***
Амала лежала на кровати, читая одну из книг библиотеки семейства Чаухан. Глаза не воспринимают ничего, кроме строчек, предложений и словосочетаний, которые оказались слишком занимательными. Брови периодически хмурились или удивлённо поднимались к макушке, а могли расслаблено повиснуть над веками, разбавляя лицо улыбкой. Очень растомленная и умиротворённая обстановка. Пальцы аккуратно переворачивали страницу за страницей, потом брали с рядом стоящего блюдца апельсин, кладя в рот. Последнее, что её волновало сейчас, что терпкая бумага станет липкой. Волосы подрагивали от ласкового дуновения ветерка, проникающего в комнату через приоткрытое окно. Прекрасное время провождение. Слова превратились в нечитаемые пятна, комната исказилась, все цвета и формы смешивались в один бешеный водоворот, а нарастающее ощущение падения медленно усиливалось. Басу погрузилась в красную дымку и зажмурилась, боясь, что свежие плоды выйдут не из того места. Живот скрутило судорогой, органы сокращались в размере, кожу окутали миллионы мурашек, кровь полетела по венам со скоростью света, справляясь со страхом и неистовым адреналином. Глаза раскрылись, когда под бёдрами появилась мягкая ткань какой-то мебели, а в поясницу упирались мягкие подушки. Она огляделась и увидела божественно оформленную комнату. Выдохнула и почувствовала, как зародился гнев на Вайша. На удивление даже для самой себя, Амала не свернулась калачиком в ожидание своей участи, а осталась в таком же положение. Нога закинута на ногу, тело закрывали грязная футболка с недавними пятнами от апельсиновых капель и поношенных шортах, что дай Бог, прикрывали ягодицы. А дополняла прекрасный образ нелепая шишка на голове, что в любую минуту развалится. Благо волосы чистые. - Привет. Она вздрогнула и повернула голову на знакомый голос. Встала с дивана и начала с претензий. - Рейтан, мог бы хотя бы предупредить, - недовольно бурчала Басу, брови нахмурились, а руки сомкнулись на груди, показывая всё отрицательное отношение к данной ситуации. - я же выгляжу чёрти как! Он снисходительно улыбнулся на все её ругательства, явно привыкший к несносному характеру. Вспыльчивая, и порой ничего даже делать не нужно, чтобы Амала рассердилась на какой-нибудь проступок. Рейтан сделал пару шагов в её сторону. Величественный, изящный, полураздетый. Иссиня-чёрные локоны спадали по плечам, белые, безусловно дорогие ткани окутывали тело почти невесомо, скрывая лишь то, что явно не нужно видеть бхутам и душам призраков. Он подал руку, а Басу тут же протянула свою в ответ свою. Запястья обхватили мужские пальцы, одновременно нежные и крепкие. Все обиды растворились в щенячьем восторге, когда Вайш медленно склонился над конечностью, а сердце затрепетало детской радостью. Она удивленно приоткрыла рот, ведь он остановился в сантиметре от бархатной кожи и сдержанным шёпотом заговорил. - Ты всегда прекрасно выглядишь. Дыхание на выходе слов лизнуло костяшки. Взгляд снизу верх вызывал бурю эмоций и чувств, которые покрывали щёки румянцем, кончики пальцев лёгкой судорогой, а внутри лилейное тепло. Рейтан аккуратно, с неким трепетом оставил почти невесомый поцелую, сохраняя руку с лёгкой влажностью. Тело, подобно ударное волне, осыпали тысячи мурашек и окутали языки пылкой агонии. Амала смущённо улыбнулась и пригладила вылезшие из пучка мелкие волоски в районе лба, механическим движением попытавшись заправить их за ухо. Посмотрела в глубокие карие глаза, что пробивали дрожью, опустила взгляд на лакомую полуулыбку, ощутила манию прижаться к губам собственными, быстро вернулась к чёрным зрачкам не вызывая подозрений. Он выпрямился, сделал шаг вперёд. Она тоже. Зрительный контакт ни прервался не на миг, носы почти соприкасались. Имей губы собственную жизнь потянулись друг к другу, словно магниты. Притяжение было слишком сильным и нервозным, ведь оба захотели прикоснутся к чужому телу, попробовать вкус мягкой кожи и соединится воедино. Вайш специально сгорбил спину и наклонил голову, чтобы почувствовать близкий контакт, ведь будь иначе, Басу уткнулась макушкой в чужой подбородок. Арку губ словно подожгло от напористого, горячего дыхания, пока она дышала чуть ниже уголка его рта. - Зачем ты позвал меня? Близость совершено не смущала Амалу, наоборот, притягивала, манила и вожделела. Она держалась из последних сил, чтобы не наплевать на всё и прижаться к чужим губам, высасывая все сладостные соки. - Хотел обсудить одну важную вещь, - Рейтан окинул нижнюю часть лица взглядом, выдерживая паузу в несколько секунд. - но теперь нормально у меня не получится. Амала опустила голову в низ. Лицо озарила улыбка, когда она увидела насколько он был возбуждён. Басу аккуратно потянулась вперёд, вовлекая его в поцелуй. Прижалась к чужим губам своими, прошлась языком, напрашиваясь попасть внутрь. Вайш моментально отреагировал, расслабляясь приоткрыл рот, совершил аналогичные действия и прикрыл глаза. Губы медленно здоровались друг с другом, словно в первый раз, пока языки не спешили соприкасаться. Нежные и трепетные движения сводили с ума, заставляя сердце биться чаще, ноги подкашиваться, а рассудок помутнеть от переизбытка ощущений. Подсознательно Амала сравнила двух претендентов на свою руку и сердце. И могла отдать должное, что секс отличался. Наработанные движения были похожими, фактически одинаковые, но содержавший смысл касаний, поцелуев или ритмичных движений, конкретно различался. Рейтан всегда был ласковым и бережным, заставлял каждый нерв утопать в нирване и истоме, а кожу трепетать от нежных прикосновения. От одного взгляда и благосклонной улыбки сердце совершало кульбит чувств, душа грелась осознанием - я любим. Амрит совершенно противоположен - требовательный и пылкий, кожа горела, стимулируя миллионы импульсов затанцевать внутри, там, где останавливалось часть его разгорячённого тела, будь то рука, властно огибающая талию, сильная грудь, к которой заставил прижаться или мягкие губы - всегда горячо, страстно и развязано, а изумрудные глаза заставляли живот скрутится от болезненного спазма, ноги отказывать и мозгом понимать, что он проник далеко, так, что недостать даже самыми колоссальными усилиями. Правда, их связывала одна суть - оба загонят себя в тиски, лишаться сладостных ощущений и эмоций, но заставят свою главную пассию кануть в бездну блаженства, умиротворения и медового бессилия. Они концентрировались на её чувствах, а свои выкидывали глубоко в угол сознания, забывая напрочь, ведь видеть счастливую и удовлетворённую Басу - лучший деликатес для глаз. Ненароком в голову взбрела мысль. Вайш - вечно сосредоточенный и собранный, возбудился от вида коротких шортиков? Ха-ха, не за что не поверю! Она усмехнулась сквозь поцелуй, не понимая, как мозг ещё способен думать. Скорее всего он хотел Амалу, но внешний вид усилил ощущения до наружного понимания. Нежные