МШ-156

Артема бесцеремонно волокли вперед, ясно давая понять, что цацкаться с ним точно не будут. Перед глазами мелькали деревянные шпалы, их же он пересчитывал ногами, которые болтались позади как два шланга, Артем их попросту не чувствовал. Изредка он пытался ими шевелить, но безрезультатно, поэтому в конечном счете идея была заброшена. В том туннеле он был не один. Да только вот другие не выжили. Только он один. Плита, что придавила его, защитила от других обломков, но придавила ноги. Он не знал, сколько там пролежал, чувствуя, как кровь перестает циркулировать в конечностях и те немеют. Ему не было страшно. Странное отупение овладело каждой клеточкой тела. Его накачали какой-то дрянью, которая путала мысли, а еще от нее жутко тошнило. Но стоило признать, эта штука сделала его безучастным к происходящему, значит в какой-то мере облегчила жизнь. Артем захихикал, и изо рта протянулась ниточка слюны. — Малец совсем поехал, — подал голос левый конвоир, что тащил его под левую руку, и оглянулся. Их шаркающие шаги отдавались эхом под сводом. Что-то без конца шуршало, раздавались тихие, непонятного происхождения звуки, от которых все волосы поднимались дыбом. Уловив на себе долгий взгляд, Артем глупо разулыбался. — Не твое дело. Велено притащить живого — вот и тащи. И заткнитесь. За стенами полно тварей. Услышат, всем конец, — грубо оборвали его. Дальше они шли в молчании и темноте, довольствуясь лишь фонарями. Лампочки по периметру давно уничтожили. Раз — и нет их. Только шнуры и остались. Человеку такое не под силу, но про это, как и про многое другое, не распространялись. — Он же как девчонка, — зашептал через какое-то время левый конвоир своему товарищу, когда командир ушел в начало звена. — Ну и тебе то что? — беззлобно огрызнулся правый. По голосу чувствовалось, как тот напряжен. Его пальцы больно стискивали предплечье Артема. — А вот что… Да не беги, — раздраженно остановил левый, уже упыхавшись. Дышал он тяжело и с присвистом. — Пять минут погоды не сделают. Ты вот что… Может прикроешь? Мне очень надо. Уважь, а? — Ты что задумал? Эй! — правый остановился, поскольку левый затормозил. Огни людей с передовой все отдалялись — они втроем были замыкающими. — Ты с ума сошел? — яростно зашептал он и испуганно заозирался. — Нельзя… нельзя. — Вот ты заладил! — левый нетерпеливо схватил свободной рукой товарища за плечо и притянул к себе. В свете фонарика Артем увидел, что они оба бородатые, только первый был мельче и ниже. — Вот ты скажи, как давно ты с бабой кувыркался? А? — Ну… давно… — Вот именно, — нетерпеливо перебил левый и кинул на Артема многозначительный взгляд, но тот продолжал глупо улыбаться, не подавая признаков разумности. — В темноте и разницы не почувствуешь. Он же щуплый, вон какие патлы отрастил. Считай, что баба. Вернемся на базу, его заберут, сам знаешь и будешь снова на себя дрочить сутками, понял? Это единственный шанс. Ну? Теперь на Артема уставились две пары глаз, и их блеск ему не понравился. В отупелом сознании с трудом заворочались мысли, призывая собраться. Он было вяло засопротивлялся, но правый оперативно скрутил ему руки веревкой, что была обмотана вокруг его пояса, уложил на бетонный пол, опустившись рядом на колени. Связанные руки уперлись в поясницу. Артем попытался подняться, за что получил тычок в бок. Правый нервно оглянулся, чтобы убедиться, что они отстали от группы и им никто не помешает. — Ладно, — хрипло заговорил он. — Только это… быстро. — Тут только быстро и получится, — с облегчением хохотнул левый. — Глядя на такую мордашку за минуту управлюсь. Заткни ему рот. Сейчас