Трибунал

У Тооно было достаточно помощников, чтобы не очень напрягать себя работой, однако дела клиники Тооно предпочитал вести сам. Скрупулезно и внимательно он выверял счета, делал смету, оценивая пожелания Таку и… Соглашаясь. Раз Мурасе требуется новое оборудование, то нет ни одной причины отказать ему. Тооно почти закончил и, забрав последние бумаги с собой, перебрался на диван. Он уже ослабил галстук и почти расстегнул верхние пуговицы рубашки, но… подумал о том, что Таку как раз должен прийти сегодня — ведь Тооно его… Нет, не вызывал, приглашал. Но Тооно не терпел отказов. Хотя Таку поразительно любил возражать ему. До сих пор. Так что Тооно ограничился тем, что позволил себе снять пиджак, чуть притушить свет и пригубить вино из бокала. Теперь оно терпеливо дышало на столе. Тооно планировал угостить Таку. И обговорить с ним новый этап их деловых отношений. Это было очень забавно. Пусть и нелегко. Мурасе никогда не соглашался сразу, он отказывал, сжимая зубы, играя желваками, отвечая холодно и односложно. Но… Выбора у него не было, так что в итоге он сдавался. Это стоило отпраздновать, а Таку стоило напиться после, чтобы не переживать слишком-то. Тооно нравилось чувствовать свою власть над Таку, нравилось знать, что… Тот не может ему отказать, даже воротить нос от него не может, хотя… Это не мешало Мурасе всякий раз почти открыто, хоть и убийственно вежливо демонстрировать свою неприязнь. Таку терпеть не мог находиться в компании Тооно, и это… Раздражало. Тооно нравилось говорить с Мурасе и наблюдать за ним, пока они спорят. Он… Признаться, пусть Мурасе не ценил, но Тооно старался не особенно давить на него. Гнев Тооно на Таку всегда стихал аномально быстро. Вот Тооно полыхал злостью, обращал ее в колкости, но стоило Таку выйти за дверь, как… Через пять минут все стихало, и невозможно было найти ни одной причины не дать Мурасе, то что он хочет. Тооно не замечал, но всегда был непозволительно мягок к Таку. С того момента, как они заключили свой договор в колледже, и… Таку словно стал немного принадлежать Тооно, и все те чувства, что так беспокоили Тооно в школе стали смирнее. Тооно не отказывал Таку ни в желании стать чертовым врачом общей практики, ни в том, чтобы открыть клинику, ни в новом оборудовании, ни в расширении штата, ни даже в том, что штат его состоял из обездоленных пацанов без надлежащего образования. Тооно думал бы, что это такой необыкновенный вариант гарема, что Мурасе всегда держит при себе, но Таку был абсолютно гетеросексуален, а еще… Поразительно честен, увлечен своей работой, идеей помощи людям, умен и… Холоден. Отстранен и высокомерен до одури, даже когда пытался казаться простаком. Но… В манерах его все еще проскальзывало происхождение. Не хуже, чем у Тооно. Хотя Тооно всегда был принцем, а Мурасе очень рано сделался нищим, но Тооно все еще не мог удовлетвориться. И в том, чтобы побуждать Таку делать что-то наперекор его этой гордости и убеждениям было свое, особенное, удовольствие. И все же Тооно не любил, когда Мурасе расстраивается слишком-то. Тем более, что это ухудшало его работу. Тооно посмотрел на часы. Еще восемь минут. Таку никогда не опаздывал, хотя никогда не хотел приходить к Тооно. Тооно знал и поразительно раздражался от этого снова и снова. Таку вошел в вестибюль, его куртка и джинсы вызывающе не подходили к этой холодной роскоши, один из охранников нахмурился и двинулся к нему, но был мгновенно остановлен старшим коллегой. Тот склонился и прошептал что-то, от чего у новичка глаза уже округлились. Таку наблюдал за этим почти равнодушно, признаться, по сравнению с самой необходимостью приходить все остальное было сущей ерундой. Таку прошел через просторное фойе к лифтам, там рядом с ним все же возник один из парней Тооно: — Добрый вечер, Мурасе-сенсей. — Добрый, — согласился Таку, хотя считал вечер отвратительным и сопровождающего своего за компанию тоже. До самой двери его вели, хотя