" болевая), но ни первый не пытается уйти к другому генералу, ни второй – сменить командира своего флота.        На работе, разумеется, дуальность – наилучший вариант только тогда, когда оба трудятся в области своих сильных функций и, независимо от соционики, обоим хватает необходимых знаний и умений. Ну и, само собой, как и в личных отношениях, не должно быть непримиримых разногласий по каким-либо принципиальным вопросам. Но если все эти условия выполняются, то результат будет великолепный. С дуалом наиболее комфортно: он не напрягает, как тот же суперэжник, но и не расхолаживает, как, забегая вперёд, миражник. С обеих сторон болевые надёжно прикрыты, а постоянная суггестия обеспечена, что в случае коллег позволяет трудиться эффективно и с удовольствием. По жизни любой значимой фигуре, независимо от конкретного ТИМа, свойственно собирать вокруг себя одноквадровиков вообще и дуалов в частности. Хотя Юларена зритель видит во главе флота Скайуокера с самого начала мультсериала – и по расширке на эту должность его подобрал лично Верховный канцлер. Пусть о соционике Палыч не мог иметь никакого понятия, зато уж в психологии разбирался отлично…        Кроме того, Энакин тоже совершенно по-Гамлетовски высокого о себе мнения (тем более что у него для такого есть вполне реальные основания), инициативен, причём постоянно фонтанирует новаторскими идеями (фоновая ЧИ) – а как беспечный, обычно просто использует нестандартным способом то, что найдётся под рукой, – обожает рисковать и отнюдь не боится нарушать запреты и спорить, отстаивая свою позицию. ЭИЭ по самой природе своей – оригиналы и мятежники, демонстративные и охочие до любой возможности пережить сильные эмоции. Не стоит ждать, что Гам придержит при себе своё мнение, лишь бы никого не обидеть и не вызвать конфликт. Несвойственно им и жертвовать своими интересами ради чужих. Кому-то такое описание может показаться... малосимпатичным, но ведь они могут быть и правы. Чего лишилось бы человечество, если бы Байрона, Дали или Феллини вынудили "быть как все и не высовываться"?        А как ведёт себя со Скайуокером джедайский Высший Совет, включая его наставничка Кеноби? Всячески давят его инициативу. Это показано уже во Втором Эпизоде, но ещё более яркий пример – в одной из серий "Войн клонов": когда Йода и Винду решают в опасную зону больше не посылать крейсеров, Энакин отправляется туда на личном звездолёте и только с ученицей, не считая своего верного дроида-астромеха Р2. "Его флот на предписанной позиции", так что букву приказа – "Все боевые отряды, включая твой, будут сопровождать караван" – он не нарушал: явно папенькина школа! Но, узнав об этом, Йода тут же заявляет: "Решение неудачное Скайуокер принял". Да, тот рискнул двумя жизнями – но сколько уже погибло, потому что ранее никто на такое не отважился? И в итоге лишь это "неудачное" решение позволило не только спасти магистра Пло Куна, но и узнать-таки, что Дуку и Гривус, уничтожая один за другим целые республиканские флоты, используют ионные орудия. Сделало руководство Ордена выводы? Если и сделало, то какие угодно, только не правильные. Энакина не трудились хвалить, даже когда было за что, – а Гамлетам похвалы их достижениям нужны как воздух! И Скайуокер не мог не сознавать, что с ним обходятся несправедливо. А для бета-квадралов чувство справедливости важно (БЛ в ценностях). К тому же Гамы очень самолюбивы, ранимы и обидчивы.        И что юноша, вполне естественно, делает? Идёт к тому, от кого слышит то, что хочет услышать: "Со временем ты привыкнешь полагаться на своё чутьё и тогда станешь непобедимым", – к Палпатину. Родители-Гамлеты по жизни и вправду чаще немногое запрещают своим детям и не слишком стесняют их свободу (поэтому детей того же ТИМа им стоит растить вместе с дуалом или хотя бы с тем, кто сможет быть с ребёнком построже), но Сидиус, конечно же, намеренно играл на контрасте, создавая образ "доброго опекуна", в отличие от джедаев.        Но прежде чем разбирать, как же Энакина с обеих сторон дожали до открытого бунта, нельзя не отметить ещё несколько характерных деталей.        Пусть сны-видения о смерти Падме, согласно дополнительным материалам, на него насылал "заботливый" папочка (а скорее всего, и ранее о мучениях матери в плену), но дар провидца, по РВ, у Скайуокера-старшего был совершенно подлинный. Так, в новеллизации "Скрытой угрозы" Эни увидел во сне похороны Квай-Гона ещё до того, как с тем познакомился. И даже в реальной жизни Гамлеты порой предвидят будущее так, что это может казаться чудом. Но дело здесь в сочетании мощных БИ и ЧИ. (В, так сказать, абсолютном выражении интуиция возможностей, пусть и неценностная, у ЭИЭ в среднем даже сильнее интуиции времени! Фоновая функция – очень мощная: так, БЛ "Бальзака" немногим уступает по силе программной у "Робеспьера". А ЧС "Штирлица" в среднем даже сильнее базовой "Наполеона".)        И кстати о снах: среди прочих неладов со здоровьем, столь обычных для болевых БС-ников Гамов, часты и проблемы со сном. Для них характерно страдать бессонницей или хотя бы засыпать с большим трудом и спать очень чутко – разбудить их может порой даже негромкий случайный звук. (ЭИЭ вообще чувствительны к звукам: слух для них важнее зрения – отсюда, кстати, и доверчивость к тому, что им говорят, даже вопреки тому, что предстаёт перед их глазами.) И да, сны им снятся часто, и обычно яркие и запоминающиеся.        Или вспомнить острую, мягко говоря, неприязнь Энакина к Татуину – хотя бы момент "Атаки клонов", когда он сказал Падме: "Я не люблю песок". Гамлеты – это статистика – в большинстве своём не любят находиться даже на обычных пляжах, ярко освещаемых солнцем, что уж говорить о планете-пустыне? Однако улетев с неё, мальчик вскоре начал жаловаться Падме, что мёрзнет. Боязнь холода – ещё одна характерная для ЭИЭ особенность.        Здесь стоит упомянуть и мечту маленького Скайуокера побывать на каждой планете в Галактике. Вообще сильная ЧИ естественно порождает тягу к постоянному познанию (и созданию) нового. И Гамам по натуре свойственно стремление жить активно. Но именно до путешествий они в среднем не самые большие охотники – не входят даже в первую тройку среди ТИМов (это Дон Кихоты, Жуковы и Гексели). И интерес ЭИЭ пробуждают чаще города, а не дикая природа.        Ещё более нетипично мастерство Энакина в высшем пилотаже. Среди обычных проявлений гамлетовской болевой БС – проблемы с координацией движений (хотя многие ЭИЭ хорошо танцуют, но вытворять в воздухе и в космосе такое, как Скайуокер-старший – всю приквельную трилогию, не говоря уж о "Войнах клонов", – это, как в старом анекдоте, совершенно другое дело) и с чувством равновесия, да ещё и очень часто склонность к морской болезни.        А вот манера одеваться весьма характерна (как и у Палпатина). Ясно, что костюмы Энакина, уже во Втором Эпизоде заметно более тёмные, чем у абсолютного большинства джедаев, а к Третьему и вовсе наполовину чёрные, прозрачно намекают на постоянное приближение героя к Тёмной стороне Силы и к тому владыке-ситу во всём чёрном, каким он предстаёт в оригинальной трилогии. Но среди ЭИЭ и вообще среди бетанцев много любителей чёрного цвета в одежде. А Гамовский нонконформизм, как правило, проявляется и в моде, причём не только в молодом возрасте, когда обычное дело – эксперименты со стилем, имевшие место, очевидно, и в случае Энакина. Однако он выделяется только цветом, не пытаясь примерять на себя экстравагантные фасоны вроде тех, которыми щеголяют Асока, Квинлан Вос или ученица последнего Эйла Секура. Патологическое неумение Гамлетов с их проблемной БС сочетать одежду и аксессуары давно стало притчей во языцех, а уж чтобы всё подходило к внешности, да ещё и "костюмчик сидел", нигде не болтаясь, не сдавливая и не натирая, – самостоятельно подобрать такое для ЭИЭ из области фантастики! А критику своего внешнего вида, как и беспомощности в любых сенсорных вопросах, эти эстеты воспринимают крайне болезненно – более того, даже сделанные искренне без всякой недоброжелательности замечания по таким поводам кажутся Гамам осуждением или издёвкой! (Болевая БС даже не складывается, а умножается на базовую ЧЭ и негативизм.) Неудивительно, что в этой сфере Скайуокер предпочитает не рисковать: цвет пусть будет чёрный, а вот покрой… добра от добра не ищут, а лучшее – враг хорошего.        Необычной для гуманитария (этика-интуита) выглядит любовь ко всякой технике. Бесспорно, возможность освободить себя и маму была для маленького Эни более чем веским мотивом для освоения именно таких навыков. Однако "Войны клонов" показывают, что он продолжал активно возиться с разными механизмами и в бытность свою джедаем, с явным удовольствием от самого процесса. В жизни Гамлетам, как и Достоевским, часто нравится простая, особенно однообразная, работа руками – но именно под настроение, а не в качестве профессии: их такое успокаивает. В одном из комиксов Эйла Секура метко назвала привычку Скайуокера при любых проблемах в жизни хвататься за починку чего угодно, что только под руку попадётся, "подвижной медитацией". Но главную роль здесь, видимо, играет его типная суггестивная – БЛ. В семье с дуализацией не сложилось: Гам настроен на логичную маму-Максимку, а Шми – Драйзерка, и при ролевой логике соотношений обеспечить нужный сыну приток информации по этой функции не могла. ЭИЭ нужны порядок и организованность вокруг, но Энакин рос в условиях совершенно противоположных: среди царящего на Татуине беззакония, к тому же в рабстве, да ещё и у такого хозяина, как Уотто – помимо прочего, явный иррационал (похоже, его тип "Наполеон"). И мальчику осталось лишь подпитывать суггестивную самому, сосредоточенно наводя порядок хотя бы в железяках. Не зря такая работа для него имела особый смысл, как в "Атаке клонов" Энакин после гибели матери, с упорством отчаяния не отрываясь от ковыряния в каких-то устройствах, признаётся Падме: "Когда что-то можешь исправить, жизнь кажется легче. Я многое могу исправить. И всегда исправлял… А тут не смог".        Да, Палпатин безошибочно точно определил, через что манипулировать сыном: своим близким, а тем более семье тот был предан поистине абсолютно. В дуальной диаде "Гамлета" верность и преданность считается само собой разумеющимся, необходимым условием близких отношений, но она должна быть обоюдной, а предательство – наихудший грех. Вспомнить хотя бы, как, собственно, шекспировский принц Гамлет без тени сомнения подставил предавших его "друзей" под казнь вместо него самого, а после откровенно заявил Горацио: "Меня не мучит совесть".        А Высший Совет джедаев – и это ещё если не говорить конкретно о том же Кеноби – не раз предавал доверие Избранного. Вот лишь пара наиболее вопиющих случаев, из всё тех же "Войн клонов". Однажды Оби-Ван для внедрения под видом наёмника в банду, взявшую у Дуку заказ на похищение канцлера, разыграл своё убийство на глазах у Энакина и Асоки(!) – причём чуть позже выяснилось, что он с Йодой и Винду намеренно рассчитывали: именно горе Скайуокера убедит всех, что магистр Кеноби действительно погиб (поступать так с ЭИЭ – всё равно что разжигать костёр среди сухой травы, но джедаи самоуверенно воображали, будто полностью контролируют ситуацию). А потом, когда Асоку подставили под обвинение в организации взрыва в Храме, Энакина уверили, что если он возвратит своего бежавшего падавана, то Совет разберётся, а вместо этого найденную девочку просто выдали на сенатское судилище. В итоге к концу существования Республики молодого джедая отвратили уже до предела – оставалось, прямо по Джокеру, "всего лишь слегка подтолкнуть". И в "Мести ситов" Совет это сделал. Да не слегка…       Решение джедаев принять назначение Скайуокера "личным представителем Верховного канцлера" в Высший Совет, но не дать тому звание магистра, стало роковой ошибкой. Неужели так трудно оказалось додуматься звание дать, но урезать полномочия: всё равно ведь по официальной версии Энакин должен был быть только "глазами, ушами и голосом Республики"? Вместо этого юношу ударили прямо по квадровому комплексу: в Совете его неприкрыто держали именно что за "шестёрку". Не думай, что ты здесь уважаемый представитель главы Республики, – ты просто рыцарь среди магистров, а потому должен делать всё, что они велят, и без возражений! Даже если дают поручение шпионить за канцлером – противозаконное (что Совет явно и сам понимал, иначе не заботился бы, чтобы это "не значилось в протоколе", по-тихому передав через Кеноби), не говоря уж об, опять же, предательстве доверия, и требуют идти против того, кто с первых дней в Ордене тебя поддерживал! Прямо инструкция, как _ни в коем случае нельзя_ обращаться с бетанцем вообще и с "Гамлетом" в частности. Для этого ТИМа чувства всегда будут превыше правил, а уж тем более таких правил, которые позволяют всяким тут откровенно его унижать!        А по новеллизации Третьего Эпизода, Энакин и магистром-то хотел стать лишь затем, чтобы получить доступ к закрытой части храмового архива и попытаться найти Светлые техники Силы, которые помогли бы ему спасти Падме! Целительство требовало редкого врождённого дара, а у Скайуокера-старшего его как раз не было (для "Гамлета" при его болевой БС медицина – и вправду совершенно неподходящая область деятельности). Пытался узнать что-то у Йоды – "Войны клонов" раскрывают, что, когда в своё время подобные видения о готовящемся убийстве Амидалы начались у Асоки, глава Ордена позволил той вмешаться и спасти сенатора, и Энакин об этом знал. Но на осторожный рассказ молодого джедая об его сне, "сулящем боль, страдания, смерть… о другом… о близком" у Йоды не находится иного ответа, чем "радуйся за близких, что в Силу преобразовались, не оплакивай их и о них не горюй! …отпустить ты должен скорее всё, что потерять боишься". Опять-таки: худшее поведение в этой ситуации трудно даже нарочно придумать. Если Гам впадает в панику (а у ЭИЭ это запросто: они вечно всё драматизируют – "раздуть из мухи слона" сказано будто про них), то особенно важно вести себя "по-Максимски": не теряя хладнокровия, логически разобрать сложившиеся обстоятельства "по косточкам", постараться успокоить собеседника и внушить, что всё, по крайней мере, не так уж плохо, и дать практический совет по решению проблемы! Вместо этого "мудрейший" глава Ордена допускает, что кошмар Скайуокера вполне может быть и вправду вещим, ещё подкармливая страх юноши, но требует и не пытаться противодействовать. А учитывая случай с Асокой, выходит, влиятельного сенатора, расположенного к Ордену, джедай может спасать, а просто одного из своих близких – нельзя?! Более того, в другой арке того же мультсериала, когда к Йоде "с того света" стал обращаться Квай-Гон, Энакин оказался единственным в Храме, кто поверил в это, и когда главу Ордена положили на принудительное лечение, именно Скайуокера тот попросил помочь ему сбежать на "поиски ответов" – и молодой джедай сделал это. Поэтому то, что, когда уже ему самому понадобилась помощь, Йода в ней отказал, Энакин не мог не расценить как неблагодарность. А это не то, что может простить "Гамлет" с его ограничительной БЭ, к тому же сориентированный на программную БЛ своего дуала... Последней надеждой для Скайуокера оставалось самому найти что-то подходящее среди тайных знаний Ордена, но и этого его лишил отказ Совета присвоить ему ранг магистра. Кто-то, возможно, и сдался бы, молясь, чтобы видения всё же не сбылись, но только не упрямый Гам при его фоновой ЧИ, позволяющей найти выход даже из, казалось бы, безвыходных положений.        