Трибунал

Тооно, конечно, проснулся от будильника. И, выключив его, лежал в постели, стараясь не смотреть, как Мурасе одевается. — Можешь сходить в душ, если хочешь, — только и сказал он. Тооно не пытался хоть что-то обсудить сейчас, как не пытался остановить Мурасе. Они не договорились о следующей встрече, и хотелось думать, что в их отношениях ничего не изменилось, кроме того, что вот теперь Мурасе стал и правда его. И можно не ограничиваться встречами раз в месяц. Тооно был в целом доволен и с лёгкостью погрузился в работу. Новый день был насыщенным, и Тооно не думал о Мурасе до самого его окончания и даже немного после, пока все дела не вылетели из головы, а отбор кандидатов на роль разработчика не подошёл к очередной точке. Точнее запятой, даже по досье Тооно пока никто не казался достаточно компетентным для этой работы. Никто не мог сравниться с Мурасе, но нынешнее положение вещей устраивало Тооно гораздо больше, чем огорчал поиск нового фармацевта. Отложив бумаги, Тооно откинулся на диван, прикрыв глаза. И осознал, что думает о Мурасе. О том, как тот стонал и… Хотел. Всё же хотел Тооно. И в этом оказалась огромная часть удовольствия. Главная часть. Узнать, что Мурасе может хотеть его, видеть, как он кончает. Тооно помотал головой и посмотрел на часы. График Мурасе вдруг выбесил его, но Тооно лишь написал ему: «После смены тебя заберет мой водитель.» Тооно не планировал, что Мурасе понадобиться ему сегодня, не знал точно, чего он хочет и чего ждёт, но просто фантазировать о Мурасе было глупо. Тем более, что можно было видеть его и делать с ним… все, что угодно. Раз уж так приспичило. Тооно снова хотел увидеть его желания. И разрядки он тоже хотел. Мурасе не знал, на что соглашается: теперь ему предстояло видеть Тооно гораздо-гораздо чаще. Потому что без Мурасе Тооно скучал. Но раньше нужен был повод для встречи с ним, теперь же Тооно мог использовать главный аргумент: «я так хочу». Это чувство разливалось по телу, будоражащие тонкими, бегущими по венам разрядами удовольствия. «Любовник» — звучало так многозначительно: теперь Тооно точно было дозволено даже посреди ночи вызвать Мурасе к себе. Часы отбили одиннадцать, Тооно глотнул шампанского, даже не пытаясь выкинуть Таку из головы. Стоило принять решение о том, что Мурасе должен и сегодня оказаться в его постели, как Тооно стало лучше. Он уже не ждал, а скорее предвкушал. Таку был поразительно неприступным и одновременно очень податливым, возбудимым, страстным, отзывчивым… Смущенным и смелым. Всё это необычайно будоражило. Мурасе был лучше девственниц, он смущался и не понимал, что происходит, даже естественнее, чем они, но не боялся. Тооно почти не пил, хотя бокал стоял рядом с ним, зато он осознал, что ему не хватает данных, опыта и понимания. Тооно всегда основательно изучал то, чем собирался заниматься, оттого и сейчас решил ознакомиться с основами. Тем более, что интернет позволял найти практически любые рекомендации, по любому вопросу. А после вчерашнего опыта и благодаря собственным аналитическим способностям, Тооно рассчитывал отличить идиотские статьи и рекомендации от реалистичных. Читать об… этом… оказалось очень странно. Тооно то застывал, то вдруг закусывал губу, мешая себе смеяться, то закрывал лицо руками, а иногда просто представлял то, о чем читает, те части, которые казались наиболее интересными. И, когда он думал о Мурасе в описанном процессе, член медленно, но верно поднимался, хорошо что домашние брюки Тооно не особенно стесняли его. В полпервого Тооно уже снял трубку, чтобы отправить за Мурасе кого-нибудь, но вместо этого позвонил в ресторан. — Накройте ужин. И… пусть это будет басаси. И какой-нибудь легкий салат. Официантка смолчала, не выразив удивления. Хотя Тооно обычно