не рискнули проверить оружие или что-то вроде того. Трудно было сказать, почему Тооно так опрометчиво доверял Таку, хотя его люди продолжали всегда сопровождать Таку по дороге к номеру. Таку привычно стукнул в дверь, дождался ответа и с тяжелым вдохом толкнул дверь, что услужливо открыл для него картой охранник. Тооно, как и всегда, сидел на огромном диване и смотрел на Таку с ленивой улыбкой человека, который владеет миром. Так и было. Миром или нет, но жизнью Таку в самых разных смыслах — да. И это уже даже не злило, просто давило. Хорошо хоть они виделись всего раз в месяц. Если, конечно, ничего не случалось. — Я пришел, — сообщил Таку, не собираясь здороваться. — Ну… не делай вид, что ты делаешь мне одолжение. Твое дело работает лишь потому, что я это позволяю, а где благодарность? А твоим работникам вроде бы правда нужна зарплата, и… за последний месяц вы потрудились достаточно, чтобы они могли рассчитывать на премию, как и ты. И тебе не придется тратить ее на обновление коек. Я согласую все, что ты попросил. Тооно говорил размеренно, чуть потягивая слова, словно получал удовольствие от своей речи и хотел, чтобы Мурасе прочувствовал ее до конца. Так оно и было на самом деле: разговоры с Таку были одним из самых увлекательных развлечений в жизни Тооно. Он… признаться скучал по ним и предпочел бы встречаться с Мурасе почаще, чем раз в месяц. — Так что… Где мое приветствие, раз уж благодарности от тебя не дождешься? Эта фраза не была новой, Тооно придумал ее уже давно, и она теперь походила на их своеобразный ритуал. Тооно было нужно выжать из Таку привествие, особенно перед тем, как договариваться о новой работе. Таку должен был помнить… Не то чтобы свое место, но ограниченность своих возможностей. — И… Таку, Бог ты мой, это твое лицо неподражаемо… Голос Тооно сочился сарказмом, но… отвести от Мурасе глаз он не мог и даже не собирался пытаться. Ему нравилось смотреть. Вовсе не на то, как Таку мучается, но все же на то, как сейчас он сделает шаг навстречу. И Тооно ждал, демонстративно вытянув длинные ноги и все еще не предлагая Таку присесть, хотя тот явно устал после рабочего дня. Таку… никогда не жалел себя на этой чертовой работе, которую он самоотвержено выполнял снова, не обращая внимание на то, что… нормальную прибыль на этом было не сделать. Как и ни на чем легальном в Шинкоми. Таку улыбнулся, считая про себя до десяти. Удивительно до чего много дурного просыпалось в нем рядом с Тооно, вот даже эта улыбка — холодная и такая картонная. — Добрый вечер, Тооно, — выдал Таку. — Безмерно рад тебя видеть. Таку сделал небольшой шаг вперед, но сразу после привалился спиной к двери, разглядывая все на свете кроме Тооно. Иногда Таку терялся, кого ненавидит больше: Тооно или себя, который соглашается. На всю эту помощь, на финансирование, на новые и новые долги, если говорить точнее, на это гребаную иллюзию, без которой, наверное, сам бы просто сдох. А так по всему выходило: Таку уважаемый человек, с собственной клиникой, помогающий людям. И Тооно даже милостиво хранил в секрете, что это все большой мыльный пузырь. — Не перебарщивай. Ты как всегда вовремя. Я ждал тебя, — Тооно говорил привычные слова, не замечая, как угол его рта дрожит, скрывая внезапную улыбку. Лицо Таку было напряжено и от того выточено резко и филигранно, и за холодностью скрывалось что-то, что заставляло кадык Таку упасть по горлу и подняться. И Тооно безмерно хотел бы узнать, что там. Всегда хотел, еще со школы. — Садись, сегодня нам понадобится больше времени. Я хочу поговорить, а не только… «Профинансировать тебя» — вот, как это верно называлось, но… Тооно вовсе не хотел, чтобы Таку замкнулся и заупрямился, как осел, и продолжил, подбирая слова: — А не только ограничиться обязанностями твоего бухгалтера. Твоя клиника может гордиться, летает также высоко, как сам Такасато гуми, — Тооно ухмыльнулся беззлобно. Он указал Таку на кресло с правой стороны