Сидиус же, в противоположность джедаям, сработал безупречно грамотно. Ужас, в который поверг Энакина кошмар – самим же Тёмным Владыкой и насланный – о смерти жены в родах, делал юношу лёгкой добычей. Всепоглощающая любовь к Падме (любят ЭИЭ невероятно пылко) в сочетании с типной сильной внушаемостью и слабой логикой не оставляла Скайуокеру ни единого шанса устоять, когда Палпатин прямо пообещал научить его, как "спасти свою жену от печального удела". (И даже в голову не пришло задаться вопросом, откуда, собственно, об этом известно канцлеру, хотя о своих видениях Энакин рассказывал только Падме и Йоде!) А потом – ещё и пару коньков… то есть место правой руки правителя всей Галактики, в придачу, поглаживая квадровый комплекс. И, разумеется, Палыч не сказал сразу, чего потребует взамен…        Итак, с одной стороны – Орден, уже оттоптавшийся Скайуокеру по самым больным местам, с другой – повелитель ситов, предлагающий всё, о чём юноша только мог мечтать, и ещё больше. Взгляды канцлера на государственное устройство его сын и тождик полностью разделял (вот только опять же тогда не знал всего… хотя не исключено, что Палпатин, когда говорил "Власть ситов вновь воцарится над Галактикой, и везде снова настанет мир", был вполне искренен, но потом всё пошло так, как пошло, начиная с головы – головы самого Императора). И если вспомнить, как начинается уже ситский Кодекс: "Покой — это ложь: есть только страсть. Через страсть я получаю силу", – то это как нельзя более подходит "Гамлету", превосходящему страстностью все остальные типы социона. В такой ситуации вернее говорить даже не о заранее предрешённом выборе, а о фактическом отсутствии выбора. Поразительно как раз то, что, несмотря на всё, будущий ученик Дарта Сидиуса так долго и трудно решался. Хотя наверняка, согласись он сразу, первым заданием нового учителя стало бы всё так же раскрыть владыку-сита перед Винду, дабы спровоцировать джедаев на спланированную и необходимую будущему Императору реакцию…        Если говорить о кратком отрезке пути Дарта Вейдера после клятвы верности Сидиусу и до киборгизации, то трудно понять, чего в его неистовости было больше – пресловутого "опьянения мощью Тёмной стороны Силы" или просто возможности наконец-то выплеснуть, не сдерживаясь, все накопившиеся в душе за почти полтора десятка лет отрицательные эмоции… пусть даже, что касается джедаев, увы, вовсе не на тех, кто на самом деле их вызвал. (Гамлеты и в жизни нередко срывают своё дурное настроение на всех и вся, кто или что только под руку подвернётся.) Но на паре деталей хочется остановиться особо.        Дважды за весь Третий Эпизод зритель видит слёзы Энакина – прежде чем тот всё же решается поддержать Палпатина против джедаев и после того, как он по приказу Сидиуса перебил руководство сепаратистов. Ранее в приквельной трилогии будущий Вейдер плачет лишь в "Атаке клонов" – когда у него на руках умирала его мать и после того, как он рассказал Падме об этом и о том, что перебил всё стойбище таскенов. Даже в девять лет, расставаясь с любимой матерью и не зная, увидятся ли они ещё хоть когда-нибудь, не плакал… На самом деле, как правило, у Гамов слёзы на глаза наворачиваются с лёгкостью. Это не значит, что представители данного ТИМа рыдают по малейшему поводу, но во время или после очередной бурной вспышки эмоций им нередко приходится смаргивать, а то и смахивать невольно набежавшую слезу.        И невозможно не вспомнить душераздирающую сцену Удушения Силой беременной Падме за её мнимое предательство. На самом деле, и по книгам РВ, и по всё тем же "Войнам клонов", Скайуокер-старший и задолго до своего перехода на Тёмную Сторону не раз использовал эту технику. Любопытно: ЭИЭ весьма предрасположены к спазму бронхов, а потому страх удушья – один из самых распространённых среди Гамлетов. (Неудивительно, что, как показывает практика, их дуалы, доведённые партнёрами до бешенства, порой пытаются тех именно душить – хотя обычно всё же не до смерти, что изображено и Шекспиром на примере Отелло: ведь тот в итоге Дездемону заколол.) Получается широко известный механизм "грозить другим тем, чего боишься сам".        Но раз уж зашла речь о знаменитейшем приёме Вейдера, то здесь сам собой напрашивается переход к владыке-ситу времён действия оригинальной трилогии…

Дарт Вейдер

      Что бы там ни нёс Йода, якобы "мальчика… больше нет — поглотил его Дарт Вейдер", Энакин во второй части "Мести ситов" – всё тот же Энакин, только уверовавший (себе на горе) в собственное всемогущество и теперь готовый действительно на _всё_, лишь бы не потерять жену. А вот в "Новой надежде" различия уже явно не ограничиваются пресловутыми доспехами-костюмом жизнеобеспечения.        Правда, некоторые психологические признаки остаются прежними. Персонаж всё так же аристократ, строящий любые отношения – в том числе и семейные – чётко по вертикали: во всей оригинальной трилогии не найдётся _ни единой_ сцены, где бы ученик Императора хоть с кем-то общался на равных. И, как и раньше, в ценностях ЧС – то есть он остался бетанцем. Сохраняется и рациональность, хотя сильно убавилось гибкости: Вейдер продумывает свои планы до деталей, а быстро подладиться под резко изменившуюся обстановку ему очень трудно.        В то же время налицо чрезвычайное усиление ЧС и ещё больше – БЛ (отказаться от подчинения Палпатину Вейдер не решался до последнего, хотя учитель чуть не пустил в расход его самого и пытал на его глазах его сына с прямо высказанным намерением того прикончить) при ослаблении ЧЭ и особенно ЧИ. Адмирал Оззель, пойдя против приказа главнокомандующего, поплатился жизнью, а адмирала Мотти за хамское нарушение субординации тоже без лишних слов придушили, хоть и не до смерти – любопытно, что было бы, если бы Таркин не вмешался? К тому же, как ни удивительно на первый взгляд может показаться, Вейдер проявляет себя скорее позитивистом, что видно уже в Четвёртом Эпизоде: "Чертежи станции скоро будут вновь в наших руках", и тем более позже, когда он искренне уверен, что, стоит ему раскрыть сыну правду об их родстве, Люк поспешит воссоединиться с папой и всё у них наконец-то будет хорошо (в понимании владыки-сита).        Таким образом, можно сделать вывод: перед нами логико-сенсорный интроверт (ЛСИ), "МАКСИМ ГОРЬКИЙ" (другие псевдонимы – "Инспектор" или "Систематик").        В самом явлении смены социотипа ничего фантастического нет. Но обычно такое происходит с детьми и подростками при взрослении, и чаще всего меняется лишь вертность: интроверсия на экстраверсию или наоборот. Столь же полное изменение черт уже сформировавшейся личности, как у Дарта Вейдера, не просто редкость, а по определению – глубинная ломка психики. В случае Скайуокера-старшего причины очевидны: полная инвалидность в совсем ещё молодом возрасте и смерть жены, ставшей для Энакина смыслом жизни, и, как он верил почти двадцать лет, их нерождённых детей. Но почему именно на этот ТИМ – дуальный тому, что был у него раньше?        Здесь уже начинается область необузданных догадок, и всё же… Вероятно, прежде всего сыграла свою роль чисто физическая сторона. Гамлеты склонны к клаустрофобии (мягко говоря, мало подходит для человека, обречённого бόльшую часть жизни проводить в полностью закрытом доспехе), у них высока чувствительность к боли, остановка кровотечений и заживление ран происходит медленно, да и в целом физическая выносливость чаще слабая. Ясно, что при таких условиях Вейдер просто не выдержал бы той ежеминутной пытки, в которую превратилось его существование после Мустафара. И чтобы выжить и не сойти с ума, ему необходимо было, чтобы сенсорика усилилась до предела.        С другой стороны – для себя ему уже стремиться было практически не к чему, разве что, по заветам Дарта Бэйна, узнать всё, что ведомо учителю, и сразить того, самому став Тёмным Владыкой ситов. Но это явно было делом на много лет вперёд (ученичество самого Палпатина у Дарта Плэгаса длилось целых 33 года!), а до тех пор Вейдер оказался полностью подчинён Императору и его целям (тем более что тот ещё и вовсю ментально влиял на своего ученика с помощью Силы). Экстраверсия сменилась интроверсией.        И рискну предположить: так как, скорее всего, с точки зрения самогό младшего сита, всё самое страшное, что только могло с ним случиться, _уже_ случилось, то ему и не оставалось ничего другого, как научиться смотреть на мир с позитивизмом вместо негативизма. Просто чтобы жить дальше даже так, а не заколоться собственным световым мечом.        Хотя, как говорил мартиновский Тирион Ланнистер, "у каждой палки есть два конца". Интуитам проще забывать или хотя бы вытеснять на задворки сознания пережитые неприятности. А именно бетанские этики мастера винить других или просто неудачное стечение обстоятельств – впрочем, представителей клуба гуманитариев, кроме Достоевских, вообще никак не назовёшь ответственными. Вспомнить хотя бы, как Энакин после гибели матери в ярости выкрикивал в лицо Падме: "Это всё Оби-Ван виноват!" – впрочем, исходя из того, что было известно юноше (который об участии в тех событиях Дуку и Сидиуса так никогда и не узнал), в этих словах была изрядная доля правды. У Максимов же чувство вины сильно, тяжёлые воспоминания с ними остаются надолго, к тому же представители этого ТИМа имеют обыкновение и много времени спустя опять и опять возвращаться к своему негативному опыту и заново "пережёвывать" его.        Как же Дарт Вейдер живёт со всем своим прошлым… и настоящим? Очень по-Максовски "прячется в работе": ЛСИ чрезвычайно трудолюбивы, а если становятся начальниками (склонность руководить у этого типа совсем не редкость), то стараются всё держать под личным контролем – вовсе не обязательно всё время стоят у подчинённых над душой (Вейдер этим как раз не грешит), но ничего важного для "Инспектора" мимо него не пройдёт. Тем более что, по злой иронии судьбы, "правой руке" Императора, кроме работы и обучения, по сути, и заняться было больше нечем, если не считать поддерживавших его жизнь медицинских процедур да ремонта или усовершенствований костюма… (Не случайно в РВ Вейдер настоял, чтобы учитель позволил ему самому заниматься своими доспехами. Созданный самим Сидиусом, пресловутый костюм стал лишним доказательством, что Гамлетам в медицину, а уж тем более в протезирование, не стоит и соваться. Эффектно, спору нет: одна маска, напоминающая череп, чего стоит – ну, где "Гамлет", там и череп! Но отчаянно неудобно для своего носителя. Причём вряд ли _это_ было сделано нарочно: не в интересах Императора было ещё сильнее умалять работоспособность своего ученика, а уж свою выгоду Палпатин блюл свято. Но с болевой БС ничего не поделаешь. Максимы же любят что-то делать своими руками, умея создать дома не только безупречный порядок (базовая БЛ), но и подлинный уют (фоновая БС), и механики и конструкторы из них обычно выходят отличные. Но здесь, несомненно, сыграла свою роль и болевая ЧИ, порождающая недоверчивость: "хочешь, чтобы было хорошо, – делай сам". Кстати, по одной версии, Император всё-таки признал недочёты своего творения и позже предложил ученику более совершенный костюм. Однако замена требовала длительной операции, во время которой Вейдер ничего бы не контролировал, – и он не решился рискнуть. Увы, вполне в духе Максов – предпочесть даже… неважное, но знакомое и привычное неизвестному. Тем более что у Вейдера были причины для подозрительности насчёт своего учителя…)        Поведение владыки-сита тоже вполне в духе его ТИМа: поставленные задачи решает энергично и не чураясь личного участия, однако без необходимости не то что не старается оказаться в центре внимания, но и вовсе обычно держится будто чуть в стороне от происходящего. Вспомнить хотя бы, как Вейдер стоит за креслом Таркина в Четвёртом Эпизоде или за троном Императора в Шестом. Столь же характерна речь персонажа: немногословная (да, после Мустафара ему просто больно даже говорить, но и совершенно здоровые ЛСИ болтливостью отнюдь не отличаются, в противоположность своим дуалам), не быстрая, с вескими паузами. Примечательно и то, что говорит Дарт Вейдер всегда о главном, не вдаваясь в детали. Очень вероятно, дело прежде всего в том же – как андерсеновской Русалочке каждый шаг, ему даже каждое слово причиняет боль. Но соционическим логикам гораздо легче, чем этикам, выделять основное, не отвлекаясь на менее значимое и тем более не путаясь в мелочах.        На самом деле, Вейдер – пример того, как социотип оказывается именно на своём месте. (Ну, его отец, наставник и повелитель – известный психолог...) Из Максимов (разумеется, при должном уровне интеллекта, образования и культуры) выходят прекрасные профессиональные военные. А вот в гражданскую политику им соваться обычно решительно не рекомендуют…        ЧЭ, базовая у "Гамлета", у "Максима", соответственно, суггестивная. И Максам, которым не повезло с дуализацией, свойственно находить себе окружение, работу или хобби, обеспечивающие им приток эмоций – даже не обязательно положительных, но обязательно искренних и сильных, какие выдают их дуалы. В случае же главнокомандующего Галактической Империи общение с дуальным ему учителем ещё и дополнялось службой, где выплески чувств запредельной мощи вокруг – обычное дело.        Но насколько в действительности данная функция у Вейдера ослабла после киборгизации, понять наверняка трудно по очевидным причинам: как судить о чувствах персонажа, которого почти всегда показывают наглухо закованным в доспехи, полностью скрывающие лицо и отнюдь не способствующие активной жестикуляции, и даже голос у него искусственный, ровно с одной интонацией? Если смотреть по поведению, то, когда дело не касается его семьи, владыка-сит обычно вполне "властвует собою". Однако в бою способен утратить самоконтроль и натворить всякого: Люку такая вспышка стоила кисти руки (причём, судя по всему, случайно), а капитану "Тантива" Антиллесу свернули шею даже без всякой Силы. Правда, после таких эпизодов Вейдер практически мгновенно возвращает себе самообладание (гнев у "Инспекторов" действительно быстро затухает), но тем не менее. В норме представители этого ТИМа вообще малоэмоциональны и терпеливы, и даже во время конфликтов для них не характерно "заводиться", особенно до такой степени, чтобы не суметь остановиться вовремя. Если "Максим" проявляет агрессию, то, как правило, вполне сознательно и хладнокровно: так, они славятся своей мстительностью – таить обиды и выжидать удобного момента, чтобы расквитаться с обидчиком, могут годами (например, английская королева Мария Тюдор, прозванная "Кровавой Мэри", в 37 лет заняв престол, не преминула отправить на костёр священника, расторгшего брак её родителей, когда она была ещё совсем юна). Но импульсивные реакции им не свойственны, и уж тем паче – чтобы собственные действия вырывались из-под контроля. Так что ЧЭ у Дарта Вейдера всё же явно сильнее, чем у среднестатистического ЛСИ: с одной стороны, "наследство" от прежнего ТИМа, с другой – всё то же ситское "Через страсть я получаю силу"…        Программной же, соответственно, становится БЛ. Это прекрасно видно уже опять же с "Новой надежды", и не только по тому, что своих подчинённых Вейдер держит мёртвой хваткой (порой в самом прямом смысле). Не менее характерны его отношения с вышестоящими. Да, Император – случай особый, но у гранд-моффа Таркина нет ни капли Силы, и ни воздействовать ментально, ни угрожать пресловутыми ситскими Молниями он не может. Однако по статусу он выше Вейдера (к несчастью Империи…), и тот, несмотря ни на что, блюдёт субординацию: "Как прикажете". (С типичной Максовской точки зрения, "Я просто исполнял приказ" – неоспоримое оправдание.) Даже когда Таркин начинает творить... как бы это сказать цензурно... полную дикость, владыка-сит не давит (каламбур получился сам собой!), а в крайнем случае пытается уговаривать.        