губы Рейтана аккуратно ласкали её, сминая в плавных движения. Не торопясь он наслаждался, пытаясь распробовать каждый миллиметр блаженных уст. Господи, да он тает изнутри! Упоение, экстаз, перихария - всё мешалась в бешенное месиво смака, заставляя сокращаться все органы до предела, под кожей взрываться тысячи умалишённых импульсов, подобно электрическим разрядам, а в голове нет ничего, кроме истомной пустоты. Вайш задыхался в ней, тонул и поникал, пока губы чувственно, искренне, открыто услаждали его собственные. Весь мир померк на фоне действий и ощущений. Остались лишь они вдвоём, упивающиеся сладостью друг друга. Языки, пробегающие по устам, соприкоснулись. Быстро и невесомо, застенчиво поздоровались, сплетаясь воедино. Рейтан взял инициативу на себя, проник в рот Басу, начиная неспешный танец с чужим языком. Аккуратно и совершенно не навязчиво, трепетно и до краёв нежно, изящно и до дрожи приятно. Он взял хрупкое лицо в свою ладонь за щёку, совершил последние движения и отстранился. Чёрные глаза открылись и пробежались взглядом по лицу, одаряя каждый участок своей порцией упоения. - Прекрасна, - шептал Вайш на судорожном выдохе, хотя не хотелось. Хотелось заменить кислород на мягкий запах топлёного молока и мёда, вперемешку с фруктами, захлебнуться, наполнив лёгкие до краёв и пропустить по венам, чтобы каждой клеточкой и нервом ощущать её внутри себя. Он смотрел в серую радужку, пристально и не моргая, будто видел больше. А Рейтан видел. Видел себя, разгорающееся желание и любовь. Видел, и не мог оторвать взгляда. Видел, и впитывал, словно губка, запоминая каждую эмоцию. Видел, и умирал. Видел, и просто смотрел, ведь знал, что возможно это последний раз. Видел и не мог найти преданности. Оторвался, так и не найдя. Амала улыбнулась, а щёки покрылись краской. Он взял её за руку, сплетая пальцы вместе, поднёс к губам, слегка наклоняясь вперёд, оставил лёгкое и незначимое касание, потянул на себя и повёл к кровати, а Басу следом. Вайш сел на постель, а матрас послушно принял, прогибаясь под весом тела. Аккуратно потянул за руку, придвигая к себя и бережно надавил на поясницу, приглашая сесть на его колени. Она послушно села, огибая ногами мужской торс. В промежность тут же уткнулся возбуждённый орган, заставляя наваждение доходить до пика. Сильные руки подтянули ближе, призывая устроиться по удобнее, мягко поглаживали и легко сжимали, пуская разгорячённые мурашки спине. Амала обвила крепкую шею, напряжённую от нетерпения и желания. Он без предупреждений припал к её шее, которую так удобно подставила Басу, оставляя влажные поцелуи на бархатной коже, проводил языком и изредка всасывал в рот. Трепетно, аккуратно, неспешно. Каждый раз Рейтан целовал её, как в первый, знакомился со вкусом, пытаясь распробовать каждый миллиметр и вобрать в себя все соки. А Амала податливо поднимала голову, моля не заканчивать сладостный процесс. Тёплые ладони поползли вверх по изгибам женского тела, проникли под футболку, заставляя её вздрогнуть от неожиданного прикосновения к животу, а потом потянули за края наверх. Басу подняла руки. Ткань отстранилась от тела, медленно уходя прочь, прошла через голову и сломила неустойчивую гульку на макушке. Волосы рассыпались по плечам, спине и ключицам , скрывая наготу, подобно защитному кокону. Его такой разворот событий не устроил. Вайш взял густую, смявшуюся и волнистую из-за пучка копну локонов, намотал между пальцев и прижал к затылку, создавая самодельный хвост. В помещение стояла прохлада, поэтому после избавления от ненужной одежды она покрылась мурашками, но лишь снаружи. Изнутри грели страсть и вожделение, сопровождающееся бешенной агонией в каждом органе. Ловкие руки бегло расстегнули лифчик, бросив его куда-то в сторону. Когда вставших сосков коснулись горячие ладони, Амала закусила нижнюю губу, сдерживая блаженный стон, а когда он коснулся её губ с пылким поцелуем, голова улетела куда-то далеко. Басу запустила пальцы в как смоль чёрные волосы, слегка натянула, не справляясь с ощущениями и тягучим возбуждением в животе, ноющее от тоскливой пустоты. Рейтан сминал чужие уста своими, всасывал губы, создавая давление, равное красной тряпке для быка, ласкал языком, заставляя слюну из последних сил держаться между их ртами и не вытекать наружу. Они сидели, целовались, наслаждались друг другом, не имея желания уйти. Просто и без обязанностей. В этом была уверенна она. Амала наклонилась в бок и потеряв равновесие упала на кровать, перетянула его за собой, вынудив нависнуть сверху. Вайш склонился над ней, непослушные пряди падали на лицо, мешая наслаждаться любезными взглядами. Тёплые губы опустились на ложбинку между грудей, поцелуи медленно и верно покрывали кожу, заставляя мысли тонуть в омуте дурмана, а тело послушно выгибаться на встречу ласкам. Басу была так увлечена ощущениями влажных касаний, что заметила пропажу нижнего белья, только тогда, когда то оказались в районе коленей. Он отступил на шаг назад, оставаясь лицом над взымающей грудью в дрожащем дыхании, и аккуратно стянул последние элементы одежды. Упёрся коленями между её ног, а руками около плеч, оставил пару поцелуев на подбородке и осторожно вошёл. Медленно и неспешно, стараясь сделать всё как можно нежнее, доставляя максимум удовольствия. Рейтан дал Амале привыкнуть, а после двигался в размеренном темпе, про чувствуя её на сквозь, пока стенки влагалища туго сжимали изнутри. Он кропотливо наслаждался каждой частичкой тела, медленно утопая в эйфории чувств. Наклонился, оставляя смазанное касание на устах. Крепкие руки сжимали талию в виде точки опоры, волосы прядями падали на щёки и скулы, а глаза смотрели в Басу, пристально и неотрывно. Порой кажется, что Вайш получал наслаждение не от мягкий движений и слияние тел, а от её эмоций. Глаза, закрытые в порыве истомы, губы, сладостно приоткрытые или плотно сжатые, брови, стянувшиеся к переносице от напряжения мышц. Но правда была в том, что Амале не хватало этого, хотелось большего. Она бы даже под дулом пистолета не смогла объяснить в чём заключается желание. А заключалось оно в нехватке эмоций, язвительных слов над ухом, грубой хватке и рваных толчках. Сердце косвенно принадлежало другому, стремилось к иным рукам и губам, молило о прочем взгляде и действиях. Подсознательно Басу понимала, что исконно свойственна Дубею, но что-то предательски загоняло эти мысли глубоко в сознание, заставляя поникать под ласками полубога, отдаляясь от реальности. Её руки бездействовали, поэтому она подняла кисть к чужому лицу, бережно обхватила щёку. Из-за движений внизу тело потрясывало, поэтому поцелуи вместо губ попали на подбородок и лишь их краешек. Амала приподнялась на одном локте, чтобы дотянуться до бледной физиономии, но её быстро уложили обратно, с намёком не напрягаться лишними усилиями. Он хотел доставить колоссальное