от дивана — не напротив, поднял бутылку и сам наполнил пустой бокал, предназначенный Мурасе. — Попробуй, тебе понравится. Как ты любишь: сухое и терпкое, немного играет. Таку сделал еще пару шагов, но не спешил воспользоваться предложением. Тооно не хотелось смотреть на его колебания сейчас, он протянул руку, поймал Таку за рукав, притягивая к себе, и сказал тихо, но с нажимом: — Садись. Тооно знал, что стоит Таку понять о чем пойдет речь, тот и сам не захочет тянуть. Таку уставился на Тооно непримиримым взглядом. Теперь они были так близко, что можно было различить оттенки цвета радужки Тооно. Спорить в общем-то было бесполезно — Тооно всегда добивался желаемого, по крайней мере, от Таку. И, в целом, злить Тооно было неразумно: он был расчетлив, но вспыльчив, и их с Таку историю сопровождало без счету выплеснутых бокалов и ударов. — О чем поговорить? — спросил Таку. — Чего ты хочешь? Тооно не мог хотеть чего-то простого или приятного, потому ждать не хотелось, но Таку все же послушно сел и даже взял бокал, хотя пить пока не стал. Пить с Тооно было мероприятием для безумца. Как и сотрудничать с ним, но Таку настолько давно увяз в этом, что уже почти перестал переживать. Это было примерно, как жить с неизлечимой болезнью. Все еще невыносимо, но и к этому привыкаешь. — Ты словно идешь на эшафот, — Тооно снова усмехнулся, — а я всего лишь хочу предложить тебе новую работу. И мы… ты сможешь на ней отлично заработать, достаточно, чтобы погасить часть долга, — Тооно внимательно всматривался в Мурасе. — Это очень выгодное предложение, тем более что я готов ждать, ты сможешь не останавливать свою практику и дальше покровительствовать сирым и убогим. Тем более, что некоторых ты держишь на работе, явно из жалости, — выплюнул Тооно, вспомнив о Тове. Мальчишке доставалось столько внимания и заботы Мурасе, что это… злило невероятно. — Но сначала выпей. У меня есть тост: за новые начинания и большой успех, — глубокомысленно и с чувством произнес Тооно, поднимая свой бокал, ожидая от Таку ответного жеста. У Таку по спине побежали мурашки, хотя Тооно на свой манер был мягок, но «отлично заработать» — не могло значить ничего хорошего. — Тооно… — Таку замешкался, ища слова, и голос его прозвучал неожиданно вкрадчиво. Таку пытался ухватиться за что-то в речи Тооно, за что-то, что даст ответ раньше, поможет подготовиться, но почему-то в голову пришло только поспорить в очередной раз. — Не из жалости, из любви. Я не держу его на работе, он просто там живет и помогает. Чувства Тооно всегда были очень сильными и яркими, если только он не скучал. А с Мурасе — такого не случалось никогда. Тооно отреагировал прежде, чем успел разобраться в своих реакциях: он резко дернул рукой, расплескивая содержимое своего бокала точно в лицо Мурасе. Вино не было сладким или противным, оно стекало по скулам Мурасе, чертя по ним дорожки, волосы тоже частично намокли, облепляя лоб, вино неумолимо затекало теперь за воротник футболки Мурасе, и на ней расплывалось пятно. Обрисовывая его грудь. Тооно смотрел завороженно. — Ты отвлекаешься, — Тооно попытался вернуть себе самообладание. — А я ведь могу лишить… твоих парней премии. Но не буду, цени. В груди Тооно странно клокотало, ярко и болезненно сжималось. — Так что заткнись и пей, — приказал он. — И налей мне еще. Тооно понимал, что ведет себя не очень-то логично или по-взрослому, но его вдруг заело. Стоило предложить Таку переодеться, но Тооно смотрел на то, как под футболкой выделяются его соски и медленно дышал. Таку сперва облизал губы, потому что вино мешало, стекало. — Умоюсь только, — сказал он ровно и встал. Тооно проследовал взглядом за языком Таку, что облизал губы, стараясь не задумываться об этом. Ему хотелось упрямо сказать: «Сиди!» — но он промолчал, отпуская Мурасе. Все еще надеясь, что они сумеют договориться. Взаимовыгодно, конечно. Достаточно, чтобы Таку мог вздохнуть свободнее, но недостаточно, чтобы