И примечательно, _как именно_ Вейдер убеждает не убивать принцессу Лею: "Она нам может ещё пригодиться" (чтобы вывести имперцев на главную базу Альянса) – то есть по ЧЛ, ограничительной функции "Максима". Одно это даёт понять любому сведущему в соционике, насколько серьёзно положение. Ограничительная функция сильна, но обычно работать по ней не любят – к чему, если можно спокойно обойтись базовой и творческой? Если же кто-то прибегает к ограничительной, как Дарт Вейдер в данной сцене, это означает, что он защищается: дело уже дошло до крайности. Данная функция – это ultima ratio, "последний довод" (лат.). Поэтому аргументы по ней у любого ТИМа немногословны, но высказываются _очень_ веским тоном.        В истории допросов Леи мелькает и активационная БИ "Инспектора", но "от противного". Если представителю этого типа изначально поставить сжатые сроки, то это отлично побудит его выполнить задание и быстро, и качественно. Но когда такого условия не было, Максы предпочитают не спешить, прорабатывая каждую деталь. Неожиданное требование на середине работы поторопиться у ЛСИ вызовет только раздражение (крайняя негибкость сенсориков-рационалов). Именно такую ошибку и совершил иррационал Таркин, не задав заранее Вейдеру временны́х рамок: результат, то есть признание пленницы, надо получить не позже чем...        Однако стоит вернуться к БЛ. Ещё одно характерное проявление сильно развитой этой функции – насколько нетерпимо Вейдер воспринимает ложь окружающих. Единственный раз за три фильма, не считая эпизода со злополучным Мотти, когда он позволил себе перебить чью-то речь – с пойманной Леей, попытавшейся его обмануть. А услышав от Люка, что Кеноби хватило бесстыдства солгать мальчику, будто его отца убил Дарт Вейдер, владыка-сит выходит из себя и ляпает правду напрямик, совершенно не думая об уместности открытия её здесь и сейчас и о возможных последствиях: "Нет! Я твой отец!"        Но наверняка возникнет вопрос: почему, если именно структурная логика, сообщающая приверженность правилам и строгую обязательность, на базовой позиции, Вейдер так запросто отказался выполнять свою часть договора с Лэндо Калриссианом: "Я изменил условия сделки — молитесь, чтобы в последний раз"? А дело в том, что правила и системы у каждого свои. Например, постороннему может показаться, что на рабочем месте у Макса полный хаос, – но на самом деле всё разложено в строгом порядке, просто принципы этого порядка данному зрителю непонятны. Лэндо же даже не имперец – то есть для Вейдера однозначно "чужой", не часть ни одной системы, к которым принадлежит сам повелитель ситов, а значит, по логике того, и никакие правила "для своих" к Калриссиану не применимы. Тем более что ЛСИ обычно без всякой симпатии и часто с большим подозрением относятся к тем, кто, подобно Лэндо, "сам по себе" – ставит себя вне всяких систем. Классическая жизненная позиция Максов: всё должно быть разложено по полочкам, чётко относиться к той или иной категории, а "что не параллельно и не перпендикулярно, то валяется!" (из фильма "ДМБ"). (Поэтому, кстати, представители этого ТИМа редко заводят служебные романы: коллеги или подчинённые – в одной "ячейке", а вероятные возлюбленные – в другой, и нечего путать деловое с личным. Даже упоминавшиеся ранее Слай Мур и Исанн Айсард стали любовницами Палпатина по его, а не своей инициативе.) И ни экономические последствия, ни "что будут говорить", Дарта Вейдера нимало не волнуют: ЧЛ ведь у Максимов не в ценностях, как и БЭ. Хотя он забирал только Лею и Чубакку, а Хана отдал Бобе Фетту – Лэндо же ничего не терял, даже "не хотелось бы оставлять здесь гарнизон" так и свелось лишь к словам. Видимо, по мнению сита, такое следовало считать ещё милостью.        Программная всегда работает в связке с творческой – у Максимов это ЧС. (Обратите внимание на излюбленную позу Вейдера, не раз показанную в фильмах и комиксах: руки упёрты в пояс, отведя локти назад. Манера упирать руки в бока или бёдра – очень ЧС-ная: такая поза чётко указывает на готовность к агрессии.) По абсолютной выраженности данной функции они из всех типов социона уступают только Жуковым. В сочетании с психологическим признаком упрямства это даёт исключительную целеустремлённость и привычку доделывать начатое во что бы то ни стало. "Умри, но сделай" – совершенно Максовская фразочка.        Но необходимо помнить, что творческая функция – основной инструмент личности, главное средство для проведения в жизнь программной, а не наоборот. И это тоже хорошо показано на примере Дарта Вейдера. Да, нарушение как законов Империи Леей и иже с ней, так и флотской дисциплины и приказов собственными офицерами, от того же адмирала Мотти до капитана Ниды, он карает крайне жёстко, без всякой жалости. Однако демонстрировать силу просто ради удовольствия почувствовать себя "самым крутым здесь", как это делает Таркин, ему чуждо. Пока всё остаётся в рамках "как надо" – с точки зрения самого Вейдера, – он не то что руку на окружающих не поднимет, но и слова резкого им не скажет (ролевая БЭ). Даже Хана пытает, лишь чтобы выманить Люка, и тщательно просчитав, чтобы "его повреждения были временны". Ладно, допустим, Соло по договору с Бобой Феттом надо было отдать живым и как можно меньше травмированным, но Лею в "Новой надежде" на время допроса уже объявили погибшей, так что, казалось бы, владыка-сит мог… не церемониться – и тем не менее. Чубакку в камере газовой заморозки в Облачном городе даже спасает, лично перехватив руку Фетта, прицелившегося в разбушевавшегося вуки. (Несмотря на болевую ЧИ, главнокомандующий Империи, что подтверждает и расширка, по-прежнему явно не ксенофоб.) В обоих поединках с Люком и то Вейдер не первый активирует меч и не первым наносит удар.        Хотя принцип "управлять страхом перед силой", по пресловутой доктрине Таркина, Максимам обычно вполне близок, но склонность к садизму – не в смысле известной сексуальной практики, а в словарном, удовольствия именно от чужого страдания, – среди них встречается не так уж часто. И Вейдер, если уж убивает, то без всяких "изысков" и никогда не растягивает процесс исключительно ради того, чтобы вволю насладиться муками жертвы, как Палпатин с Люком на второй "Звезде Смерти". (Поэтому версия одного из авторов РВ Райдера Уиндема, якобы сит сам отдал приказ убить Ларсов, прекрасно поняв, кто это, да ещё и довольно наблюдал за их казнью по голосвязи, не только прямо противоречит канону – Вейдер велел только "отправить за ними [украденными чертежами Звезды Смерти] штурмовой отряд", а вовсе не убивать по ходу розысков всех, кто хотя бы раз приближался к дроидам с чертежами: поисками на Татуине непосредственно руководил один из его офицеров, "под личную ответственность", так что здесь, очевидно, чистой воды "эксцесс исполнителя", – но и психологически несостоятельна.)        А вот засада, расставленная для Люка на Беспине, вполне в Максимском характере. Мощная ЧС на фоне логики – неважно даже, структурной или деловой: Штирлицы в этом отношении составляют компанию Жуковым и Максам – располагает к любви к охоте в той или иной форме: так, представители этих типов часто становятся сыщиками или следователями. Но именно "Инспекторам" свойственно, как щукам, подкарауливать свою цель в засаде: они умеют ждать (так проявляется их активационная БИ: пока дело не сделано, для них хоть пять минут, хоть сутки – всё равно «текущий момент») и сливаться с окружением, а верный глаз, твёрдая рука ("хирургическая точность" – Максы с их фоновой БС действительно часто преуспевают в этой области медицины) и отличная реакция оставляют добыче мало шансов. Не зря, как показывает статистика, именно из ЛСИ выходят самые лучшие снайперы.        Но в то же время именно в обращении Вейдера со своим сыном – как в этом эпизоде, так и в следующем – наглядно показаны многие слабости и недостатки Максимов. Будучи соционическим аристократом с программной БЛ и болевой ЧИ, владыка-сит не только намерен учитывать мнение самогό Люка не более, чем если бы нашёл его через пару дней после рождения, а не через пару десятков с лишним лет, но и искренне не понимает, как это сын мог не захотеть последовать за ним, узнав об их родстве. Он же отец Люка, так каких ещё доводов тому надо?! А Максам свойственно, чем ближе к ним кто-то, тем больше требований к этому кому-то предъявлять и тем строже настаивать на соблюдении этих требований. Ведь сориентирован "Максим" на мятежника "Гамлета", мастера нарушать правила и уходить от ответственности. И контролировать жизнь членов своей семьи, а особенно своих детей, "Инспектор" считает не просто правом – собственники ЛСИ страшные, – а своей святой обязанностью (творческая ЧС). Возможно, поэтому представители этого ТИМа редко хотят заводить много детей: тогда ведь, неровен час, ещё за кем-нибудь из них не уследишь?..        И Вейдер считает вполне приемлемым утащить сына на свой флагман силой, да ещё и замороженным в карбоните – Максы вообще как раз склонны ограничивать свободу своих подопечных и любят именно запирать тех, кто, по их мнению, чем-то провинился. (Вспомнить хотя бы, как Кэйтилин Старк – в книгах Мартина однозначная ЛСИ – заявила самопровозглашённым королям Станнису и Ренли: "Будь вы моими сыновьями, я стукнула бы вас лбами и заперла в спальне, пока вы не вспомнили бы, что вы братья".) А раз не получилось сразу с заморозкой – что ж, продолжит рубиться и постарается вымотать своё неразумное дитятко до предела, чтобы у того не осталось сил сопротивляться. Увы, большинство "Инспекторов" считает нужными или, по крайней мере, допустимыми физические наказания для детей – тем более, если чадо связалось, как Люк с точки зрения своего отца, с антиобщественной и вообще преступной компанией. Но владыка-сит до последнего совершенно по-Максимски держит ситуацию под жёстким контролем и, как и с Ханом – гораздо более, чем с Ханом, – делает всё, чтобы по-настоящему опасных травм сыну не нанести. Ничего серьёзнее ударов с помощью телекинеза разными предметами обстановки, оставляющих максимум синяки и ссадины. Никаких кинетитов (телекинетических взрывов, грубо говоря), "копий полуночной тьмы" и даже знаменитого Удушения (хотя такому мастеру Тёмной Стороны, как Вейдер, не составило бы труда провести несмертельный его вариант, просто лишив Люка сознания)!        Однако в какой-то момент всё пошло не так, и юноша по нелепой случайности оказался ранен, хуже того – покалечен отцом, что, естественно, отнюдь не настроило его на сговорчивость. И сит начинает убеждать. Все его слова, обращённые к Люку, явно заранее продуманы и взвешены (рационал). Видимо, по изначальному замыслу Дарта Вейдера эта речь должна была звучать на борту его корабля, а Лея с Чубаккой – стать гарантией того, что сыну придётся его выслушать. (Иначе зачем Вейдеру понадобился вуки? Принцесса ещё могла быть ценна как обладательница обширных сведений об Альянсе, а может быть, и как чувствительная к Силе, но с Чуи-то что взять? Разве что ещё поубавить Люку охоты сопротивляться. Для болевого ЧИ-шника никакая страховка лишней не бывает.) Причём это именно монолог (деклатим): Вейдер не перебивает своего сына, когда тот решает подать голос в ответ, но и не заводит диалога – кроме знаменитейшего момента опровержения лжи Оби-Вана, – а просто высказывает то, что хотел. И всё сказанное чрезвычайно характерно именно для "Максима": "Ты ещё не понял своей значимости. Ты только начал познавать свою власть [указывает на ценностную ЧС говорящего]… Объединив наши силы, мы положим конец этим разорительным войнам [ограничительная ЧЛ: Люк-то едва ли хоть когда-нибудь думал, насколько разорительно происходящее для Империи и даже для Альянса, а вот у самого Вейдера явно наболело] и наведём порядок в Галактике [программная БЛ]. …Люк, ты можешь уничтожить Императора. Он предвидел это. Это — твоя судьба [даже логики, если их ЧИ слаба, бывают суеверными – как, например, Наполеон Бонапарт – и искренне верящими в судьбу]. …мы будем вместе править Галактикой [тот самый «комплекс шестёрки», квадровый комплекс беты, к которой принадлежит Вейдер], как отец и сын [аристократизм]. …Это единственный путь [при болевой ЧИ чем однозначнее и определённее, тем лучше]".        Увы, из-за своей этической и интуитивной слабости Вейдер не предвидел, что даже разоблачение лжи Кеноби не заставит сына сразу же отринуть _всё_, чем жил до сих пор, и послушно идти туда, куда указывает отец. (Ещё одна типичная проблема ЛСИ: умея по делу ждать, сколько надо, в личном они часто нетерпеливы – и сплошь и рядом, как и наш герой, самим себе во вред.) Спору нет, случившееся с их семьёй – трагедия, и так ни в коем случае не должно быть. Но произошло то, что произошло, и Люк – взрослый человек со своими взглядами. И, чуть забегая вперёд, с социотипом, вовсе не принадлежащим к бете, и даже обещание "всего мира и пары коньков в придачу" (да, андерсеновская Снежная Королева тоже Максимка) – не то, что заставит его просто взять и отбросить былые убеждения и особенно привязанности (уж это-то его отцу следовало понимать!), как изношенные башмаки. А "Инспектор" – рациональный сенсорный логик с болевой ЧИ – не из тех, кто станет приспосабливаться к чужому мнению и чужой позиции или даже искать компромисс, особенно если считает это мнение в корне неправильным. Представители этого типа то, во что верят, защищают до последнего. (Поэтому крах своих идеалов могут просто не пережить, что показал Виктор Гюго на примере инспектора Жавера в "Отверженных": поняв, что положил жизнь на неправое дело, тот покончил с собой, хотя обычно Максы к суициду отнюдь не склонны.)        Однако авторской волей при новой встрече на луне Эндора герои и не думают сравнивать Империю и покойную Республику, именно за восстановление которой и борется Альянс: разговор идёт только и исключительно как между представителями разных сторон Силы. И Вейдер говорит: "Ты не знаешь всей мощи Тёмной Стороны. Я должен повиноваться своему учителю". Можно только гадать, что имелось в виду под "мощью Тёмной Стороны" – ментальное воздействие Императора на своего ученика, пресловутая уязвимость костюма жизнеобеспечения к любимым Сидиусом Молниям Силы или даже то, что и жив-то до сих пор Скайуокер-старший только благодаря Тёмной Стороне. Но в любом случае ссылаться на свои слабости он не стал бы: быть слабым для бетанца просто стыдно. А вот "должен повиноваться" – чрезвычайно Максимский аргумент: "должен" – любимое слово представителей этого типа.        