Больше смерти

Звук моих шагов смешивался с сотнями притоков потусторонних шумов: с лязгом стекла, тихой руганью и смехом, с цокотом клавиш и рокотом двигателей. Я уверенно шла по коридору, настукивая пальцем ритм какой-то бодрой рок-композиции. Маньяк вместе со стажеркой уже отправились встречать делегацию, тем временем как я направлялась к неустанно охраняемому крылу библиотеки. В такт мелодии в моей голове из-за угла вдруг вынырнул сотрудник, хватая меня за горло и прижимая к стене: - Какого рожна здесь творится?! Кто сейчас вместе с Маньяком?! - Да на объекте Государственной значимости система под корень подгнила. Сколько тут ж вас расплодилось уже? – хмыкнула я ещё одному изменнику Родины. - Это не твоё собачье дело, - прошипел сквозь зубы мужчина, сильнее сдавив мне горло: - Отвечай! - Хорошо-хорошо, - примирительно затараторила я, поднимая руки кверху. Сотрудник отстранился, прорычав: - Возвращайся к плану. Ещё одна такая самодеятельность, и тобой зачистка займётся, как препятствующем фактором. - Заранее прошу прощения за то, что сейчас здесь произойдёт. Войдите в положение, я помирать так скоро не собираюсь. И не успел мужчина даже поднять на меня глаза – куда уж там, выставить блок или уклонится, как я стремительным ударом ладоней о стену оттолкнулась, и, налетев на сотрудника и повалив наземь, выхватила из кармана пистолет и оглушила прикладом. Вытирая кровь об одноразовый костюм, выпрямилась и направилась дальше, к библиотеке. Опасливо выглянув из-за стены, обнаружила правильной формы проход на улицу. В шагах десяти от квадратного проёма располагался амбар, на входе у которого исправно дежурила стража. «Около двадцати..», - мысленно простонала я, озирая с ног до головы громил и полицейских роботов. Дело труба – в рукопашную я стану олицетворением дятла, таранящего оконное стекло, а на выстрелы слетится уйма народу. Решив подождать сигнала тревоги, ознаменовавшего нападение Маньяка, я устроилась за стенкой и вынула из кармана пистолет, облегченно вздыхая. Как вдруг заставили меня подавиться воздухом залившее комнату красным сияние и пронзительно завизжавшая сирена. Воровато оглянувшись, заметила, как запаниковали охранники, высвобождая оружие. Но пока что они никуда не спешили. И лишь сиплый голос из рации в нагрудном кармане одного из мужчин заставил десяток человек отделится от стайки и резво поплыть в противоположном от меня направлении. «Восемь», - скептически оглядела я оставшихся пяти мужчин и трёх роботов. Что-то из разряда фантастики, но почему бы и не попробовать. «Всё бывает в первый раз,»- поймала я себя на употреблении заезженного устойчивого выражения, полностью лишённого смысла. Как на первый, так и на последний взгляд. Тело самостоятельно разорвало в клочья полотна мыслей, резко выруливая из-за угла, при том слегка забуксовав. Три выстрела за несколько секунд обернулись окровавленными голенями у двух мужчин и дырой промеж импровизированных глаз у робота. А дальше пришлось попотеть. Очухавшиеся пятеро буквально одичали, косыми ударами норовя отцапать мне конечности. Свистящие в воздухе роботы, запрограммированные на мгновенное уничтожение противника, палили снарядами и размахивали стальными лезвиями. В момент, когда я очутилась нос к носу к одному из них, у машины вдруг открылась пасть, в которой обнаружился огнемёт. Забыв про то, что я как бы леди и самую малость ангел, заорала во всю глотку матом на всех изученных мною языках. Только что, считай, пополнились словари жаргонной лексики и неологизмов. Даже человеческая половина стрáжи прониклась. Вот всегда знала: волшебное словцо – крепкое словцо. Молитвой подействовал мой монолог, сменив траекторию полёта огненного снаряда и опалив мне лишь чёлку и одноразовый костюм. Вспыхнувшую как спичка ткань я на манер красного знамени намотала на руки и замахала ею перед носом охранников. Моим преимуществом пока являлись самые непостоянные факторы. Случайная изменчивость, так сказать. А имя им – эффект неожиданности и разрушение шаблонов в головах охранников. И их нетрудно понять: сложно сохранять здравомыслие и хладнокровие, когда вместо серьёзных противников перед тобой скачет баба с горящей тряпкой, орёт, кроет встречных-поперечных отборным матом и размахивает ручонками-карандашами. Тут и опытный боец растеряется. Коими охранники, к слову, и являлись. Но удача – особа ветреная. Как флюгер. Налетел морской бриз, и вот она уже к тебе стоит ни лицом, на котором расцветает ободряющая улыбка, а задом. Один из мужчин, насмотревшись на цирковой моноспектакль, закончил этот стенд-ап для неискоренимых зеков, лишь схватив меня за запястье. Я замерла, ощутив, как прошлась костлявыми пальцами по позвоночнику смерть. Вот она – знакомая мне безысходность. Пустота в