количество удовольствия. В животе завязывался спазм напряжения, который становился всё туже и крепче, но для Басу это было слишком медленно. - Быстрее! - взвизгнула она, не в силах терпеть узел неспешащий развязываться, пока стенки сильнее сжали член внутри себя. Рейтан фактически незначительно ускорился, поэтому Амала раздражённо выдохнула, сжала губы в линию и стиснула зубы, раздвинула ноги шире, стараясь двигаться на встречу, чтобы хоть на миг ускорить трение. Когда оргазм приближался сил толкаться тазом уже не было, поэтому она упала на кровать, вжимаясь руками в простынь. Без дополнительных движений темп замедлился, поэтому Басу страдальчески простонала, задрав голову и уткнувшись темечком в матрас. Если бы он не чувствовал людей, то непременно подумал, что она испытывает высшую точку нирваны и сладостной неги, но почувствовал неладное и замедлился, в попытке спросить почему у Амалы такая реакция. - Нет! Не останавливайся! Прошу! Я почти... Несколько сильных толчков и она утопает в наваждении с головой, отделяясь от реального мира. Басу содрогнулась всем телом, промежность сжалась ещё сильнее, вызывая у Вайша гортанный вздох, невольно выгнулась и впилась ногтями в ладонь через белую простынь. Долгожданный оргазм пришёл резко и неожиданно, заваливая огромной волной каждую клетку. Усталость медленно приходит, заставляя полностью расслабиться и упасть на постель. Он излился на кровать последовательным движение руки по члену, лёг рядом, прижимая обездвиженное тело к себе. Они лежали в тишине, пытаясь восстановить прерывистое дыхание и бушующие эмоции. - Амала, - полушёпотом произнёс Рейтан, обращая её внимание. - Да? Амала перевернулась на другой бок. Взгляды встретились, а носы почти соприкоснулись. - Ты удивительна, - произнёс слишком резко и неожиданно. Хотя подобные слова прекрасно подходили после секса влюблённым партнёрам, она всё же стушевалась, не зная, как правильно реагировать на подобное заявление. Басу с уверенностью на сто процентов могла утверждать, что не влюблена в него и, скорее всего, даже не испытывала симпатии. Да и убеждённая уже большим опытом, что половой акт с Вайшем не самый подходящий для неё. Точнее говоря, Амала не хотела спать с ним. Как бы грубо, жестоко и пренебрежительно не звучало - это так. Рейтан не тот, кому бы она хотела отдаться безоговорочно полностью. - Спасибо, - всё что прошептала Басу в ответ. - Я хочу, чтобы ты была только моей и если ты захочешь - папочка купит тебе пересмешницу, - начал говорить он, смотря в чужие глаза. Внимательно, серьёзно, тщательно считывая эмоции. Он хотел взаимности, мечтал смотреть на Амрита как с высокой колокольни, целовать в губы и понимать, что она принадлежит Вайшу и только ему. - Я подарю тебе мир. Я куплю для тебя бриллиантовое кольцо. Я спою для тебя песню. Я сделаю всё, чтобы ты улыбалась. Амала улыбнулась, пряча за поднятыми уголками губ страх. До неё дошло, что после сказанных слов зародилась неприязнь к Рейтану. Хотелось вылезти из кровати, одеться и не приходить больше никогда. Это было искренни, красиво и до краёв наполнено чувствами, но Басу не хотелось принимать признание. Хотелось вымыть касания с кожи и стереть из памяти предложения. Хотелось провалиться сквозь землю. - Я поняла тебя, Рейтан, - выдавила изо рта. Приблизилась к его губам с очередным поцелуем. Губы уже не казались сладкими и притягательными, кожа бархатной и чистой, а руки, обнимающие её за талию, крепкими и ласкающими. Вайш, конечно же, отвечал, взаимным воздушным касанием.***
Костяшки ударились о деревянную поверхность двери в настойчивом стуке. Амала перевела взгляд туда, мысленно поставив галочку, что сегодня всем от неё что-то нужно, и похоже книгу почитать не удастся. - Войдите, - удрученно прошептала Басу, встала с кровати и принялась ожидать посетителя. В комнату вошла Приянка, держа в руках красную коробку, на губах играла загадочная полуулыбка. Она закрыла за собой дверь, сократила парой шагов расстояние между ними и протянула вещь Амале. Та с интересом рассмотрела её, а потом приподняла бровь в удивление. - Амала, девочка! - радостно восклицала Банерджи. Она сомкнула ладони на уровне груди и принялась причитать балладу о замужестве, которую упоминала по несколько раз на дню, сопровождая это всё подтверждающими кивками. - Тут коробка стояла на крыльце, посмотри, пожалуйста. Вдруг тебе ухажёр какой принёс чего! Басу снисходительно улыбнулась на попытки Приянки, подобно матери, засватать её. Правда, это ужасно раздражало и выматывало, ведь Амала приехала туда далеко не в поисках семьи. Но Банерджи упрямо мотала головой, продолжая твердить об одном и том же. - Я очень сомневаюсь, что это мне. - Ну ты посмотри! - настойчиво упрашивала она. - Посмотри же. Не упрямься! Басу поставила коробку на постель. Пальцы мельком пробежались по торцевой стороне крышки, ощупывая поверхность упаковки. Красный бархат покрывал вещь со всех сторон, и там, несомненно, было что-то дорогое. Чёрная атласная лента плотно соединяла две части между собой, не позволяя открыться. В груди ёкнул не поддельный интерес и интрига, которую она выдала глупой улыбкой и дрожью в пальцах, но Приянка была так увлечена своими сознательными победами, что не заметила этого. Лента была завязана не туго, но крепко, поэтому быстро поддалась и открылась. В ничтожно скорые несколько секунд, которые Амала судорожно стягивала крышку с основания, сердце билось со скоростью света, чуть-ли не проделывая в рёбрах сквозную пробоину. А как бы отреагировал Дубей на подобное поведение и чувства? Усмехнулся самодовольным изгибом губ, пустил едкую шуточку, а потом обнял за талию, рывком прижимая к себе, специально оттягивал такой момент для неё. Басу бы билась, пыталась вырваться, ворчала, для него смешно хмуря брови, совмещая со счастливой улыбкой, потому что не могла противиться чарам Амрита и терпеть упоённые серенады души, потому что ликовала, когда он был просто рядом. И даже сейчас, переворачивая на бок коробку, с целью открыть, она расплылась с нелепой миной, потому что подсознательно умоляла судьбу сделать отправителем Дубея. Бархат сжали напрягшиеся пальцы, а глаза замерли в осознание, уголки стянуло в полукруг, рот приоткрылся. В голове пролетело одно единственное предложение, которое быстро расставило все точки над "i". Амала поняла неприязнь к Рейтану, его не способность удовлетворения и изнывающий от вины мозг. Она была влюблена в Амрита. Причём по уши. Хотелось ощущать его касания на теле, когда они успокаивали или пылко заигрывали. Поцелуи, которые могли чувственно вызывать трепет в душе или впиваться в кожу с зубами, заставляя тонуть в возбуждении. Словах, которые шептали сладкие выражения или язвительные шутки со страстными речами. И, конечно, взгляде, который ставил её превыше всего, возвышая над всеми остальными задачами, всегда, без