Но с Вейдером произошла одна из самых страшных для ЛСИ вещей: два разных долга вошли в конфликт. Ученик и помощник должен слушаться своего наставника и начальника. Отец должен защищать своего ребёнка. По-своему символично, что, даже сделав выбор, долго он после этого не прожил…        А как складывались отношения двух ситов до той сцены на второй Звезде Смерти? В оригинальной трилогии показано не так много, но даже по нескольким сценам нетрудно понять, что _эта_ дуальность точно была далека от идиллии.        В "Империя наносит ответный удар", вызвав корабль ученика, Император издали – от того, что "ощутил мощное волнение в Силе" (как и сам Вейдер), – подводит к тому, что "юный мятежник, уничтоживший Звезду Смерти… сын Энакина Скайуокера". Вейдеру об этом уже известно – зритель знает, но знает ли Палпатин? В любом случае, звонил он явно именно для того, чтобы проверить реакцию ученика: либо на такую новость, либо на то, что учитель всё узнал. Совершенно в Гамлетовском стиле: взволновать, напрячь или даже пугнуть, и посмотреть, как себя поведут в ответ. Ученик старательно изображает изумление и недоумение – к счастью для него, маска скрывает лицо, а эмоции в Силе не почувствовать по голосвязи даже Дарту Сидиусу. Вообще-то "Максимы" лгать не любят (именно потому, что сориентированы на "Гамлета", видящего окружающих насквозь и отличающегося подозрительностью) и обычно и не умеют, если только специально не тренировались годами, как королева Екатерина Медичи у Дюма. (РВ подтверждает: Дарту Вейдеру пришлось-таки за годы при дворе Императора научиться мастерски если и не интриговать, то скрывать некоторые свои действия от глаз учителя точно.) Далее Палыч заявляет: "Он может уничтожить нас". Ну любят "Наставники" пугать других страшными перспективами, особенно своих дуалов с болевой интуицией возможностей! Вейдер вполне разумно возражает: "Он всего лишь мальчишка, и Оби-Ван больше не поможет ему". Да, Макс вполне может поймать Гама на логической слабости его "мрачных пророчеств". Но переубедить упрямого рационала ЭИЭ не так-то просто. Вот и Император продолжает: "Вся мощь Силы с ним" и добавляет: "Нельзя допустить, чтобы сын Скайуокера стал джедаем". Вейдер быстро нашёлся: "Если привлечь его на нашу сторону, он станет могущественным союзником" (отработала ограничительная ЧЛ, и без мимики и интонаций ясно показывая его страх за сына). Палпатин, подумав пару-тройку секунд, соглашается: "Да… он был бы очень ценным союзником…". Но неужели Сидиус – Сидиус! – не мог прийти к такой мысли сам?! Чтобы в своё время оценить, насколько полезны ему будут Дуку и Энакин, ничья помощь ему не потребовалась. Скорее всего, Тёмный Владыка просто в очередной раз манипулирует своим сыном-учеником, подталкивая того самому предложить переманить Люка к ним и подавая своё согласие на то, чего сам, очевидно, и хотел с самого начала, как снисхождение и "проявленную великую милость" со своей стороны. Прямого грубого давления на себя Максимы не терпят, а вот в области этики и интуиции, где они не сильны, одурачить их несложно.        При своём первом появлении на экране вживую – уже в "Возвращении джедая" – Император с главкомом вроде бы вполне любезен: "Поднимитесь, мой друг. …Вы хорошо потрудились". Но, похоже, тогда Палпатин просто играл на публику (истинный "Гамлет"!): далее он лишь отдаёт Вейдеру приказы, даже не трудясь объяснять целиком свой план. А неопределённость, да ещё намеренно создаваемая, для "Максима" – прямой удар по его болевой, ЧИ. (Хуже этого только бить по квадровому комплексу – хотя так Сидиус не поступает, чего нет, того нет.) В норме в этой дуальной диаде Гам как раз, напротив, старается заблаговременно предупреждать Макса обо всех вероятных изменениях, и как можно полнее, да ещё и не поленится обрисовать самые печальные последствия того или иного неудачного шага. Тёмный Владыка же делает так, лишь когда дело касается Люка, который ему самому нужен: "Терпение, мой друг. Он сам захочет найти нас... Он стал сильным — только вместе мы сможем обратить его к Тёмной стороне Силы. …Всё идёт именно так, как я предвидел". Впрочем, тайны корускантского двора Палыч может разводить и в наказание ученику за провалившуюся поимку Люка и компании – кто его, повелителя ситов, знает…        Но, как ни удивительно, в общем и целом и Сидиус, и Вейдер выполняют именно те программы-максимум – эволюционные роли, – что задаются их ТИМами: "Гамлет" создаёт духовные ценности, которые переживут века или изменят облик мира на будущее, а задача "Максима" – эти ценности сохранять.

***

       Однако пора вернуться к Энакину – и к другому человеку, сыгравшему ключевую роль в его жизни. Да, это его жена…

Падме Амидала Наберри

       При просмотре оригинальной трилогии складывается впечатление, что от зрителя зачем-то намеренно скрывают, кем была мама Люка и Леи. Слушая рассказ Оби-Вана о своём отце, Скайуокер-младший почему-то не задаёт ни единого вопроса про мать. Позже, уже узнав, что Лея – его сестра-близнец, интересуется у той, "помнит ли она свою настоящую мать", – но, вопреки всякой логике, встретившись вскоре после этого с отцом, опять же и не думает _его_ спросить: кто наша мама, что с ней случилось, почему ты потерял и её, и нас? Так что до выхода первого фильма трилогии приквелов – «Скрытой угрозы» – даже имя этой женщины так и оставалось тайной.        Какой же предстаёт в Первом Эпизоде тогда ещё набуанская королева Амидала?        На протяжении и этого фильма, и обоих последующих, да и в "Войнах клонов" тоже, обычно отвечает на вызовы, а не бросает их сама. Интроверт.        Без труда находит общий язык с самыми разными людьми и ксеносами, а вот с логикой у неё, как, увы, вполне верно отмечает Сидиус, изрядные проблемы, даже и в гораздо более старшем возрасте. Этик.        Постоянная смена крайне вычурных нарядов, положим, традиция для королев Набу. Но даже после ночёвки на Татуине в рабском домике Шми и Энакина, где девочка изображала служанку и вроде бы могла расслабиться, тем более с учётом обстановки, у Падме и одежда, и причёска в полном порядке. Это в пользу версии сенсорика.        Труднее определиться с рациональностью или иррациональностью. Однако… Ещё в начале фильма королева вместе со всем своим ближайшим окружением оказалась в плену из-за собственной, ладно уж, ошибки: решения даже после пропажи джедайских послов канцлера и полной потери связи остаться во дворце и ничего не предпринимать. Хотя губернатор Сио Биббл прямо предположил: "Нарушение связи может означать лишь одно ― интервенцию", Амидала лишь отмахнулась: "Федерация не посмеет зайти так далеко". Невольно вспоминается Таркин в "Новой надежде": ведь говорили же ему, что если планы Звезды Смерти украли, то теперь мятежники знают её «ахиллесову пяту», однако гранд-мофф так же не поверил в возможность поразить эту станцию… и так же напрасно! Да, Падме, в отличие от него, – 14-летняя девчонка, оказавшаяся в совершенно незнакомых ей обстоятельствах, – но это тем более повод прислушиваться к более опытным советчикам! Однако королева, даже так жестоко обжёгшись на излишней самоуверенности и спасшись лишь благодаря вовремя подоспевшим джедаям, продолжает поступать по своему желанию, и не только в мелочах вроде вылазки на Татуин, но и в вопросах куда более важных и касающихся отнюдь не её одной. План отвоевания своего мира и то составляет сама, в одиночку – хотя опыта в таком у неё не больше, чем у Энакина! (Кстати, план Амидалы – сугубо квестимный: заставить противника разделиться, распылить силы и внимание, и тогда уже пробиться вглубь его расположения.) И, несмотря на указания Квай-Гона и Оби-Вана, что идея очень рискованная, Падме и не думает разработать запасные варианты на случай, если что-то пойдёт не так (хотя бы лишить наместника Ганрея возможности бежать с планеты, если бы у него здравый смысл или трусость всё же взяли верх над жадностью): "Значит, мы обязаны взять в плен наместника. От этого зависит всё". Такое поведение – как и в случае Таркина – чётко выдаёт не просто решительного, а именно, откровенно скажем, не лучшим образом воспитанного ЧС-ника, не допускающего и мысли о возможности своего поражения и отступления. (Не случайно замысел королевы без возражений поддерживают её двойник Сабе – насколько можно судить по нескольким кратким появлениям в одном фильме, её тип "Максим" – и капитан – по РВ, будущий имперский губернатор сектора Чоммель – Панака, явный "Жуков".)        Итак, юная Падме – ЭСИ, "ДРАЙЗЕР", как и её будущая свекровь Шми Скайуокер.        На самом деле, королеву Амидалу с этими её сложнейшими платьями и причёсками, даже при моде "высшего света" Далёкой-далёкой Галактики выделяющими её в любой толпе, с непроницаемым лицом, ещё и полностью скрытым под ритуальным гримом, и поставленным монаршим голосом, который не может дрогнуть и в самом отчаянном положении, – всё это невольно создаёт почтительную дистанцию, хотя саму манеру держаться вроде бы и не назовёшь высокомерной, – можно считать даже своего рода гротескным символом типа ЭСИ. Несмотря на демократизм своей квадры гамма, "Хранители" с их ролевой БЛ и болевой ЧИ стремятся всё делать как положено (даже если это означает каждый день одеваться и краситься как коллекционная кукла – впрочем, и многие земные Драйзеры, особенно женщины, охотно вносят в свой облик, по крайней мере, элементы фольклорного стиля: хоть Фриду Кало вспомнить) и общаться вежливо со всеми (кроме тех, кто правила грубо нарушает, – так, представители этого типа могут совершенно неожиданно для окружающих крайне бурно отреагировать на хамство и сквернословие, а дело всего лишь в том, что это задевает их базовую, БЭ), но позволяют себе открываться только в узком кругу "своих". И да, их ограничительная ЧЭ побуждает при "чужих" всегда стараться таить свои подлинные чувства, даже казаться бесстрастными. Это часто принимают за сухость и холодность характера, хотя такой вывод – большая ошибка: в глубине души ЭСИ очень ранимы, и если их по-настоящему задеть, то наверняка пойдут на поводу у своих чувств, а не разума.        Любопытно, что, хотя это выясняется только в "Атаке клонов", монархия на Набу выборная (причём на определённый срок, а не на всю жизнь). Как показывает практика, в прямой борьбе за высокое положение Драи обычно проигрывают – нетрудно догадаться: из-за своей… очень уж специфичной программной этики отношений. А если уж получают важный пост, то, как правило, именно через выборы (или, если такое возможно, просто по наследству: примером может служить уже упоминавшаяся императрица Мария-Терезия или всем известный Эддард Старк – как лорд Винтерфелла – и в книгах Мартина, и в сериале-экранизации). К своим обязанностям, что видно и по Падме, "Хранители" относятся очень серьёзно (типичные ЭСИ вообще ко всему относятся серьёзно) – другое дело, что, насколько успешно сумеют их выполнять, зависит уже от компетентности в данном вопросе и общей культуры личности.        С точки зрения соционики, примечательно и то, что противостоит героиня именно Торговой Федерации. Из Драйзеров, несмотря на их трудолюбие и высокую работоспособность, по жизни без поддержки по суггестивной ЧЛ не просто обычно выходят, мягко говоря, неважные "деловые люди" – прагматизм им часто кажется неэтичным (то есть противоречащим их программной функции!), что, как правило, осложняет для них начало общения с деловыми логиками, даже с собственными дуалами. Тех, кто преуспевает, ЭСИ уважают, но лишь в том случае, если те работают безупречно честно. (Неудивительно, что Нут Ганрей, наместник, он же вице-король, Торговой Федерации, в этом фильме по поведению больше всего напоминает именно делового логика – пожалуй, "Габена", хотя во Втором Эпизоде и в "Войнах клонов" он скорее похож на "Наполеона". Впрочем, неймодианцы – не люди: может быть, этой расе даже для столь значительной смены характера многого и не надо…)        Интересно показано в этом фильме и то, как ЭСИ активируется по аспекту интуиции времени. Обычно Драйзеры работают неспешно, уделяя внимание буквально каждой мелочи (типы с болевой ЧИ славятся своей скрупулёзностью), но если им заранее установлены определённые рамки времени или если "Хранитель" знает, что кому-то надо, чтобы он поторопился, то вполне может ускориться, как только в его силах, причём не в ущерб качеству результата! Однако очень не любят тратить время на ожидание, даже если обстоятельства не "поджимают" так, как с Амидалой в Первом Эпизоде. "Драйзер" невольно начнёт искать, чем бы заняться: время – это тоже ресурс, и он должен быть употреблён с пользой. Хотя бы чтобы вытаскивать неуклюжего гунгана из-под двигателей гоночного болида…        Но отправиться с Квай-Гоном по татуинским лавкам Падме заставила, скорее, болевая ЧИ. Дело не в том, что ей хотелось изучить поближе новую планету, а в том, что, пойдя с джедаем, королева, по крайней мере, могла следить за тем, как продвигается добыча запчастей, чтобы починить корабль. Для Драя сидеть сложа руки и ждать в неизвестности – самый страшный кошмар, какой только даже нарочно можно придумать. Знаменитый соционик Вера Стратиевская отмечает: "Ужас, который он при этом испытывает, сопоставим только с отчаянием человека, похороненного заживо, хотя у других в этот момент складывается ошибочное впечатление, что Драйзер паникует по пустякам". Не случайно позже Падме до последнего протестует против согласия Джинна "доверять их судьбу какому-то мальчику", да ещё и "подвергая того опасности" (оба возражения именно по интуиции возможностей: любой риск девушку явно пугает, заставляя неизменно ожидать худшего исхода).        Слабость ЧИ героини показана и позже. Так, в гостях у Энакина и Шми Падме обращается к хозяйке: "Неужели у нас в Галактике ещё есть рабы?" А ведь, хотя это тоже раскрывают только во Втором Эпизоде, да и то лишь в расширенной версии, Амидала – вовсе не тепличная девочка, впервые в жизни выбравшаяся с глубоко провинциальной родной планеты. Падме Наберри было всего 8 лет, когда отец взял её с собой на эвакуацию детей гибнущего мира Шадда-Би-Борран. И очень вероятно, что эта миссия была в жизни будущей королевы не первой и не последней такой. Кстати, вполне подходящее занятие для "Драйзера": из них часто получаются хорошие медики – особенно на "Скорой помощи" или в подобных областях, –социальные работники и спасатели (программная БЭ + творческая ЧС + фоновая БС). Однако тому, что в Галактике вообще и на не столь уж далёком от Набу Татуине в частности существует рабство, Падме искренне удивляется, как и ответу Шми: "Здесь не действуют законы Республики. Каждый выживает, как может". Масштабы коррупции в Сенате и бессилие тогдашнего Верховного канцлера Валорума тоже оказались для Амидалы новостью. Юная королева явно не слишком интересовалась тем, с чем не имела дела лично.        