груди. Сквозная дыра меж рёбер. Оцепенение, покрывающее толстой коркой льда вены, что столь послушно и центрипетально доставляют заразу прямиком к сердцу. Поражающей все органы на своём пути чёрный мор. Мужчина усилил стальную хватку, и я явственно ощутила, как жар кипящей крови опаляет ладонь. Моей крови. Хрустнула тонкая лучевая кость. И этот звук, сравнимый с хрустом покрытых инеем кленовых листьев под ногами, вызывал бурю эмоций. Я заорала, боль накалилась до максимума, оставляя после себя другое чувство. Ноющее, противное, растекающееся смертоносным ядом по телу. Оно было сродни тоски, и кажется, если бы можно было лопнуть иглой человеческую душу, как воздушных шар, то это чернильное облако из скомканных сомнений и страхов мигрировало бы в атмосферу столь же стремительно, как и сейчас покидало тело моя кровь. Подняла на мужчину свои кроличьи глаза, в которых стремительно набухали и лопались капилляры. Человеческая кровь. Казалось бы, просто субстанция, состоящие из лейкоцитов, тромбоцитов и окрашенное гемоглобином. Но сейчас всё было не так просто. Когда в первый раз ломаешь нос о чешущийся кулак соседа по парте, не всегда первым делом вспоминаешь уроки биологии. В момент бойни кровь обретает какой-то поэтический, романтизированный смысл. Раскалённая лава, или же олицетворение боли. Плата за гордыню, или же горечь утраты. А ещё я заметила, что у поражения такой же солоноватый привкус с нотками металла, как и у крови. Я проиграла. Самым дебильным на свете образом. Переоценила свои силы, зазналась, привыкла к золоту, забыв о железе… Вот я валяюсь на сырой земле, утоптанная в грязь. Металл зимней подошвы, покрытой шипами, ложится на живот, на лицо, на сломанное запястье. На коже следы от носков ботинок расцветают соцветиями синяков. Мне казалось, что и время обернулось кровью, и теперь тягучей субстанцией растягивались и сжималось. Но вскоре всё закончилось. Сквозь слои ваты в ушных раковинах я услышала свист пули и звук мягко упавшего наземь тела. Когда та же участь постигла ещё одного мужчину, я резво тряхнула головой и партизаном поползла к амбару, пользуясь лишь относительно уцелевшей рукой. Посиневшие пальцы цеплялись за газон, выдирая из-под земли клоки корневых систем. Оказавшись в помещении, я выжала досуха весь свой запас энергии и сил, заворачивая за угол. На уровне моих глаз замельтешили чьи-то ботинки. - Ну и где труп? – раздалось безучастное снаружи. Здесь же послышалось смущенное пыхтение собеседника мужчины. - Куда? – обречённо выдохнул обладатель начищенных до блеска ботинок. Раздался стук костяшками пальцев по стене, за которой я пряталась. Я выругалась сквозь зубы. Попытавшись встать на ноги, зацепила безвольно повисшей рукой полку с бумагами. На пол посыпались сотни белых листов по ломанной траектории. Они будто взмахивали голубиными крыльями, своими острыми перьями оставляя порезы на коже. Но мне было не до таких пустяков: шатаясь из стороны в сторону, я побрела по залу походкой пьяного пирата. В стеклянных перегородках отражалась изнеможённая фигура, обтекающая кровью. Под глазом красовалась отметина панды – иссиня-черный фингал, одежда была сожжена и изорвана, а на просторах бледной матовой кожи горели синие огоньки газовой плиты… Только, судя по их расцветке, уже обуглившейся и истлевающей такой плиты. На уродующие опухлости и покраснения старалась не смотреть – все-таки, возможно, это последнее мое любование в импровизированном зеркале. Не хочу запоминать себя такой. Больно. Заставили меня взять ноги в руки и ускориться прозвучавшие в гробовой тишине удары метронома, измеряющие в секундах остаток моей жизни. Этот стрекот, означающий неумолимое приближение смерти, не спутать ни с чем. «Взрывчатка», - пронеслась в голове единственная мысль когда я через боль и отказ мышц работать быстрым шагом направилась в самое сердце комнаты. Нужно было найти хоть что-то, хоть что-нибудь… Но всё ценное было попрятано в сейфах и каких-то гробах на колёсиках. Интересно, а консервным ножом эти ящики Пандоры вскрыть получится..? – промелькнула в голове шальная мысль. Необходимо было собраться. И с мыслями, и сваливать… Даже азами хакерства я не владела. Да и в принципе технологический прогресс и я шли по параллельным линиям, и пересечься мы не могли даже гипотетически. «Люди..», - запоздало проснулся во мне здравый смысл: «Здесь должны быть люди!» В панике я начала нещадно бить себя по щекам, пытаясь заглушить машинный писк в ушах. Замерев и выравнивая сбившиеся дыхание, прислушалась: тихий топот, рокот машин, голоса..?» Я кинулась на звук человеческой речи, хватаясь за стены и хромая на одну ногу. Никогда бы не подумала, что стану современным Робинзоном Крузо, но увы - обстоятельства вынуждали. Мои ногти с противным свистящим