Проклятье крови

Пейзажи послевоенных дней удручали. Города были разорены солдатами армии Нильфгаарда, но природе досталось большего всего. Огромные поля, заполненные трупами на местах крупных битв, сейчас плодили разного рода тварей, которых привлекал запах гниющих тел. Работы для ведьмака было предостаточно, жаль только платежеспособность населения была крайне низкой. Войны разоряют не только королей. Эскель не отчаивался, нашел заказ от городской стражи. Заплатить обещали прилично, да и бестия была вроде как не обычная. По крайней мере не очередная стая гулей или утопцев. Говорили мол какая-то тварь таскает коров, а недавно отряд стражник почти рядом с городами растерзала. В общем обойтись без ведьмака никак не можно. Начальник стражи был хорошим мужиком, сразу накинул крон авансом, чтобы ведьмак мог подготовиться к своей охоте. Очевидцы говорили, что бестия, похожа на дракона, что натолкнуло его на мысль о виверне или василиски, но никто толком не мог дать четкого описания. Большая зубатая тварь, чешуя блестит, а ревет словно раненый зверь. Делать нечего, нужно браться за работу. Хоть какое-то разнообразие после череды заказов на трупоедов. Пока идет война, работа будет всегда, а отказываться от нее великая глупость, как говорится «куй железо пока горячо». Выследить бестию получилось не сразу. Следы терялись на поляне посреди леса, так как животное взлетело. Подсказала куча воронов в небе, парящих над гнездом. Схватка оказалась куда тяжелее. Василиск сильно буйствовал, видимо запах крови вокруг кружил этому неистовому существу голову сильнее обычного. Чудовище сражалось, вгрызаясь зубами и когтями в жизнь. Эскель несколько раз чуть не лишился содержимого своего живота, увернувшись получил сильный удар в бедро. Рана получения после столкновения с монстром сильно жгла, яд точно попал в кровь. Для ведьмака это было проблемой, хоть он и имел иммунитет, но у него было немного времени до того, как яд Василиска парализует тело. Пальцы переставали слушаться, руки чуть задрожали. Василиск яростно дернулся, он не мог взлететь, крыло было сломано, а от того он становился еще злее. Загнанный в угол зверь, будет биться до последнего вздоха. Эскель плохо помнил, как последний раз взмахнул своим мечом, и голова чудища слетела на землю, а затем и он повалился рядом с ним. Тело парализовало, а кровь продолжала сочиться из раны, глаза начали закрываться. На нос мужчины приземлилась снежинка, кажется, зима приближается. Эскель очнулся и не увидел над собой голубого неба, лишь свод шалашика, сложенного из крупных веток, сухих листьев, мха и мелких прутиков. Мужчина медленно пошевелил пальцами ног, он их чувствовал, уже хорошо, но еще он чувствовал тепло. Треск костра донесся до его ушей, а затем тихий и писклявый чих. Эскель резко сел, голова шла кругом, а перед глазами заплясали круги и языки пламени от костра. Девочка сидящая рядом подскочила и тихо пискнула, прижимая к груди свой небольшой кинжал, но затем внимательно пригляделась и как дикарка на четвереньках подползла к ведьмаку. Она протянула руку и коснулась бедра мужчины, своими холодными пальцами, от чего тот вздрогнул и опустил взгляд. Рана, рассекающая бедро была грубо, но, насколько это возможно аккуратно, зашита дратвой и смазана чем-то жирным. Судя по слегка сросшимся и все еще красным краям, ей уже около 3 дней. Девочка убрала руку и отошла в сторону так же на четвереньках, снова расположилась у костра. Она не произнесла ни слова и перестала обращать на Эскеля внимания, села разделывать голыми руками рыбу и заточенной веткой снимать чешую. На вид ей