Два минус один равняется... Нулю?

      Подскакиваю ни свет ни заря и, запрыгивая на ходу в штанины джинсов, едва не падаю. Друзья ещё спят, что в общем-то неудивительно, учитывая, что время только семь утра. Приходится заварить себе кофе и ждать. Нога отбивает нервный ритм об ножку стула. Минуты кажутся вечностью. Наконец, раздаются чьи-то шаги по лестнице.       -Герми? Ты чего так рано? Тебе нужно набираться сил, а ты вскочила, — зевая во весь рот говорит Джинни. Она потирает глаза и плюхается на стул рядом со мной, — кофе ещё есть? — киваю и встаю со стула, чтобы налить подруге ароматный напиток.       -Держи, — ставлю чашку рядом с девушкой и терпеливо жду, пока она сделает первый глоток и сможет воспринимать мои слова.       -Мерлин, Герми, откуда у тебя столько энергии с утра, — подруга делает глоток кофе и удовлетворенно мычит, а потом, наконец, целиком открывает заспанные глаза, и мы встречаемся взглядом, — о, нет. Нет, Герми, я знаю этот взгляд. Что ты придумала? Только не говори, что у тебя появилась идея, как воскресить эту женщину, — Джинни делает ещё один глоток, а потом в шоке отставляет чашку, не дождавшись от меня возражений.       -Ну, не совсем воскресить… — тихо говорю, опуская взгляд в чашку, делая вид, что нашла там что-то очень интересное. Подруга поднимается на ноги и подходит ближе, кладет руку мне на плечо, заставляя посмотреть ей в глаза.       -Послушай, я не знаю, что произошло между вами, ну, в прошлом. Но одно я знаю точно. Это не будет легко. Ты ведь… Эм, ну ты же понимаешь, кто она? — Джинни нервно смеется и закусывает губу.       -Да, Джинни, я помню, кто она, и кто я, но ничего не могу поделать. Возможно, она не захочет иметь со мной никаких дел теперь, — снова утыкаюсь взглядом в чашку.       -Да брось, ты же гений, да к тому же, ещё и красотка. Как можно перед тобой устоять? — смущенно краснею и качаю головой, — Эй, я серьезно вообще-то, — подруга легко пихает меня по плечу, заставляя рассмеяться.       -Спасибо тебе, — говорю, прильнув к подруге и мягко обнимая её, ощущая такую нужную мне сейчас поддержку. Я знаю, что Джинни трудно понять меня, но она пытается, и это очень много значит для меня.       -Ты, наверное, хотела узнать, где маховик сейчас? — вдруг говорит девушка. Слегка отодвигаюсь, чтобы можно было увидеть её лицо. — Только не думай, что я не догадалась. Я, конечно, не гений, но и не совсем тупица, — её лицо принимает вид оскорбленного достоинства. И я смеюсь, снова крепко обнимая подругу.       -Ты просто чудо, Джинни, — говорю, уткнувшись в её красную футболку, от которой сладко пахнет мандаринами и хвоей.       -Я знаю. Только не советую тебе говорить такое при, ну ты знаешь. Не думаю, что она оценит, — девушка издает нервный смешок, а я краснею ещё сильнее и вжимаюсь лицом в футболку.       Мы пьем кофе в уютной тишине, пока я не ловлю на себе задумчивый взгляд подруги.       -Что? — спрашиваю, делая глоток кофе.       -А вы и правда, ну это… спали? — произносит девушка тихим голосом, отчего я едва не выплевываю кофе обратно. С трудом глотаю, и чувствую, как сильно пылают щеки, пока я думаю, что ответить, — О, Герми, видела бы ты себя, — Джинни громко заливисто смеется и хватается за живот, — можешь не отвечать. Ну и как оно, как в том романе? Я знаю, что ты его читала, не отпирайся, — продолжает подруга, заставляя меня краснеть ещё сильнее с каждой секундой, хотя больше, кажется, уже некуда. Джинни права, я читала ту самую книгу, которую она однажды оставила в общей комнате. По сюжету главная героиня романа поехала со своим женихом путешествовать, и во Франции познакомилась с женщиной, которая перевернула её представления о любви. И переворачивала она их аж целых сто пятьдесят страниц. Закрываю лицо ладонями и громко вздыхаю.       -Джинни… — я честно пытаюсь найти подходящие слова, но не могу.       -Ладно, подруга, не буду тебя мучить больше. Но однажды ты мне расскажешь, вдруг, я тоже захочу попробовать, — Джинни подмигивает и кусает губу, а потом, видя на моем лице шок, снова заливается смехом.       Мы ещё какое-то время молча пьем кофе, а потом подруга решительно встает и подходит ближе, глядя на меня очень серьезно.       -Закрой глаза, — говорит она тихо. Подчиняюсь и чувствую, как в ладонь мне опускается что-то холодное, — Только обещай мне, что с тобой всё будет хорошо, и ты будешь помнить, что я всегда рядом, — продолжает девушка и крепко сжимает мою руку.       -Обещаю, — шепчу я в ответ и открываю глаза, удивленно рассматривая маховик, лежащий на моей ладони.       -Но… — глажу артефакт большим пальцем, а потом перевожу взгляд на Джинни.       -Стащила его у Гарри из тумбочки. Он собирался отнести его в Министерство, — подруга пожимает плечами и ухмыляется.       -Я уже говорила, что ты чудо? — говорю, широко улыбаясь.       -Да, но я не против послушать это снова, — отвечает подруга и гордо задирает нос, скрестив руки на груди. Лицо девушки серьезнеет, — когда ты хочешь отправиться?       -Сейчас? — говорю с сомнением.       -Ты уверена, что у тебя хватит сил? — с тревогой произносит девушка, вглядываясь в мое лицо.       -Я не могу… ждать, — с языка едва не сорвалось «без неё». Закусываю губу и долго гипнотизирую остатки кофе в кружке, ощущая на языке вкус остывшего горького кофе с призрачным ароматом ванили и вишни. Перед глазами снова, словно вспышка, след красной помады на белом фарфоре, который разлетается в дребезги от удара об стену. Резко поднимаюсь на ноги, отодвигая от себя чашку, и вижу в глазах Джинни испуг. — Я должна идти, — подруга неуверенно кивает.       -Удачи, Герми, — произносит она шепотом. Иду к камину и бросаю горсть дымолетного порошка, надеясь, что Макгонагалл у себя.       -Гермиона? — профессор поднимается мне навстречу, отвлекаясь от пергамента, на котором делала какие-то пометки до того, как увидела меня.       -Простите, профессор, мне стоило предупредить, — говорю я извиняющимся тоном, желая быстрее перейти к делу.       -Нет, что ты, я рада видеть тебя, проходи, — женщина делает несколько шагов навстречу, когда я выхожу из камина, — Как ты себя чувствуешь? — и видя непонимание на моем лице, добавляет, — Поппи рассказала, что с тобой случилось. Надеюсь, ты не против? — качаю головой.       -Все хорошо, профессор, — улыбаюсь, глядя в глаза женщине, но чувствую, что она не верит мне.       -Чай? — предлагает Макгонагалл, следуя по кабинету в сторону чайного сервиза.       -Спасибо, профессор, но я бы просто хотела пройтись. Подышать воздухом. Знаете, в Лондоне всегда так суетливо. Временами, я очень устаю от этого. К тому же, после победы стало так много людей, которые хотят получить фото со знаменитым трио, — смеюсь, надеясь, что женщина не заподозрит в моих словах ложь. К тому же, это почти правда. Нас и правда стали вылавливать тут и там, чтобы получить автограф или просто сфотографироваться. Символ победы, живые герои…       -О, конечно, дорогая, я всё понимаю. И, к слову, можешь называть меня Минервой. Мы ведь больше не профессор и ученик, — волшебница тепло улыбается мне и кладет руку на плечо.       -Спасибо, проф… Минерва, — мне ужасно неудобно обманывать женщину, но я не могу рассказать ей об истинной цели своего визита, значит, придется смириться.       Выхожу из кабинета, чувствуя на себе внимательный испытующий взгляд, но мне больше нечего сказать. Накладываю дезиллюминационное заклинание, не желая сейчас столкнуться с каким-нибудь любопытным учеником.       Иду по пустым коридорам, слушая эхо своих шагов и вздрагивая от каждого шороха. Через десять минут наступит время обеда, а это значит, что коридоры заполнятся голодными учениками, и возможности попасть в Большой зал уже не будет. Ускоряю шаг и останавливаюсь около скамейки, где мы обычно обедали с друзьями в школьные годы. Ностальгия захватывает меня. Перед глазами мелькают картины прошлого. Наши глупые шутки и нелепые обиды, смех близнецов, звуки кричалки от миссис Уизли, шум Святочного бала и грохот битвы. Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Дрожащими руками сжимаю маховик. Я не могу иначе. Раскручиваю артефакт и зажмуриваюсь, пролетая сквозь время и пространство.       Крики, лучи заклинаний со всех сторон, яростные лица сражающихся людей. Только бы не опоздать.       Её горящий взгляд, направленный на Молли Уизли, выбивает меня из колеи, и я чувствую, что от волнения не могу пошевелиться. Черт, Гермиона, давай же. Бросаюсь сквозь толпу и подбираюсь к женщине со спины. Сквозь запах крови и дыма пробивается знакомый аромат ванили. Едва не теряю сознание, когда хватаю её за ледяное запястье и взрываю пол перед нами. Каменное крошево поднимается в воздух, заставляя закашляться. Дергаю женщину за руку, и заклинание Молли пролетает в нескольких миллиметрах от щеки Лестрейндж. Срываю с её предплечья кусок ткани и бросаю его на пол, поджигая, чтобы осталось хоть что-то. Завеса из пыли начинает рассеиваться, и я произношу заклинание аппарации, пока люди не успели понять, что что-то не так.       Мы оказываемся на берегу неподалеку от её поместья, и я немедля произношу заклинание на возвращение в свое время, крепко удерживая руку, ничего не понимающей женщины. Нас выбрасывает на песок. Женщина вырывает руку и резко разворачивается, выхватывая палочку и пробегая глазами по пространству перед собой. Потеряв опору, падаю на колени и тяжело дышу, снимая заклинание невидимости.       В глазах Лестрейндж горит ярость, когда она, наконец, видит, кто перед ней. Её темные расширенные зрачки прожигают меня насквозь, а я не могу сдержать слезы, сидя перед ней на коленях, выронив палочку на влажный песок. Острие её палочки направленно мне прямо в сердце, и на мгновение мне кажется, что это мой конец. Но что-то сдерживает её.       -Ты рехнулась? — прерывает она молчание, наполненное нашим тяжелым дыханием. Я разглядываю её бледное лицо, её растрепанные волосы, замечая глубокий порез на щеке, из которого течет алая кровь, капает на черную ткань платья и расползается темным пятном. Должно быть, один из острых камней от взрыва задел её. Мне хочется сказать прости, но в горле пересохло, и я не могу выдавить ни слова. Женщина разглядывает меня, замечая слезы, без остановки текущие по моим щекам, и переводит взгляд на мою палочку, которая продолжает лежать в песке в полуметре от меня. Лестрейндж сощуривает глаза и снова возвращается взглядом к моим красным от слез глазам.       -Что это за шутки, грязнокровка? — выплевывает она презрительно, — Тебе не хватило наших развлечений в прошлый раз? Можем повторить, только попроси, — усмехается она, глядя на мое предплечье, отчего я вздрагиваю и обхватываю себя руками, а потом вдруг ощущаю себя беспросветной дурой. Ты идиотка, Гермиона Грейнджер. Беллатриса из прошлого и понятия не имеет о том, что пережила в будущем и не помнит ничего из того, что произошло. Ни моей помощи, ни своей бестелесной жизни, ничего… Мерлин, что я наделала?       -Ты так и будешь молчать, идиотка? Или ты и правда сошла с ума? Может, Круцио вернет тебе память? — она поигрывает палочкой, и я вижу, как в её глазах загорается пламя. Сейчас она замучает меня до смерти, и все решится само собой.       -Я пришла помочь, — говорю тихо охрипшим голосом. Глаза Лестрейндж расширяются от шока и ещё какого-то непонятного чувства. Она открывает рот, и из того, что я слышу, становится понятно, что ей противна сама мысль о том, что я только что сказала.       -Помочь? Ты, должно быть, шутишь, грязнокровка? Кому здесь и нужна помощь, так это тебе, жалкое создание, — произносит она, скривив губы. Она подходит ближе, и теперь её палочка утыкается мне грудь, царапая кожу. Не делаю даже попытки поднять с земли свою палочку, глядя на женщину усталыми опухшими глазами, ощущая только пустоту от её слов.       