орать будет. На вот, держи. Правый затолкал ему в рот куль какой-то вонючей тряпки. Артем глухо замычал и взбрыкнулся, но звуки поглотила темнота туннеля. — Свети давай. Хочу посмотреть, — сипло проговорил левый. В мертвом свете фонаря его глаза казались бездонными ямами, а густые тени за спиной были живыми. Но увидел их только Артем, когда скосил глаза. Пот катился по шее, запястья, перетянутые веревкой, ныли. Левый рывком стащил с Артема штаны и развел неподвижные ноги в стороны, больно сжав бедра. Сквозняк неприятно коснулся кожи, вызывая мурашки, а в животе ухнуло. Он казался себе жалкой нежной улиткой, которую вытащили из ее домика. На крае сознания возникло чувство стыда, но потухло под действием наркоты. Артем снова замычал и дернулся. Перед глазами заплясали разноцветные пятна. — Хорош уже, а? Ты удивишься, насколько приятно, когда тебя ебет твой же, пацан. Еще лучше, когда это взрослый и опытный, как я. — Левый лихорадочно обслюнявил руку, а затем вытащил свой член из брюк. — Эй! Ты там светишь или как? Хочу видеть, как он кончит. Ноги ему шире разведи… еще. — Да задрал уже, не в пятизвездочном отеле. Давай скорее, они скоро нас дернуться. Я тоже хочу. — Да не ссы, успеется. Изнутри поднялась тошнота, когда в Артема словно бур жадно и больно вошел член. Не выдержав боли, он застонал и попытался отползти, вихляя как червяк, но тот ухватил его за талию и дернул на себя, чем вызвал еще один болезненный стон. От левого же раздался протяжный сладострастный стон. — Я же сказал, ему понравилось. Ах ты маленькая сучка… Влажная и узкая, как я люблю. С остервенением он принялся вдалбливаться в Артема под аккомпанемент хлопков и надрывного дыхания, все шире раздвигая ему ноги и буквально вгрызаясь в его тело. Артему казалось, что его вот-вот разорвет изнутри. Он снова замычал, вкладывая все силы, но получилось еще тише, чем в прошлый раз. Тогда он попытался напрячь колено, чтобы попытаться оттолкнуть левого, но нога осталась неподвижна. — Блин, дай ему член, пусть заткнется! С набитым ртом не говорят, — заржал левый. Словно этого и дожидаясь, правый откинул фонарик, поспешно стянул с себя штаны, перекинул через голову Артема ногу и выдернул из его рта кляп. Левый снова вернулся к Артему. Его движения стали агрессивнее, пока он погружался в Артема по самые яйца, до упора. — Щас кончу… кончу… — простонал он. Артем не успел набрать в рот воздуха для крика. Вместо кляпа правый запихнул в него член и принялся двигать пахом. Член заскользил по языку, перебивая весь воздух, пихался в горло. Артем забрыкался, а на глазах выступили слезы, она закашлялся, но правый только залепил ему пощечину, быстро входя во вкус. — Соси давай, хуесос. Языком помогай, давай, давай. Все, как тебя учили… ооо… С протяжным стоном левый кончил, задрожал, схватив Артема за бедра и насадив его на себя, вжав так, что Артему передались его судороги. В лопатки больно уперлись мертвые кабеля. В следующую секунду в рот Артему хлынул поток от правого. Тот упал на локти, поставив над головой Артема. Ему в нос уперлись волосы паха, пока правый с протяжным стоном возюкал членом по языку, губам, и кончал, вынуждая глотать. Левый наконец оторвался от Артема, вытащил член, натянул штаны. Дрожащими руками он застегнул ремень и поднялся. Оглядел поникший член Артема. — Он не кончил, — заключил наконец он. Правый тоже поднялся, снова запихнув в рот Артема тряпку и похлопав по щеке. — Хороший мальчик. — И обернулся к левому. — Надо было его конец подергать, балбес, — загоготал он. Хорошее настроение после секса к нему вернулось очень быстро. — Ты был