Контрасты

Чат «ЭСЭСЭСЭЭЭР» Коломбина @Панталоне, ну что? Панталоне Что что? Коломбина Ты поговорил с ней?????? Панталоне Это был очень информативный диалог Коломбина Все понятно Дотторе Блин, вы сейчас все такие взвинченные Люмин Пойдемте прогуляемся? Тарталья Пойдемте Еще дохулион человек согласились

***

Все шли, видя друг друга через десять лет, как в первый раз. Как в первый раз радовались встрече старых друзей, рассказывали друг другу разные вещи, травили анекдоты, смеялись. Все было как в детстве — радостно, будто отступило что-то страшное, гнетущее… Так бы всегда идти… — Ребят! — вдруг вскрикивает Тарталья, — Что это там, братцы? Старая парковая сцена. Но выглядит так, будто сейчас на ней будет что-то… Что-то важное. Выйдет какой-нибудь Путин. И скажет что-нибудь радостное. На сцену вышли. Николь спешно готовилась к этому дню. Она действовала, как всегда, спонтанно, не зная, что будет дальше — главное сделать то, что сейчас. Обычно это работало. Зачем ей это было нужно? Никто не знал. Может, это бы помогло ее исковерканной душе… Может, это бы помогло Панталоне. Она думала только о последнем, когда писала рифмующиеся строки на хрустящей бумаге, когда эти строки ложились на музыку, и наконец, когда она выходила на сцену и начинала петь. Перезвон аккордов, рифма — все, что было для нее родным и близким, все она дарила забытому чувству, которому в далеком детстве дала волю и название «любовь». Стоя на сцене, она заметила стоящих в толпе людей. Среди них — человека с синеватыми волосами. Волосами цвета позднего василька. Девушка с волосами, оттенком напоминающим рыжий. Красивая какая. Интересно, кто она. К Панталоне подлетел какой-то мужчина. — Здрасте! Это вы Панталоне, да? — с надеждой спросил он. — Ну, я, — с недоумением кивнул Панталоне. — Меня зовут Руи Ямамото, я лучший друг Николь Дюбуа. Во-первых, это она сейчас на сцене, а во-вторых, эта песня посвящается вам, спасибо! — крикнул он и умчался. Руи сказал все, что от него требовалось. Панталоне здесь, значит, Люмин тоже сделала все, что надо. Вчерашний день Люмин шла по улице, смотрела на летние блики, что рисовало солнце на стекле. Ка красиво… Тут к ней подошли. Парень с волосами, окрашенными в зеленый. — Здрасте! Вы Люмин? — с надеждой спросил он. — Я Люмин, — в недоумении подтвердила она. — Меня зовут Йошинори Като. Я действую анонимно от лица моей начальницы, не могу сказать, кто она… Но вреда вам и вашим друзьям это не принесет. У меня к вам просьба. Завтра, в **: ** часов напишите в вашу общую с бывшими одноклассниками группу предложение погулять. Важно, чтобы согласились все. Спасибо большое! Всё, что могли сделать другие, они сделали. А сейчас — дело за мной. Музыка льется неслышно, красивая, тихая, умиротворенная. Песня так идеально вливается в этот поток… — Цветок в руках… Сверка-а-ет… Жемчужиной мечты… И в мире так много красоты… Все молчат. Никто не знает, кто таинственная певица на сцене. Кто бы знал, что-то страх военной индустрии сейчас стоит и на всю страну поет… — Мой страх, мои трево-оги сковали сердце мне… Но я буду лучше чем я была-а-а вчера… Она замолкает. Весь мир перед ней стоит тихо, молчит. — Неба, как то-огда… Цвет не повторить… Но мир без любви… В нем не вижу смысла… Полную грудь воздуха. Побольше вдохнуть — и петь дальше. — Просто вернись! Вырвись ко мне! Приди, успокой растущую бо-о-ль… Я в этой пустоте Руки к тебе За миллион дорог Вернись ко мне… Пусть ты от меня сейчас далеко, Закрыв глаза твое лишь вижу лицо, Просто вернись! За миллион дорог… Вернись ко мне… Голос вновь затихает. Она молча уходит со сцены, оставляя за собой эхо собственных чувств. А спустившись, видит только как никогад сияющие глаза в оправе очков, и волосы цвета позднего василька.