исключения. Басу встряхнула головой. Такие мысли ненароком завязали огромные узел между ног, который, не будь она слишком горда, помчалась бы резать к Дубею на лоскуты. Губы сжались в тугую линию. Боже, опять всё сводиться к нему! Амала вытащила ткань, которая ничем не отличалась от коробки. Разве что цветом и ценой. Сари расправилось и повисло в её руках мешком, что помялся в пути. Дорогое, красивое и приятное одеяние отражалось в глазах восторгом и удивлением. Оно нежно тёрлось о кожу на пальцах и щекотало колени, с которыми ненароком соприкасалось навису. Фиолетовый - цвет мудрости, силы, величия и власти. Благородной Кшатрийки он идеально подойдёт. Роскошь и амбиции, которыми ты обладаешь в полной мере, он подчеркнёт, олицетворяя твою божественную сущность. Какую? Превосходной правительницы и моей жены. Амрит всегда выхваливал этот цвет и его сочетание с Басу. Ещё тогда он знал, что Вайшу не выиграть в битве за её внимание, сердце и душу. Знал, но давал игре длиться дальше, ведь исход всё равно был предрешён с самого начала. Банерджи ликовала за спиной Амалы. Радовалась, подобно своей дочери и восхваляла Богов за такую награду - поселить под своей крышей потенциальную невесту Господина Дубея. - Ой, девочка! - пролепетала она, растягивая слова на слоги, - Какой красивое! Будто на тебя шили! - Приянка готова была прыгать от радости, хлопая в ладоши, и по всей видимости держалась из последних сил. - А от кого? Тут кулачки сжали обе. Басу, конечно, понимала, что тут даже экстрасенс не нужен, чтобы понять, что Дубей отправил весточку о тоске и влечении, которое в скором времени планирует затмить. Она аккуратно положила Сари на постель, достала визитку и обомлев наглости Амрита, постаралась закрыть коробку как можно менее подозрительнее. Когда Амала мельком, но всё же увидела комплект нижнего белья, вопросов кто это мог быть не осталось. Подтверждая её догадки на бумажке каллиграфическим почерком с удлинением разнообразных завитков в размере и длине было выведено: От А для А. - Это от Амрита, - тихо оповестила Басу хозяйку дома. - Боже мой! Как я рада за тебя, Амала! Это же как тебе повезло с потомком Брахманов посвататься! Мысленно она пыталась не накричать на Банерджи за столь сильную назойливость, объясняя это тем, что живёт в её доме. Поэтому выдохнув, начала: - Спасибо, что принесли, миссис Чаухан. Я бы померить хотела. - Всё, ухожу! - Приянка вскинула руками. Этот жест был наполнен недовольством и понимание одновременно. С одной стороны она хотела бы пообсуждать с Амалой радости прекрасного подарка, но с другой понимала, что лезет не в своё дело, и Басу со своим характером, когда не будь не сдержится, наговорив пару не очень ласковых слов. Но интерес брал верх, поэтому Банерджи нагло навязывала свою радость и бушующее желание знать мельчащие детали. Хотя прекрасно осознавала, что никогда их не получит. Она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Басу снисходительно улыбнулась, благодаря за то, что хотя бы удосужилась запереть вход, а потом ещё и мыслям, что прочла не всё, что было написано в визитке. В три Шехар будет у тебя. Надень это для меня. Губы растянулись до ушей, сердце облилось кровью, а душу сковало нетерпение и пылкое предвкушение. Она прижала записку к груди и посмотрела в потолок, пытаясь сдержать порыв радостных эмоций, подобно маленькой девочке, которой подарили долгожданную игрушку. Чувства плескались через край, намереваясь вытолкнуть ликующий вопль наружу. Амала открыла коробку и бережно взяла бельё в руки. Кружевная ткань забилась между пальцев. Оно было красивым, сексуальным и любимым, ведь Дубей касался его, выбирал, думая о ней. Он хотел удивить Басу и порадовать, зная, какой трепет вызовет этими действиями. Приложив нижнюю часть к низу живота, она примерилась с размером и поняла, что Амрит идеально знал размер. Амала взглянула на часы и осознала, что у неё чуть больше, чем полчаса на сборы, поэтому начала поторапливаться.***
Шехар вёл машину по направлению резиденции Дубеев, пока в отражение окна менялось положение волос, которое так старательно подбирала она. В сердце клокотало предвкушение и интерес от предстоящей встречи, а Басу старательно пыталась его успокоить, ведь скрыть - это самая глупая затея между этой парой. Дубей прекрасно всё почувствует. Несмотря на нервные махинации с непослушными прядями, которые так и норовили спутаться или лечь не так, Амала чувствовала себя превосходно. Сари идеально подошло под размеры и выглядело чертовски сексуальным, ведь Амрит не был бы собой, если бы не купил что-то чересчур открытое и вульгарное. По правде говоря, она была и не против, потому что образ был наполнен горячей изюминкой. Губы, что Басу старательно вырисовывала на протяжении 10 минут, были пот стать блаженному запаху. Терпкий, резкий с ели уловимыми цитрусовыми нотками аромат, который, она была уверенна, понравиться ему. Амала качнулась вперёд, от неожиданности впиваясь в дорогую кожу на сидениях, когда машина затормозила, а потом раздался шум тормозящих колёс, что подминал под себя частицы земли. Она вышла из автомобиля и, задрав подбородок повыше, направилась в величественный особняк перед собой. Гостиная брахманов встретила Басу привычным запахом благовоний, дорогой мебелью и сдержанной обстановкой власти и величия. Она не смогла удержаться и не покрутить головой, оглядывая орнамент и помещение восхищённым взглядом. Каждый раз восторг дизайном налегал на мозг, заставляя понимать, как всё-таки грандиозны и богаты Дубеи. Амала ещё раз поправила волосы и юбку сари, провела кончиком языка по губе, а потом отдёрнула, намереваясь не стереть цвет. Сегодня она хотела оставить следы на чужом теле. Волнение предательски затопило душу, не собираясь уходить прочь. Шехар ушёл в неизвестном направлении, а Басу аккуратно опустилась на диван, обрамлённый шёлковой тканью, закинула ногу на ногу, и принялась ждать Дубея. Взгляд упал на меленькую столешницу перед собой, на которой стояла стеклянная ваза с фруктами. Слишком заманчиво они отбрасывали тень на поверхности и блестели лоском идеальной чистоты. Конечно, ведь их мыли для самой высоко почтительной семьи в Калькутте. Позабыв о приличиях, она бесцеремонно нагло взяла свежий плод в руку. Персиковый сок залил рот своей сладостью и свежестью, мягкая щетина ласкала язык, а мякоть таяла на дёснах. От наслаждения Амала запрокинула голову и закрыла глаза, так это было вкусно. Она откусывала куски, пока руки заволакивала липкая влага. Плевать! Сейчас всё равно, главное, что было лакомо, и волнение уходило на второй план. Тело опустилось на спинку мебели, расслабляясь во вкусе божественного фрукта. Басу шумно выдохнула и промычала что-то нечленораздельное. Послышался скрип отворяющейся двери, а после неспешные шаги, но она не обратила внимание, упиваясь сладостью. Кто-то