он стал независим от Тооно. В ванной Таку все же скинул куртку, мрачно оглядывая футболку. Какой-то злой гений, что вечно просыпался возле Тооно, посоветовал снять ее и надеть халат. Тооно действительно жил в этом отеле, не пытаясь обустроить что-то вроде дома, и у него в ванной висели те же самые высококачественные, но просто отельные полотенца и вафельные халаты. Два, хотя Тооно жил один. Заткнув внутреннего бунтаря, Таку умыл лицо и вернулся. Бросив куртку в кресло, подошел к бару, взял новый бокал и налил Тооно вина. Действительно такого, как сам Таку любил, хотя теперь пил редко. Можно было бы сказать почти никогда, только вместе с Тооно. Таку прихватил с собой подставку, водрузил бокал на кофейный столик, демонстративно поклонился и отступил к своему креслу. На этот раз он отпил, это не могло расслабить с одного глотка, но было все же просто приятно. — Не тяни, — сказал Таку, вздохнув. — Что я должен делать на этот раз? Востребованность врача в жизни ни для кого не могла стать сюрпризом, нужен он был и якудза, и Таку был практически единственным «лицензированным» специалистом Такасато. И тоже благодаря Тооно. Таку не гордился этим, это всего лишь означало, что на нем лежит много грязной работы. Вроде внедрения веб-тегов в должников. Но в то же время это давало немало преференций. Вроде премий. Или новых коек. Или возможности помочь кому-то, кому никто помогать не мог. — Не ерничай, — Тооно скривился, но взял бокал и отпил тоже, комментируя, — не чокаясь, как за покойника… Как скажешь. И выпей еще. Пару глотков и я перейду к сути. Тооно не просил и не требовал, просто обозначил условия, и достал из тумбочки сигареты, крепкие, какие Мурасе курил раньше. Когда ему был очень хреново: — Если хочешь, кури, — Тооно подвинул к Таку пачку. Подумал и сам тоже достал сигарету, положил на свой край стола. Тооно не собирался курить, но ему показалось правильно показать, что он не дразнит и не провоцирует Таку сейчас. Он просто предлагал способ облегчить сделку. Тооно знал, что Мурасе не сможет отказать ему, однако… Отчего-то он нервничал за исход. — Все настолько хреново? — вырвалось у Таку. На сигареты он смотрел жадно, рядом с Тооно желание курить тоже возвращалось, не той легкой ностальгией, что иногда приходила рядом с Товой, но гораздо более яростно. И был свой смысл в том, чтобы держаться сейчас. Таку действительно послушно сделал еще глоток и на мгновение прикрыл глаза, ища какую-то опору? Ему чертовски надо было узнать, зацепиться, а не просто томиться в ожидании. Но Тооно мастерски умел его мучить. — Все прекрасно и продумало до мелочей, но тебе не понравится, — ответил Тооно прямо, решая, что если еще потянуть, то и сам он уже спечется. Тооно умел ждать, но все же был ужасно нетерпелив. — Кури, ты же хочешь, — Тооно не улыбался. — У меня есть план. Рюдзиро болен, он на своей финишной прямой. Нет смысла убирать его с дороги, наживая себе врагов, но скоро путь станет свободен. И только Сакаки, — Тооно скривился, — будет мешать мне занять место главы Такасато. Он прикидывается простаком и добряком и пользуется популярностью, какая… гадость. Но я знаю, как обойти его. И при этом отлично заработать, преумножая влияние и возможности Такасато. Есть влиятельные люди с материка… Не буду вдаваться в подробности, они тебе не нужны. Зато мне нужны твои… таланты, — признал Тооно. — Разработай мне новый наркотик. Убойный, такой, чтобы приход был ярким, как взрыв бомбы, а зависимость развивалась быстро, и… за дозу люди могли бы продать и душу. Они станут послушными и управляемыми. Управлять чьим-то удовольствием, значит управлять ими. И пусть от недостатка удовольствия будет больно. В этом и суть. Новые препараты не выпускались так давно, они вызовут фурор, можно будет пробовать даже на промежуточных стадиях. Пусть ты не выбираешь это, но ты блестящий фармаколог и фармацевт. Это… Как новое лекарство. От боли и пустоты. Для тех, кому