предпочитал свинину, и не сырую, зато Мурасе питал слабость к необычному мясу и традиционной кухне. Тооно повесил трубку, а потом… Еще полчаса просто ждать, показалось ему довольно мучительным — Тооно любил действовать. А водитель мог только помешать сейчас. Тооно не стал переодеваться: его домашняя одежда многим показалась бы выходной. Он лишь накинул плащ и пошел к выходу из отеля. Подал охранникам внизу сигнал следовать за ним, но в отдалении и незаметно, и в гордом одиночестве уселся в машину. Уйдя утром от Тооно, Таку погрузился в свои заботы. За обедом он спорил с пацанами, шутил о чем-то, и только чуть после понял, что ему было легко и весело, как никогда. Может, всего лишь от того, что он знал, чего хочет от него Тооно, и это не было страшно, скорее наоборот. Таку почти был готов получить от Рея и Товы консультацию по этому вопросу, но в итоге, посмеиваясь, вернулся к работе. Вечер тянулся обычно, не считая сообщения от Тооно, и вот уже Това и Рей утекли в Руст, а Таку сам отпустил Джунко. Пациентов сегодня было немного, и Таку ждал конца дня, читая и думая. Было трудно представить себе, что в точности имел в виду Тооно. Таку не казалось, что он всерьез может представлять ценность, как любовник. Особенно для Тооно, который мог получить кого-то гораздо привлекательнее, моложе и при этом опытнее. Да и никогда Тооно не нравились парни. Самым простым ответом было желание просто унизить Таку, но тогда все еще не годилось спать с одним и самим лишь Тооно. Даже без учета того, как все вчера было. А было — хорошо. Таку снова вздохнул, и подумал, что все же зря не спросил у пацанов совета. Хотя трудно было вообразить себе этот разговор и не начать смеяться. В этом настроении Таку закрыл клинику и вышел на ночную улицу. Он по опыту знал, что злить Тооно — это очень неудачное решение, потому не пошел к своей машине, но достал телефон, проверяя не передумал ли Тооно и даже собираясь предложить ему отменить эту глупую затею. Тооно не стесняясь подъехал прямо к главному входу клиники, останавливая свою огромную шикарную черную машину прямо под окнами Товы — если бы тот был дома, то обязательно заметил бы — как раз в тот момент, когда Мурасе вышел. Тооно не стал, конечно, выходить навстречу, зато приоткрыл окно, считая этот жест приглашением. Таку поднял лицо от телефона и удивленно моргнул. Сделав два шага, он склонил голову набок. — Ты очень серьезно настроен. Таку вздохнул, но почему-то улыбнулся, хотя скорее печально. Он обошел машину и, открыв себе переднюю дверь, сел, поворачивая голову к Тооно. — У нас будут какие-то ритуалы? Приветственные поцелуи? Или что там положено? Знаешь, я все же должен как-нибудь попасть домой, у меня футболка так и пахнет вином, не говоря уж о других вещах с не таким приятным запахом. Тооно оглядел Мурасе тяжелым взглядом: — Не ерничай… Особенно с такими запросами. Знаешь, Мурасе, ты… Неуемный, и, несмотря ни на что, твое происхождение сквозит во всем, что ты делаешь. Это было заметно даже по одежде, Таку одевался просто, словно вообще не уделял этому внимания, однако он всегда был аккуратен, а его вещи отлично сидели и были из приятных, простых тканей. — Я бы решил, что ты… Оттягиваешь момент? Но, представим, что мне нравится твоя идея. Тооно уже тронулся с места, но свернул не к себе, а в противоположную сторону, к дому Мурасе. — Ритуалы я не люблю, мне нравятся неожиданности. Особенно приятные и искренние. Наверное, поэтому ты обычно практикуешь неприятные. У тебя отвратительный характер, Мурасе, он ничуть не изменился со школы, — закончил Тооно. — Но мне всегда нравилось, что ты не играешь в игры, так что не стоит изменять себе. Тооно подумал о том, что… Он вообще-то всегда знал Таку таким, то есть отлично понимал, что