было лет десять, худая, с впалыми щеками, цвет ее кожи сливался с тонким слоем снега на земле, белки глаз красные, судя по всему, от недосыпа, а радужка зеленая, словно малахит. Девочка шмыгнула своим красным носом и стерла слезу в уголке глаза. — Ты не можешь говорит? — наконец-то пришел в себя ведьмак и решил начать разговор. Девочка отрицательно покачала головой. — Не хочешь? — снова отрицательный ответ. Ведьмак призадумался, может она вынуждена молчать, боится привлечь внимание или слушает. Он тоже прислушался, в нескольких метрах от него на дереве точно сидел кто-то, Эскель слышал, как он старается дышать через раз. Девочка, подняла голову вверх, значит этого кого-то она ждала, ведь на лице ее появилась улыбка. Ведьмак тоже поднял голову и увидел эльфа, который внимательно следил за ними. Эльф спрыгнул с ветки и подошел к костру. — Ты позвала меня ради этого dh’oine? — возмутился остроухий. — Одним больше, одном меньше. — девочка начала судорожно показывать жесты руками, а эльф внимательно смотрел и кивал, а затем тяжело вздохнул. Он отдал девочке банку с мазью, ее запах был слышен ведьмаку, ничего необычно заживляющая мазь. Эльф подошел ближе и сел напротив ведьмака у костра. — Вижу, у тебя много вопросов… — начал он из далеко. — Давай я попробую ответить на некоторые из них. Мое имя неважно, мы больше не увидимся, а потому опустим эту формальность. Девочку зовут Эстер. Она не говорит, потому что заикается и не может произносить слова, но все понимает и… — эльф замешкал. — Она крайне умна. Это Эстер зашила твои раны и обустроила это место, чтобы ты мог выжить. Я только пришел. — Эскель посмотрел на девочку, он был поражен, что такая малявка без посторонней помощи смогла спасти ему жизнь. — Она всегда заикалась или недавно начала? — Сказала, что с того момента, как нильфгаардцы убили ее отца с особым пристрастием, а мать не выдержала этого зрелища и умерла от страха. — Как она выжила? — Я не знаю. — эльф покосился в сторону девочки, а затем умоляюще глянул на ведьмака. В его глазах было столько сожаления и печали. Эскель так и не понял, вызвано ли это внутренними метаниями или он искренне волновался. — Понимаешь, Vatt’ghern, она до того, как я встретил ее четыре недели сама в лесу выживала. Ты обязан отвезти ее к людям. — девочка резко вскочила на ноги и ударила остроухого в плечо. — Почему же ты не отвел ее к своим раз так жалеешь? — строго спросил Эскель. Девочке он был благодарен, но вот возиться с ней совершенно не хотел, к тому же ему нужно вернуться в Каэр Морхен на зимовку. — Ты идиот dh’oine? Ее же убьют, она же человек, придушат и глазом не моргнут. Не знаю хоть в приют ее отвези, сам я не могу, ты прекрасно понимаешь почему, не место маленьким детям по большакам шляться. То, что ты убил василиска до того, как он ее сожрал, это большая удача. Увези ее ведьмак или жизнь этого ребенка останется на твоей совести. — он встал и отряхнув одежду собирался уходить, но девочка крепко обняла эльфа за пояс, он замешкал, но обнял в ответ. Эстер не пыталась удержать его, она прощалась. Эльф исчез так же быстро, как и появился. Рана ныла и зудела, ведьмак поморщился и попытался встать, но безуспешно, нога отказывалась слушаться. Эстер быстро и суетливо подбежала усаживая его назад. Она нанесла мазь, которую дал ей эльф, а медальон на шее ведьмака слегка задрожал. Мазь магическая, но кажется девочка верила этому остроухому, и ведьмак почти перестал волноваться. Рана ныть перестала почти сразу, магия бывает весьма полезна. — Ты заикаешься настолько, что не можешь даже начать произносить слова? — девочка