не удается достичь чего-то в реальности. Разработай то, что даст им новую реальность, а мне влияние. И… Мурасе, это будет стоить не меньше половины того, что ты мне должен. Тооно почти не дышал, ожидая реакции Таку. И только чертово мокрое пятно на груди Таку все же отвлекало его. Теперь очевидно наступила очередь Таку расплескивать вино в лицо Тооно, но он лишь медленно поставил бокал на столик и переспросил: — Что? Таку знал, что согласие просто облегчит ему ситуацию, без него Тооно просто надавит. И добьется успеха. — Ты рехнулся? — Таку вскочил на ноги. — Наркотик? Настолько сильный? Мозг против воли уже крутился, придумывал возможности, словно Таку решал клиническую задачу, но в этот раз в ответе должна была наступить смерть, и Таку не собирался находить решение. — Лучше убей меня. Или что там ты делаешь с непокорными должниками? Таку сжал руки в кулаки, в голову вдруг пришло: «А что будет с Товой?» Таку боялся оставить его одного, боялся, что тогда Това пропадет, и для него жизнь Товы стоила очень, очень дорого, но все же… Наркотик. Сотни загубленных жизней! — Ты предсказуем, — Тооно вздохнул. Он знал этот ответ Таку наперед, но его голос и его лицо все же оказались за гранью ожидаемого. Мурасе оказался вдруг взбудоражен и полон чувствами, полон жизни, так, как иногда бывало еще в школе. Тооно узнавал его и не хотел расставаться с этим образом. — Нет. Кто же убивает курицу, которая несет золотые яйца? И… Только не вздумай наделать глупостей. Я, конечно, далек от Сакаки… черт, — Тоно вдруг расплылся в улыбке. — Сакаки, как же я забыл! Ты наверное думаешь, что Сакаки более достойный кандидат, верно? Купился на его замашки добренького папаши? Тогда послушай, мне есть… Что сказать… Тооно стих на секунду и сам наполнил их с Таку бокалы, подтолкнув один из них к Мурасе. — Я, вообще-то, не собираюсь погубить Шинкоми или Такасато, хотя ты реагируешь так, словно я хочу все испортить, но… Нет. Мурасе, я хочу, чтобы и Такасато, и Шинкоми процветали. Я умнее и… в какой-то степени, честнее Сакаки. На случай, если ты решишь обратиться к нему. У… Майи было очень много воздыхателей, Таку. И один из них… Самый преданный из них — Сакаки. Ты думаешь он по доброте душевной покровительствует твоему облезлому мальчишке? Это не так. Так, что я лучше. Тооно не собирался рассказывать все, лишь уберечь Мурасе от идиотизма. — Пей, — снова велел он. — И кури, не нужно себя сдерживать. Никто не узнает, а ты… Очень расстроился. Не нужно драматизировать и делать из меня чудовище. По сути я всего лишь бизнесмен и экономист, я смотрю в будущее, Мурасе. И будущее Шинкоми не похоже на сказку, но мой проект сулит процветание. Я вовсе не хочу выкосить половину населения острова. Мы не будем продавать всем итоговый вариант. На его основе ты потом сделаешь для народа что-то полегче и помягче, подправишь дефекты, уменьшишь побочные эффекты — я только «за». И… Ты никого не будешь заставлять принимать их. Ты просто сделаешь лекарство. Героин, если я не ошибаюсь, создали именно как лекарство, Таку. Ты сможешь подняться, клиника расширится, ты сможешь спасать больше людей, сможешь даже лечить их от зависимости. Можешь придумать противоядие или что там тебе нужно, чтобы совесть не страдала? Тооно уговаривал, пытаясь привычно, как и других, купить Таку. Все продаются, вопрос лишь в цене. Но Тооно вовсе не был уверен, что сейчас все делает правильно, а убивать Мурасе ему совершенно не хотелось. Хотя тот был ужасно… непослушный должник. Столько сил и времени всегда уходило на уговоры, что можно и поседеть! У Тооно даже были седые пряди, хоть закрашивай. Таку был слишком умен, они оба знали — ему придется согласиться. Но Тооно все еще не хотел встречать его с тем, что выбора у него нет. — Тооно, нет! — Таку воскликнул это совершенно искренне, не оглядываясь ни на что и не играя. — Героин создали, как лекарство, не зная ничего о зависимости, а ты хочешь…! Таку запустил