прав: влажный, как баба. Хорош. Классный пацан, я бы его по три раза в день ебал, а то и больше. Жаль, что у командующего свои планы. Пока они перебрасывались шутками, Артем обессиленно лежал на холодном полу, чувствуя вытекающую из него сперму. Полураздетый и беззащитный в огромном, чужом мире тоннеля. Во рту было противно, а тошнота поднималась все выше. Артем злорадно представил, как бы его вырвало на член правого. — Эй! Спереди туннеля раздался грубый окрик, а на стенах заплясали всполохи фонаря. К ним быстро приближался еще один из отряда. — Ну че застряли? Он запнулся, наткнувшись на распростертого Артема, недвусмысленно раздетого. Несколько секунд он рассматривал открывшуюся картину, а затем нахмурился. — Так, меня не ебет, что здесь произошло. Берите его и бегом за мной. И чтобы ни звука про это, — он кивнул на Артема, — сечете? Если командующему донесут, сами знаете, что будет. Я не хочу из-за вас сдохнуть. — Не кипятись, братан, — загундел левый. Он быстро поставил на ноги Артема, и пока первый натягивал на него штаны, придерживал. — Малец писать захотел. Упал, вот. Ноги, бедного не слушаются. — Заткнитесь. И за мной. Артема снова потащили вперед. Он знал, что им нужна была информация. Они будут ее выбивать из него, а когда он станет бесполезен, пристрелят как мутанта и даже не поморщатся. Будут пытать — они это любят. Доведут его до отчаянья, чтобы он взмолился о смерти. Они будут ждать этого. Они захотят сломать его. Его шатало, перед глазами все плыло, мир кренился. Несколько раз он все-таки блеванул, не сумев удержать накатившую волну. С мрачным удовлетворением он смотрел, как рвота залила сапоги и испачкала штанины правого и задела левого, и не сдержал усмешки. Это было единственным, на что годилось его вялое тело, неспособное даже поднять голову и удержать в таком состоянии хотя бы три секунды. Подбородок будто приклеился к груди, и цепочка с военным медальоном Хантера болталась перед глазами, выскользнув из-за ворота рубашки. Ее серебристый блеск был единственной связью с реальным миром. За рвоту на сапогах он огреб хуком под дых и на какое-то время отключился, а когда пришел в себя, увидел, что далеко впереди уже маячили огни станции красных, едва выглядывающие из-за поворота. От безнадежности он едва не завыл. Он бы завыл, если бы мог. Запертый в неподвижном теле он мог только смотреть на приближение собственного конца и удерживать в ужасе метающиеся мысли в слабом подобии порядка. — Шевелитесь! — смутно знакомый голос одного из командиров прозвучал громче, когда тот обернулся. Вместе с ним повернулась и его винтовка, перекинутая через плечо, а прицел уставился куда-то в пах Артема. Тот мысленно поморщился и прикрыл горящие веки. — Чем вы его накачали, а? Мы так будем вечность добираться до станции! Идиоты! Тащите живее! Корбут со всех шкуру спустит! — Да он больно агрессивный! — огрызнулся левый. Голос его зазвучал жестко, как наждачка, и неприятно резанул слух. — Прыгнул на Витька, никто и не понял ничего. Че ты предлагаешь, нежиться с этим чертом? Да пристрелить его мало за такое! — Артема тряхнуло, когда левый больно дернул его за плечо. Врал левый очень убедительно. Даже Артем почти поверил. Будто и не было никакого изнасилования. Только он, Артем, каким-то чудом сумел напасть на двух взрослых лбов. — Это я сейчас тебя пристрелю, если не заткнешься, понял? Он же двигаться не может, че ты затираешь? — командир шагнул к ним и ткнул левого стволом. Группа в количестве шестерых людей остановилась, тут же рассредоточившись в круг и опасливо переглядываясь. Этот туннель не был безопасным, как