Жизнь золотого дракона

      Иё проснулся от стука в дверь.       — Иё-сама, быстрее собирайтесь! — раздался голос Ато. — Приехал посланник императора с каким-то срочным сообщением!       Принц оделся, наскоро умылся и, причесав волосы, собрал их в высокий хвост. Выйдя во двор, он увидел парня на коне, окружённого стражниками.       — Господин Иё, — произнёс парень. — вы и ваша мать объявляетесь виновными в государственной измене, и я обладаю полномочиями препроводить вас в Кавара-дэра.       — Государственная измена? Что это значит? — возмутился принц.       — Я не знаю. Но приказы императора обсуждать не намерен. — припечатал конник.       — Приказы императора, говоришь... Покажи, тогда мне приказ, на основании которого ты меня арестовываешь. — потребовал Иё.       — Хорошо. — глашатай порылся в рукаве и жестом фокусника вынул оттуда сложенный вчетверо лист бумаги.       Иё быстро выхватил приказ из рук парня и, пробежавшись по нему глазами, воскликнул.       — Что значит "император Хэйдзэй"?! Это кто вообще?       — Нынешний император. Позавчера умер император Камму, и трон перешёл его старшему сыну, который теперь правит под именем императора Хэйдзэя. А теперь прошу, не сопротивляясь, следуйте за нами.       — Это должно быть какое-то недоразумение, но я готов. — решил повиноваться Иё.