руки в волосы и потянул, он не мог уже вспомнить, что этому нет места рядом с Тооно. Он не был его другом или кем-то, кто может понять, но сейчас ведь никого другого не было. Честно говоря, хотя Таку старался не думать об этом, с его семнадцати не было никого кроме Тооно, с кем бы он мог говорить или делиться. Никого, кто бы слушал. А тем более пытался помочь, пусть и так болезненно, как Тооно. А сейчас тот предлагал индульгенцию: не Таку будет давать им наркотик, но какая к черту разница? — Тооно, пожалуйста! Что угодно, но не это! Я не могу… Я не хочу! Таку загорелся внезапно, обретая вдруг невероятную силу, которая засквозила и в голосе, и в решительных движениях. — Я не буду этого делать! Мне плевать на Сакаки, на Такасато! Таку не знал почему, но не смог добавить: «На тебя». — Нет, Тооно, — ответил он твердо, выпрямляясь и пряча руки в карманах джинс. — Я не стану. Ты не заставишь меня. Мурасе вдруг взошел, поднимаясь волной, и от него повеяло такой решимостью и силой, что… Тооно лишь задохнулся от… восторга. А потом набросился на себя за это, но не было времени отвлекаться от сути. Таку не хотел продаваться и вгрызался в свое «нет» с таким отчаяньем, словно тот мертвец, за которого они не чокнулись, был он сам. Тооно оглядел его… На глаза снова попалось треклятое мокрое пятно. Можно ли было найти другого разработчика? Ну… Он будет хуже, но… отпустить Мурасе и позволить ему вот так просто слететь, так просто говорить «нет»? Ну, пусть непросто, но вообще… Мурасе должен понимать, что для Тооно отказов не существует. Тооно не был идиотом и вовсе не стремиться убивать должников. Это было поразительно невыгодно. Что он с ними делал, если они бесполезны? Обычно выпускал в денежных матчах, как и Сакаки. И это… в общем-то, на убой, но со смыслом и с прибылью. Тооно вообще не мог представить Таку в таком месте. Мурасе не умел драться, он бы умер почти сразу, даже если бы стал отвечать противнику. Но… был и второй вариант. Тооно вовсе не думал о нем и не подумал бы, но… Мурасе ведь сам. — Сядь и успокойся, — голос Тооно вдруг стал мягким и послушным Таку… На самом деле только потому, что Тооно вдруг напрягся до придела, а кровь вскипела в жилах. — Все, что угодно, ты сказал? Тооно не понимал, почему говорит именно это, ведь он еще мог настаивать. Чертов Това позволял распоряжаться Мурасе, ломать его, и можно было заставить его, и это… бесило. То, что Тооно знал о Сакаки позволило бы манипулировать Мурасе, но… Тооно почему-то молчал обо всем этом, впиваясь в Мурасе странным взглядом, полным чего-то, о чем Тооно не думал все эти долгих двадцать с лишним лет. Тооно взял сигарету и поднес к губам: — Прикури мне, — выдохнул он тихо. А потом наступило молчание, и Тооно казалось, что он чувствует шум с которым кровь течет по венам и пульсирует в висках, и дыхание Мурасе. Загнанное и яростное одновременно, поразительно сильное. Оно било по ушам и заставляло дышать в унисон. Точнее не дышать. Таку застыл, нахмурившись. Он смотрел на Тооно целую минуту, наверное, потом не найдя зажигалки на столе, взял пачку сигарет и нашел ее внутри. Большинство якудза предпочитали широкие и тяжелые Zippo, но у в пачке у Тооно была невесомая и тонкая металлическая зажигалка. Таку достал ее и сдвинув крышку, придвинул огонь к Тооно, а потом повторил глядя ему в глаза: — Все, что угодно. В общем-то, у Таку не было особых идей об этом. Он понимал, что останется без клиники и без средств к существованию, может без жизни… И Това… Таку не мог думать об этом здраво, Това был уже взрослым, но… Что там Тооно говорил о Сакаки? Плохой или хороший, он ведь не даст Тове пропасть… У Таку закружилась голова. — Сядь, — приказал Тооно, и тон его сделался жестким и даже жестоким. — Сними футболку, — велел он так, словно и сам был во сне. В этом не было ни особого жеста, ни смысла, Тооно просто отдал приказ и замер, в шоке от самого себя. И никакие объяснения тут не