звуком скребли обшивку амбара, буквально пуская искры. Стиснув зубы, я из последних сил пыталась оставаться в сознании, пусть перед глазами уже рябило, а реальность стягивалась в чёрные клубки. И вот среди плавающих очертаний предметов я зацепилась за широкую спину в белом одеянии. Трясущийся рукой сжав пистолет, выстрелила в воздух, привлекая внимание, так-как не всякий бы заметил шипящее скукожившиеся чудо-юдо в углу, когда на карту поставлена собственная жизнь. Зато вопль моего огнестрельного дружка мигом услышали. Услышали и обомлели.. Парень, уже заносящий ногу над порогом аварийного выхода, медленно обернулся ко мне, нервно сглотнув. Вот после этого и уступай пенсионерам и инвалидам… Сам на обочине остался под злобное хихиканье кондуктора. - Такова жизнь, брат, - начала я, напоминая пьяницу, шатающегося по улицам после удачного «одну рюмочку, я за рулём». - Я – террорист, ноги в руки и веди меня к ней. Честно? Да понятия я не имела, какая таинственная особа кроется под местоимением «она», но парень сам загнался, сам всё за меня додумал и порывисто кивнул, делая несколько неуверенных шагов в сторону. «Только бы ему не хватило мозгов меня обмануть, только бы..,» - читала я, как мантру, следуя за юношей. Участившийся ритм, улавливаемый краем уха, я усиленно игнорировала. Всё живое будто бы вымерло. Пустовали многочисленные офисы, не работали кофе-машины, даже стук башмаков теперь не был слышен… Лишь осталась моя путеводная нить Ариадны. Уж точно тощая, как нить. Вскоре мы добрались до массивной двери, у которой-то и замешкался сотрудник. Глядя на его открывающиеся и закрывающиеся обескровленные губы, издающие истеричный шепот, я поинтересовалась: - Не знаешь код? Сотрудник быстро закивал, а на глаза его стремительно наворачивались слëзы. Внутри невольно всё сжалось. М-да, террорист из меня никакой, раз так легко поддаюсь давлению на жалость. Отпихнув мужчину в сторону, прострелила отверстие и запустила в него руку, открывая дверь с обратной стороны. Когда та поддалась, я ощутимо пихнула её бедром и ввалилась внутрь, мельком отмечая, что поранилась. А точнее, всё запястье было в синяках, ссадинах и кровоточило в добавок. Сотрудник суетливо забежал за мной, усиленно жестикулируя и тараторя: - Я… я знаю пароль от сейфа! Мы недавно поспорили с Кацу, я проиграл и целую неделю пытался его узнать… - Вводи. Быстрее! – рявкнула я на мужчину, перебивая его поток слов. Нет, я не холерик. Просто стрекот таймера неумолимо прибавлял темп. Одеревеневшими пальцами сотрудник старательно вбивал в систему двадцать четыре символа, преодолевая три уровня защиты. Его мелко-дрожащие руки периодически нажимали не на ту кнопку, от чего нервная система уже начинала меня подводить. И вот пароль введён. Дверца ящика, припаянного к стене, медленно распахнулась. Мужчина впопыхах потянулся к его содержимому, пока что сокрытому от меня, как его тело прошила мелкая судорога. Серебристый лазерный луч прошил его голову насквозь, тут же совершив деактивацию. Брызнувшая из затылка тонкая струйка крови. Аккуратная тёмная лужица под юным лицом, с которого стремительно слетал румянец цвета спелой сливы. Однако сотрудник успел зацепить рукой флешку и та вывалилась из сейфа, отскакивая от пола. Схватив её дрожащей от эмоций рукой, как на сдаче челночного бега, я пулей устремилась к аварийному выходу, глотая ртом воздух. «Это ты его убила,»- шептала мне пустота, поселившаяся в стенах здания. На меня с укором смотрели сотни лиц вокруг, чьи очертания создавал полумрак. Их сгорбленные силуэты указывали на меня корявыми пальцами, их обещаниями возмездия был единый звук, вырывающийся их гортани - стрекот взрывчатки, норовящей догнать мой пульс. Догнать и оставить в прошлом раз и навсегда. Где-то в моём поле зрения расступались эти терновые заросли – лес из уродливых деревьев, складки луба на которых создавали морщины на старческих лицах наблюдающих за мной призраков. Глядя лишь на неоновую вывеску, я неслась вперёд, не замечая ничего вокруг. Неслась от погони смерти и в погоне за жизнь. Моя нога над последним лестничным пролётом, ведущем к аварийному выходу – последняя секунда отведённого мне времени. Хруст. Дёрнулась перегородка и перемешались химические вещества. Диким зверем пламя ринулось на свободу, пожирая всё на своём пути и выплевывая лишь обугленные скелеты. Ослепляющая вспышка ударила по глазам, и меня отбросило вперёд ударной волной. Моё тело опрокинулось навзничь, а головой я боднула дверной косяк того заветного аварийного выхода. Последнее, что помню – неумолимо надвигающаяся стена первородного пламени. Настоящий шторм бушующего белового марева света. А затем лишь глухой удар головой, хруст, липнущие к голове окровавленные волосы и спасительная чернота.