заказывает. И… Ему, выходит, нравилось? Чуть притормаживая, Тооно повернул еще раз, квартира Таку, к счастью, тоже была от клиники недалеко. Таку задумался о том обидеться или нет, он привык трактовать любые слова Тооно, как неприятные намеки. — Запрос на чистое белье, мне кажется, совершенно обычным. И мое происхождение можно трактовать двояко. Ты поднимешься? Это достаточно неожиданное предложение? Неожиданное свидание в пыльной и маленькой квартире, которая легко бы влезла целиком в гостиную твоего люкса. Пока Таку говорил, он понял, что отчаянно хочет курить, но промолчал. — Ты поражаешь, и я поднимусь. Я бы сделал это и без приглашения, но не для того, чтобы сменить локацию, я просто не люблю ждать. Тооно припарковался, вышел из машины и, первым заходя в дом Таку, вызвал лифт. — Не только белье. Собери вещи, и зубную щетку не забудь, — Тооно усмехнулся. — Или лучше купить новую? Таку не стал отвечать, хотя чертовски хотелось возмутиться. Вещи? Какие, к черту, вещи?! Таку открыл дверь и прошел внутрь. Соблазн ничего не собирать был огромен, но Таку знал, что это лишь приведет к скандалу. И стоило признать: хотя официально Тооно сделал свое предложение вчера, скандалили они, как любовники, уже очень давно. Все еще злясь, Таку скинул куртку и сразу за ней майку, отправляя ее в бак для грязного белья. Следом он послал туда джинсы и белье, не задумываясь о том, как Тооно может трактовать его действия. Зайдя в ванную, Таку оглушительно захлопнул за собой дверь, а потом включил воду. Тооно сначала опешил, а потом уже просто смотрел, как Мурасе раздевается. Стремительно, резко и… потрясающе выразительно. Тооно отлично понимал, что Мурасе ничего не имеет ввиду, а просто злится, но… возбуждение уже давало о себе знать. И, конечно, Тооно ничего не успел сделать, только сжал зубы, когда дверь ванной за Мурасе категорично и негостеприимно захлопнулась. Возмущение Тооно зашкаливало, а очередное ожидание мгновенно накаляло, но ломиться в дверь к Мурасе было ниже его достоинства. Поэтому Тооно присел в кресло и даже закурил. Он не мог понять, что сейчас-то не так? Из-за чего Мурасе так бесится и заводится, словно Тооно предложил по-быстрому отсосать ему в машине, а не забрал с работы и милостиво подвез за вещами, не возразив и словом? Тооно бесило, что Мурасе не доволен — и это было самым идиотским в ситуации. Тооно хотел бы, чтобы Мурасе делал так, как решит Тооно и одновременно, чтоб… Мурасе это тоже нравилось. Чтобы ему хотелось того же. И, к своему удивлению, Тооно встречался с мыслью, что хотел бы, чтобы Таку было хорошо. И не только с Тооно в постели, но… вообще? Тооно расширил глаза и предпочел остановиться в своих размышлениях. Перед ним явно был поворот не туда, а ситуация должна была оставаться простой и ясной. Однако, она усложнялась с каждой минутой и все больше напоминала бред. Тооно уже не мог понять, на кого он больше злится — на Мурасе с его загонами или сам на себя за то, что… Черт, просто не может взять и получить то, что хочет. Прошерстив сегодня с десяток разных сайтов, Тооно не вычитал ничего уникального: первый раз с мужчиной не очень отличался от первого раза с женщиной. Но он, сука, предполагал, что оба хотят, оба могут расслабиться, долгую и страстную прелюдию и… Медленную подготовку. С женщинами можно было стараться меньше. И… Мурасе определенно не стоил всех этих стараний, однако… Тооно все же хотел… Постараться? Времени прошло совсем немного, но каждая минута казалась Тооно теперь личным оскорблением. Мурасе был ужасно непокорным, и это… заводило. Тооно хотел его сильнее. И одновременно не хотел его принуждать. Это противоречие ужасно мешало принять какое-то решение. Тооно разрывало изнутри, хотелось разнести дверь ванной к чертовой