Shy shy shy

Феликс любил секс. Он любил как ленивую нежность по утрам, так и грубую манеру в большинстве исполнений в принципе, поэтому абсолютно точно знал чего ему хотелось и кто конкретно из его семерых парней мог это дать. Но довольно часто что-то мешало ему прямо сказать об этом. Отношения вполне удовлетворяли все его желания и его возлюбленные были открыты к предложенным им экспериментам, и всё же было то, что не давало Феликсу без какого-либо стыда рассказать о своих задумках. Его воспитание. Он познал запретный плод, но до ужаса стеснялся произнести его название вслух, словно за это тут же отправят в Ад. И то, как спокойно об этом говорят остальные, смогло даже стать в некотором роде его кинком, отчего его парни нашли в этом и свою выгоду – изредка они не давали Феликсу кончить до тех пор, пока он не произнесет что-либо из того, что они желали, вслух, тем самым перебарывая своё смущение. У них было стоп-слово, поэтому юноша мог использовать его в любой момент, но в этом просто не было необходимости, отчего ни одна такая игра не закончилась чем-то плохим. И всё же, от стеснительности это его не избавляло совсем. Феликсу нравилось, когда это использовалось непосредственно в сексе, но во всём остальном он попросту боялся – то ли самого факта подобных идей у него, то ли того, что его отвергнут, предложение покажется парням ужасным, а последующие месяцы ему будут припоминать об этом, подшучивая и стыдя, хотя такого никто среди них никогда и не думал делать. В такие моменты всё, что он мог сделать, это попросить кого-либо объяснить суть идеи за него. Писать записки было в той же степени неловко – Феликс однажды пытался и, хотя все сразу же поняли, что это был он, его снова настигло смущение, когда Чанбин подошёл к нему лично и попросил в следующий раз не бояться и заявлять о своих желаниях напрямую. Пытаясь избежать разговора, юноша просто согласился, вновь загнав себя в тупик. Всё это давалось ему намного сложнее, чем он думал, поэтому обратиться к кому-то одному за помощью в этом вопросе было одновременно и временным решением проблемы, и шагом к тому, чтобы избавиться от неё вовсе. — Есть кое-что, что я хочу попробовать с Чаном, — он всё же однажды решается рассказать об этом Минхо. Идеи того были по истине гениальны, и он часто придумывал то, как помочь кому-либо из ребят, так что многие обращались к нему по подобным вопросам. Особенно Феликс – кажется, он заходил в комнату Минхо чаще, чем в любую другую в их доме, отчего и нынешний раз не был исключением. — И что именно? — старший был заинтересован. Каждая затея юноши ему нравилась уже с самого начала, так что его любопытство было оправдано. В такие моменты он был похож на навострившего уши кота, что не могло не умилять, поэтому вероятного напряжения в воздухе не было вовсе. — Хочу побыть сверху. Не в том смысле, а... Буквально, — Феликсу даже такая формулировка давалась с трудом, из-за чего в его голову не пришло ничего лучше, чем уткнуться лицом в одну из подушек. — Ты хочешь его объездить? — у Минхо, кажется, никаких барьеров в речи не было ни из воспитания, ни из моральных соображений. В какой-то степени это было пугающе. С другой стороны – отчего-то возбуждало, но конкретно сейчас это вызывало ещё больше смущения, чего, кажется, старший и добивался. — Да... То, что ты сказал. Вроде как ты этим периодически занимаешься и... — он в очередной раз запинается, так и не заканчивая фразу. Благо, Минхо понимает его с полуслова. — Ну, я могу с этим помочь. Объездишь нас двоих в качестве награды? — вероятно, он говорил это скорее в качестве шутки, но в большей мере хотел, чтобы Феликс согласился. В какой-то степени ему нравилось смущать младшего, потому что тот выглядел так мило и невинно, что тепло в груди разливалось. И, возможно, не только в груди. — Мне нравится эта идея, но... — юноша старался избегать прямой формулировки. — Я не могу сказать об этом прямо. Знаешь, слишком смущающе. Не мог бы ты поговорить с Чаном на эту тему и не будет ли он против, если я... Решу попробовать это с ним. — Конечно, — Минхо улыбается, но совершенно беззлобно – он действительно хотел помочь Феликсу с его проблемой, поэтому был рад, что тот обращался за подобным именно к нему, а не кому-то другому из парней. — Мы можем сходить к нему прямо сейчас, кстати. Он, вроде, закончил с работой на сегодня. Чан довольно часто оповещал его о том, что уже свободен на случай, если кому-то из ребят потребуется и