хмыкнул, после чего реакция проявилась моментальная. Организму даже не требовалось прикосновений, чтобы почувствовать присутствие Амрита рядом. Приятное тепло разлилось под кожей, а душа почувствовала чужое сердцебиение и вожделение. Амала подняла голову слишком резко, выдавая испуг от неожиданности. - Здравствуй, моя Махарани, - полушёпотом произнёс насмешливый низкий голос. Его явно веселила сложившаяся картина, поэтому едкая усмешка не заставила себя долго ждать. Она смотрела в наглые, растянутые в улыбке, губы и глаза, что сверкали горючем пламенем. В груди екнула смущённость и выдали это раскрасневшиеся щёки, а Дубей, конечно, чувствовал волнение, улыбаясь ещё шире. Но Басу быстро собралась, выпрямила спину, вздёрнула подбородок, элегантно положила на колено руку, пока в другой сжимала персик. Он, во всём своём величие, сделал несколько шагов к ней на встречу. Выходил из тени больших стен, подобно хищному зверю, монументально и неспешно, легко склонил голову и посмотрел в глаза Амалы. Пристально и так волнующе. Бархатный костюм, под стать её, огибал стройное, сильное тело. Амрит специально выбрал такой, какой подходил к нему, чтобы быть одинаковыми. Он заранее обозначил всем, что Басу его, давно забронировал и запустил чарующие сети в сердце, глубоко и неизбежно, овладел, подчинил себе без остатка. Взгляд любопытно забегал по скелету осматривая со всех сторон, примиряясь и раздумывая, то ли Дубей выбрал. Получив удовлетворение он хмыкнул, улыбаясь ещё шире, а потом вновь перевёл взгляд в её глаза, ожидая ответа. А Амала сбилась с мысли. Наблюдала, как зрачки бегло пробегаются по изгибам, как эмоции изменяются на несколько ничтожных мышц, как ткань в районе ноги останавливает плавные покачивание от неспешных шагов. Сердце ушло в пятки, а язык врос в нёбо, тело жаждало прикосновений и ласки, а чувства, дикое желание и влюбленная душа пытались выдвинуть разум наружу, заставив повиснуть в сознании невидимым призраком. Она засмотрелась. И поняла это, когда Амрит снисходительно отвёл взгляд, пряча глаз за рядом пушистых ресниц, а губы растянулись ещё больше. Дёрнула головой и почувствовала, как сок сладкого плода потёк струёй по подбородку. Басу было собралась подтереть, как вспомнила кто, как и в какой обстановке перед ней стоит. Намерено медленно прошлась пальцем по коже, перевела на него затуманенные зрачки и облизала, собирая языком нежную жидкость, а после прошлась им по краюшку губ. Они возбуждали друг друга одним лишь взглядом. - Господин Дубей, - она склонила голову в одновременно учтивом и заигрывающим поклоне. Он смотрел. Наблюдал за каждым движение и хотел разорвать чёртово сари. Ещё несколько минут учтивой реплики и сойдёт с ума, не сдержится, возьмёт прямо на диване, даже не раздев - просто задрав юбку и взяв копну шёлковых волос в кулак, не будет держать инстинкты в узде, грубо втесняя в мебель, пока не получит оплеуху, что усмирит вожделенный пыл. По телу прошла дрожь, конечности ослабли, а член налился кровью. Воспоминая взбрели в голову резко и неожиданно, посылая импульсы под кожу, что взрывались и просили, нет, желали, нет, требовали цепкие коготки Амалы и сжимающее изнутри влагалище. Но больше всего Дубей хотел не тело, а её божественную и изощрённую душу. Хотел не вылазить из мыслей, видеть поддержку, доверие и, конечно же, любовь. Искреннюю и чистую, притягательную и до дурмана зависимую, до прения души, когда не рядом, до готовности убить, умереть и померкнуть сердцем, телом или разумом. - Прекрасно выглядишь. - Не без вашей помощи. Рациональный диалог, стремительно перерастал в открытый флирт. Она улыбнулась пошлой, пылкой улыбкой, сексуально впилась в фрукт белыми зубами, что кости задрожали, подобно крыше сносному порыву ветра. Он не смог терпеть. Все органы трепыхались в удушливом ожидании и предвкушение. Амрит усмехнулся действиям Басу, ели сдержал себя, чтобы не броситься и сделал несколько неспешных шагов, сокращая расстояние между ними. Вытянул руку и не смог скрыть лёгкий всплеск дрожи в голосе. - Пойдём. Она вытянула конечность в ответ, а он потянул на себя, помогая подняться, обхватил хрупкую ладонь и повёл за собой. Они шли по длинным, расписным коридорам. А Амала рассматривала стены, покрытые дорогими обоями, как в первый раз, не в силах оторваться. Красивые извилистые изгибы разнообразных линий, расписные узоры в золотых оттенках, что мешались с различными другими цветами, пленяли глаза, подобно цепких сетей, заставляя неотрывно глядеть, восхищаясь их величием. Она всегда завороженно наблюдала, как один изгиб перетекает в другой, не в силах занимать взгляд чем-то другим. Например Дубеем, что быстро шагал в сторону своих покой, в попытке удержать член в штанах. А тот рвался наружу, удушаясь в тугой ткани брюк. Басу за ним не поспевала, запутываясь в собственных ногах от неумения совмещать любопытный взгляд и спешное передвижение, поэтому цепкая, сильная рука быстро перехватило запястье, усерднее утягивая сногсшибательную особу за собой. Рвался так резво и истошно, что уже не обращал внимание на то, что выдавал всё своё желание и возбуждение. Но только внешне. Потому что внутри и Амрит, и она чувствовали, что хотели секса. Хотели с головой скрыться в защитном куполе истомы, хотя бы на время. Хотели забыться друг в друге, чувствуя лишь жгучие прикосновения тел. Хотели быть вместе, подсознательно, конечно, навсегда, но в данную минуту волновали лишь ближайшие события, которые оба ждали с нетерпением. Правда, пока он снося преграды бежал на всех порах, Амала не спешно тащилась за ним. Дубей учтиво открыл дверь даме и она порхая влетела в комнату. Но все джентльменские качества испарились со встречи деревянной поверхности с косяком, оставаясь снаружи. Он одним рывком прижал Басу к стене, припечатывая собственным телом, поудобней устроил руку, установив локоть на уровне её глаз и посмотрел в серую радужку. Расстояние было непозволительно близкое и она почувствовала неудобство. А причина заключалась в заключение свободолюбивого нрава в узкие рамки, в которых Амала не могла просто выдохнуть, не завися от Амрита. Конечно, она не могла утверждать, что ей это не нравилось, и что отношения не приобретали особенный шарм от игр "кто кого главнее", но смущение наводило явное. Щёки запылали огнём, а взгляд затуманило усиливающееся вожделение. Слишком близко. Он смотрел на Басу снизу вниз, на сколько это было возможно. Взгляд бегал от глаз до пышной груди, соски которой успели подняться, подобно вставшим на рассвете солдатам воевать. Или же его члену. Моментально уловил изменение на лице, в виде подлетевших вверх бровей, расширенных зрачков, сладостно приоткрытых губ и раскрасневшихся щёк. Внутренние изменение же заключались в участившимся сердцебиение, которое можно было почувствовать приложив кончик пальца на грудную клетку, сбивчивом