матери. Тем более, что она была хлипкой, к тому же Тооно мог открыть ее отмычкой. Он все же был якудза и сочетал в себе ряд странных умений, положенных по статусу его семье: знал чайную церемонию, умел рисовать и мог бы даже стихосложить что-нибудь на заказ — и необходимый всем якудза минимум: умел драться, знал болевые точки, мог при некотором усердии перемещаться незаметно, хотя с возрастом это становилось все труднее, отлично стрелял и вот, умел открывать замки, не любые, но такие простые — точно. Таку вымылся довольно быстро, но еще пару минут просто стоял, согреваясь и получая удовольствие. Под теплым душем он неминуемо расслаблялся, и злость чуть рассеялась, хотя Таку вовсе не собирался отпускать ее или искать ее причины. Тооно просто бесил его и все, в этом праве Таку никто отказать не мог. Тооно мог заставить Таку много чего сделать, но на его отношение или чувства претендовать не мог. Закончив, Таку кинул полотенце на плечи и действительно взял из шкафчика новую щетку, а с полки бритву. Он вышел в комнату и уставился на Тооно так, словно немного позабыл, что встретит его здесь. — Ах, да, кури, не стесняйся, — Таку кинул вещи на кровать и полез в шкаф за дорожной сумкой. — Спасибо, — протянул Тооно, — я и не стеснялся. Ты же… Мой, — напомнил Тооно, закидывая ногу на ногу. Он затянулся глубже, проглотил дым и подумал, что такими темпами Мурасе вообще перестанет спать. И это не скажется на нем хорошо. Стоило изменить время открытия клиники. Или время ее закрытия. В графике Мурасе точно пора было что-то менять. Например, то, что его рабочий день значительно превышал положенные восемь часов, занимая все его время. Выйдя из душа, Мурасе ходил теперь по комнате, не вытираясь, его плечи закрывало полотенце, в него впитывалась вода с волос, но… Зато от груди к пупку, и по спине, и ниже, по заднице, по ногам стекали неторопливые капли. Терпение Тооно вдруг оказалось на исходе, а возбуждение на пределе. Тем более, что логика подсказывала: Мурасе уже не мальчик, он должен отлично понимать, что провоцирует Тооно и даже на что именно, когда светит голой задницей. Отличной задницей, стоило заметить. А значит… Он явно не против? Особенно с учетом того, что он сам согласился. И вчера… Ему понравилось. — Как мило, что ты и бритву не забыл, но… Все же… Ты заставил меня ждать. И продолжаешь в этом духе. Не уверен, что готов спустить тебе такие вольности. Тооно затянулся снова, он знал, что звучит своеобразно, теперь и он тоже провоцировал Мурасе. Только вот и сам Тооно в этих обстоятельствах не очень-то понимал, чего именно хочет от Таку. Тем более, что… обстановка не располагала к расслабляющей, длительной прелюдии. Оставались только слова, и Тооно рассчитывал в словесную игру у Мурасе выиграть. Таку на мгновение оторвался от того, чтобы запихивать свои вещи в сумку, посмотрел на Тооно, к удивлению своему чувствуя, как внизу живота наливается приятная тяжесть. — Спешу, как могу. Какие вольности? Собираюсь, как ты и велел. Хочешь, даже возьму что-нибудь на выход, чтобы тебе было не стыдно со мной показываться. Таку резко усмехнулся и, чтобы немного переключится, а еще не привлекать внимание Тооно к своему возбуждению, стянул полотенце и стал вытирать волосы. — Ого… Твое послушание крайне… экспрессивно, но этого мало. Может быть… Тооно поднялся, вырывая себя из плена довольно удобного кресла. Он снова был таким одетым, рядом с Таку, на котором не было ничего, и это манило, возбуждая, побуждало действовать. Тооно подошел вплотную к Мурасе, вдыхая запах его шампуня, провел рукой по его спине, обвел одну из лопаток, спустился к пояснице, а потом сжал его задницу. Это оказалось просто и естественно, Тооно выдохнул, стараясь понять… Какая же компенсация ему сейчас подойдет, что