его помощь в каких-либо вопросах тоже. В этом не было ничего удивительного, потому что старший понимал какая нагрузка идёт на Минхо со всеми этими вопросами, и старался хоть иногда помогать ему в этом точно также, как тот помогал им всем в домашних делах – особенно, когда это касалось готовки. — Да? — Феликс даже отрывает голову от наволочки, услышав предложение парня. С одной стороны ему не терпелось пойти, но с другой же – хотелось оттянуть этот момент как можно на больший срок. — Если хочешь, конечно, — Минхо ласково погладил его по голове, словно одного из своих котов. Он определённо знал, что это производит успокаивающий эффект на Феликса, поэтому продолжил, не прекращая движений. — Если же тебе нужно время подготовиться, то я могу сам сказать ему об этом, но... — старший наклонился, чтобы прошептать остальное ему прямо на ухо. — Думаю, Чану бы захотелось увидеть твоё лицо в этот момент. Ты же знаешь, что его больше всех из нас привлекает твоя стеснительность. И Феликс определённо знал. То, насколько часто Чан шептал ему разные пошлости на ухо, одновременно с этим вытрахивая из него душу, ни в какое сравнение не идёт с тем, как этот кинк использовали остальные ребята, несмотря на то, что секс с ними Феликсу тоже очень нравился. Чан просто не боялся выражений, предварительно проведя долгое обсуждение с младшим, где тот записал слова и фразы, которые ему нравятся, на листочке, вручив его очевидно дрожащими руками парню. Хоть этот список и видели все жители дома – с позволения Феликса, естественно – но никто, кроме Чана, не решался произносить все пункты, не будучи достаточно уверенными в том, будет ли это уместно конкретно от их лица. Даже Минхо, что без особого труда заставил юношу возбудиться настолько, что его полувставший член болезненно тёрся о ткань домашних штанов, а всё, что он смог сделать в ответ, это что-то невнятно мяукнуть, снова спрятавшись в подушку. — Принимать ли это за одобрение? — Беззлобно хихикает парень, трепля его волосы. Вместо ответа Феликс лишь кивнул, на слегка дрожащих руках вставая с кровати. Это не было тревогой или чем-то неприятным, просто... Волнующе. Очень сильно волнующе, в перемешку с тем, что он не был до конца уверен в своей идее и то, как её воспримет кто-либо из ребят. Комната Чана находилась так близко и так далеко одновременно, что десяток шагов до неё казался вечностью. Феликс почему-то был уверен, что он сейчас вновь сидит за своим ноутбуком, делая что-то, что с технической точки зрения работой не являлось, но имело ту же суть. Ему хотелось наконец-то помочь Чану отдохнуть, так что его идея имела ещё и эту цель – мысли об этом позволяли его щекам заливаться красным не так ярко. Как и ожидалось, спальня парня была настежь открыта, что означало его перерыв или уже окончательное завершение работы на сегодня, так что Минхо следовало лишь постучать костяшками по двери, дабы привлечь его внимание. Чан поднимает голову в их сторону и, похоже, уже по одному лишь смущённому виду Феликса догадывается зачем они здесь. Это было как нельзя кстати – после работы ему хотелось расслабиться и выпустить пар, появившийся от некоторых несостыковок в графике, из-за которых ему пришлось задержаться на лишних два часа, поэтому этим вечером он определённо точно был рад сексу, если того хотели его парни. — У нашего котёнка появилась одна идея, для реализации которой необходим именно ты, — Минхо был мастером завуалированных предложений, что заставляло Феликса испытывать не так много стыда во время его рассказов. — Хочешь присоединиться? Если ты слишком устал, мы не настаиваем. — Я только за, — Чан откладывает ноутбук на прикроватный столик, сосредотачиваясь полностью на младших. В один момент ему в голову приходит неожиданная идея, которую он решает воплотить в жизнь – что-то, что направит настрой их всех на нужный лад. — Только для начала я бы хотел, чтобы Ликси помог мне расслабиться, как обычно. Услуга за услугу, понимаешь? — Обращается он уже непосредственно к Феликсу. Естественно, он понимает, потому что они не раз это делали и ему даже не нужно было уточнять что именно имелось ввиду под этой формулировкой. — Если ты не против, конечно. Подобные напоминания они все озвучивают уже больше по привычке – то, что заметил Минхо относительно недавно. Никто из них, как правило, в такие моменты не против, ибо в случаях сильной усталости речь о сексе даже не заходит, но все они почему-то не перестают говорить это почти