годились на самом-то деле, хотя… можно было толкнуть Мурасе, что он в ней замерзнет. Тооно постарался поймать лицо, ему даже показалось, что он справился, хоть и странно — лицо окаменело. — Зачем? — уточнил Таку, даже не отступая к креслу. — Ты же хочешь другую работу? Ты сказал, что угодно — делай, — ответил Тооно, понимая секундой позже, что перегибает палку, но… если он пойдет на эту уступку, то… Должно быть ответное послушание? Мысли плохо помещались в голове, которая вдруг закружилась, но лицо осталось замершим. Таку нахмурился, все еще не до конца понимая, но стянул футболку за горловину и отбросил ее к куртке, потом шагнул назад и сел. — Зачем? — повторил он. Тооно уперся взглядом в обнаженный торс Таку, сглотнул, осушая свой бокал залпом, и налил снова. Им обоим. — Пей. Пей за меня. Сейчас, до дна. Девушек-должниц Тооно использовал иначе, и это всегда окупалось. Да так ловко, что… это было их вечное рабство. Голова кружилась сильнее, мир вокруг ходил ходуном. Тооно не хотел видеть Таку среди этих людей, хотя и знал, что такие развлечения тоже многим нравятся. Но все же… он хотел видеть его. Мысль была абсурдной и не могла родиться. Тооно понимал только: чтобы это сказать, он должен оказаться пьян. Чтобы согласиться, Мурасе должен оказаться пьян тоже. Тооно шел к своей цели. И сходил с ума… Во многом от того, что видел и как реагировал. Таку, все еще не понимая, взял бокал. Он не выпил до дна, но глотнул изрядно, сейчас ему не особенно хотелось спорить, достаточно было и того, что Тооно вроде переключился… и не сердился. Таку помнил, как боялся сказать ему про учебу, и как Тооно только усмехнулся, и так легко позволил ему продолжать учиться. Будь Тооно кем-то другим, Таку был бы благодарен, но Тооно никогда не давал ему забыть, что это лишь новый долг или вроде того. Тооно соглашался, соглашался почти всегда, но после всегда припоминал и требовал плату. Может, поэтому сейчас Таку не было страшно. Он знал, что вопрос в цене. И был только один человек, которым он не мог пожертвовать, но Таку надеялся, что Тооно не догадается. А еще, что по счастью — этот человек не зависел ни от Таку, ни от Тооно. — Еще, — Тооно настаивал, скорее из странного упрямства и противостояния, которое появилось между ними еще в школе. Мурасе и не заметил, но Тооно знал, с кем он соперничает на самом деле. И… Владеть Мурасе всегда было поразительно завораживающе. — Выпей еще, тебе пригодится, — Тооно отпил сам и затянулся так глубоко, что в глазах на секунду помутилось. — Ты хочешь очень много, Мурасе. Как и всегда. Право отказывать мне и выбирать, что ты будешь делать, а что нет. — Тооно усмехнулся. — Это стоит дорого, это требует… совершенно особенного положения. Все было абсурдно и нереально. Тооно знал, что ему нравятся девушки, но…кажется, для Таку он готов был сделать исключение. Хотелось верить, что это ради морального удовлетворения, но возбуждение медленно поднималось изнутри, и Тооно закусил губу, съедая усмешку. Его собственный подростковый жест. — Если ты хочешь таких преференций, тогда… мне есть, что тебе предложить. Пей, — Тооно настаивал, снова осушая свой бокал, в подушечках пальцев покалывало. Таку моргнул, не сказать, что понимая или догадываясь, скорее сильнее напрягаясь. — Предлагай, — отозвался он, и все же протянул руку к сигаретам. Он закурил и сделал глубокую затяжку, глядя на Тооно. Таку оставался неумолим, не сдавался, и это… Было сильно, и Тооно запоминал, видя все то, что всегда так будоражило его в Мурасе, заставляя именно на нем останавливать свое внимание, именно его хотеть в команду. Снова и снова. — Если ты не хочешь заниматься производством интересного мне продукта, тогда… Ты мог бы внушить мне все это еще раз. Если бы… стал моим любовником. Тооно выдержал голос до конца, а потом утопил хрип в сигарете. Он и не подозревал, что такое может прийти ему в голову, однако… слова нашлись сами, явно обозначая его желания.