Детективное агентство "Штольман и Селезнев". История вторая. Путешествие.

— Нам нужно туда попасть! — пояснила Софья, нетерпеливо меняя дневное платье на тёплый костюм для катания на коньках. Этикет порой бывает весьма утомителен: приходится переодеваться по десять раз на дню. Хорошо хоть послевоенное время внесло свои коррективы и на многое стали смотреть проще. — Осмотрим всё внимательно! — Там все перегорожено полицией, — заметил Павел, застегивая кожаную куртку. — И весьма подозрительно будет, если мы станем среди бела дня исследовать место, где нашли труп. Соня недовольно поморщилась. — Тогда пойдём туда ночью! — постановила она. — Ночью? — скептически поднял бровь Павел. — На закрытую лыжную трассу, где сам чёрт ногу сломит? — У тебя есть фонарик, — беспечно пожала плечиком Соня и широко улыбнулась. — Нам надо туда попасть! Поэтому мы туда пойдём! Она забросила коньки на плечо и направилась к двери. Селезнев покачал головой и пошел за ней. А он-то думал, что рассказы Якова Платоновича о ночных путешествиях на кладбище — это преувеличение! Ну что же, видимо, пришел и его черед. С тех пор, как Софья и Павел встретились после того, как добывали свою часть информации, прошло пару часов. Селезневы успели пообедать, отдавая должное альпийской кухне. Пирог «Холера» с картофелем, луком пореем и яблоком, канедерли с бульоном с портвейном и запечённый абрикосовый крем оказались необыкновенно вкусными. Павел даже испытывал некоторые угрызения совести оттого, что он питается с большим изыском и получает от еды удовольствие, а люди в столице всё ещё не могут добыть достаточно хлеба. Единственным, что удерживало его от окончательного самоедства, было осознание, что Соня на таком рационе поправится и наберется здоровья быстрее, чем дома. За обедом (они пришли в ресторан довольно поздно, поэтому были практически одни в зале) они обсудили то, что смогли узнать. Софья внимательно выслушала мужа и задумалась, ковыряя вилкой зажаристый мясной шарик. Вот, значит, как. Значит, не две женщины не смогли найти свои украшения, а три, ведь, если верить словам Ангелины, то огласке придавать этот случай она не стала бы. А, может, их еще больше? — А ты уверен, что она была искренней? — спросила наконец Соня. — Да, — подумав пару секунд, ответил Павел. — У Ангелины дрожали руки и сильно стучал пульс, когда она рассказывала обо всём. Это очень её волнует, в этом сомнений нет. Думаю, она говорила правду. — Ты держал её за руки? — прищурившись, спросила Софья, которая, как любая женщина, вычленила из слов мужа то, что ей казалось самым важным, и зациклилась на этом, не обращая внимания на остальное. Мысль о рододендроне и комьях грязной земли внезапно перестала казаться дикой или смешной. Павел, как любой мужчина, немедленно понял, что любой ответ сейчас будет неверным, поэтому счёл за благо сказать правду. Другого варианта у него всё равно не было, ведь в зеленовато-льдистых глазах его жены, так похожих на глаза его шефа, замаячили ночные закапывания трупов в близлежащих ельниках, меткие выстрелы с близкого расстояния и что-то еще похуже. — Да, — кивнул Павел, собравшись с духом. — Нужно было её успокоить. Соня воткнула десертную вилку в абрикосовый крем и процедила, с трудом взяв себя в руки: — Хорошо. Хорошо больше смахивало на «как ты посмел?» или даже на «ты за это поплатишься!», но Павел решил больше судьбу не испытывать и промолчал, проживая сейчас весьма странное чувство удовлетворения. Некоторое время они сидели молча, и Селезнев вдруг понял, что ревность жены ему приятна. Он точно знал, что ревность не делает человеку чести, а ревность без причины может в принципе стать поводом для оскорбления, но сейчас все постулаты морали оказались повергнуты зажигающимися искорками самолюбия под грудиной. Она его ревнует, да! Не он её, как обычно, а она его! Вот так-то! В номер Селезневы возвращались также в молчании, но Соня в конце концов не выдержала и рассказала о том, что узнала. Пришла очередь Павла задуматься о том, что же происходит. Получалось весьма любопытная картина. По дороге на каток (а именно туда потянула мужа Софья, чтобы получить следующую порцию информации) они обсудят всё ещё раз, чтобы убедиться, что они пришли к одному и тому же выводу. Пока всё было слишком запутано.