Детективное агентство "Штольман и Селезнев". История вторая. Путешествие.

Пётр Булатов очнулся оттого, что кто-то рядом монотонно бубнил. Голова раскалывалась, правую ногу он не чувствовал. С трудом открыв глаза, он обнаружил, что находится к каком-то из коридоров отеля, на первом этаже, судя по всему. Булатов был привязан к стулу, а бедро опоясывала какая-то тряпка, залитая кровью. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы вспомнить, что случилось. Нога внезапно перестала ощущаться, как чужеродная вспухшая колода, и шибанула пульсирующей болью так, что Пётр немедленно взмок и едва сдержался, чтобы не подать виду, что он очнулся. Селезнев. Выстрелил, гад! Надо же, хватило духа, да еще так незаметно, прямо через шинель. Зубы ему заговаривал, тянул время. Если бы не он… Булатов вдруг похолодел! Папка! Где она? Если он не принесет её, то… впрочем, положение и так незавидное. Уже не скрываясь, Пётр вскинул было голову, но его затошнило от боли. Нога пульсировала так, что в глазах двоилось. Ни разу в жизни в него не попадала пуля, поэтому он не мог и представить, насколько это больно. Сфокусировавшись, он увидел ненавистного ему Павла, который перебирал с каким-то усатым мужиком листы в его папке. — Не может же человек в здравом уме устроить такое ради списка участников реконструкции провинциальных городков и сметы на закупку песчаника и металла! — качал головой Марсель. — А здесь больше ничего нет. — Шифр, без сомнения, — кивнул Павел. Выглядел он потрепанным и грязным, со злорадством подумал бы Пётр, если бы ему не хотелось сейчас выть в голос. — Надо только понять какой и сделать расшифровку. — Сядьте, Павел, — проговорил Марсель, который видел, что стоять Селезневу было нелегко, он еще глубоко процарапал плечо, покуда лез через окно во второй раз. Когда он появился из бокового коридорчика, взмыленный, сосредоточенный, с раненым на спине, солдаты были удивлены. В подсобные помещения послали часового, пострадавшего приняли на руки, покрепче перевязали рану и, узнав, что он преступник, а не невинная жертва, усадили на стул, обездвижев. Все были настороже, потому что несомненно нужно было ждать гостей. Выстрел во дворе был слишком громкий. Повстанцы однозначно придут посмотреть, что там случилось. Могут и до этой галереи дойти. — Нет, я не могу, — покачал головой Селезнев, который жалел, что ему пришлось выстрелить и спасать свою жизнь. Это лишило их преимущества. Они раскроют свои позиции и им придется принимать бой, а это совсем не тот расклад, который их устроил бы. Теперь придется играть с теми картами на руках, которые выпали по воле случая, как говорил Яков Платонович. А если нет козырей, придется выкручиваться. — Неужто этот субчик и в самом деле подстрекал этих безумцев на бунт, чтобы провернуть что-то такое? — снова усмехнулся Марсель. — Что же он, как этот, как его? Из сыщика этого? А, Мориарти, что ли? — Это вряд ли, — покачал головой Павел. — Если бы он был в роли зачинщика всего этого, то вряд ли оказался бы в гуще событий, скорее сидел бы где-нибудь поодаль и наблюдал, находясь в безопасности. Так что, нет, скорее исполнитель воли Мориарти, коль уж нам угодно говорить образами. Пётр вскипел, несмотря на то, что боль донимала его со зверской силой. Что может понимать этот вечный праведник? Никогда не сделал ничего вопреки, никогда не вставал ни у кого на пути, всегда принимал всё, как должное. Тьфу, и ему еще говорить о том, кто из них исполнитель?! Ох, как же он его выводил из себя. — Что в папке, Петя? — спросил внезапно Павел, и Булатов с удивлением понял, что тот понял, что он в сознании. — Ради чего всё это? — Я не такой дурак, чтобы тебе об этом сказать, — ответил Пётр, с удивлением обнаружив, что слова вырываются из горла хрипло и сдавленно. — Посмотри, что творится! — проговорил Селезнев. — Люди умирают, город в панике, власти несомненно введут сюда войска. Неужели это того стоило? Он не думал, что это сработает, но еще надеялся достучаться до того Пети Булатова, которого он знал в детстве. Тогда он тоже не считался с тем, кого мог задеть, но по крайней мере совесть у него хоть какая-то была. — Тихо! — вдруг сказал военный, который стоял в конце коридора и наблюдал за двором. — Всем вниз. Кто-то идет. Их довольно много. Все немедленно замолкли и приготовились. Павел засел у окна, чтобы его не было видно, но он мог наблюдать за улицей. Солдаты рассредоточились по коридору и заняли наблюдательные позиции. Один из мужчин зажал рот Булатову и прижался к стене. Пётр, однако, решил, что это его шанс. Как только трое повстанцев с винтовками в руках появились во дворе, он укусил своего охранника за ладонь и заорал, что есть мочи, стараясь показаться в оконном проеме: — Я здесь! Здесь! Помогите! Мужчины во дворе непонимающе уставились на окна коридора, и это дало Павлу и его товарищам пару секунд форы. Солдаты начали стрелять. Одного из нападающих убило сразу, а вот двое других сумели сориентироваться и спрятались за постройками. Павел чертыхнулся. Вот теперь начались настоящие проблемы. Теперь времени у них не осталось. Сейчас здесь будет половина отряда повстанцев, и небо всем покажется с овчинку.