каждый раз, когда дело касалось даже запланированного траха. Феликс, несмотря на своё смущение, также абсолютно не против, поэтому без каких-либо сомнений забирается на большую кровать к Чану – многие кровати в их доме имели такой размер, чтобы было удобно спать втроём или даже вчетвером, когда после группового секса наступала такая сильная усталость, что даже в душ не хотелось идти. Кто-то из них всё-таки обязательно шел хотя бы за влажным полотенцем, чтобы убрать беспорядок. А ещё матрац Чана был настолько мягким, что Феликс почти чувствовал, как утопает в нём, едва ли не падая с непривычки – он слишком долго не бывал в этой комнате, из-за чего и забыл, насколько это всё-таки неудобно для него. Старшие на это беззлобно хихикают: Минхо – наблюдая из дверного проема, а Чан – помогая без падений устроиться между его ног. Феликс уже привычно ложится, предплечьями упираясь в чужие бёдра – упругие мышцы на секунду забрали всё его внимание, оставляя лишь желание расцеловать и искусать их, но это он определённо точно сделает в следующий раз – пока Чан спустил шорты достаточно для того, чтобы достать член. Он только недавно вышел из душа и, переодеваясь, решил как обычно не надевать верх и ничего под шорты, дабы было комфортнее. Никто из них не считал это странным и удобство превышало придуманные кем-то социальные «нормы» в этом случае, так что Феликс спокойно приступил к делу, не проронив и слова. Румянец оставался таким же ярким на его щеках, а сам он чувствовал жар, когда надрачивал Чану, временами слизывая языком естественную смазку с головки – это нельзя назвать минетом и никогда не задумывалось таковым, просто вошло в привычку после того, как пару раз они так делали в местах, где пачкать одежду или что-либо ещё было не очень удобно, отчего младший и пользовался таким методом. Феликс знал в каком темпе двигаться и когда именно выворачивать кисть для того, чтобы доставить Чану максимальное удовольствие и помочь ему быстрее кончить. Его период восстановления был поразительно быстрым, поэтому не было ничего в том, чтобы заставить его кончить до того, как они займутся полноценным сексом, или несколько раз во время него, пускай и возможности делать это слишком много не предоставлялось – иногда и ему нужна была передышка, хотя у кого-либо из остальных парней необходимость в ней возникала намного раньше. Минхо наблюдал за всем этим с упоением, всё ещё не присоединяясь, но уже сев на край кровати, чтобы быть ближе. Зрелище было невероятным и он даже не знал кому завидовать больше: Чану, что получал удовольствие и мог наблюдать за тем, как мило на него смотрит раскрасневшийся от возбуждения и стыда Феликс, или самому Феликсу, что был в паре сантиметров от его роскошных бёдер, между которых довольно часто хотелось оказаться каждому из них, и дрочил крупный вставший член с ярко-красной головкой. Минхо и сам в открытую дрочить едва ли не начал, смотря на то, как Чан зарылся в чужие волосы, придвигая Феликса к себе ещё ближе. Невооружённым взглядом было видно, что они оба на пределе, так что оргазм был лишь вопросом пары мгновений – Минхо и моргнуть не успел, как Чан уже кончил, насаживая юношу ртом на свой член, чтобы ничто не пролилось мимо. Всем им, вероятно, хотелось, чтобы он излился на щёки Феликса, но устроить беспорядок они ещё успеют. В их случае подобное было не совсем удобным, ибо отвлекаться на поиск салфеток или обтирание полотенцем не было желания вовсе. Чану, пока сладкая послеоргазменная нега не спала, на самом деле было всё равно даже на то, если бы они действительно устроили уже на этом этапе сильный беспорядок. Феликс же, в свою очередь, аккуратно слизал остатки слюны и спермы с губ и головки, стараясь сделать своё дело как можно лучше. Он знал, что его за это похвалят позже, поэтому терпеливо ждал, когда Чан придет в себя, чтобы Минхо наконец-то рассказал ему об их задумке. Как и ожидалось, на восстановление у парня уходит около минуты или, может, двух – всё ещё намного меньше, чем у любого из них. — Чан, как думаешь, теперь Ликси заслуживает награду? Он был таким хорошим котёнком, стоит ли ему дать объездить нас? Одновременно. Минхо – да и кто-либо из парней в принципе – часто называл его котёнком, но конкретно эти слова отчего-то напомнили Феликсу об их недавней игре, в которой он беспрекословно выполнял все их требования. Он буквально играл роль послушного котёнка, не смея сказать что-либо, не считая стоп-слова, так что опыт вышел