и все Метро, в принципе. В центре круга остались Артем, его конвоиры и командир. Левый выпустил руку Артема, которую успел задрать так высоко, что Артему, который не доставал ему до подбородка, пришлось привстать на носочки. Оставшись без поддержки, он молча повалился вперед, прямо на ствол винтовки, потому что правый, по-видимому сачковал, лишь делая вид, что тащит Артема, оставляя на попечительство своего товарища. С грязным ругательством командир успел откинуть оружие и обхватил Артема. Едва не прикусив язык, он ударился подбородком о его грудь в бронежилете так, что клацнули зубы. Тусклый свет фонаря, который тащил один из конвоиров, осветил его лицо. Расфокусированный взгляд Артема с трудом сошелся на голубых глазах, а мозг с большим опозданием узнал его. Предатель. Гребанный предатель, ради которого он, Артем, рисковал своей шкурой, чтобы спасти. От злости его перекосило. Попался в хитро-расставленную ловушку как наивный малец, так еще и размяк! Пашкой называл, душу раскрыл… Тьфу! — Ну-ну, Артемка, ну что за лицо? Так-то на друзей смотрят? — Павел растянул губы в улыбке, не затронувшей голубые льдистые глаза. Почему, смотря в эти глаза, Артем сразу не понял, что эта тварь окажется настолько прогнившей? Нарочито ласково Павел потрепал его по щеке, и Артем мысленно взвыл, когда его пальцы прошлись по огромному синяку на скуле. — Будь паинькой и скажи все, что знаешь. Как старший товарищ тебе говорю. Послушайся совета. Как никак, мы с тобой половину Метро вместе прошли, я тебе добра желаю, уж поверь. Скажешь, что нам надо, не останешься в ущербе. Устроим в администрацию, будешь шишкой большой, все организуем. Подумай об этом. — Он снова погладил его по щеке и кивнул парням. Немигающий взгляд его холодных глаз задержался на зеленоватых глазах Артема, пока конвоиры безропотно поднимали его. Он упивался своей победой и властью над ним. Видит бог, Артем был готов вцепиться в Павла зубами и загрызть. Что бы он и сделал, если бы его не накачали какой-то дрянью так, что он чуть не лопнул. После адской ломки его измученное тело наконец обрело покой и потеряло связь с мозгом, но невозможно сильная тошнота выкручивала его внутренности так, что Артему казалось, что он выплюнет желудок и все кишки. Его губы пересохли и потрескались от жажды, а по лицу скатывался пот, щекоча кожу. В пылу борьбы против изнасилования его изваляли в земле и мусоре, порвали рубашку. Конечно, видок у него был тот еще. Его снова замутило, горло обожгло кислой желчью. Он всхлипнул, пытаясь удержаться от позывов. — Напоите его, — Павел кинул правому небольшой бурдюк, — только быстрей. Лучше поспешить. Не нравится мне это затишье. Туннель и вправду молчал. Не было слышно таинственного гула, которым полнились подземные проходы. Не шуршали крысы, даже капель, подтачивающих железобетонные кольца, не было, будто кто-то мгновенно заморозил все течи. Пока в группе царил безмолвный переполох, Артем думал лишь о предательстве Павла. От злости и унижения внутри все клокотало. Я убью его, — мрачно осознал он, гипнотизируя взглядом исподлобья спину Павла. При первой удобной возможности, не раздумывая воткнет нож исподтишка. Точно так же, как сделал Павел. Что-то коснулось его сознания — аккуратно, бережно, будто проверяя, здесь ли он, и одновременно с этим вдруг раздался страшный вопль. — Черные! Черные, твою мать! Крик, полный ужаса, разорвал пространство слишком неожиданно и посеял беспорядок в рядах. Все обернулись, теряя драгоценное время. Никто не был готов к Черным, оказавшимся так далеко от гнезда, поэтому происходящее сперва показалось