кивает положительно. — Давай я попробую тебе помочь пока не могу ходить, посмотри на меня. — Эстер нервно сглотнула и посмотрела, мужчина быстро сложил знак Аксий рукой, девочка вытянулась в струну. Эскель вслух прочитал короткий стишок-считалочку, который знали все дети и попросил девочку повторить. Под знаком она повторила без труда, значит ее заикание психосоматическое, из-за сильного потрясения. Эскель снова попросил девочку прочитать стих, но медленно четко и вкрадчиво, а затем снова, но с выражением. Через некоторое время он снял знак и посмотрел в глаза девочке. — Попробуй сейчас скажи что-нибудь, только не нервничай глубоко вздохни и потом говори. — К-к-как тебя з-з-зовут? — она немного вздрогнула от собственного голоса, раньше не получалось даже начать говорить. — Видишь, все может улучшиться, потом еще попробуем. — он немного помолчал, а затем добавил: — Мое имя Эскель. Пришлось провести несколько дней в импровизированном лагере Эстер, впрочем, ничего кроме костра и шалашика, в котором лежал Эскель, тут больше ничего не было, а на улице тем временем становилось все холоднее. Ночью поднялся пробирающий до костей холодный ветер. Ведьмак нашел свой плащ и пригласил Эстер сесть к нему под бок, скрывая девочку под ним. Отвезти ее в Каэр Морхен, наверное, это лучший вариант, но не идеальный, до ближайшего села недалеко, но люди там злые и измученные войной. Ведьмак, слушая условия заказа у начальника стражи, слышал о том, что последняя корова в деревне недавно умерла. Кметы пришли просить гарнизон о милости, что они не могут дать им то, что обещали. Можно отвезти ее в город в приют, как предлагал эльф, но достаточная ли это плата за спасенную жизнь. Эскеля просто начала терзать совесть. Он всегда был более сочувственным, даже больше, чем Геральт и оставить ребенка, девочку, которая спасла его, оттащила с поляны, глубже в лес, не дала животным обгладать его кости, зашила рану, даже подружилась с эльфом, которые душили детей без всякого сожаления. Наверное, это дорого ей обошлось. Под боком раздалось тихое сопение, девочка пригрелась и заснула. Сколько же она не спала, пока Эскель был без сознания? А сколько вообще времени прошло дня три? Не меньше. Может и больше. Эскель опустил взгляд на спящий теплый комочек под боком. Он убрал прядку волос с носа девочки и прошептал: — Бедное дитя, сколько же ты натерпелась. В ее усталых чертах лица таилось столько боли и бед, что это даже пугало. У Эскеля снова ёкнуло сердце. Он не мог оставить ее здесь. Решение пришло быстро, довезти ее до Новиграда, а дальше решим на месте. Вдруг ей понравится в приюте или она не захочет ехать со страшным ведьмаком к другим таким же или еще более страшным ведьмакам. На утро, когда утих буран, Эскель оставил девочку в шалашике, завернутую в плащ, и отправился на поиски своего коня. Ведьмак хромал, но уже мог двигаться, а значит и сесть на лошадь. Василек нашелся быстро, его тоже привели в лагерь, он гулял на поляне недалеко от него и раскапывал копытом сухую траву под тонким слоем снега. Эскель быстро запряг его и привел к костру, девочка все так же спала. Собирать вещи долго не пришлось, мечи вернулись в ножны за спиной, а сумка так и осталась бережно собранной, хоть и было видно, что в ней порылись, но все осталось на месте, даже кусок солонины и зачерствевший хлеб. Удивительно, Эстер даже не попыталась взять легкую добычу, хотя сама наверняка голодала. Мужчина заглянул в кошель, все тоже было на месте, ну да деньги в лесу ей не к чему. Он пересчитал кроны, выбор был прост либо ночлег, либо одежда. Нужно заехать в деревню, взять