В истории со свержением Валорума, по правде говоря, едва ли стоит винить Падме, что она повелась на манипуляции Палпатина – лучшего решения, чем то, что предложил он, просто не нашлось. Гениальный интриган Дарт Сидиус – "Гамлет"! – не оставлял своим живым фигурам возможности пойти куда-либо ещё, кроме как туда, куда было нужно _ему_. А лично для королевы сыграл роль и соционический фактор: согласие Валорума, на поддержку которого она рассчитывала – "ведь он наш единомышленник!", – вместо этого пойти на поводу у Торговой Федерации и её союзников Амидала расценила как предательство, чего базовые этики отношений не прощают категорически. Именно же Драйзерская этика – "око за око, зуб за зуб": за добро надо платить добром, а на зло не просто позволительно, но и необходимо отвечать тем же. "Карать зло", с чувством, нередко даже с совершенно не наигранным пафосом, ЭСИ, что уж таить, любят. Что и ощутили на себе и Валорум, и Нут Ганрей.        Совершенно по-Драйзерски обращается Падме к верховному предводителю гунганов боссу Нассу: "Мы во многом расходимся… но наши великие народы всегда жили в мире [довод именно по БЭ]. Торговая Федерация разрушила всё, что мы создавали упорным трудом [Драю, болевому ЧИ-шнику, иначе как упорным трудом ничего и не даётся]. Мы все погибнем, если не предпримем срочных мер [негативизм + творческая ЧС + активационная БИ]. Я прошу вас о помощи… Нет, я умоляю о помощи! [включается ограничительная ЧЭ, создавая настроение аудитории] Мы ваши преданные слуги. Наша судьба — в ваших руках". И не боится публично встать перед гунганом на колени. "Хранители" и вправду обычно излишней гордыней не страдают: если надо, согласятся и на роль униженного просителя (для сравнения: в новых комиксах по ЗВ упоминается, что тот же Вейдер ненавидел преклонять колено даже в ритуальном порядке перед Императором и даже наедине).        Да, королева юна и неопытна, да, наивна (её тождик Нед Старк, как известно, показал свою полнейшую профнепригодность для большой политики, хотя был в два с половиной раза старше) – здесь с Тёмным Владыкой не поспоришь. Но, несмотря на традиционный, как выясняется из РВ, для набуанцев пацифизм – "Я не одобряю никаких действий, приводящих к войне", – Амидала в Первом Эпизоде решительно откликается так, как ей аукнули, не церемонясь с беспредельщиками и не щадя тех, кто обманул её доверие.        Однако после премьеры до Лукаса, видимо, дошло, как до жирафа, что _такая_ Падме, не просто своими глазами увидев, что́ представляла собой "свобода и демократия" в допалпатиновской Республике, но и сама пострадав от этого, заявившая будущему Верховному канцлеру: "Я поняла, что Республика в полном упадке. Надеюсь, вам удастся вернуть Сенату здравомыслие", едва ли станет отстаивать республиканские идеи – по сути своей не более чем красивые, но пустые слова, – а тем более против горячо любимого мужа, отца её детей. (Драйзеры на самом деле, случается, вполне благополучно приживаются при разного рода диктатурах. Один ЭСИ – Гиммлер – долгие годы верно и с искренней преданностью служил Гитлеру, между прочим, тождику Сидиуса. Долгая успешная карьера другого "Хранителя" – Молотова при Сталине тоже хорошо известна.) Но замысел требовал, чтобы она именно так и поступила, не только словно напрочь забыв, что произошло с ней тогда на Набу и Корусканте, но и в целом относясь ко всему абсолютно иначе, чем десятью годами ранее. Не зря даже Натали Портман, игравшая Амидалу, после выхода Третьего Эпизода на экраны открыто возмущалась, что из её героини, изначально бывшей сильной, смелой и решительной девушкой, сделали какую-то мямлю, которая только и может, что страдать и хныкать.        Сама собой напрашивается ассоциация с Джинни Уизли у Роулинг, только там наоборот: тихая застенчивая девочка, боявшаяся лишний раз рот открыть (похоже, её тип "Достоевский"), вдруг ни с того ни с сего, просто потому, что писательнице посреди эпопеи пришло в голову сделать именно её парой Гарри, превратилась в энергичную и весёлую "душу компании" (попытка изобразить дуалку Гарри, девушку-"Наполеона"). В таких случаях необходимо _очень_ подробно и убедительно объяснять, почему и как _настолько_ разительно поменялся характер персонажа – как с Энакином-Вейдером, – или всё будет выглядеть именно тем, что и есть на самом деле – авторским произволом.        Так что же Падме? Обоснуем Лукас, конечно, не озаботился: зрителю просто представляют под тем же именем и в том же облике уже совсем другую девушку. Хотя признаки этики и интроверсии сохраняются. Рациональность, по-видимому, тоже: при резком изменении обстоятельств героине необходима хоть какая-то пауза, чтобы всё обдумать и выработать новый вариант действий. Однако из сенсорика она превратилась в однозначного и бесспорного интуита, неоднократно демонстрирующего, мягко говоря, слабую связь с реальностью. Чего стоит вопрос, заданный ею мужу в "Мести ситов": "Тебе не кажется, что той демократии, которой мы служили, уже нет?" _Уже_? А что, Падме может припомнить, чтобы эта самая демократия существовала в жизни, а не была лишь лозунгом, безуспешно пытающимся оправдывать крайне неприглядную действительность Республики? Или когда она на провозглашении Палпатином Империи чуть ли не со слезами заявляет Бейлу Органе: "Вот так свобода и умирает — под гром аплодисментов"? Какая свобода?!! Свобода любому, у кого, как у Нута Ганрея, достаточно толстый кошелёк, напасть на законопослушную республиканскую систему и потом в качестве наказания просто откупиться?! (Стереотипный образ гаммийского общества в худших его проявлениях. Причём Набу ещё сравнительно легко отделалась: например, Кали́, родине Гривуса, по РВ, не повезло гораздо больше.) Уж Амидале-то это пришлось на себе испытать! И тем не менее…        Итак, Падме в "Атаке клонов" и "Мести ситов", как и в мультсериале "Войны клонов", – этико-интуитивный интроверт (ЭИИ), "ДОСТОЕВСКИЙ" (или "Гуманист").        Это даёт любопытную возможность сравнить так называемые родственные ТИМы – имеющие одинаковую программную функцию (в случае Драя и Доста это БЭ). Совпадают у "родственников" также суггестивная, ролевая и ограничительная. А вот прочие функции отличаются (ведь принадлежат эти типы к разным, пусть и "дружественным", то есть соседним, с частично совпадающими ценностями, квадрам), как и некоторые психологические признаки. И это даёт весьма значительные различия и в среднетипных чертах характера.        Драйзерская творческая ЧС на белоэтическом фоне при болевой ЧИ и негативизме делает представителей этого типа строгими моралистами, решительно осуждающими несовершенства в других. (Фирменный взгляд Драя – "будто тебя сейчас схватят и поволокут на костёр" – уже стал соционическим мемом.) Помогают же ЭСИ главным образом немногочисленным "своим": сенсорикам вообще в среднем куда больше, чем интуитам, свойственны скупость и жадность – не только в материальном, но и что касается сил и времени. Это наглядно показала Маргарет Митчелл в "Унесённых ветром" на примере, разумеется, Скарлетт ("Наполеон") и Мелани ("Достоевский"). А если уж Драйзеры оказывают поддержку, то обычно, как демократы и опять же сенсорики, конкретным и осязаемым делом – с их точки зрения, помощь должна быть реальной помощью, а не так, "для галочки", мол, человека всё же не забыли и хотя бы уделили ему внимание.        Достоевские, напротив, позитивисты с творческой ЧИ и болевой ЧС. Отсюда и их пресловутая готовность всех понять и нежелание ни о ком думать плохо, сплошь и рядом вызывающие насмешки окружающих логиков, а порой и этиков (в том числе и их "родственников" Драев). Поддержать готовы любого, кто, как им кажется, в этом нуждается – девиз этого ТИМа "Спешите делать добро", – но, будучи интуитами и аристократами, считают, что порой уделённого времени, внимания и доброго слова, чтобы дать понять человеку, что он не наедине со своими проблемами, вполне достаточно. И да – так как ЧС самая слабая во всём соционе, то дать прямой волевой отпор, даже когда кто-то откровенно нарывается, Досту очень трудно. Но!        Во-первых, трудно – не значит невозможно. Взять хотя бы знаменитую сцену из тех же "Унесённых ветром", когда Мелани, услышав выстрел в доме, бросилась на помощь Скарлетт (ради других "Гуманисту" легче решиться прибегнуть к силе, чем для самого себя) с саблей брата и однозначной готовностью эту саблю пустить в ход, если бы понадобилось.        Во-вторых, если зацепить "Достоевского" по базовой БЭ, то можно получить такой резкий, даже грубый, ответ, какого никто не ожидал от подобного "ангелочка". В частности, предательства, неблагодарности, лжи и манипуляций не простит ни один программный этик отношений. Драй, пережив подобное, не постесняется даже устроить публичные разборки, считая, что окружающим надо знать, кого и за что следует опасаться. Дост, конечно, скорее просто порвёт отношения, чем закатит скандал, но и он, если задет за живое, может высказаться на повышенных тонах (ограничительная ЧЭ) и даже прилюдно. Хороший пример есть опять-таки в "Унесённых ветром" – жаль, что в фильм этот эпизод не вошёл: Мелани, услышав, как Индия Уилкс при всём дамском "избранном обществе" Атланты обливает грязью Скарлетт и Ретта, столько сделавших для Эшли, брата Индии и мужа Мелани, да ещё и не стесняется откровенной клеветы, тут же при всех и очень жёстко её пристыдила.        Поэтому поведение Падме после "Скрытой угрозы" местами совершенно неправдоподобно даже как для ЭИИ. Нет, имеется в виду не то, что она во Втором Эпизоде и мультсериале не раз хватается за оружие или дерётся даже без него! Ведь делает это героиня, лишь когда её загоняют в угол (чаще всего в прямом смысле), да и стреляет почти исключительно по дроидам, разумным существам предпочитая бластером только угрожать, в крайнем случае, оглушить, как охотницу за головами Аурру Синг в "Войнах клонов". Разве что когда пыталась подбить яхту убегающего с Геонозиса графа Дуку… Но здесь надо иметь в виду: во-первых, в аффекте, в депрессии, будучи сильно влюблённым и т.д., человек может вести себя совершенно нехарактерно для своего ТИМа. Как подмечала Александра Маринина в одном из романов о Каменской, "и самые добрые и мягкие могут озвереть". А во-вторых, Дуку для Падме именно что предатель (в полнометражном мультфильме "Звёздные войны: Войны Клонов" Амидала прямо назвала графа так – хотя он с этим никогда не соглашался), и она как базовый белый этик и должна ощущать крайнее отвращение и гнев на него.        Но тогда тем более… непонятно отношение героини к Оби-Вану Кеноби. Узнав о том, что он попал в плен, она вместе с Энакином поспешила на Геонозис, чтобы попытаться его спасти. Едва не погибла сама. Что сделал Оби-Ван, когда Падме во время погони за Дуку выпала с корабля? Бросил её. Одну. В пустыне. На враждебной планете. После падения с высоты на большой скорости, когда она запросто могла серьёзно пострадать. Для такого даже трудно подобрать цензурное определение – "чёрная неблагодарность", пожалуй, самое мягкое. И _после этого_ Падме продолжает считать его другом и доверять ему?!! Нет, Достоевские способны простить даже заклятого врага, если поверят, что тот раскаялся. Но Кеноби не то что нигде ни разу не каялся – даже не сознавал, что поступил… неправильно!        Кстати, о пленении Оби-Вана. Правильно из "Атаки клонов" вырезали сцену, где Дуку предлагает захваченной Феттом Амидале присоединить Набу к Конфедерации в обмен на Кеноби, но та заявляет, что знает о сговоре графа с Торговой Федерацией и "не предаст Республику", – выглядя хуже, чем её муж в развязке "Возвращения джедая". Да, Вейдер долго колебался, не решаясь отступиться от Императора – даже когда тот принялся пытать его сына Молниями, – но в решающий момент всё же это сделал. А Падме без малейшего сомнения решает принести в жертву верности Республике (которая того никоим образом не стоит, на что Дуку для разнообразия совершенно справедливо ей указывает) не только собственную жизнь, но и жизни Энакина и Оби-Вана?! Неужели профессиональный политик – и творческий ЧИ-шник – не додумалась бы ухватиться за предложение графа, чтобы, ничего не обещая, потянуть время (всё равно решение принимать теперешней королеве Набу, что глава КНС и сам знает!) – глядишь, и удалось бы сбежать? Или хотя бы дождаться джедайской подмоги – которую, как было известно Падме с Энакином, уже снаряжали – в более безопасном месте, чем арена с хищниками? Сенатор Амидала ведь и собиралась, как говорила своему спутнику по прибытии на Геонозис, попытаться "уладить всё дипломатическим путём", – но это не означает потребовать, ничего не предложив взамен, и тут же получить! А договариваться, искать общие интересы и компромиссные решения – в этом сама натура Доста. Да, обманывать они не любят, но ради спасения тех, кто им дорог, пойдут и на такое: вспомним опять же Мелани Уилкс, которая "хладнокровно лгала", выручая сначала Скарлетт, потом Эшли – причём стремительно находилась, что говорить и как вообще себя вести (даже рациональные интуиты гораздо гибче сенсориков)! И если пожертвовать ради своих идеалов собой ЭИИ может, то живыми существами рядом, а тем более близкими – никогда! Между прочим, в одной из серий "Войн клонов", когда генерал Гривус угодил в плен, Падме, зная, насколько такой трофей ценен для Республики, тем не менее, согласилась обменять главнокомандующего сепаратистов на захваченного в ответ графом Дуку Энакина. Такое гораздо больше подходит "Достоевскому".        И уж совсем не Достовская и вообще не дельтийская неоднократно показанная в мультсериале привычка героини то и дело лезть в заведомо опасные места в одиночку или в сопровождении одного С3РО (изредка с "усилением" в лице Джа-Джа), когда можно – и нужно! – было взять с собой хоть небольшую охрану. Это после того, как даже вместе с джедаем угодила в плен и чуть не простилась с жизнью! Напрашиваться на… неприятности без всякой подлинной надобности – это свойственно скорее представителям конфликтной дельте беты, причём даже больше сенсорикам, чем интуитам. ЭИИ так вести себя не будет хотя бы потому, что заставлять своих близких волноваться за себя, а тем более причинять им горе утраты жестоко и непорядочно (программная БЭ). Не говоря уж о том, что если ЧС-никам, как уже упоминалось, свойственно считать: пусть даже что-то или вообще всё пойдёт не так, они всё равно превозмогут, то Достоевские со своей болевой ЧС, наоборот, обычно стараются подстраховаться, как только могут (хотя по слабости своей логики не всегда верно определяют, чего следует остерегаться). Отправляясь с Энакином на Геонозис спасать Оби-Вана, Падме действительно была уверена, что ни ей самой, ни её спутнику ничего не грозит – "Возможно, как член Сената, я улажу всё дипломатическим путём", – другое дело, что не подумала: если сепаратисты не побоялись схватить или убить магистра Высшего Совета Ордена джедаев, то статус сенатора для них может значить ничуть не больше…        А вот позиция сенатора Амидалы в духе кота Леопольда (разумеется, тоже ЭИИ) "Ребята, давайте жить дружно!" вполне характерна для "Гуманиста". Такова программа, заложенная в этот ТИМ природой: всеми силами стараться создать вокруг себя всеобщий лад и гармонию, когда все друг друга понимают и никто ни с кем не конфликтует. Каждый имеет право на своё мнение (ЧИ в ценностях), и даже "худой мир лучше доброй ссоры". Слабых надо защищать. А силовое решение любого вопроса болевой ЧС-ник Дост считает совершенно неприемлемым. По их мнению, если ссоры не получается просто избежать, то надо либо найти компромисс, либо и вовсе сделать уступку: ты уступил – в следующий раз тебе должны уступить.        