абсурдом. Мало ли что померещится в темноте? Это могли быть обычные мутанты, а миражи лишь превратили их в то, чего человек боялся больше всего. Метро слишком коварно, оно живое и готово к играм с людьми. Несколько мгновений все тупили, а затем все вокруг пришло в смятение, все задвигалось, завертелось, забранилось. Солдаты кинулись за мешки и щиты поста, пытаясь перекричать друг друга и звуки выстрелов. За мгновение туннель превратился в ад. Захлебываясь, затрещал автомат. Эхо зловеще вторило очередям. Левый и правый метнулись вбок, сбросив Артема как мешок с картошкой под стык пола и свода. Он ощутимо ударился плечом об оголенные штольни и обреченно застонал. Пока вокруг происходил кошмар, у него была возможность улизнуть. Черные, не Черные, какая разница? Все равно умирать. Не доходя двадцати шагов к станции можно было наткнуться на ходки, Артем не раз видел их на других ветках. Жажда к жизни и упрямство подтолкнули его вперед. Напрягшись, он сумел перевернуть себя и упал на живот, тяжело дыша так, будто пробежал ветку от начала до конца. Пот заливал глаза. Пока он устанавливал связанные руки у груди на бетон, казалось, что прошла целая вечность. Медленно он двинулся к цели, вихляя как контуженная гусеница. К великой радости, его тело приходило в норму и откликалось на попытки с ним связаться. Не веря счастью, он полз и полз, стараясь не думать, о том, что его вот-вот кто-то заметит. Черный зев ходка уже маячил в поле зрения. — Нахрена надо было останавливаться?! — истерично раздался голос правого, а затем повысился на октаву. — Эй, а где пацан?! Пацан сбежал! Не успел Артем порадоваться, как его ухватили за туловище. Он взмыл в воздух, а затем оказался переброшен через жилистое плечо. — Заткнись и стреляй! — пробасил левый, который и сцапал Артема. Несмотря на рост, Артема он удерживал без труда. Свободной рукой он молниеносно извлек из-за пояса пистолет и обернулся. — СТРЕЛЯЙ! Иначе все тут и поляжем! Артем вздрогнул, безучастно поводя головой, и успел увидеть надвигающуюся стену Черных, плывущих к людям невозмутимо и угрожающе. Это были действительно они. Они заполнили собой весь диаметр туннеля — темная масса с коллективным разумом. Детище мутации, созданное из радиации и ничего. Зрелище было настолько жутким, что у Артема перехватило дыхание и сжалось сердце. Он не встречался с ними настолько близко. Руки, держащие Артема, панически заплясали. — Огнемет сюда! — взревел кто-то прямо над ухом Артема, обрызгав слюной шею. — Быстрее, пока они не забрались нам в головы! Черт возьми, живее! Но какая, к черту, разница как умирать? Хоть до станции оставалось совсем ничего, впереди его все равно не ждала свобода. — Стреляй! Стреляй! — послышались окрики со всех сторон. Артем почувствовал, как вырубается. И дело не в наркоте, а в том, что кто-то пытался влезть к нему в голову. Так могли только Черные. Аккуратное прикосновение резко сменилось раскаленными бурами, и Артем закричал, не выдержав ментального воздействия такой силы. Задергавшись, он прижал к ушам плечи. Ему показалось, что из ушей брызнула кровь. Уголки губ едва не разорвались от крика, перед глазами мелькали пятна и точки, сознание грозилось соскальзывало в пустоту. Вопли, которые извергала его глотка, нельзя было назвать человеческими. Мы помним тебя… Ты не пришел, мы ждали тебя… — Никогда не видел такого! — Они пришли за ним, идиот! Мальчишка притягивает их как долбанный маяк! Вперед! Гермодвери они не пробьют! Павел оказался рядом и с перекошенным лицом со всей силы ударил Артема прикладом по виску, вырубая. Нет сознания, нет связи с Черными.