дыхании и мурашками по всему телу. Её соски упирались в грудь Дубея, ведь он склонился на одном уровне с чужим лицом, при каждом вздохе, заставляя кожу соприкасавшихся мест гореть приятным жаром, отдавая тысячу импульсов спускаться по телу, подобно колким волнам. - Что... - голос дрогнул, Амала сместила взгляд куда-то в его ключицы. Пыталась выразить гордость и возмущение, но сама стушевалась, покоряясь под взбудораженным пылом Амрита. - что вы себе позволяете?! Вместо рассерженной претензии получился тихий, скулящий вопрос. Плечи невольно сжались, голова опустилась ниже, а зрачки забегали, не зная, куда деться. Хотелось уменьшиться до крохотного жука, провалиться сквозь землю или покориться под его напором и уверенностью. А Дубей наблюдал за каждой дрожащей мышцей, прочувствовал эмоции, что пылали изнутри, и он упивался реакцией, пытаясь не накинуться на неё в тот же миг. - А что? Не нравится? - ехидно усмешка не заставила себя долго ждать, пока зрительный контакт не прерывался. Он смотрел в зрачки, в закрытые веки или ряд полуопущенных ресниц. Смотрел и не мог налюбоваться, готовясь прыгать до облаков, от осознания, что эта особа влюблена в него. Влюблена и предана, раз послала полубога к чертям. Конечно не прямо, но Амрит прекрасно знал, что если Басу хотела бы, то ответила на его предложение моментально, решительно и без капли сомнений. - Нет... Он усмехнулся, какой раз умиляясь её девичий попытке состроить недоступность, ведь прекрасно понимал, что в скором времени сама к нему на шею броситься, сожмёт в тиски любовью и не отпустит до фееричного финала. Знал это, потому что сидел глубоко под кожей, в самом сердце и чувствовал изнутри каждую эмоцию, за столь короткое время выучив наизусть. Смотря в глаза, насмешливая мина медленно перетекла в блаженное лицо, всматриваясь в серую радужку. Залезал глубоко в душу и упивался красотой, силой, преданностью. Пальцем аккуратно поддел прядь шёлковых волос, убирая за ухо. Пробежал по раковине, нежно жал мочку, а потом провёл по скуле. Глазами точно очерчивал траекторию собственных движений, вновь возвращаясь к глазам. А у Амалы сердце запело, начиная биться в трепетном восторге, от того, как смотрели на неё зрачки, обрамлённые зелёным цветом и какую чувственность вкладывали во взгляде. Всякой клеточкой кожи ощущала каждой касание и наслаждалась, впитывая, подобно питательной энергии на остаток жизни, медленно и не спешно наполняясь с головы до кончиков ног. Она бы хотела, чтобы Дубей не знал, какие чувства вызывает в ней, не знал, как смущал и возбуждал одновременно. Но это было зря, ведь Басу прекрасно чувствовала его самого, и его сокровенные желания. А он желал её. Палец скользил по коже, оставляя после себя следы разгорячённых мурашек, прошёлся по краюшку губ и скатился на подбородок, заставляя задрать голову выше. А она, загипнотизированная сладостными движениями, приоткрыла губы и посмотрела в глаза. В них плясало изумрудное пламя предвкушения и вожделения, готовое перелиться в руки, забирая себе без остатка и права выбора. Амала мысленно поставила отметку, что Амрит имел способность не двигать глазами. Если брови, губы или нервы лица сменяли различные выражение, то те совершенно не двигались и не менялись под расположение других частей. Он наклонился, готовясь расцеловывать нежную кожу, но остановился буквально в миллиметре, посмотрел в зрачки, что увеличились до предела и одарил ехидной ухмылкой. Оставил касание на подбородке, внимательно наблюдая за реакцией, а потом увидев смятение и не способность рационально мыслить, опустил взгляд на собственные действия. Опять задел уголок губ, которому ни как не мог дать покоя, прошёлся по скуле, поцеловал в ухо, ударной волной отбросив чмок по её осознанию, и закончил свои действия под мочкой. Горячее дыхание обожгло нежную кожу на шее, а бархатный низкий голос прошептал тихо, протягивая каждый слог, заигрывающее предложение. ⁃ Уверенна, что не нравиться? - маняще и притягательно, так, что тысячи импульсов взорвались в каждой клетке. ⁃ Н-нет, - а сама голову выше поднимает, мысленно моля, чтобы закончил все разговоры и продолжил. Чтобы оставил чёртову привычку дразниться и взял силой, ведь тогда придётся подчиниться, не имея права на возражение. Но гордость верх берёт. Гложет клокочущее самолюбие и не позволяет отдаться, заставляя терпеть, судорожно сжимая ладонью ткань сари. Будет биться до последнего, пока эмоции не возьмут верх, и не заставят самой кинуться сильные объятья и страстные поцелуи, - не нравиться. А Дубей всё усмехался, ведь бессмысленное выделывание только оттягивало долгожданный момент соединения. Поцеловал косточку за ухом, вниз не спеша двигаясь. Прошёлся языком по набухшей, от мучительного напряжения, венке. Укусил, невольно заставляя Басу вскрикнуть и уцепиться за сильное предплечье, сжимая ногтями кожу. А он быстро подхватил обе её руки в ловушку, сцепляя над головой. Свободную завёл за талию. Амрит заставил Амалу встать на мыски, ведь спиной прижимал к стене, задавив телом груди, а таз прижимал к паху за талию. Но она, в свою очередь, не обращала внимание на неудобства, поглощённая процессом. Погрузилась в влажные касания губами, укусы зубов и поглаживания языком, что балансировали с болью и наслаждением. Он отстранился, заставляя мысленно взвыть от потери тягучего тепла на шеи, поднял руку с талии на выемку ключиц. Отогнул край сари и усмехнулся. Боже, почему он так смеётся с неё каждый раз?! - Надела всё таки, - усмехнулся и посмотрел в глаза, - а сейчас возмущаешься? Знал ли Дубей, что Басу наденет чёртово бельё? Безусловно. Знал, что сейчас сгорает от нетерпения? Естественно. Знал, что её игра прекратиться в течении нескольких секунд? Был уверен. Резко заводит руку за спину, заставляя ткань сари вновь прижаться к груди стягивающей резинкой. Отпускает запястья, другую конечность обвивая вокруг талии. Амала даже не успевает подумать над ответом, оказываясь прижатой всем телом к нему, а губами соприкасаясь с чужими. От удивления раскрывает итак приоткрытый рот, давая возможность проникнуть языком, властно беря инициативу. Руки безвольно повисли вдоль туловища, пока мозг пытался понять происходящее. Понадобилось несколько секунд, чтобы восприятие пришло в голову. Что делать? Оттолкнуть? Не позволит, да и не сильно хочется. Ответить? А вот этот вариант так и тянет на осуществление. Не отстраняется, также бездейственно прижимаясь к чужим губам и позволяет ласкать во рту собственный язык. Терпит, судорожно и мученически. Терпит, пока руки дрожат от бездействия и между ног натирает прижавшийся вставший член. Терпит, пытаясь сдержать улыбку от того, что Амрит начинал терять контроль. Терпеть становиться не возможно. Сдалась. Не выдержав, гордость уходит на второй план, пока эмоции берут всё в свои сети. Обвивает руками шею, одно запуская в