Она рычит, глядя на моё бездействие и произносит заклинание круциатуса. Падаю ладонями на ледяной песок, зарываясь в него пальцами от дикой боли и кусаю губу до крови, пытаясь не кричать. Слезы льются из глаз, падают на песок. Может быть, так будет даже проще. Пусть она убьет меня, избавит от этой боли. Я не смогу жить, зная, что больше никогда не смогу почувствовать то, что чувствовала рядом с ней. Не думала, что осознание этого придет мне именно так. Я вдруг совершенно четко слышу в голове слова, которые столько раз не могла произнести в том самом повторяющемся снова и снова сне, в котором лежу рядом с ней, глядя в её темные глаза. Слова так громко звучат в моей голове, что мне кажется, она тоже должна слышать их.       Заклинание внезапно прекращается, и я дрожу, тяжело дыша и слыша грохот своего сердца, не в силах поднять голову и снова посмотреть в её холодные бесчувственные глаза.       -Убирайся, — говорит она странным безжизненным голосом и пинает палочку в сторону моего запястья. Палочка ударяет мне по пальцам, но я даже не чувствую боли, — я сказала, пойди вон, грязнокровка, пока я не убила тебя! — кричит женщина диким голосом, и я не решаюсь ослушаться. Хватаю палочку и произношу заклинание аппарации, надеясь расщепиться где-нибудь по пути.       Приземляюсь на колени в своей комнате на Гриммо и ложусь прямо на пол, утыкаясь в холодные ладони. Рыдания сотрясают тело, и я даже не слышу, как открывается дверь. Теплая ладонь ложится на мое плечо, помогает подняться и сесть на кровать. Пытаюсь сфокусировать взгляд, и сквозь слезы вижу расплывчатые очертания лица подруги. Она прижимает меня к плечу, гладит мою дрожащую спину. Я благодарна ей, за то, что она ничего не спрашивает, потому что все равно не смогла бы ничего сказать сейчас. Джинни кладет меня на кровать и прижимает мою голову к своему плечу, ложась рядом.       -Поспи, Герми, тебе станет легче, — шепчет подруга, продолжая гладить меня по волосам. Не станет, Джинни. Закрываю глаза и падаю в беспамятство, ощущая тепло от обнимающих меня рук.       В комнате уже темно, когда я просыпаюсь и с трудом открываю опухшие от слез глаза. Джинни нет в комнате. Поднимаюсь на ноги и открываю окно, закуривая и глядя на темное небо. Дверь открывается, и в комнату входит Джинни, держа в руках большой поднос. Разглядываю его и удивленно поднимаю брови, натыкаясь взглядом на бутылку огневиски.       -Нам просто необходимо надраться, — произносит подруга, ухмыляясь, и проходит вглубь комнаты. Она зажигает камин и садится в одно из кресел, расставляет на столе еду, которую принесла, — А ещё я испекла пиццу и потратила на это почти два часа. Ты же знаешь, как я «люблю» готовить, — смеется девушка, глядя на меня, — так что отказ не принимается.       -Куда ты дела Гарри и Рона? — спрашиваю, проходя к креслу и падая в него, не желая спорить с Джинни. Напиться так напиться. Может, и правда станет легче? По-крайней мере, хуже уже точно не будет.       -Фред и Джордж устраивают в выходные небольшие соревнования по квиддичу среди владельцев магазинчиков в Косом переулке, и, конечно, позвали в свою команду лучших игроков, так что парни были только рады отправиться в Нору, чтобы потренироваться, — удивляюсь тому, как быстро близнецы вышли из послевоенного уныния. Их жизнерадостность и способность находить радость даже в самые темные времена всегда восхищала меня.       -А как же ты? Не поверю, что тебя не позвали в команду, — улыбаюсь подруге и беру кусок ароматной пиццы.       -Ой, да ладно, они знают, что лучшему игроку не обязательно тренироваться. Я и так всех порву, — Джинни подмигивает и наливает в низкие толстые стаканы огневиски, а потом протягивает мне один, — Ну, за нас, Герми. До дна, — мы чокаемся и выпиваем. По горлу течет крепкий обжигающий напиток. Тепло опускается в желудок, и я тороплюсь закусить пиццей, чтобы не опьянеть слишком уж быстро.       Спустя час, я уже чувствую, что все барьеры, которые были в голове, окончательно сняты. Джинни сидит, подогнув под себя одну ногу. На её лице блуждает загадочная улыбка.       -А вот мы с Гарри любим экспериментировать, — говорит она, продолжая тему отношений.       -О, Мерлин, Джинни, не хочу ничего об этом знать, — закрываю ладонями пылающее лицо, а подруга заливисто смеется.       -Герми, не будь ханжой. Ты смогла обуздать такую женщину, как Лестрейндж, и до сих пор смущаешься от подобных разговоров? — в глазах подруги пляшут чертики, — А как у вас было? Расскажи, я хочу подробностей, — Джинни хищно оскаливается и придвигается ближе. Нервно делаю несколько глотков огневиски, глядя в стакан.       -Джинни, ты невозможна, — бормочу я, но подруга только отмахивается, ожидая продолжения. Я продолжаю молчать, и подруга цокает.       -Ну, тогда я попробую угадать. Хм, готова поспорить, что Лестрейндж была сверху, — давлюсь напитком и пытаюсь вытереть капли с рубашки. Джинни хохочет, закинув голову назад, а потом впивается в меня взглядом, — Ладно, подруга, тогда о серьезном. Раз уж мы напились. Что у вас произошло? Она отвергла тебя?       -Я идиотка, потому что она совершенно ничего не помнит, — откидываюсь на спинку кресла и смотрю на огонь, крепко сжимая бокал.       -Черт, точно, — отвечает подруга и делает большой глоток огневиски, — И что теперь, ты просто сдашься? — встречаюсь взглядом с девушкой и печально улыбаюсь.       -Что ещё мне остается? Как я могу вернуть ей воспоминания? Они умерли вместе с её фантомом, который я уничтожила своими руками, — смотрю на свои ладони, пытаясь не вспоминать, не думать о том, как делала это.       -Не может быть, чтобы в мире магии не нашлось ни одного способа, который позволил бы вернуть утраченные воспоминания. Ты же чертова повелительница стихий, — Джинни пьяно хихикает, а я вдруг замираю, глядя на подругу, — Герми, когда ты так смотришь на меня, мне становится не по себе.       -Верно, госпожа. Вода хранит в себе воспоминания. Магия стихий позволила вам прочитать их и увидеть.       Подскакиваю на ноги и почти сразу жалею об этом, покачнувшись.       -Что такое? — нахмурившись говорит подруга, поднимаясь на ноги.       -Джинни! Ты гений! — подлетаю к подруге и обнимаю её, приподнимая над полом.       -Герми, ты меня пугаешь, — говорит девушка, улыбаясь и обнимая меня за плечи.       -Вода, она хранит воспоминания, я могу вернуть ей наши воспоминания, — Джинни непонимающе чешет в затылке. Закатываю глаза и поясняю, — Мы всё время находились в одном теле, а потом она была моим фантомом, значит, моя магия хранит и её воспоминания, понимаешь? — подруга смешно нахмуривается, а потом кивает.       -Но, послушай, ты не боишься, что вместе с её собственными воспоминаниями и чувствами, она сможет увидеть и прочитать твои собственные? Магия непредсказуема, — задумываюсь и понимаю, что Джинни права. Такая вероятность, действительно, есть. Но терять мне все равно нечего, и выбора нет.       -Всё или ничего? — говорю неуверенно.       -Звучит, как тост, — отвечает подруга и поднимает стакан. Мы смеемся и выпиваем, -И где ты будешь её искать? Кстати, а ты предупредила её сестёр и Драко? — у меня расширяются глаза от слов подруги. Черт, — Судя по твоему лицу, нет.       После войны нас несколько раз приглашали на званые обеды к Малфоям в знак прекращения вражды. На удивление друзей, я весьма неплохо смогла поладить с миссис Малфой. Нарцисса оказалась совсем не такой высокомерной, когда поняла, что со мной можно разговаривать на равных, больше не испытывая давления на семью со стороны Волан де морта. Хотя, вероятно, на её отношении сказалось и то, как мы общались с Андромедой.        Они тяжело переживали потерю сестры, особенно Нарцисса, которая после этого несколько недель ни с кем не общалась и не выходила из своей комнаты. Миссис Малфой даже отвела для Андромеды и её мужа пару комнат в своем поместье, обосновав это тем, что Доре и Люпину с ребенком нужно отдельное жилье. На самом деле, кажется, боясь надолго оставаться одной, пока Люциус находился в разъездах.        