***

      После того, как Иё доставили в храм, он увиделся с Ёсико.       — Матушка, что всё это значит? Ты была при дворе, расскажи, что там произошло! — потребовал юноша.       — Слушай тогда. Позавчера прямо с утра стало известно, что твой отец скончался от какой-то болезни. Вечером того же дня, не успели ещё его похоронить, как Атэ принял трон. На следующее утро на него было совершено покушение неизвестным лучником. Лучника поймали, и он сказал, что заказчиком убийства Атэ был ты, а деньги давала ему я. Естественно, нас обвинили в государственной измене. Надеюсь, настоящего виновника скоро найдут и нас освободят. — закончила рассказ Ёсико.       — Я тоже на это надеюсь.       Но их надеждам не суждено было сбыться. Ни через день, ни через неделю, ни даже через месяц никто за ними не пришёл и не освободил. Еду им давали через маленькую дверцу. Настолько маленькую, что они не видели лиц стражников.       Наступила зима, пошёл первый снег, но матери и сыну даже не выдавали дров. Однажды Иё проснулся от того, что услышал чей-то тихий кашель. Открыв глаза, он увидел, как Ёсико буквально складывается пополам от надрывного кашля.       — Мама! — юноша, поёжившись, вскочил и подбежал к матери. — Что с тобой?       Ёсико подняла на сына блестящие слёзами глаза и прохрипела.       — Мне кажется, я смертельно больна...       — Нет, не может быть. — Иё прижал к лицу затрясшиеся руки. — Скажи, что это неправда, скажи, что мы выживем...       — Я всю ночь буду молилась ками, чтобы они сохранили тебе жизнь. — прошептала женщина и погладила сына по белокурой голове.       — Ками?! Да что они мне хорошего сделали? — в отчаянии закричал блондин. — Волосы? Таланты? Да лучше бы ни того ни другого не было! Жил бы себе при дворе и в ус не дул.       — Тише, тише, сынок. — попыталась унять Иё Ёсико. — Мы сейчас можем только терпеть и ждать.       — Ждать?! — продолжал разбушевавшийся принц. — Я уже устал ждать! Мы с тобой даже счёт времени потеряли. Мне кажется, за нами никто приходить не собирается. Мы будем сидеть в этом храме взаперти, пока не умрём! Стоп. — Иё осёкся.       — Мам... — протянул юноша. — Можешь повторить последнее предложение, которое я произнёс?       — "Мы будем сидеть в этом храме взаперти, пока не умрём." — послушно повторила слова блондина Ёсико. — Неужели ты правда так думаешь? Нельзя же...       — Подожди, мам, — перебил её принц. — не говори пока ничего. Мне нужно подумать.       И юноша стал мерять шагами комнату. Во-первых, чтобы хоть немного согреться. Во-вторых, чтобы наконец-то начать вспоминать, кто такая Карасу-но Куро. Наступила ночь, пошёл снег, падающий сквозь щели в крыше на голову юноши и быстро тающий на светлых волосах Иё. И тут его будто бы прошила молния. Он широко распахнул глаза и проговорил:       — Девушка-демон! Вот кто ты! Значит, ты и правда демон...       — Ну... Тут ты одновременно и прав, и нет. — раздалось из-за спины.       Иё обернулся и увидел Куро в её теперешнем настоящем облике. Отшатнувшись от неё, принц попытался найти какое-нибудь оружие, но нащупал лишь гвоздь и, нечаянно поранившись, зашипел от боли.       — Ты к этой боли не привык, не так ли, Иё? — сказала девушка и протянула руку к лицу парня.       Но буквально в миллиметре от лица блондин перехватил её кисть своей окровавленной рукой. Демоница внезапно закричала и, отпрянув от Иё, стала тереть свою руку снегом. Но тот успел заметить, что в местах соприкосновения его крови и плоти горёджина рука Куро начала дымиться.       — Ух ты! Получается, ты не можешь прикасаться к моей крови!       — Что же это такое? — раздумывала тем временем демоница. — Раньше я на него даже взглянуть не могла. Но сейчас он на грани смерти и всё равно может защищаться от меня.       — Пока что я ухожу, но когда-нибудь настанет час, ты сам придёшь ко мне. — сказала Куро и растворилась в ночных тенях.       — Зато ты ко мне теперь не явишься. — ответил Иё в пустоту и начал кровью на полу чертить защитный знак.       Он выкопал из своей памяти какие-то заклятия от демонов, которые видел в старинном свитке в библиотеке. После того, как он нарисовал все доступные его памяти заклятия, покрыв почти весь пол и даже стены собственной кровью, принц со спокойной душой уснул.       Проснувшись утром, он огляделся вокруг и, удостоверившись, что за остаток ночи у них не было непрошенных гостей, начал будить Ёсико. Но она не откликалась и не просыпалась, даже когда Иё начал трясти её за плечи.       — Мам, просыпайся! — пытался достучаться до Ёсико юноша. — Вон, там еду принесли уже. Мам!       Иё чувствовал нарастающую в глубине души панику, но продолжал тормошить матушку. Только к вечеру, когда последние крохи тепла покинули тело женщины, принц смирился со смертью матери. Он выпустил из рук безжизненный труп и отполз в дальний от него угол комнаты. Там свернувшись в комочек, он провалился в сон.       Проснувшись на следующее утро, он не сдвинулся с места, даже когда принесли ежедневный паёк. Прошло несколько дней, но Иё будто бы уже ушёл из этого мира несмотря на то, что его сердце ещё билось. И на вторую неделю зимы оно остановилось навсегда.       Куро праздновала победу, но, придя в храм, наткнулась на уже высохшие, но всё ещё действующие заклятия, которые не позволяли демонице войти в комнату. С трудом открыв дверь, она увидела следующую картину: над белоснежными, сложенными лодочкой ладонями принца парила судама его души.       На следующий день стражники наскоро похоронили тело Иё и его матери. Но судама даже не собиралась преобразовываться в горёджина и оставалась в защищённой от Куро комнате.       Когда наступила весна, Хэйдзэй провёл ритуал захоронения Ие, официально объявил его невиновным и поставил статуи, призванные успокоить его дух. На следующий день после похорон судама преобразилась и приняла облик, близкий к тому, что был у Иё при жизни. Только глаза вместо чёрных стали серо-карими. Он вышел за пределы комнаты и долго в молчании стоял над собственной могилой, пока его не окликнули.       — Молодой господин, не хотите ли служить богу?       — Богу? — душа развернулась и одарила мужчину, одетого в наряд священника, непонимающим взглядом. — Я не против. А вы кто? — добавил он через некоторое время.       — Имя личное — Оти, сосуд — Мацу. Зовут Отиун. Я шинки бога грома Такемикадзути, на чьей территории ты сейчас находишься. А теперь, раз ты согласился, пойдём, отведу тебя к господину.       — У богов есть своя территория? — спросил блондин, направившись за Отиуном.       — Да. Территория бога — это та земля, которая находится под его защитой. За господином закреплена префектура Нары, потому что он основал этот город. Жаль, императорский двор оттуда уехал.       — Ясно. Веди меня к своему господину.