Категорическое неприятие героиней войны после всего, что Набу пришлось вытерпеть от Торговой Федерации, понятно и чисто психологически. Вполне правдоподобно и то, что, даже став сенатором, Падме не предпринимает ни одной попытки что-то изменить в самой политической системе Республики – Достоевские обычно конформисты, соглашающиеся, что плетью обуха не перешибёшь (болевая ЧС), и предпочитают помогать, кому и как могут. (Опять же, верным решением было убрать из театральной версии "Мести ситов" сцену, где именно Амидала озвучивает Палпатину "от лица двух тысяч сенаторов" требования снять с себя пресловутые "чрезвычайные полномочия", вернуться к переговорам с сепаратистами и… прекратить уже тогда начатую им централизацию государства.) И изобрести что-то полезное для широких масс ЭИИ и вправду трудно: дело не только в слабой (суггестивной) ЧЛ, но и в том, что, как уже говорилось выше, соционическим этикам свойственно увязать в частностях, а БЭ – особенно как раз о частном, а не об общем. Но что Падме от всего сердца пылко _защищает_ существующую систему – ту самую, что едва не отдала её родной мир на растерзание Торговой Федерации! – даже для этика-интуита и даже для прекраснодушного "Достоевского" это уж чересчур.        Причём, как это свойственно деклатимам, Амидала всячески старается навязать свою точку зрения окружающим. Вот только, будучи интуитом с проблемной логикой, частенько в упор не желает видеть неприятной для неё действительности, а в силу позитивизма склонна оценивать перспективы своих начинаний излишне оптимистично. Взять хотя бы сцену её сборов на Набу в "Атаке клонов", когда она негодует: "Я так долго боролась против закона о создании армии, а в решающий момент меня не будет в Сенате!" Падме всерьёз верит, что, как десять лет назад при свержении Валорума, её голос может решить всё. Вот только предыдущего Верховного канцлера на самом деле удалось свалить вовсе не потому, что она вся такая праведная так убедительно выступила перед Сенатом, а потому, что Валорум уже успел надоесть большинству республиканских политиков и Сидиус тщательно подготовил почву для решающего удара. Скорее всего, удайся неймодианцам или Молу захватить Амидалу, Палпатин сам и предложил бы вынести Валоруму вотум недоверия. Но уговорив сделать это свою королеву, он скрыл личную заинтересованность в освобождении поста главы Республики… А проект создания ВАР пользуется такой популярностью, что канцлер, который делает вид, что тоже против, "доверительно" сообщает джедаям: "Не знаю, сколько ещё смогу оттягивать голосование". И это только один пример! Не приходится удивляться, что в итоге Падме потерпела такой сокрушительный провал на поприще государственного деятеля.        А что же её отношения с Энакином? Вина Сидиуса и Кеноби в трагическом финале этой романтической истории неоспорима – но только ли их?        Вернёмся к "Скрытой угрозе" и знакомству 9-летнего Эни и 14-летней Падме. Интертипные отношения (ИТО) между "Гамлетом" и "Драйзером" – мираж. Как и с полудуальностью, партнёры оба этики или логики, интуиты или сенсорики. Но если полудуал даёт наполнение суггестивной, однако не может прикрыть болевую, то с миражником наоборот: как и у дуала, его фоновая приходится на болевую партнёра, а творческая – на активационную, но вот с суггестивной того совпадает всего лишь неценностная и слабая ролевая функция.        Что это означает? В самом начале миражное притяжение часто бывает чрезвычайно сильным (результат обоюдного воздействия творческой на активационную). А дальше… бывает очень по-разному. Да, нехватка какого-либо компонента (в случае Падме и Энакина – логики, так как оба этики) сказываться будет. Различие квадральных ценностей, несовпадение признаков демократизма или аристократизма, и, наоборот, совпадение позитивизма или негативизма тоже могут сыграть свою роль. Но в общем мираж относится к группе отношений, где, насколько гармонично в итоге у партнёров всё сложится, не меньше, чем от ТИМов, зависит от внешних факторов – последние могут даже перекрыть собственно интертипное взаимодействие. В земной художественной литературе есть примеры миражных отношений как вполне счастливых – в "Гордости и предубеждении" Джейн Остин это брак мистера Бингли ("Гюго") и Джейн ("Достоевский"), сестры главной героини, – так и вопиюще неудачных: во всё тех же "Унесённых ветром" Митчелл это, разумеется, Скарлетт ("Наполеон") и Ретт ("Габен").        В среднем мираж приятен и уютен, конфликтов мало, но никакие другие ИТО так не расслабляют обоих партнёров. Естественно, что миражникам лучше дружить, заниматься общим хобби, даже создавать семью, – но не работать вместе (разве что каждый будет выполнять свою часть работы отдельно от другого). Другие проблемы – критическое восприятие каждым способностей партнёра (сказывается отсутствие необходимого притока информации на суггестивную функцию) и непонимание друг друга. Эти отношения не зря получили своё название: не то что мотивы поведения, а даже слова миражника часто толкуют превратно. Примечательно: попытки логически доказать свою точку зрения воспринимаются партнёром плохо, даже если оба логики! Здесь гораздо важнее чувства. К тому же мираж, в отличие, например, от суперэго, принадлежит к интровертным (закрытым) отношениям: проявляется это не только в том, что их проще наладить один на один, чем вынося на широкую аудиторию, но и в том, что вообще взаимная "притирка" проходит дольше и труднее, зато если удаётся, то и привязываются партнёры друг к другу сильнее, чем в экстравертных ИТО.        И в благоприятном варианте миражные отношения оказываются очень полезны. Они развивают ум и интуицию, снимают комплексы и избыточные внутренние ограничения (не зря тот же Ретт Батлер говорил Скарлетт: "Как высоко ценят женщины цепи, которыми они скованы!"), учат уступать, подстраиваться и находить компромиссы.        Что же мы видим в Первом Эпизоде? Эни впечатляет красота ещё незнакомой девочки – Гамлеты и вправду очень чувствительны к красоте: даже говорить о некрасивом не любят (неудивительно, что их дуалы Максимы не только часто от природы хороши собой – упомянутая выше императрица Евгения считалась прекраснейшей женщиной Европы своего времени, – но и благодаря фоновой БС умеют оформить свою внешность). Но он не прямо делает Падме комплимент, а спрашивает: "Ты что, ангел?" ("Войны клонов" подтверждают: это вполне реальная раса Далёкой-далёкой Галактики), добавляя: "О них рассказывали пилоты звездолётов. Это самые красивые создания во Вселенной. Они живут на лунах Иего… кажется". И сказал, что хотел, и вроде бы просто поинтересовался расой гостьи лавки. Линия поведения, подсознательно сориентированная именно на Макса, которого излишним напором, прямолинейностью и бесцеремонностью можно спугнуть. (Все поначалу принимают каждого потенциального партнёра за своего дуала и подходят к тому соответственно.)        В свою очередь, Падме явно приятно его внимание. Драйзеры чрезвычайно отзывчивы на искренний тёплый интерес, особенно новых знакомых (хотя бы потому, что первая реакция окружающих на их типичную замкнутость, даже мрачность, и пронизывающий взгляд обычно… совсем иная), и на откровенное проявление расположения стараются отвечать тем же. Но кроме того, героиня, по-видимому, также подсознательно принимает непринуждённое и оригинальное завязывание разговора с незнакомым человеком и немедленную демонстрацию своей эрудиции со стороны мальчика за типичные манеры _своего_ дуала Джека (вспомните Гермиону Грейнджер в "Гарри Поттере" или опять же Арью Старк). Хотя девочке довольно быстро прилетает намёк, что она ошибается: "Гардулла Хатт... нас проиграла на гонках. — Так ты раб?! — Я человек, и моё имя Энакин!" Падме умудрилась стать виновницей неловкой этической ситуации, что практически невозможно для Драя при общении с необидчивым Джеком.        Однако дальнейшие события только поддерживают и укрепляют Падме в её заблуждении (мираж!). Любовь ко всевозможной технике, разговорчивость, непоседливость, рисковость, азартность, даже авантюризм, любовь к приключениям и, в частности, к тем самым гонкам (вообще к езде на большой скорости) – все эти черты Эни характерны и для Джеков. Воспитание мамы-Драйзерки привило ему также отзывчивость на чужие беды и готовность помочь даже почти незнакомым (обычно для Джека, не часто встречается у Гамов). И потом мальчик ещё и проявляет деловую сметку (ролевая ЧЛ), быстро находя решение проблемы своих гостей. А именно по ЧЛ Драй и внушается. И герои, по сути, объединяются в команду, взаимовыгодно сотрудничающую: Энакин выигрывает для Падме и её спутников деньги на новые детали для корабля, а его вызволяют из рабства. В дальнейшем, уже на Набу, мальчик вновь становится членом команды королевы Амидалы, принимая самое активное участие в сражении за планету. Именно таким путём и происходит дуализация в диаде "Драйзера".        Вот только Гам – не Джек. Хотя, во всяком случае, Энакин, выросший с матерью-ЭСИ, естественно, не грешил характерными для ЭИЭ привычками, которые Драйзеры на дух не переносят, – например, лживостью и этическим манипуляторством. Но против героев оказался целый ряд тех самых внешних факторов – в первую очередь возраст обоих и интерес, который возник к способностям Эни у его дражайшего папочки. Иначе можно было бы достаточно уверенно давать вполне благоприятный прогноз…        Однако Джордж Лукас задумал иначе. И Падме вновь встретилась с Энакином только через десять лет. Не стоит по примеру Станиславского кричать "Не верю!", что выросший юноша по-прежнему влюблён в девушку, которую за это время и видел-то в лучшем случае изредка по головизору, а знал в общей сложности несколько дней, и что никого другого ему никогда больше не надо было. Гамлеты действительно способны с одного взгляда даже не влюбиться, а именно полюбить всем сердцем, и такая вот зацикленность всецело на ком-то одном для ЭИЭ тоже не уникальный случай. И… из-за своей болевой БС представители этого ТИМа легко могут как страдать нимфоманией, так и вовсе отвергать секс. Так что в Гаме, хранящем целомудрие годами, даже во время подросткового буйства гормонов, пока не удастся соединиться с единственным действительно любимым человеком, на самом деле нет ничего невероятного.        К тому же "Максим", дуал "Гамлета", чрезвычайно серьёзно относится к проверке чувств. Его болевая ЧИ проявляется в отношениях именно так: созданием, подсознательным или даже вполне осознанным и намеренным, трудностей, которые необходимо преодолевать. В этой дуальной диаде верят в силу и подлинность только той любви, которая прошла через горнило испытаний и страданий. Макс таким образом получает необходимую ему уверенность, а Гам в процессе приятно тонизируется по ЧС и испытывает сильные эмоции (программная ЧЭ) – ради достойного "предмета" и пострадать не жалко!        Но "Достоевский"… можно сказать, гораздо более не "Максим", чем "Драйзер". Во-первых, у пары интуитов закономерно возникнут проблемы с сенсорными вопросами. И быт – ещё полбеды, если его найдётся кому перепоручить. Падме-то достаточно состоятельна и может себе позволить и домашних дроидов, и живую прислугу. Но если у обоих партнёров слабая сенсорика, то это предсказуемо осложняет… интимную жизнь…        Во-вторых, ЭСИ, как и ЛСИ, принадлежит к группе так называемых агрессоров: сенсориков квадр решительных, у которых базовая или творческая ЧС. Их дуалы, включая и ЭИЭ, – виктимы, у которых ЧС суггестивная или активационная. И дуализация в центральных квадрах происходит так: агрессор стремится завоевать виктима, а тот провоцирует, но "убегает", заставляя за собой погоняться, и "сдаётся" только на самых выгодных для себя условиях. (Поведение виктима с агрессором весьма наглядно иллюстрирует Эшли Уилкс ("Есенин"), интуитивно вполне грамотно "разводивший" сначала на льстящие ему чувства, а потом и на более материальные выгоды свою полудуалку (по книге) Скарлетт.) Тогда как сенсорики квадр рассуждающих – заботливые (базовая или творческая БС), а их дуалы – в том числе ЭИИ – инфантилы. Названия говорящие: первые дарят заботу, нередко даже навязчиво, а вторые охотно её принимают – часто целенаправленно напрашиваясь именно на такое обращение. Агрессор Драй и виктим Гам, несмотря на разницу квадр, всё же настроены природой на один сценарий отношений, и каждый выдаёт хотя бы примерно ту модель поведения, какой ждёт от партнёра другой. А как строить отношения виктиму ЭИЭ и инфантилу ЭИИ, каждый из которых сориентирован на то, чего партнёр, у которого соответствующая функция болевая, дать просто не может?        Кстати, это обстоятельство – в том числе – может объяснять неуёмную страсть Энакина к риску. Не получилось дуализироваться и в браке, но запрос-то на волевую сенсорику никуда не делся – просто переадресовался вовне, к окружающему миру. По жизни иные виктимы, которым не повезло с партнёрами-агрессорами, могут, например, спорить со всеми и по любому поводу, причём добиваясь от собеседников именно увлечённого и уверенного отстаивания своей точки зрения. У Скайуокера-старшего этот запрос всего лишь выражен в более… экстремальной форме. Падме "добрать" извне сенсорику ощущений было гораздо проще: тщательный уход за собой, уютная обстановка, вкусная еда и т.д. – всё это у неё и так имелось в достатке. Но, кроме того, судя по их с мужем совместным сценам в "Мести ситов", ей всё-таки удалось приучить Энакина к более нежному "языку любви", чем тот, что обычно принят в его собственной квадре бета…        В-третьих, гамма всё-таки дружественна бете, тогда как дельта конфликтна: ни одной общей ценностной функции. А такие отношения, что уже упоминалось в предыдущей главе, не могут быть простыми.        Именно же "Гамлета" и "Достоевского" (кстати, возлюбленная принца Гамлета, Офелия, по ТИМу как раз До́сточка!) связывают ИТО полной противоположности, или погашения. Надо сказать, что таких семей и в жизни немало, но зачастую они распадаются либо долго пребывают на грани развода. Почему?        Эти отношения, как и мираж, принадлежат к закрытым – что, собственно, "Гамлет" Шекспира доказывает "от противного": чем больше в отношения главного героя с Офелией влезают её брат, папаша, а потом и дядюшка-отчим Гамлета, тем хуже становится, несмотря на искренние взаимные чувства… и чем закончилось, все помнят. С глазу на глаз "погашенцы" общаются обычно вполне нормально, даже приятно. Оба принадлежат к одному дискуссионному клубу: исследователи (интуитивные логики) или социалы (сенсорные этики), гуманитарии (интуитивные этики) или практики (сенсорные логики). Поэтому интересы общие или, по меньшей мере, близкие. В то же время представители конфликтных квадр на всё смотрят как бы именно что с противоположных сторон. Это вызывает сильное обоюдное любопытство – причём интересен именно сам подход партнёра, а не конкретные достижения. Но вот попытка что бы то ни было обсуждать в компании невольно провоцирует то самое "погашение": критику друг друга – чаще всего это упрёки в необдуманных поступках – и споры, где каждая сторона непременно стремится доказать свою правоту, не заботясь, однако, приводить доводы в защиту своей позиции. И в таких стычках нередко "цепляют" друг друга за сильные функции, что обижает очень сильно. Причём начинает чаще интроверт, будто и вправду гася активность партнёра, – впрочем, экстраверт, чувствуя, что к нему относятся несправедливо, не медлит ответить тем же. Для семейной пары вызывающим ссоры "третьим лишним" может стать даже общий ребёнок!        