wasteland, baby (tundra)

— Он точно нас убьёт, — шипит Жан, задыхаясь и дрожа. — Он найдёт нас и убьёт за это. — Заткнись, — бормочет Натаниэль в ответ. — Я ему не позволю. Он сдохнет первым, без всякой защиты. Мы можем… ты сможешь победить. Натаниэль не тешит себя иллюзиями. Он знает: что бы ни случилось с ним на арене, если ему и удастся выбраться, то ненадолго. Его отец проследит за тем, чтобы он не покинул арену. А если он и покинет, то только для того, чтобы попасть под крепкую хватку тесака. Он не победит, но Жан может. Он должен. Натаниэль готов зарезать и заколоть всех на арене, начиная с Рико Морияма и Кевина Дэя, вплоть до ебучего Эндрю Добсона, потому что пусть Кевин ему и близок, Рико может держать его за поводок сколько угодно, но Жан Моро — самое близкое, что есть у Натаниэля, в понимании семьи. — Ты такой глупый. — В том, как Жан это произносит, слышится некая забота, намекающая Натаниэлю, что тот имеет в виду не совсем это. Мягкое звучание даёт понять, что Жан не намерен позволить Натаниэлю умереть, будто бы у него есть выбор. — Нам нужна вода, дьявол. — А тебе нужно отдохнуть, — добавляет Натаниэль. Он может нести такого весомого и высокого парня, но он тоже устал. Он чувствует давление костей друг на друга, раздумывая, как долго они смогут так продержаться, прежде чем рухнут и расплавятся, перед тем, как их найдёт Рико. Они всё ещё на окраине леса, так близко, что туман аж щекочет уши. Если Натаниэль закроет глаза, точно ощутит, будто одна из трёх медвежьих голов дышит в затылок, готовая сомкнуться на его шее. Он думает, что если бы не Жан, он бы умер там. Все его незаконченные дела упокоились бы вокруг него, как и капли крови с позабытыми обязанностями. Его не очень-то заботит эта мысль. Устремив взгляд в туман, он закрывает глаза и заставляет себя забыть. Кажется, не прошло и часа, но вот он — уже борется с мыслью, чтобы вернуться. Он знает, что Рико не станет искать их там, но также знает, что там скрывается. Знает, что там обитает. То, что называет туман и лес своим домом. Но отдых и побег от своего главного конкурента — Рико — им необходимы. Им нужно время, чтобы перевести дух и найти воду — озеро, родник, что-то, что не будет замерзшим снегом. Натаниэль цепляется за рукав костюма Жана, и они снова отправляются в туман, молясь лишь о том, чтобы их не поглотили целиком его генномодифицированные обитатели.

━━━━━━━━━━━━━━━━━━

— Кажется, впереди просека, — бросает Эрик через плечо Кевину. Кевину, сосредоточенно вглядывающемуся в статичный снег в надежде на сдвиг или хотя бы намёк на малюсенькое движение, которого не будет. — Это может оказаться плохой идеей, — лениво отвечает бывший профи, но даже не смотрит туда, куда глядит другой. Большой проём с горами на краю, но вокруг — деревья. Ветви свисают вниз, заваленные тяжёлым льдом и снегом. Отпечатки лап на земле перебегают с одной стороны на другую. Эрик сдерживает умную ответку, которую, как он знает, Ники бы оценил, и просто закатывает глаза.  — Возможно, это наша единственная идея, — говорит он вместо того, что вертелось у него на языке. — Там явно кто-то живёт. Думаю, если мы будем вести себя достаточно тихо, кто-то да появится. Кевин наконец опускает лук. Его кисть судорожно сжимается, а рука болит в знак протеста против того, чтобы держать её и дальше в таком виде. Он поворачивается лицом к Эрику, готовый поделиться тем, сколько проблем может возникнуть из-за того, что они осмелятся выйти на открытую дорогу, но при виде неё теряет нить разговора. Он устал от гор. — Ладно. Кевин обходит место по краям, касаясь ладонью коры деревьев. В горах имелись деревья, маленькие и увядшие, с поломанными от снега и сугробов сучьями. Эти деревья, несмотря на непогоду, более живые и здоровые, чем остальные. Они явно погибнут за зиму, но у них есть шанс на восстановление, если на арену придёт весна. Туман окутывает ветви дерева, к которому он прикасается, что-то в лесу рычит, и он слышит сзади себя крик Эрика.

━━━━━━━━━━━━━━━━━━

Рико смотрит, как они уходят, прижимаясь друг к другу, словно младенцы к своим любимым игрушкам. Он видит, как они бегут от него, напуганные и в ужасе, и осознаёт свою силу. Он знает, что сможет справиться без них, потому что должен. Его кулаки трясутся от гнева и холода — сочетание, которое, как он чувствует, сделает его смертоносным в паре с ножами в руках. Он не очень-то любит, когда его бросают, когда оставляют словно уродливого и невоспитанного щенка. Он не очень-то любит, когда из него делают дурака, когда его бросают на виду у камер. В воздухе слышится радостная мелодия, и он поднимает голову, наблюдая за приземляющимся у его ног серебристым парашютиком, изящно прорезающим снег при падении. Удивительно, что ветер не перехватил его и не унёс куда-то ещё. Он подумывает о своей удачливой стороне и открывает его. Там бальзам для его открытых ран, о которых он не подумал, когда торопился почувствовать гнев. Он почти ничего не чувствовал, оцепенев от морозного ветра и ледяного гнева, который заставил позабыть обо всём после того, как его откинули в сторону. К подарку прилагается записка — небольшая записка от его наставника. Они получат по заслугам. — Т. Гнев не утихает. Он разгорается и возрастает словно пламя, горячее и злобное, достаточное, чтобы сжечь дотла всю арену, несмотря на снег. Он оставит их так же, как они оставили его, — ранеными, истекающими кровью и трясущимися. Разница лишь в том, что они не будут живы, чтобы почувствовать тот гнев, который испытывал он. Они не смогут почувствовать ничего, когда он покончит с ними. Он сминает записку в кулаке и вздрагивает от звука шагов, доносящегося из долины между горами, которую не заметил, убегая от мутантов. — Ты выглядишь злым, — Дрейк Спир говорит Рико Морияма. — И похоже, тебе не помешал бы союзник. Я прав? Рико всё равно не нужны ни Кевин, ни Натаниэль, ни Жан.