волосы. Начинает отвечать на поцелуй, спутываясь в бешенном ритме с чужим языком, страстно, развязано, до бурлящей от рьяного огня крови. Оттягивает вьющиеся локоны назад, забываясь в его пылкой власти. Из головы выбило все мысли, оставляя только умопомрачение и бешенное биение сердце, что вырывалось из груди. А Дубей ликует. Кусает за нижнюю губу, в отместку за колющий спазм в голове, зализывает обилием слюны, а после отстраняется. - Наконец, сдалась. А у неё глаза затуманены пеленой безбожного вожделения, кроме него перед глазами ничего и не видит. Плевать на едкие комментарии и насмешливую улыбку, хочется быть ближе, ближе, ближе... Сжимает копну на затылке, притягивает к себе, не желая отвлекаться на разговоры. Действия наполнены животным влечением и сатириазисом, который сдерживать уже нет сил. Чувствует, как желание Амрита усиливается от напора действий, как усмехается давлению и даже не думает противиться. Вот теперь Басу понимает, чего не хватало в сексе с Рейтаном - дикой страсти действий. Нежность, которая совершенно не подходила, можно было назвать скромным, изящным трахом. А сейчас, когда не сдерживаясь, смазано целовала чужие губы, понимала, что занимается любовью. С любимым человеком. Он подхватывает руками пышные бедра, а она, будто в такт, огибает ногами сильные торс. Рука перемещается на шею, ухватываясь на Дубее, пока на ягодицах появляются полукруглые следы ногтей, а вставший член точно упирается в промежность. Боже, если ткань порвётся, то он по отточенному пути войдёт внутрь! Волосы намокли от пота и прилипли ко лбу, но Амала заботливо заводит их назад, прижимая ладонью к его темечку. А он переносит хрупкое тело на постель, нависая сверху. Отстраняется, пытаясь сдержать рваные вздохи. Она, трясущимися рука, начинает расстёгивать костюм Амрита, но чёртова ткань не подаётся, подобно непосильным оковам обернув пуговицу. Он отводит пальчики Басу в стороны, нежно целуя в костяшки. - Я сам. Крепкие ладони с лёгкостью избавляются от ненужной одежды, откидывая ту куда-то на пол. Переходит на неё, что с упоением наблюдает за каждым движением. За тем, как быстро расстёгивает пуговицы, как ловко смахивает одежду с тела, как кидает на пол, ненароком напрягая мышцы на руках. Сари треснуло, но не порвалось, когда Дубей судорожно пытался стянуть ткань с корпуса. Не смотря на быстрые, нетерпимые действия, делал всё с вышей степенью аккуратности, чтобы ненароком не сделать больно. А Амала не сдерживается, проводит пальцем по упругому прессу и закусывает нижнюю губы. Он усмехается, осматривая нагое тело и смущает проницательным взглядом. - С выбором не ошибся, - шепчет и, сам того не замечая, незамысловато кивает. Наклоняется, целует в ложбинку меж грудей, а потом ниже, ниже, ниже... Руками упирается у её головы, пока там танцуют свой танец разгорячённые извилины, что здраво работать вовсе не планируют. Басу меркнет, медленно, трепетно, утопая, готова отдать жизнь за Амрита, убить и поникнуть. Лишь бы был рядом и никогда не уходил, лишь бы давал свою защиту, поддержку и любовь... Любовь? Любовь. Я люблю его. Прошептала и почувствовала утвердительный удар сердца. Она больше не пойдёт к Вайшу. Уверенна? Уверенна! На сто процентов? Заткнись уже. Закинула голову, блаженно выдохнув. Улыбнулась, ведь осознала, что так и должно было быть, что он знал об этом, гоняя всё по своей, хорошо просчитанной, игре. Шумно выдохнула, когда влажный язык прошёлся от пупка до начала узорчатой ткани, руки переместились на талию, огибая изгибы до бёдер, поддел резинку трусов и потянул вниз, избавляясь от ненужной одежды. - Раздвинь... - сбивчиво говорит, потому что кислорода критически не хватает. Воздух спёртый и влажный, а пылкое сердцебиение и возбуждение играет дополнительную роль. - раздвинь ноги шире. Амала послушно раздвигает конечности. Дубей опускается вниз и проходит языком по мокрым складкам, совсем невесомо задевая клитор. Но даже это способствует мощной ударной волне по всему телу, из-за которой она выгнула спину и сжала в руках простынь. Удовлетворённый реакцией, он наклоняется и совершает новое касание, более интенсивное и нажимное. Начинает ласкать изнутри, вырисовывая только ему известные узоры. А Басу тлеет, подобно зажжённой сигарете, растворяясь в неимоверном наслаждении. Рейтан так не сможет. Ха-ха! Даже сейчас, полностью отдавшись ему, ты всё равно сравниваешь их? Тело горит, а каждый орган запылал в агонии. Лоб покрылась испариной, волосы разлеглись на подушке, зубы почти до крови зажали язык. Напряжение в бешенном темпе росло и она понимала, что долго не протянет. Жар окутал с головы до пят, заставляя каждую клетку онеметь и изредка подрагивать, подобно маниакальным судорогам. Температура подпрыгнула до сорока градусов и отдавалась стрелам отбивающим по стенкам сознания, а падать обратно не хотела. Сердце колотилось с неимоверной силой, проделывая в рёбрах дыру. Оно могло выскочить и убежать в огромный особняк? Нет, только запрыгнуть к нему в руки. Забыла? Оно уже это сделало. Амала тихо застонала, когда язык вновь коснулся клитора, а потом комнату окутал вскрик, ведь в лоно вошли два пальца. Она умирает! Нет, нет, нет, ещё рано, сначала заставь его засунуть член в собственную вагину! Уверенна, он справиться без моей помощи. Амрит быстро двигал пальцами и нежно водил языком, мешая ощущение в бурный коктейль смака. Он доводил до эйфории, заставлял померкнуть, забыть обо всём, кроме желанного чувства между ног и вынуждал мучено извиваться в нетерпении, недостатке и голоде. Ей было мало пальцев Дубея. Хотелось его всего. - Хватит мучать меня! - Басу не узнала свой голос. Вместо привычного, серьёзного и часто менторского звучания, отобразился животный вскрик сумасшедшей неудовлетворённой самки, что в бешенной истоме неведенья хваталась за спасательный луч гармонии. Приподнял голову и изумился. Вставшие соски подрагивали из-за сбивчивого дыхания, между грудей стекала капелька пота, медленно двигаясь к пупку, губы приоткрыты, ресницы дрожат, щекоча под глазные впадины, волосы рассыпались в разные стороны, щёки раскраснелись, руки плотно впились в кровать. Невольно он сравнил её с дивадаси, которая боялась лишний раз пискнуть, не то что высказать претензии. Та скорее являлась маленьким шариком, в который Амрит выпускал эмоции. Если Амала была источником любви, неизведанного наслаждения и самая главная сладость, то Яшви просто являлась объектом жестокого и буйного секса, когда он мог трахаться на высшей ступени собственного удовольствия. Она была источником душевной сытости, сердечного восхищения и мандража тела. Басу сводила с сума, забивая мысли своим присутствием. Дубей мог вечно на неё смотреть, слушать, спорить, касаться, обсуждать, заботиться, усмехаться и... поглощать внутренние ощущения. Он был счастлив, когда радовалась Амала, разрывался, когда чем-то