они могли бы успеть здесь? Тооно скользнул второй рукой по животу Мурасе, размазывая еще не высохшие капли, а потом почувствовал под ладонью его возбуждение, и сглотнул, переполненный ощущениями, провел языком по плечу Мурасе. — Ты скучал, — констатировал Тооно удовлетворенно, подаваясь бедрами вперед, давая Мурасе почувствовать свое желание через ткань брюк. — Ты… когда-нибудь делал это… С мужчинами? — все же уточнил Тооно, желая разрешить все свои подозрения относительно медбратьев Таку и заодно убедиться, что поторопиться все же не получится. Странный гнев на своевольность Мурасе еще не погас полностью, и сейчас Тооно неудержимо хотелось просто взять его, оказаться внутри, чувствуя, как это может быть… Наверное, очень узко и горячо? Таку замер на несколько мгновений, он не оттолкнул Тооно не потому, что они о чем-то там договорились, но потому, что ему нравились его прикосновения. А еще они гасили злость. — Да, вчера, с тобой, — ответил Таку, почти не стесняясь того, каким хриплым стал голос. Таку не пытался коснуться Тооно в ответ, пока не понимая, как он хотел бы сделать это. Он не чувствовал нежности внутри, а в порывистом и резком ответе был отчего-то не уверен. И пока Таку думал, его член довольно уверенно откликался Тооно. Голос Мурасе звучал… охренительно, уже ради одной этой интонации стоило подойти. А от его ответа по телу пошла дрожь. «Только мой», — подумал Тооно и обхватил член Таку чуть сильнее, сжимая его и двигаясь, желая создать Мурасе ощущение, что вокруг него тесно и узко. Тооно повел языком между лопаток Мурасе, слизывая капли. Вкус Таку был окрашен слабым запахом его геля для душа, отдающего хвоей и полынью. Расстегнув свободной рукой свою ширинку, Тооно позволил себе упереться в Мурасе стояком. Это было… так мало, но у Тооно перехватило дух, хотя он вовсе не собирался входить сейчас. Зато сомнения отступили, и Тооно решил, что прелюдию можно начать прямо сейчас. И даже достигнуть в ней оргазма, чтобы потом продолжить уже дома. Он снова сжал задницу Таку, и двинулся по ней, не прекращая ласкать его член. Тооно никогда не думал, что ему может такое понравится, но… Ему нравилось и казалось совершенно понятно, чего хочется им обоим. Чуть раздвигая ягодицы, Тооно скользнул пальцами, ища вход и просто остановил палец на нем, понимая, что без смазки не так уж много можно себе позволить, но, может быть, это позволит Таку привыкнуть… «Привыкнуть к тому, как в него упирается мой член, — осмыслил Тооно, борясь с головокружением, — а мне привыкнуть к тому, как это трогать Таку.» Таку оказался очень горячим там, и Тооно чуть погладил, не надавливая, не пытаясь проникнуть внутрь, лишь лаская снаружи мягким круговым движением. Таку задохнулся, сжал зубы и промычал: — Какого… Таку оборвал сам себя, в конце концов, ради этого все затевалось. Вчера Таку удалось не думать об этом: то, что случилось между ними не испугало его и позволило и дальше не думать. Действительно считать это чем-то простым и легким, но, стоило признать, он слишком расслабился. И сейчас отчетливо понимал, что не готов ни к чему подобному, но если молчал он из-за их соглашения, то не отталкивал Тооно не поэтому. Понимать это было немного жутко, как вообще понимать о себе некоторые новые вещи, но Таку отлично отдавал себе отчет — его возбуждение не спадало, а только росло. — Тооно, — теперь Таку говорил неуверенно, в этой ситуации сложно было вообще оставаться резким, но Таку и не чувствовал так. — Может, я все-таки соберусь… Таку снова задохнулся, и теперь тихо застонал. Тооно не нужно было, чтобы Мурасе договорил, он и так отлично почувствовал его напряжение. Таку нравилось, его тело откликалось, но теперь он был напряжен не только от возбуждения. Плечи его сделались