Впрочем, и наедине отношения полной противоположности – не идиллия. Понимания ни с одной стороны нет и близко: даже в одни и те же слова "погашенцы" могут вкладывать совершенно разный смысл. Поэтому, кстати, чтобы наладить такие отношения, партнёрам приходится учиться предугадывать поведение друг друга либо чисто интуитивно, либо "читая" невербальные знаки (жесты, мимику и т.д.). Слабые функции, пусть и на разных позициях, но почти одни и те же (суггестивная каждого совпадает с ролевой партнёра, а активационная, как и у полудуала, – с его болевой), так что полноценной поддержки по ним ни один получить не сможет. Да, подпитать суггестивную можно и самостоятельно, однако отсутствие притока информации по этой функции подсознательно вызывает неудовлетворённость партнёром.        Однако никакие ИТО, даже самые неблагоприятные, не существуют лишь для того, чтобы отравлять жизнь своим участникам. И в общении со своей полной противоположностью можно научиться не только видеть предметы и явления в новом, непривычном ракурсе, но и вообще лучше воспринимать мнения и взгляды, отличные от собственных, а может быть – и согласовывать свои творческие устремления с повседневными бытовыми обязанностями. Если такие отношения хорошо налажены, каждый умеет без слов предвидеть поступки другого, и пара гибко подстраивается под обстановку, что способно сделать совместную работу очень плодотворной, – но надо помнить: погашенцам работать сто́ит лишь вдвоём, как только можно отстранившись от окружения. Кроме того, "полная противоположность" может стать отличным учителем: в таких отношениях передача информации происходит достаточно легко.        Что же требуется, чтобы гармонизировать "погашение"? Любое обсуждение, даже касающееся других, должно происходить исключительно тет-а-тет. Не менее важно всеми силами избегать поддаваться отрицательным эмоциям и обидам. Чем на более холодную голову происходит общение при любой проблеме, тем лучше. После ссор между погашенцами, даже если не дошло до окончательного разрыва, обоим трудно идти на примирение, и заново отношения налаживаются долго и трудно.        К тому же в ИТО полной противоположности, как и в миражных, особую важность имеют другие факторы, кроме взаимодействия самих типов. Поэтому, как и в любой диаде, чрезвычайно важен уровень культуры обоих партнёров, а если это условие соблюдается, то к тому же, как показывает практика, когда в паре есть хотя бы один этик, наладить отношения проще.        Итак, Энакин и Падме через десять лет после битвы за Набу встречаются снова – и ему чуть ли не сразу даётся понять, что это уже совсем не та девушка, которую он некогда узнал и полюбил… и что не так уж она ему подходит. Неловкие фразы приветствия ещё можно списать на то, что Амидала тоже смущена, растеряна и не знает, как вести себя с выросшим Эни. Однако, услышав на свою просьбу "Мне нужна не охрана, а ответ на вопрос: кто старается меня убить" категорический отказ Кеноби, она и не думает спорить и настаивать на своём (болевая ЧС). Хотя в своё время на Набу 14-летняя королева уверенно командовала людьми куда более старшими и опытными, отметая возражения и Оби-Вана, и его учителя Квай-Гона! И когда Энакин выражает согласие с ней, а его наставничек весьма грубо – тем более, учитывая, что это происходит при посторонних, – велит ему "знать своё место", Падме даже не попыталась вступиться за юношу. Хотя он её поддержал, так почему не сделать в ответ то же самое? Однако всё, на что её хватает – неловко попробовать сгладить ситуацию в целом: "Ваше присутствие, возможно, само приведёт к разгадке этой тайны". Уже из этой сцены очевидно: требуемой Энакину поддержки по ЧС от _этой_ женщины явно ждать не приходится.        Но Падме придумывает, как _обойти_ (творческая ЧИ) отказ Кеноби расследовать покушение – попытаться выманить убийцу на себя. (Можно было бы, конечно, сделать приманку из её уцелевшей служанки-двойника Дорме́, но после гибели Корде́ Амидала – ЭИИ! – явно и помыслить не может рискнуть ещё чьей-нибудь жизнью ради собственной.) Энакину же, несомненно, льстит, что она доверилась именно ему, и для него это шанс совершить подвиг во имя своей Прекрасной Дамы (фоновая ЧИ + активационная ЧС), доказав ей, что он её достоин. Вот только когда доходит до непосредственного воплощения плана, логическая и сенсорная слабость обоих вылезает во всей очевидности. Мало того что наблюдать и, заметив что-нибудь подозрительное, дать знак оставили лишь Р2Д2 – дроида, который, при всех своих бесспорных талантах, всё равно астромех, а не охранник! – так Падме ещё и, как поясняет потом учителю Энакин, "прикрыла камеры… не хочет, чтобы я на неё смотрел". Стоит ли говорить, насколько это глупо? Их затея и без того рискованная, так зачем ещё больше осложнять своему сообщнику задачу из нелепого стеснения (камеры ведь в спальне стоят, а не в ванной, и Падме спит под одеялом во вполне скромной ночнушке!)? Разумеется, будь она дуалкой Энакина, Максимкой с базовой БЛ и болевой ЧИ, никогда бы так не поступила. А будь сам Скайуокер не беспечным "Гамлетом", а дуалом Падме, предусмотрительным "Штирлицем", не выносящим халатного отношения к делу, наверняка согласился бы претворить идею подруги в жизнь, только если бы утыкал всю спальню _специальными_ охранными устройствами, мимо которых к охраняемой комар бы не просочился, не то что парочка довольно крупных ядовитых многоножек. Однако оба героя – те, кто они есть, и в итоге… имеют то, что имеют.        Перед отлётом на Набу, когда Энакин жалуется Падме на непонимание Оби-Вана, вновь во всей красе демонстрируется её неспособность поддержать его. Скайуокер говорит, что наставник к нему несправедлив – но у дельты БЛ не в ценностях, и понятию справедливости там особого значения не придают. Его папочка-тождик Палпатин – яркий контраст! – говорил юноше именно то, что тот хотел услышать. Его дуал мог бы логически разобраться (базовая БЛ) и уверенно (творческая ЧС) озвучить вывод, кто прав, кто виноват. Но всё, что Энакин слышит от Падме – "Это, должно быть, обидно… Наставники всегда указывают на наши недостатки. Это нужно — для нашего роста" (базовая БЭ + творческая ЧИ): просто утешение, ни на кого не возлагая ответственность и тем более никого не обвиняя. Однако Гамы так не внушаются. И у беты с неценностной ЧИ кто-то должен быть прав, а кто-то – нет. Далее Падме ещё и открыто показывает слабость своей воли (болевая ЧС), как никогда не позволила бы себе Макса, да и вообще любая бетанка: "Не смотри на меня так, пожалуйста… Мне становится не по себе!", а затем спешно отворачивается и уходит – явное отступление. А, как уже говорилось, в отношениях полной противоположности невербальные знаки учатся читать очень хорошо…        Ярко изображена и другая характерная особенность "погашения": пока герои общаются наедине и преимущественно на отвлечённые темы, всё у них прекрасно. Падме всегда готова и утешить Энакина, когда ему снятся кошмары (базовая БЭ), и не видит ничего дурного в его невинных играх с телекинезом за ужином, когда он заставляет грушу летать (ЧИ в ценностях, а БЛ – нет: какой смысл в правилах, запрещающих то, от чего никому нет ничего плохого?). Но стоит втянуться хоть кому-то ещё или беседе задеть сильные или просто ценностные функции любого из них…        Очень неудобную ситуацию Амидала создаёт на приёме у королевы Джамилли (хотя вообще-то для ЭИИ такое отнюдь не характерно). Мало того что вслух, при новой правительнице Набу и её советниках, уточняет, что Энакин "ещё не джедай… падаван, ученик", так ещё и заявляет, что "решила пожить в Озёрном краю", не скрывая, что со своим спутником по этому поводу не советовалась даже ради приличия. Тем самым она цепляет Энакина прямиком за «комплекс шестёрки» и даже не понимает, _насколько_ его обидела, – у дельты-то квадровый комплекс совсем другой! Но в ответ на возмущение молодого человека: "вопросами безопасности ведаю я!" как раз "гасит" его, хотя выдвигает для разнообразия логические аргументы (ролевая БЛ): "Это моя родина, мне всё здесь хорошо знакомо. Думаю, с вашей стороны было бы разумно воспользоваться моими знаниями". Внушаемый по БЛ ЭИЭ Энакин больше не протестует – однако это ещё очень удачный вариант завершения публичного спора "погашенцев", тем более после _такого_ промаха, как попадание по квадровому комплексу!        Менее неприятные, но всё же затруднительные минуты приходится пережить им в гостях у родителей Падме – хотя эти сцены входят только в расширенную версию. Виновницей стала Сола, явная "Гюго" (демократизм + БЭ не в ценностях), без обиняков радостно заявившая Энакину: "Ты знаешь, что ты первый парень, которого моя сестра привела домой?" (позже она столь же непосредственно скажет и самой сестричке: "Ты замечала, как он смотрит на тебя? …Очевидно, он в тебя влюблён"). Падме, аристократа с базовой БЭ, подобная бесцеремонность даже от сестры ошеломляет, и, отвергая такое предположение, она проговаривается, что джедая к ней приставили для охраны. Однако, увидев испуг родителей, неуклюже пытается врать, будто ей ничего не грозит, – лишь бы не волновать лишнего: типично по-Достоевски. Но Энакин, у которого БЭ тоже не ценностная, не понимает и не поддерживает попытку Падме успокоить родных, вместо этого подтверждая: "Боюсь, что она в опасности". Напрямую он с ней не спорит, но теперь пришла его очередь "гасить". Правда, папа и мама Падме постарались загладить неловкость.        Столкновение ценностей конфликтных квадр показано в споре героев о политике. Конечно, трудно поверить, чтобы профессиональная государственная служащая, с детства получавшая специальное образование и больше десятилетия работавшая в этой области, включая правление целой планетой, могла так беспомощно отбиваться от парня, никогда ничему такому не учившегося (ну, Лукас, мягко говоря, не славится как мастер диалогов). И реальный ЭИИ, убеждая собеседника в жизненности своего идеализма, скорее всего, весьма изобретательно пустил бы в ход свою гибкую ролевую БЛ. Однако то, что у Падме теперь в ценностях ЧИ и не в ценностях, мало того, на болевой позиции ЧС, тогда как у Энакина ценностная ЧС, очевидно: "Но люди не всегда сходятся во мнениях. — Значит, нужно их заставить!" Факты и логика, безусловно, именно на его стороне: на слова, что силовое решение "эффективно", Падме и ответить нечего, кроме как неуклюже попытаться перевести разговор в шутку: "Ты меня разыгрываешь!" Но дело здесь ещё и в том, что довод эффективности попадает ей на суггестивную ЧЛ. Именно по ней "Достоевский" и внушается. В то же время силовые методы, относящиеся к её болевой, вызывают подсознательное отторжение. Поэтому её дуал Штир _так_ бы свою позицию никогда не обосновывал (фоновая функция реализуется в делах, а не словах: попытка поддержать по болевой словесно лишь раздражает ещё сильнее). Энакину же и в голову не может прийти, что он говорит что-то не то: ведь сориентирован он на _своего_ дуала Макса, который бы проникся его энтузиазмом и в силу общих ценностей охотно согласился.        Но приходит время признания в любви, которое Энакин произносит со всей свой Гамлетовской пылкостью (программная ЧЭ)… опять же сориентированной на "Максима". Но "Достоевский" по этой функции не внушается. Особо стоит обратить внимание на следующие слова Скайуокера: "Я околдован поцелуем, который ты мне напрасно подарила… Ты вторглась в мою душу и мучаешь меня!" Ведь у его дуала с болевой ЧИ всё всегда однозначно, никакой неопределённости Макс не допускает. А Падме дала себя поцеловать – именно дала: Энакин довольно медленно склонялся к её губам, а до того гладил по спине, – причём и сама отвечала, но вдруг отстранилась: "Нет! Так нельзя делать!" Если нельзя, так почему позволила? И почему тут же не прояснила всё, а остаток дня делала вид, будто ничего не было? Для типа с неценностной – необязательно даже болевой – ЧИ состояние неопределённости, мягко говоря, неприятно, когда речь идёт о важных предметах. (Тот же Ретт Батлер, сориентированный на программного ЧИ-шника "Гексли", даже не осознавал, что откровенно терзает жену-Наполеонку вечной "подвешенностью".) И Энакин просит, наконец, внести ясность и добавляет: "Я сделаю всё, как ты мне велишь" (запрос, опять же рассчитанный на "Максима" с творческой ЧС).        Но ЭИИ Падме не может ни держаться настолько хладнокровно, ни говорить настолько логично и твёрдо, чтобы убедить его. Сам того не подозревая, обвинением, что она "мучает его", Энакин задел её за крайне чувствительную струну. Достоевским невыносимо думать, что кто-то страдает по их вине, – ведь программа их ТИМа требует совершенно обратного! Неудивительно, что Падме ещё и проговаривается: чувство Энакина вовсе не безответно. Но стоит на своём: "Мы живём не в сказке! Спустись с небес! …Это нас ни к чему не приведёт… Не надо жертвовать будущим ради меня" – здесь уже сказывается дельта-квадровый комплекс «подрезанных крыльев», страх невозможности реализовать свои способности, воплотить свои мечты. Это звучало бы более чем веско для её дуала, принадлежащего к той же квадре. Вот только Энакин не Штир и вообще не дельтиец, и его такие доводы не впечатляют. Но его предложение "Хранить всё в тайне" зацепило Падме по базовой БЭ, и она наконец-то начинает возражать достаточно уверенно: "И вечно лгать? Мы этого не выдержим, это отвратительно! Я точно не смогу. А разве ты... сможешь так жить?", так что даже заставляет его временно отступить: "Нет. Это нас погубит".        Однако, услышав от Энакина, что тот видел во сне свою мать, "как наяву… Она страдает, Падме. …Я должен ей помочь", она без колебаний летит с ним. Помогать страждущим – одно из главных призваний Достоевских. Шми, конечно, присутствие Падме на Татуине не спасло, а вот Энакина вытянуть из его ярости и отчаяния после гибели матери могла только любимая. Обычно бетанцы слабости в любом виде стыдятся, но осиротевший юноша даже притворяться сильным уже не мог – хотя всячески пытался. И здесь в лице Падме зрителю показывают лучшие проявления ЭИИ – стремление уврачевать чужие раны, в том числе душевные, и то самое всепрощение. Да, услышав о перебитом стойбище таскенов, она не решается сказать что-то вроде того, что Мелани о застреленном Скарлетт янки-мародёре: "Я очень рада, что ты убила его". Но и не винит Энакина, из-за этого племени таким ужасающим образом лишившегося любимой матери: "Человеку свойственно злиться"… И, скорее всего, никуда бы Падме от него уже не делась, даже не случись в их жизни Геонозиса. Раньше Энакин был для неё "всего лишь" давним соратником и нынешним пылким поклонником – и пусть даже его чувства нашли в ней ответ, но это не заставило её переступить свои представления о дозволенном. Однако теперь Падме увидела перед собой несчастного одинокого мальчишку, пережившего тяжелейшую потерю – и его даже поддержать некому. Мнение джедаев о привязанностях и утратах она уже знала от самого Энакина (разговор по пути на Набу). Кто ещё у него есть? Насколько ей известно – разве что Палпатин, но у того и своих дел полно. А как можно не помочь тому, кому больше никто не поможет? Для "Достоевского" – никак!        