терзалась или влёкся, когда проявляла заинтересованность. Знал наизусть, как отреагирует на слова и действия, знал о чём думает и гложется. Амрит был соединён с ней морально и физически, с головы до кончиков пят, с мозга до кишок. Целиком и полностью. - Что уже не можешь терпеть? - усмехнулся, подогревая наваждение и изнывающую промежность. Басу проникла пальцами в волосы и сжала, потянув на себя. Он вынужденно упёрся локтями около её талии, стерпел болезненный спазм на затылке, и усмехнулся. Она прижалась к губам Дубея, горячо и смазано поцеловав, а потом обхватила ногами талию, скрестив ступни между собой. Попыталась перевернуть их местами, но смогла только завалиться на бок, потому что он упёрся рукой на кровать и предотвратил обмен местами, наклонился к лицу и прошипел в приоткрытые уста: - Даже не думай. - Не нравиться когда я на тебе прыгаю? - едко, игриво, вызывающе. Закусила нижнюю губу и раскрыла глаза до максимума. Зрачки плескались развратом и вожделением. - Предпочитаю быть сверху. Амрит стянул с себя остатки одежды. Амала расстегнула лифчик. Упала на спину и подняла руки, чтобы чужие быстро стянули его, кидая к остальным ненужным в данный момент вещам. Одним резким движением развёл ноги в стороны и вошёл, а она забыла как дышать. Вставил наполовину, дал привыкнуть и начал делать поступательные движения медленно и плавно. Покачивался бёдрами вперёд-назад, задавая темп. Басу впала в эйфорию, раскрыв рот и не сдерживая громкие, протяжные стоны, в ритм его сбивчивым вздохам. Невольно стала двигаться вперёд, увеличивая трение, запрокинула голову назад. Дубей опустился в низ, осыпая шею быстрыми поцелуями, наращивал скорость движения, пока стенки влагалища туго сжимали изнутри. Закусил нижнюю губу, блаженно быстро задышал ей в ключицы, хотя кислорода критически не хватало. Воздух покинул их ещё давно, оставив лишь запах потных тел и выделений. Склонился ниже, укусил за сосок. Она вскрикнула и вцепилась в чужие плечи, оставляя полукруглые следы ногтей. Он сдавленно прошипел, схватил Амалу под колено, разводя ноги шире и ускорился ещё сильнее. Изголовье кровати с ритмичным звуком забилось о стену, подушки попадали на пол, холодные ветер из открытого окна обдул тела, комната наполнилась звуками характерных шлепков и женских стонов. - Амрит! Сильнее сжала пальцы, невольно попыталась свести ноги, но их удержали, лоно сжалось сильнее. Амрит издал хриплый рык, двигаясь ещё быстрее. Пару толчков и оба утопают в истоме. Она содрогается всем телом, выгибается дугой, пока сладостная нега расплывается по телу, сверлит взглядом потолок и пытается восстановить дыхание. Вздох первый. Лёгкие не принимают кислород, отторгая необходимое ради аромата вишни и шоколада. Задыхаются, но не позволяют дышать размеренно и спокойно, только рваные глотки. Вздох второй. Тело бьёт дрожь, органы утонули в агонии. Невозможно пошевелиться, всё вокруг померкло. Кожу заливают перемешанные жар разгорячённых ощущений и холод буйного сквозняка, подобно лихорадке. Вздох третий. Перед глазами крутится потолок, вокруг всё померкло и ушло на второй план. Неинтересно где одежда, смотрит ли он на нагое тело, слышал ли кто-то стоны. Абсолютно плевать. Вздох четвёртый. Рваные поступательные движение скручивают вагину в болезненный узел, отражаясь лезвиям по желудку. Вжимается в измятую простынь, задирает голову до удара о деревянную поверхность изголовья. Вздох пятый. Умиротворение залезает под кожу, облизывая языками приятной слабости и мышечного истощения. Член выходит из расслабившейся промежности. Блаженная улыбка взбирается на лицо. Дубей излился на живот Басу и обессилено упал рядом, прижимая к себе за талию. Расслабились, накрылись и лежали, растворяясь друг в друге. Теперь можно и умереть. - И если пересмешница не будет петь, а кольцо сиять, - утомленный бархатный шёпотом начинает говорить над ухом, заставляя поднять глаза вверх. Руки нежно гладят по плечу, а голова начинает вспоминать похожие слова. - я сломаю этой птице шею. Я вернусь в ювелирный и заставлю продавца съесть каждый карат. Смотрел в потолок и тихо шептал, как будто ничего важного. А она вспомнила. И пересмешницу, и кольцо. Сердце разделилось на две половины. Одно трепетно ждало продолжение, ожидая часа, когда сможет выкрикнуть уверенное согласие, другое - рассердилось, ведь даже в такой момент Рейтан смог влезть своим ненужным присутствием в их нирвану. - Что? Одним резким движением он нависает сверху, упираясь на локти, зажимает тазом тело, наклоняется к лицу. Амала отворачивает голову, вжимаясь лицом в подушку. Амрит выдыхает в скулу, опаляя кожу горячим потоком воздуха, а место моментально начинает гореть, посылая мурашки по спине. Возбуждение вновь нарастает, не успевая отдохнуть от первого раза. - Будь моей, Амала, - говорит, и проводит язычком по углу лица, доходит до уха и шепчет: - Всегда, везде, постоянно. Молчит, судорожно дышит, слишком резко, неожиданно, приятно. Страсть переросла в трепетную нежность, которую хочется глотать, впитывать и присвоить. Да! Да! Конечно да! Поднимает руку и хватает мужской подбородок, сжимая ногтями кожу. Смотри в глаза и видит всё, что хочет. Искренность, тяготение, пассию, влечение, филию и надежду... Нет, надежды нет, он уверен в ответе на сто процентов. Знает, что сердце, душа и рука исконно его, с самого рождение до самой смерти. Только Дубея. - Хорошо, - пока внутри разъярённо прыгают чувства, рот говорит сдержанно и неторопливо, - Обещай, что больше не взглянешь не на одну женщину. Пальчики сильнее сжали подбородок. Знает, что не взглянет, знает, что нужна только она, знает, не уйдет и её не пустит, но хочет услышать обещание, хочет слова произнесённые в слух, хочет удовлетворить собственное сердце. Он усмехнулся, рывком прижимаясь ближе. Глаза невольно раскрылись шире, губы дёрнулись, а хватка ослабла. - Обещаю, - прошептал, задевая губами сладкие, приоткрытые уста Басу. Она быстро приходит в себя, вновь натягивая ехидную улыбку на лицо, - Обещай, что не пойдёшь больше к Вайшу. Понимает, что чувства настоящие, но всё равно хохочет душой на разрыв. Как же нравиться наблюдать, что взрослые мужчины, один который полубог, играют в глупую игру за её внимание, пытаясь доказать кто лучше. Лезут вон из кожи, удовлетворяя физически и морально, лишь бы фундировать эго. - Обещаю. Миг. Сливаются в поцелуе, подтверждаю сказанные слова, связываясь навечно во едино, подписывая договор в верности и любви. Секунда. Амала обвивает руками шею, Амрит запускает пальцы в волосы и сжимает бока до покраснение. Вечность. Тут говорить нечего. Они вместе, и у них кучу времени друг на друга. Крепко, надёжно, неминуемо; сладостно, пылко, вкусно; чувственно, тягостно, любострастно; упоённо, самозабвенно, экзальтированно; до умопомрачения, до дрожи во всём теле, до постоянного сатириазиса в душе.