Я вдруг вспоминаю, как спустя какое-то время между нами состоялся весьма откровенный разговор после одного из приемов. Миссис Малфой весь вечер пила вино, а потом покинула гостей, оставив их на попечение Драко. Не знаю, что сподвигло меня последовать за ней. Друзьями нас назвать было сложно. Я нашла её в одной из многочисленных комнат поместья. Она стояла возле камина, опустив плечи и глядя перед собой.       -Вам стало лучше, миссис Малфой? — спросила я у женщины, мягко положив ей руку на плечо.       -Нет, Гермиона. И не думаю, что когда-нибудь станет. Вы, наверное, не знаете, но в том, что Белла оказалась на темной стороне есть и моя вина. Если бы тогда я… Всё могло быть иначе.       -Что случилось? — я вдруг заметила, куда был направлен горький взгляд женщины. На каминной полке стояла лишь одна фотография. Три сестры, ещё совсем молодые. Андромеда с добрыми смеющимися глазами обнимает Нарциссу за плечи, а Беллатриса, улыбаясь, держит её за руку. И эта фотография показалась мне такой откровенной, такой личной, что я как можно скорее постаралась отвести взгляд. Нарцисса заметила направление моего взгляда и грустно улыбнулась.       -Я не могу рассказать, но никогда не прощу себе этого. Эта фотография была сделана в нашем поместье во Франции. До… всего. Мы были счастливы тем летом.       Я не знала, что сказать, но точно знала, что хотела хоть как-то поддержать женщину. Я обняла её за плечи, чувствуя, как она дрожит от сдерживаемых слез.       После того разговора мне даже показалось, что между нами протянулась некая незримая нить. Нарцисса стала чаще звать меня в гости, как-то даже признавшись, что всегда мечтала о дочери, но так и не смогла забеременеть второй раз.       Я тогда не понимала, о чем она сожалела, но теперь точно знаю, что она считает себя виноватой в том, что Беллатриса присоединилась к Пожирателям, чтобы отомстить. Не могу даже представить, как больно было Нарциссе наблюдать, как её старшая сестра падает во тьму.       Драко поначалу кидал на меня подозрительный взгляды, не понимая, как его мать смогла переступить через себя, но вскоре понял, что от нашего общения Нарциссе хотя бы ненадолго становится легче.       В один из дней он остановил меня у двери, когда я уже собиралась уходить из их поместья. Его рука уверенно легла мне на плечо. Я развернулась и поймала его серьезный, но совсем не враждебный взгляд. Он признался, что думал, что мать никогда не сможет оправиться от потери любимой сестры, и общение со мной это одна из тех вещей, во время который он видит на лице своей матери улыбку. Он протянул мне руку, и пожав её, я вдруг почувствовала, что передо мной больше не тот капризный принц, каким он был в школе. На меня смотрел взрослый мужчина, который больше не хочет враждовать, которому дорога его семья. Его благодарность протянула мост между нами, и я тогда искренне улыбаясь ответила, что сделаю всё, чтобы в новом мире не было места старым обидам и ненависти.       -Черт, Джинни, я должна предупредить их, — говорю, едва выговаривая слова.       -Подруга, только не говори, что собираешься туда в таком состоянии? Боюсь, что даже при всем хорошем отношении к тебе, миссис Малфой не оценит такого, — Джинни права, но мне отчего-то кажется, что я в любом случае уже опоздала.       -Ладно, наверное, ты права. Стоит подождать до утра, — сажусь обратно в кресло и с сомнением смотрю, как Джинни снова наполняет наши бокалы, а потом хитро смотрит на меня, — Что?       -О, ничего. Просто теперь я понимаю, почему тебе нравилось проводить столько времени у Малфоев. Нарцисса весьма красивая женщина. Признавайся, ты думала о ней в таком смысле? — мои глаза распахиваются от шока, а потом до меня вдруг доходит, что подруга просто шутит.       -Мерлин, Джинни, ты меня в могилу сведешь, — мы смеемся и выпиваем, а потом кое-как доплетаемся до кровати и засыпаем, не раздеваясь.