Ответное признание Падме в любви перед ареной – по сути, просто формальность: об её чувствах Энакин уже знает, а о совместном будущем пока что речи не идёт, так как оба могут погибнуть в скорейшем времени. Но и бета, и дельта – аристократические квадры, и ритуалы в обеих уважают и ценят.        Однако после спасения с Геонозиса Падме всё же выходит за Энакина замуж. Помимо всего прочего – хотя ни в фильмах, ни в новеллизациях, ни, насколько лично мне известно, в прочих источниках РВ об этом не упоминается, – пусть даже подсознательно, уступить ему могло её подтолкнуть и чувство вины. Именно она заставила Энакина лететь с ней на миссию, где он в итоге потерял руку, и не могла не ощущать своей ответственности за это. А вина даёт неотразимую власть порой и над личностями куда менее совестливыми и податливыми, чем типичный ЭИИ… К чести Скайуокера-старшего, он ни разу не попрекнул жену этим.        Не стоит удивляться и тому, как стремительно дошло до свадьбы. Дело здесь не только и не столько в том, что, как шутят на социофорумах, "Досты в лапы разврата не даются – законный брак обязателен". Упрямые, к которым относятся и Гамлеты, с самого начала предъявляют к возможным партнёрам высокие требования, чтобы отсеять неподходящих _до_ того, как сближаться. Уступчивые же, в том числе и Достоевские, будучи сориентированы на своих дуалов с тем же психологическим признаком, предпочитают изначально не запрашивать слишком много, а поскорее сойтись, считая, что тогда партнёра можно будет и переделать (если в ценностях ЧС) или перевоспитать (при ценностной ЧИ). И упрямый, соединившийся с уступчивым и столкнувшийся с таким подходом, мягко говоря, недоумевает: "видели глазки, что покупали", и если чего-то в партнёре терпеть не желают, то зачем тогда было "брать"?        "Войны клонов" источник подчас весьма спорный: иные части и арки совершенно неправдоподобны даже как для мультсериала. И речь не только об историях с Рашем Кловисом – хотя и о них тоже. Да, "Гуманисты", увы, действительно склонны покупаться на неискренние покаяния и уверения, что "хотел(а) как лучше". Но ни один нормальный ЭИИ не стал бы сознательно позволять своей законной половинке изводиться ревностью, ни ради какого важного дела! ЧЛ у Доста пусть и ценностная, но слабая, суггестивная, тогда как БЭ – базовая, основа характера. Да и по отношению к самому Кловису внушать заведомо ложные надежды на взаимность, даже "всё ради Республики", да ещё и в ущерб ему самому, было, с точки зрения Достоевских, попросту жестоким предательством, – а такого ЭИИ и другим не прощает, и тем более себе самому не позволит.        Однако в целом конфликт между типичными взглядами "Гамлета" – "биться до победы!" – в лице Энакина, и "Достоевского" – "мир любой ценой!" – в лице Падме, изображён очень наглядно. Ещё забавен момент, когда генерал Скайуокер, вернувшись с очередной миссии, удивляется, что его жена умеет готовить сама, – но Досты обычно как раз неплохо хозяйничают: может, и не так же хорошо, как сенсорики, однако дом свой стараются держать в полном порядке (вспомните ещё одну всем известную ЭИИ, Золушку, чьё имя даже стало альтернативным псевдонимом для женщин этого ТИМа). А вот другая яркая деталь сто́ит особого упоминания именно потому, что нетипична. Даже после их стычек, в которых виновата была именно Амидала – что за сериал случалось не раз, – её муж почти никогда не выражал серьёзного гнева в её адрес и тем более не припоминал потом. Хотя обычно Гамам свойственна как раз вспыльчивость и злопамятность. Лишнее доказательство, _насколько_ Энакин любил свою жену. Вот только даже в её отношении его терпение имело свои пределы, что Падме следовало бы понять вовремя…        Как Падме умудрилась столь не ко времени паче всякого чаяния забеременеть, ответа не даёт ни "Месть ситов", ни её новеллизация, ни другие источники РВ. Но весьма характерно, что, сообщив будущему папе эту весть, она беспомощно спрашивает: "Что же нам делать?" И вновь – запрос, рассчитанный на её дуала "Штирлица", сосредоточившегося бы на ближайших чисто практических задачах, которые ставят перед ними новые обстоятельства (логик-сенсорик и тактик). Но Энакин (этик-интуит и стратег), захваченный чувствами (программная ЧЭ), о подобном думать в такую минуту просто не способен.        И Амидале приходится находить решение самой, задействуя свою творческую ЧИ: "я хочу родить ребёнка дома, на Набу. Мы можем с тобой отправиться в Озёрный край. Никто не узнает [позитивизм]… Я вылечу заранее и всё подготовлю [рационализм + предусмотрительность]… Я знаю прекрасное место. Там кругом сады [подумать, что они не на медовый месяц поедут, и прикинуть лучше, каково может быть впервые рожать в домашних условиях, без врача, под присмотром только медицинских дроидов – героине, этику-интуиту и позитивисту, это и в голову не приходит… и нет рядом дуала, который бы таким озаботился]". Хотя, судя по тому, что она говорит Энакину уже ночью, на самом деле будущее виделось ей не в таких уж радужных тонах, – но, очевидно, Падме, программный белый этик, не хотела портить настроение мужу, когда тот в кои-то веки безоблачно счастлив. Только после того, как Энакин вскакивает от кошмара, она решается поделиться собственными страхами: "Ребёнок изменит нашу жизнь. Вряд ли королева позволит мне остаться в Сенате, а если Совет узнает, что отец ты, тебя изгонят…" Опять-таки, запрос, рассчитанный на Штира, который бы подробно расписал ей, что именно надо делать, чтобы избежать такого или хотя бы свести последствия к минимуму. Но для Энакина теперь все эти практические "презренные мелочи" не стоят даже того, чтобы голову ими занимать, по сравнению с ужасом возможности смерти жены, возможно, вместе с ребёнком. И Падме это явно понимает, иначе не спрашивала бы, не поможет ли им Оби-Ван. Опять-таки, рассчитывать в такой ситуации на помощь Кеноби было бы крайней глупостью, но героине – чуть заглядывая вперёд – требуется именно суггестия по деловой логике, которой муж-ЭИЭ обеспечить не может. Он в другой плоскости мыслит: "Наш ребёнок — это благословение…"        В их следующем разговоре, конечно, немаловажно, что Энакин на взводе после того, как Совет отказал ему в ранге магистра и при этом потребовал шпионить за Палпатином – как без обиняков заявил Кеноби: "смирились с этим назначением лишь потому, что канцлер тебе доверяет". А тут Падме, как назло: "Ты близок к канцлеру, как никто: нам надо убедить его прекратить войну и вернуться к дипломатии". Впрочем, и ранее, что мелькало в "Войнах клонов", Скайуокер неизменно наотрез отказывался неофициально посредничать между канцлером и Советом или жёниными приятелями-сенаторами. Ведь у него, в отличие от Падме, БЛ в ценностях: "Внеси предложение в Сенат: это в их компетенции!" Неудивительно, что ему не захотелось после такого откровенничать. Но Падме понимает, что непривычно бурная реакция на не раз поднимавшуюся в их разговорах тему неспроста, и немедленно оставляет это: "Не отстраняйся, я хочу помочь!" (базовая БЭ). Однако может лишь просить: "Обними… как на том озере на Набу… когда вокруг не было ничего, кроме нашей любви. Ни политики, ни интриг, ни войны". А _такая_ поддержка нужна скорее ей самой (активационная БС). Хладнокровия, логичности и убеждённости – опоры, какую Энакин мог бы найти в своей дуалке ЛСИ, – расстроенная и не знающая уже, что и думать, жена-ЭИИ предоставить ему оказалась не способна. В итоге Палпатин стал казаться юноше последней оставшейся в его жизни незыблемой твердыней – и, разумеется, Мастер Сит этим воспользовался…        Только услышав от канцлера "легенду о Дарте Плэгасе Мудром" – хоть какая-то надежда, хоть направление, в котором можно двигаться! – Энакин решается хотя бы отчасти признаться Падме: "Оби-Ван и Совет мне не доверяют... Я не тот джедай, каким должен быть. Я хочу большего... Я знаю, как спасти тебя... От моих кошмаров". Но вместо того, чтобы подробно расспросить обо всём, что с ним произошло, и сделать логичный вывод, убедительный для ЭИЭ, внушаемого по БЛ, как поступила бы ЛСИ, ЭИИ Амидала, которая с другими джедаями обычно в лучшем случае здоровается раз в день в Сенате, заявляет: "Они всецело тебе доверяют!" (Зритель давно слышал, как Мейс Винду прямо признался в обратном, да и слова Кеноби, когда он передавал требование магистров шпионить за канцлером, явно давали понять, что глава Совета в своём мнении отнюдь не одинок.) Энакин тоже знает, что жена ошибается, но для него важнее – и болезненнее, – что она _не верит_ его мнению. Опять самый дорогой ему человек не на его стороне! И столь же безосновательные уверения Падме "Я не умру от родов, обещаю" уже ничего для него не значат. Это была последняя его попытка найти в жене опору, когда это было для него жизненно важно, но, как и предыдущие, она окончилась ничем. А чью-то неспособность поставить себя как главного в любой системе, включая семью, аристократам беты свойственно воспринимать как не то что разрешение, а даже приглашение занять позицию главного самим. И с этого момента Энакин будет делать то, что считает нужным для их семьи сам, уже не спрашивая мнения Падме.        Именно это и видно в сцене визита уже Дарта Вейдера к жене, после разгрома Храма джедаев. Он по-прежнему тревожится о Падме и старается её успокоить и обнадёжить, но больше не ищет у неё одобрения и поддержки своего мнения, напротив, стараясь передать _ей_ свою новообретённую решимость: "Джедаи пытались свергнуть правительство. ...Я сам видел, как магистр Винду покушался на убийство канцлера! ...Много джедаев убито... Я уверен, всё образуется. ...Сепаратисты собрались в системе Мустафар, я должен отправиться туда – и положить конец войне". Однако даже теперь он не заявляет ей что-нибудь вроде "Я же тебе говорил!", не припоминает, как она ошибалась, доверяя джедаям из Совета, что стало бы для Падме чрезвычайно болезненным ударом по её программной БЭ. Даже сейчас одной из самых серьёзных ошибок в отношениях полной противоположности новоиспечённый владыка-сит избегает. Он мог убивать падаванов и юнлингов, но не причинять боль своей обожаемой жене.        Тогда почему всё-таки Вейдер сорвался на Падме на Мустафаре? Для начала: она как раз совершила ошибку, могущую стать для "погашенцев" роковой: закатила мужу истерику, да ещё и когда он и сам был… далёк от душевного равновесия. Таким образом вообще едва ли можно прийти к чему-то хорошему, но в данных ИТО – особенно. Вспомним: чем серьёзнее проблема, тем хладнокровнее обеим "полным противоположностям" надо её разбирать! (Хотя Падме перепугал до неадеквата "добрый друг" Оби-Ван, да и гормоны на позднем сроке беременности вполне могли… добавлять неладов с разумом.) Её предложение "Улетим вместе. Будешь помогать мне растить ребёнка. Отрешимся от всего остального, пока ещё возможно" мало того, что совершенно безумно – так бы самопровозглашённый Император их в покое и оставил! – ещё и задевало её мужа по квадровому комплексу «шестёрки»: стать никем, прячущимся от всех беглецом, когда сейчас он – правая рука нового властителя Галактики, с шансами, по его мнению, на трон?! Однако Энакин пока что списывает поведение жены на "непонимание". Она столько сокрушалась, что им приходится от всех скрываться? "Нам не надо больше прятаться!" Столько горевала, что никак не может остановить войну? "Я принёс мир нашей Республике!" Всё, чего Падме так долго хотела, да ещё и "мы с тобой вместе сможем править Галактикой! Всё будет так, как захотим мы!" в придачу. Это оценила бы любая бетанка… но не дельтийка Падме. "Не разбивай мне сердце! Ты встал на путь, которого я не могу принять!" Вейдер тоже начинает выходить из себя… Но, окажись они на Мустафаре действительно только вдвоём (не считая дроидов), едва ли эта супружеская сцена дошла бы… до греха.        Конечно, Кеноби бедняжку попросту подставил. Такое впечатление, что он нарочно выбрал, чтобы высунуться с её корабля, самый неудачный для Падме момент: когда она говорила, что "не может принять пути", на который встал её муж. И что должен был подумать Энакин? Именно то, что и выкрикнул Падме в лицо: "Джедаи ополчились на меня, и ты примыкаешь к ним! ...Ты привезла его, чтобы он убил меня!" А прямое предательство, тем более удар в спину – то, чего не простит ни один ЭИЭ. Если Дост такое оценивает с этической точки зрения, то Гам – с позиций своей ценностной структурной логики. Ведь сориентирован он на Макса, у которого эта функция базовая. Поэтому верность своей системе (в том числе и семье) – один из важнейших принципов морали этой дуальной диады. А если кто-то не соблюдает основополагающих правил общежития, то чего вообще от него ждать? Значит, лучше этого кого-то поскорее вытеснить из системы, пока не дошло до чего-нибудь совсем ужасного… Шекспировский Гамлет, очевидно, понял, что Офелию в попытку разоблачить притворность его безумия втянули против её воли король и её отец, – потому и не вырвал девушку из своего сердца. А у Падме в своё оправдание не было ничего, кроме своего слова… которое Кеноби мог – и должен был! – подтвердить, однако так и не сделал этого ни до того, как её придушили Силой на его глазах, ни во время, ни после. Да за такое "Достоевская" должна была бы потом гнать его от себя на другой конец Галактики, а не позволять стоять рядом во время родов (на месте её мужа, которого этот… субъект, как она сама верила, убил!)...        Но когда на горле Амидалы смыкается удавка Силы, она до последнего отрицает свою вину, пока не теряет сознания. Сравним с оригинальной трилогией: когда Вейдер душит Мотти и Оззеля, они не то что ни единого слова – ни единого членораздельного звука из своего горла вытолкнуть не могут. Позже в госпитале Полис-Масса, осмотрев Падме, дроиды утверждают: "Её здоровье в полном порядке". А Вейдер, придя в себя уже киборгом, тут же спрашивает Палпатина: "Где Падме? Она жива? С ней всё в порядке?" Он явно не собирался ни убивать жену, ни рушить свой брак, – хотя был уверен, что та сознательно привезла к нему убийцу! Но всего лишь придушил – ровно настолько, чтобы "прониклась и прочувствовала", как… нехорошо поступила: дурно воспитанные Максы порой так наказывают жён за провинности вроде слишком рискованного флирта…        И, судя по тому, что несчастная женщина, едва придя в себя, тоже спрашивала о муже, а уже умирая, шептала: "В нём ещё есть добро… Я знаю… оно в нём… есть…", Вейдер вполне мог получить прощение. К тому же для ЭИИ бросить тяжелобольного, а тем более ставшего инвалидом партнёра просто немыслимо – худшего греха "Достоевскому" и представить трудно!        Вот только вмешался ещё один "погашенец" Падме: её тайный свёкор, сам Палпатин – Дарт Сидиус. Пожалуй, их отношения что в фильмах, что в мультсериале точнее чем именно что "погашением" не назовёшь. Напрямую с Амидалой канцлер, как правило, не спорил, но на деле – пусть обычно и чужими руками – именно что с неизменным успехом "гасил" все её инициативы. И в итоге угасил и её жизнь…