вполне запоминающимся. Сейчас Чан, вероятно, тоже бы вспомнил об этом, если бы его мысли не были заняты новой затеей Феликса. Он абсолютно точно уверен, что последнюю фразу Минхо добавил больше от себя или, как минимум, это было его предложение, на которое младший согласился, не раздумывая. В любом случае, это заставило задуматься. — Ты настолько соскучился по члену, что захотел объездить сразу двоих? — Возбуждённое сознание Чана было генератором подобных фраз, в чём не было ничего удивительного. В его голосе не было и нотки злости – хотя это тоже было в нём сексуально – или осуждения. Это, скорее, походило на явное заигрывание, что, впрочем, не мешало Феликсу быть на грани уже сейчас, лишь после этих слов. Вот то, что он обожал в Чане – его умение грязно говорить. Особенно посреди секса. — И когда ты успел стать такой шлюхой? — Добавляет он, убирая мешающую прядь младшего ему за ухо. Само собой, это тоже было частью их игры и, чёрт возьми, это действовало даже на не совсем соучастного в данный момент Минхо. Феликса же это доводило до края окончательно и он едва сдерживался, чтобы не кончить от любого воздействия на собственный член, что было очень трудно, учитывая то, с какой лёгкостью Чан поменял их положение. Теперь Феликс действительно сидел на нём в позе наездника, невольно трясь задницей и членом о чужую промежность – убеждая себя, что в попытке удобнее устроиться, но на деле же – желая быстрее прийти к собственному оргазму. Так и происходит, когда он изливается прямо в домашние штаны, трясясь от долгожданной разрядки. — Тебе даже прикасаться к себе не нужно было, чтобы кончить, — Чан касается его в самых чувствительных местах, помогая продлить удовольствие. Прямо так, как Феликс любит. — Котёнок так голоден до секса, что даже после оргазма хочет ещё? Тогда я не уверен, сможем ли мы вдвоём с Минхо тебя удовлетворить. — С явной наигранностью в голосе продолжает он. — Может, позвать всех остальных? Или и семь членов будет для тебя мало? Феликсу даже не нужно было отвечать. Он и не мог – из-за чрезмерной чувствительности у него не было сил даже хныкать, как он обычно делал, когда Чан говорил нечто подобное. Старший никогда не имел ввиду всё это всерьёз, о чём Феликс тоже знал, потому что сам написал о том, как ему нравится слышать такое, но иногда ему всё же хотелось ответить положительно на все его риторические вопросы, чтобы получить больше. Отойдя от оргазма спустя некоторое время – он даже не знал сколько именно и был ли он в отключке – Феликс замечает, что старшие ждут его реакции. Ему приходится медленно моргать, чтобы сфокусировать взгляд на Чане, наблюдающим за его движениями. Минхо, судя по тому, как был прогнут матрац совсем рядом с ними, сидел прямо позади него, также наблюдая и не говоря ни слова. Маленьким толчком бёдрами Феликс даёт понять, что готов продолжить, но старшие решают убедиться наверняка: — Цвет, котёнок? — Шепчет на ухо Чан, оглаживая мягкие бёдра ладонями. — Зелёный, — всё, что успевает сказать Феликс прежде, чем с него практически срывают низ, оставляя в одной лишь большой футболке. Минхо принялся аккуратно растягивать его, используя обильное количество смазки. Чувствительность никуда не исчезла, поэтому трение кожи о кожу заставляло юношу дрожать сильнее и стонать громче, чем до этого. Из-за небольшого отдыха эти ощущения не были болезненными, но он всё ещё хныкал всякий раз, когда Минхо задевал простату, добавляя больше пальцев. Он прекратил только тогда, когда три уже свободно двигались в Феликсе, заставляя его быть уверенным в том, что они не смогут причинить ему вред. — Давай, котёнок, — Чан хлопает младшего по бедру, чтобы показать, что всё готово. Юноше требуется пара секунд, чтобы осознать происходящее – ибо Минхо подготавливал его так хорошо, что он на некоторое время забылся – и, вновь покраснев, приступить к затее, ради которой они сейчас и собрались. Феликс приподнимается достаточно для того, дабы было удобнее направить член Чана в себя и ощутить заполненность в полной мере. Ему каждый раз нужно было привыкнуть к размерам парня, потому что даже после любой из его игрушек ощущение головокружительной тесноты преследовало его ещё как минимум несколько минут. Именно столько ему требуется и в этот раз, чтобы быть точно уверенным, что он может двигаться. Первый толчок выходит совсем мелким и незначительным, но и этого хватает для громкого всхлипа, нарушившего тишину в комнате. Следующие несколько