Больше смерти

Я мельком глянула на цифры на экране: час ночи. Если завтра опять материализуются какой-нибудь акудама, то мои сутки заслуженного отдыха закончились, и меня вполне имеют право вызвать на дело. Но тут нарисовался новый вопрос… Куда уложить спать Маньяка? - Мистер Маньяк, у вас есть где переночевать? – спросила я, на всякий случай вспоминая, где у меня припрятан дополнительный комплект постельного белья. - Конечно, мой ангелочек! – радостно воскликнул акудама, и я, не подозревая, что меня ждёт, стала готовиться ко сну. Включила звук на телефоне, чтобы сразу услышать вызов, переоделась в белую сорочку до колен, наплевав на пятна крови и помятый вид домашней футболки (домашняя же), легла спать. Проснулась через некоторое время от скрипа матраса. Только скрипел он вовсе не подо мной, а под весом рослого мужчины. - Вы же сказали, что вам есть где переночевать, - сонно пробормотала я, готовясь вставать и таки соорудить ему спальное место. - Разумеется. Нет места удобней, чем рядышком с моим ангелочком, - произнёс он так, будто очевидные вещи говорил. Я застонала, понимая, что на отдельное спальное место он не согласится. Потому просто вжалась в стену и легла к акудаме спиной. Кровать была безусловно узкой, но между нами двумя место всё же оставалось. Сантиметров так пять. Ощутила, как массивная ладонь легла мне на живот, насильно притягивая к себе. До полупрозрачности тонкая ткань пропускала холод его пальцев, так же опаляя теплотой моей кожи его руку. Сон как рукой смело. Мне в затылок довольно сопели и щекотали дыханием кожу. Я лежала с распахнутыми глазами, едва сдерживая порыв заорать. Ну, он хотя бы лёг спать в одежде… Нет, это вовсе не Маньяк. Это просто большо-ой плюшевый мишка. Пытаясь себя в этом убедить, я и не заметила, как заснула. Снилось что-то серое, мрачное и страшное. Моя работа, наполненная ужасом и болью. Тошнотворный запах трупов и Маньяк, измазанный в крови. Мёртвое посиневшее тело матери с закатанными глазницами в измазанном алым одноразовом халате, с окровавленными зубами и изуродованным лицом. Я ощущала, как встаёт в горле ком, как боль иссушает изнутри, клоком чёрного дыма осев в груди. Я пыталась закричать, чтобы меня заметили и наконец сказали, что всё это ложь и не по-настоящему, но никто меня не слышал и не замечал. Тогда ощутила, как меня кто-то перевернул на спину и слегка тряс за плечи, что-то взволнованно говоря. - Мошенница, милая Мошенница, проснись! – просил акудама, тревожно вглядываясь в моё лицо. Я приоткрыла глаза. Из-за пелены слез могла разглядеть лишь белое пятно перед собой. Меня колотила мелкая дрожь – остатки кошмара не успели улетучиться, и я по прежнему воспринимала его за реальность. - Мой ангел, тебе просто приснился плохой сон, - говорил он, держа моё лицо в ладонях. Наконец, ели справившись с собой, кивнула, пусть перед глазами по прежнему стоял образ покойной матери. Только был один нюанс – всё, что мне приснилось, не просто разыгравшееся воображение. Всё это действительно произошло и было вполне реально. «Получается, моя жизнь – мой самый худший кошмар», - приходя понемногу в себя, закрыла лицо руками. Ну почему меня просто не могли оставить в покое на том каменном кресте, просто дать мне умереть как всем нормальным людям? Моя смерть мне казалась такой правильной – во имя справедливости, ради спасения чужих жизней, ну а что теперь? Да лишь одиночество, монохромность и страх. - Ты кричала во сне, - заметил акудама, поглаживая мою щеку. - Прости, разбудила? – уточнила я, с опаской поглядывая на бледную ладонь. Как бы всё это снова бы не переросло во… что похуже. - Нет, - коротко ответил он, выжидающе глядя на меня и без слов спрашивая, что мне такого приснилось. Я с минуту оценивающе смотрела на акудаму, но всё же решилась: - Что снилось? Да так, задания на работе, трупы, мама.., - тут я сглотнула, решив, что о Маньяке лучше не упоминать. Истолкует это ещё как то, что я в него влюбилась. Чушь. - Что с ней? – наклонив голову набок, отчего длинные пряди волос скрывали от меня выражение лица акудамы, спросил он. - Умерла год назад. Была убита преступником, - безжизненно произнесла я, так и не до конца понимая, зачем говорю причину её смерти. Чтобы меня пожалели, или же… Чтобы он нашёл этого подонка и отомстил? - Сочувствую.., - сглотнув слезы, сказал он. – Твоего ангела убили, и я не представляю, что бы сделал, если бы убили моего, - выпалив это, он прижал меня к себе, а я ощущала, как его слезы катятся по моей шее. Только вот я знала, что всё он вполне представлял. Убьёт всех виновных, а под своим «не представляю», он имел ввиду сам способ убийства. Я слегка приобняла Маньяка в ответ, хотя пальцы дрожали, а разум отчаянно протестовал. Просто захотелось утешить. Сказать, что я никуда не денусь и что… ЧТО?! От подобных мыслей у меня запылали щеки, и внешне я наверное напоминала светофор. Расцепила руки и попыталась незаметно их убрать, чтобы акудама не заметил заминки. Но он всё понял и уже вовсю улыбался, как самый счастливый человек на свете. Я же мысленно проклинала себя и свою чёртову жалость, что просыпается к месту и не к месту. Однако… Было уже поздно. Бледная ладонь с длинными пальцами коснулась моей коленки и стала аккуратно подниматься вверх, пройдясь пальцами по девичей нежной коже. Я сжала ноги вместе, ловя себя на том, что в нетерпении покусываю губы, и что проносится по телу волна наслаждения от столь незатейливой ласки. Черт, нет, мне не должно быть хорошо. - Я не хочу, нет.., - начала было неуверенно я, как мой рот заткнули поцелуем. Напористым, уверенным, властным, полностью игнорирующем сопротивление. Одна рука акудамы сжала мой подбородок, не позволяя отвернуться, тем временем как вторая, задрав край белоснежной сорочки, касалась ткани на внутренней стороне бедра. Когда пальцы прошлись по самому сокровенному месту, я невольно выгнулась дугой и застонала, чем и воспользовался он, углубляя поцелуй. Промокшая ткань между ног. Его пальцы, не останавливающиеся ни на миг. Властный, подчиняющий поцелуй. Я даже как-то забыла, что у меня свободны руки и я вполне в состоянии отбиваться… Просто после этого кошмара, что был и во сне, и наяву, хотелось чувствовать себя кому-то нужной. Не забытой и брошенной, а стать для кого-то всем. И все оборвалось. Лишь завершающий быстрый поцелуй в лоб, и всё. Я открыла глаза, непонимающе уставившись на довольно скалившегося акудаму. А потом до меня дошло, что я только что была готова сделать. Весь дым из головы разом улетучился, будто кто-то открыл форточку, и я совсем по детски накрылось с головой одеялом, под смех Маньяка. В следующий миг акудама вновь притянул меня к себе, всё ещё смеясь, и прошептал: - Спокойной ночи, мой ангел. Надеюсь, тебе стало лучше. Я могла лишь ругаться. Я действительно стала куклой в руках этого чертого кукловода. Он умело управлял мной, но чего он ждал? Это была его своеобразная месть, или же… Ожидание моего признания в любви?