каменными, а голос зазвучал… Мурасе не просил Тооно, но все же… Вот теперь он пытался отсрочить. И Тооно вдруг обожгло этим… Не страхом Таку, но все же. Тооно отлично понимал это его чувство. И не этого он хотел сейчас. Воздух теснил грудь, почти разрывая ее странным и не ясным чувством, что примешалось к возбуждению и удовольствию от своей власти. Тооно вдруг понял, что… Мурасе не скажет «нет», даже попытайся Тооно войти вот так, на сухую — стерпит. Будет держать слово. И стало вдруг… Почти обидно. — Ты… Считаешь меня чудовищем, — вдруг выдал Тооно, и голос его, секунду назад переполненный чувством, вдруг потерял всякие интонации. Тооно не убрал рук, но продолжил ласкать только член, а сзади остановился, едва касаясь входа. — Не напрягайся так, я не собираюсь входить сейчас, — усмешка привычно сквозила в голосе Тооно, хотя ему было как угодно, только не весело. Он не смеялся над Мурасе — впору было посмеяться над собой. Из-за того, что ему вдруг стало так важно, чтобы Мурасе снова расслабился в его руках, бесстрашно позволяя делать то, что Тооно хочет. Забавно было только то, что возбуждение от всего этого ничуть не уменьшилось ни у самого Тооно, ни у Таку. Тооно развернул застывшего Таку к себе, заставляя посмотреть в глаза, этого и боясь — лицо Тооно казалось побелело от напряжения. Он искал взгляд Таку, все смещая ладонь вверх, гладя теперь только по пояснице и нежно лаская пальцами другой руки головку члена Таку. Внезапно веки показались тяжелыми, Таку моргнул, посмотрел на Тооно, и что-то в его взгляде было не так, как обычно. — В том, чтобы трахнуть меня сейчас — нет ничего чудовищного, — Таку вздохнул, это была очень длинная сейчас фраза. — Просто это… Таку не мог найти нужного слова, но понадеялся, что Тооно сообразит сам. Тооно чувствовал очень много, и ему… хотелось просто перестать. Или чтобы… хотя бы возбуждение спало, но ни Мурасе, ни даже собственное тело не подчинялись Тооно, и он злился. Убрав руку с поясницы Таку, он прошелся по спине вверх, находя затылок Мурасе, чуть сжал шею у его основания, немного массируя, заставляя плечи расслабиться, и подумал, что заработал кажется еще одну компенсацию — Мурасе стремительно должал ему, но… Тооно не смог предложить ему альтернатив. Не сейчас, когда Таку так смотрел на него. — Я же сказал, что не собираюсь! — шепот Тооно прозвучал угрожающе, но за гневом звенела обида. Прикрыв глаза, Тооно резко потянул Таку к себе за шею, ловя его губы. Целуя его вдруг жадно и глубоко, забирая так, входя в его рот, но все же лаская его изнутри. Не разрывая поцелуя, Тооно шагнул вперед, снова, как и вчера, роняя Таку на постель. Напряжение Мурасе словно стало для Тооно вызовом, он как ни странно хотел, чтобы Мурасе забылся. Отпустив губы Мурасе, Тооно стянул очки, бросил их на кровать, и сам от себя не ожидая, вдруг повел языком по груди Таку ниже. Это ведь все равно был… Один из лучших способов прелюдии? В умных статьях писали, что минет отлично сочетается с тем чтобы ласкать вход. В общем-то… все еще так похоже на то, как это с женщиной. Тооно не собирался заставлять себя, просто… Член Мурасе все еще стоял. Потрясающе красивый, тонкий и длинный, напряженный. Не дожидаясь реакций Таку, Тооно просто взял в рот головку, замер, привыкая к необычному ощущению, а потом повел по ней языком, не разжимая губ. Все это было не по плану Тооно, но Мурасе вдруг оказался важнее любых планов. — Тооно! — Таку не знал даже от чего дыхание перехватывало сильнее: от самого факта, что Тооно ласкает его так, или от того, как это в действительности ощущалось. Но довольно быстро удовольствие затмило удивление. Таку в целом не мог представить себе ничего подобного от Тооно, и все же это происходило, и было чертовски хорошо. Хотя Тооно