попыток сразу же установить уверенный темп терпят крах, но Феликс решителен – ему просто нужно немного времени на это. Во время периодических перерывов, что были, по сути, неизбежны в силу его непривычки, он слегка крутил бёдрами, чтобы Чан не терял возбуждение, пока Феликс настраивается. В этом не было необходимости, но младший всё равно старался сделать так, чтобы доставить удовольствие партнёру – всё-таки, это не ему сегодня нужно было расслабиться. В один момент Минхо, словно напоминая о себе, внезапно касается его поясницы, без слов спрашивая о том, готов ли юноша принять и его после ещё одной недолгой подготовки. Феликс кивает и снова останавливается, на этот раз не двигаясь вовсе – к наполненности вновь нужно было привыкать, потому что пальцы, а после и второй член, казалось, растягивали его до предела, не давая и шанса на движение. Минхо, понимая это, добавляет ещё больше смазки – похоже, они истратили почти весь бутылёк за один только раз – что позволяет Феликсу продолжить. Это до жути медленно, по сравнению с их предпочтениями в сексе, а также довольно утомляюще, отчего спустя время силы вновь покидают его. Вероятно, он бы продержался немногим дольше, если бы не первый оргазм, но думать об этом юноша не в состоянии даже сейчас. Феликс опирается о чужой пресс – пиздец, какой же он охуенный на вид и ощупь – пытаясь настроить темп, но выходит не так хорошо, как это выглядело в его голове. Это немного труднее, чем ожидалось, отчего мысли о том, как легко Чану и Чанбину удавалось трахать его на весу, ощущались ещё более возбуждающе. Он не мог удержать себя несколько мгновений, в то время как они могли делать это с десяток, а то и дольше минут. Теперь Феликс понимал почему Минхо любил эту позу – его накаченные ноги с лёгкостью могли справиться с такой нагрузкой, а в уверенных движениях чувствовалось и доминирование, до которого ему было ещё далеко – не столько из характера, сколько из собственного желания, что напрочь отсутствовало полноценно пробовать себя в этой роли. Ему была интересна лишь поза, что, как Феликс теперь понял, также была не для него, ибо он уже не мог двигаться, хотя ещё не был близок к краю. В какой-то момент его перерыв затягивается дольше, чем все предыдущие, поэтому Минхо предлагает альтернативу: — Мы можем сделать всё сами, если тебе тяжело, — он гладит юношу по спине, помогая расслабиться. Не все их эксперименты заканчивались на сто процентов удачно, но в этом и суть – никто из них не знал к чему приведет та или иная идея, оттого интерес и возникал. Феликс лишь кивает, тихо скуля, когда кто-то из парней задевает чувствительное место внутри него. — Всё для нашей маленькой шлюшки, — хихикает Чан, приподнимая младшего так легко, что у того живот приятной судорогой сводит от его слов и разных мыслей об этом. На самом деле Феликс был поражен как вообще у него остались силы думать, в особенности после того, как парни с первых секунд устанавливают максимально возможный в их случае темп, придерживаясь того довольно долгое количество времени. Каждый толчок сопровождается голосом Феликса, что уже и сам не уверен хочет ли он сказать что-то или просто стонет, не имея возможности сделать что-либо ещё. В какой-то момент он вскрикивает слишком громко, отчего в смущении прикрывает рот тыльной стороной ладони, лишь размазывая по ней слюну, потому что это совершенно не делает его тише. Совсем скоро Феликс кончает, изливаясь на свой живот и будучи даже громче, чем до этого. Минхо и Чан ждут лишь того, чтобы юноша вновь расслабился, дабы продолжить вбиваться – им осталось совсем немного, поэтому они тоже кончают достаточно быстро, сжимая пальцами нежную кожу бёдер и талии. — Может, в следущий раз я покажу тебе, как это правильнее делать? — Внезапно говорит Минхо об оседлании, когда убеждается, что Феликс ещё не спит. — Твоя техника, безусловно, довольно милая, но изматывающая, поэтому ты и уставал. — Угу, — у него нет сил говорить, а горло уже болит от криков, но он действительно не против. Сейчас, конечно, у него нет возможности сказать нечто большее, но Минхо его и так понимает, целуя в загривок и гладя по самым нечувствительным местам, чтобы не сделать больно. — Надеюсь, вы позовёте меня посмотреть на это? — Чан, будучи в хорошем настрое, скорее шутит, чем говорит серьёзно, но младшие всерьёз думают об этом. Быть может, он станет отличным оператором, с помощью которого они продемонстрируют это и остальным ребятам? Скорее всего.