определенно сходил с ума. Неужели он мог хотеть чего-то такого? Тооно только учился, но… внезапно это оказалось вовсе не трудно, скорее приносило удовольствие. Безумное и ненормальное удовольствие от того, как член Мурасе расширялся прямо во рту, а сам Таку дышал часто и выразительно, выгибался, хотел… как сам Тооно, и желал, забывая обо всем. Тооно держал во рту только головку, сжимая снование члена Таку рукой, водя вверх и вниз, насколько позволяло свободное пространство. Волосы Тооно медленно приходили в беспорядок, рассыпаясь, но не было времени убрать их. Таку уже бессвязно стонал, сжимая сначала плечи Тооно, но снова и снова соскальзывая пальцами на его затылок, последним каким-то усилием мысли не притягивая его к себе. Тооно бы в жизни не потерпел… Тооно в жизни бы не стал делать ему минет, возможно даже под дулом пистолета, но все же… Тооно, задумавшись лишь на мгновение, решил, что, пожалуй, теперь снова немного можно. Он двигался рукой по заднице Таку, то сжимая, то гладя ее, а потом снова нашел вход и замер на нем пальцем, решая не делать ничего больше, пока не станет понятно, что Мурасе… больше не пугается? Что ему тоже нравится это? А ведь ему нравилось, раз возбуждение лишь росло? Таку почувствовал, как Тооно сместил руку, как снова коснулся входа… Это и в первый раз не было больно или неприятно, просто так неожиданно, но сейчас Таку уже не мог сосредоточится на такой вещи, как «я не привык». Он просто чувствовал, и это новое прикосновение не мешало удовольствию, оно… было желанно? Мурасе не возражал… И дело было не в том, что он молчал, а в том, как он не… замер, а почти не заметил, лишь его рука запуталась в волосах и почти потянула к себе. Мурасе не позволил себе настаивать, но Тооно отлично понял его жест. Он вдохнул и взял в рот глубже, обволакивая член Таку языком, чувствуя как тот уже не просто толкается вперед, но чуть приподнимает бедра, полный ощущениями. Этот его жест позволил Тооно стать смелее: он обвел вход по кругу, чуть надавил, снова обвел, массируя и дразня, но явно обозначая, что это лишь ласки. Тооно поднял голову и подул на челку, чтобы видеть Мурасе сейчас. Его бедра и колени чуть дрожали, и Тооно хотел еще больше, хотел, чтобы Таку думал лишь о нем, чувствовал только его. — Давай, — уверенно выдохнул Тооно, выпуская на миг член Таку и удерживая его ладони на своей голове. Чувствовать, как Таку притягивает было… потрясающе. Потому, что вот этим жестом Мурасе просил Тооно продолжать, и Тооно хотел чувствовать так снова и снова. Он вернул пальцы обратно на основание члена и качнул ими и головой синхронно, стараясь ускориться и в тоже время взять глубже. Тооно не был уверен в совершенстве своих действий, но не собирался себя критиковать: Таку явно нравилось, этого было достаточно. Таку не вполне понял к чему именно относились слова Тооно, но при очередном движении его языка и пальца, поддался навстречу, впуская Тооно глубже, сам одновременно так сильнее погружаясь в него. И этого одного оказалось вдруг достаточно. — Черт! Нет! Таку даже вообразить не мог, чтобы кончить вот так, пока Тооно еще обхватывает его губами, и он быстро уперся ладонями в его плечи, чуть отталкивая. Но Тооно поймал вдруг его руки, прижимая к постели, не выпуская член изо рта. Это не было неприятно. Мурасе кончал, восхитительно, сильно и Тооно пил его удовольствие и чуть гладил сзади, не позволяя остановиться. Тооно хотел, чтобы Таку кончил полностью. Тооно отстранился и, вытирая рот тыльной стороной ладони, посмотрел на Мурасе, подул на мешающие волосы. — Ты ужасно горячий. Мне нравится, когда ты кончаешь, — обозначил Тооно, желая разрешить сомнения Мурасе на этот счет. — И вот теперь пора заканчивать сборы, а то скоро рассвет, а я еще не закончил. — Тооно улыбнулся, — Так что… клинику придется открыть во вторую смену. Я пошлю кого-нибудь повесить табличку, а ты собирайся. Таку еще не вполне отдышался и смотрел на Тооно рассеянным взглядом. Тот снова был без очков, и Таку подумал вдруг, что ему нравится, когда Тооно такой. Он казался моложе и как будто… не таким невыносимо надменным, даже ухмылка почти его не портила. А может все это странное предприятие в итоге вело к тому, что Таку начнет считать ее милой? Таку не спешил встать, только оперся на локти. Само по себе предложение было разумно, и Таку не собирался спорить, он медленно кивнул. — Я пришлю ребятам рассылку. Но… Тооно… что это с тобой? Таку в отличии от самого Тооно теперь был умиротворен, и была в этом, конечно, нечестность. А Таку нечестностей не любил. Он потянулся вперед, ловя Тооно за руку, и снова роняя на себя, а после перевернулся на бок, торопливо выправляя его рубашку из брюк. Тооно не ждал, хотя надеялся на какой-то такой ответ — Мурасе был поразительно справедливым во всем. Тооно теперь улыбнулся шире, а потом извернулся и поймал Мурасе за запястья, пока тот не добрался до члена, лишая Тооно возможности остановить его. — Мне нравится твой запал, и я не отказываюсь. Но… не сейчас и не здесь: ужин и так остыл, хорошо хоть, что твой великолепный сашими из конины едят холодными, как и салат, что я заказал. Пиши своим сиротам и собирайся, — Тооно снова посмотрел на Мурасе. В его реакциях было безумно много смысла. И Тооно хотел знать, как Мурасе среагирует на то, что Тооно все еще помнит о его поистине взыскательном вкусе. Наверняка Таку уже очень давно не ел своего любимого лакомства. Признаться, оно выдавало его с головой. Большинству простых смертных не удавалось даже попробовать такое дорогое и редкое мясо, как конина. — А со мной все отлично. У меня есть план, — озвучил Тооно, — если ты, конечно, снова не заставишь меня все переиначить. Таку смотрел на Тооно и самым точным глаголом было бы — охуевал. Именно так, в терминах Товы. — Ты… Таку не смог найти слов, он просто лежал рядом с Тооно, не пытаясь даже освободить руки. — Зачем, Тооно? — выдал он наконец, и голос его странно опустился, стал таким… в любой другой ситуации это могло бы называться нежным. То, что Тооно только что делал, и эта штука с сашими на ужин… Тооно ухаживал? Ухаживал за Таку, от которого еще вчера собирался требовать делать наркотик? Таку прикрыл глаза и глубоко вдохнул. И вдруг до конца прочувствовал, как Тооно близко, как он пахнет, как держит его за запястья… Таку медленно сглотнул. Тооно оценил заход. И почти испугался вопроса, он не хотел… ни отвечать на него, ни даже задаваться им. Но и рассердиться не вышло, Мурасе был внезапно очень податливым, и… таким, внимательным, удивленным? Кажется, у Тооно тоже получилось поразить его, и это радовало, заставляя почти переполниться гордостью. — Я так хочу, — нашелся Тооно и чуть тряхнул головой. — Ты же знаешь, я всегда делаю только то, что хочу. Тооно на мгновение закусил губу, а потом перекатился и сел по турецки, шаря рукой в поисках очков. — Мне нравится, что ты мой. И я жалею, что раньше тебе не предложил, — вдруг признался Тооно. — Но мы не будем этого обсуждать, кто же знал, что ты согласишься… Таку кивнул. Это он тоже не хотел обсуждать, хотя вполне мог бы возразить: Тооно делал вовсе не только то, что хотел. Довольно часто он делал то, что приведет его к желанному результату, а это было не одно и то же. Но чего же тогда Тооно хотел сейчас, от Таку? Таку поднялся. Одеваясь, он волей не волей думал о том, мог ли он согласится раньше? Например, сразу, когда они обсуждали с Тооно счета его матери и учебу. И как бы выглядела их жизнь тогда? И само по себе думать об этом было нечеловечески странно.