деньги за выполненный заказ, так ему хватит еще и на плащ для девочки. В корчме девочка ела, как в последний раз, затолкала кусок хлеба в рот почти целиком и быстро начала черпать ложкой суп из тарелки. Она не знала за что скорее ухватиться первым, словно вся еда со стола сейчас исчезнет. Корчмарь усмехнулся и поставил рядом с Экселем кружку пива. — За счет заведения. Девчонка я смотрю у тебя за двоих ест, ты ее что с поля боя вытащил? — Вроде того. — сухо бросил ведьмак сильнее натягивал капюшон на голову. — В А-а-ангрене… — ведьмак повернулся к Эстер. Эскель посмотрел на девочку, она имела ввиду попытку нильфов форсировать Яругу. Битва за мост в Красной Биндюге в Ангрене, жестокое побоище, лирийцы тогда одержали победу. Неудивительно, что она заикаться. Корчмарь сочувствующие взглянул на нее и отошел в сторону. Старый мужчина опустил голову и сильно сжал кружку, которую протирал. Ведьмак положил на стол ключи от комнаты в корчме. — Иди отдохни, я закончу с делами и вернусь. — А п-п-потом…? — А потом узнаешь, иди отоспись. Эскель вернулся далеко за полночь. Эстер в это время уже тихо посапывала в постели, по крайней мере ее сердце билось спокойно и размеренно. Ведьмак аккуратно присел на край кровати, пристально рассматривая лицо девочки. Ее щеки пылали. Из-за бледности кожи румянец был виден даже в темноте. Мужчина коснулся пальцами щеки девочки, краем глаза замечая движение и крепко перехватывая руку с ножом за запястье. Эстер изумленно охнула, а ведьмака посмотрел на кончик ножа вблизи своего глаза. Крепкая хватка на запястье, заставила разжать пальцы и нож плавно выскользнул из них. — Никогда так больше не делай. — в ответ он получил короткий кивок и продолжил: — У тебя хорошая реакция, не будь я ведьмаком, ты бы убила меня. — он недолго помолчал, а затем достала из холщовой сумки плащ и сапоги, протягивая их девочке. — С-спасибо…. — Эстер глубоко вздохнула. — Вы… так добры, м-мастер… ведьмак. — она говорила нарочито медленно, делая паузы в предложение, заикание так стало менее явным. — Эстер, зови меня по имени пожалуйста… — Эскель отстегнул мече и поставил, опирая на стол. Девочка не сводила глаз с него, но пыталась делать вид, что очень увлечена новыми вещами. Ведьмак прижал руку ко лбу девочки, она вся горела. Температура была высокой от того щеки и горели. — У тебя температура, почему ты не сказала? — строго проговорил он, а девочка опустила глаза. — Слушай, с этого момента ты говоришь мне обо всех своих проблемах, если у тебя что-то болит, если ты устала, поранилась или еще что-либо. Ты говоришь мне. Это ясно? — в ответ только положительный кивок. Ведьмак ушел из комнаты, попросил корчмаря сделать морс и найти какое-нибудь лекарство. Естественно, Эскель открыл колбу и понюхал, ничего необычного настойка меда, малины, мяты и перца и водка. Убойное сочетание, но должно помочь. Они не могут долго оставаться здесь, у Эскеля тупо нет средств, чтобы заплатить за комнату, поэтому болеть придется на ногах. Остается надеется, что Эстер просто простыла, а не заразилась какой-нибудь смертельной болезнью, хотя вряд ли в лесу такое возможно. Ведьмак наложил Аксий на Эстер, чтобы она не мучилась в дороге, сидя на лошади и с температурой и могла еще поспать. Тело девочки было невероятно тощим, придерживая ее одной рукой, Эскель не ощущал веса, но мог пересчитать каждое ребро. Бедное дитя. Как же она настрадалась. Может лучше оставить ее в приюте, вдруг жизнь в Каэр Морхене станет для нее еще большим испытанием? Или же наоборот сиротам никогда не приходилось легко. Ведьмак сомневался, как поступить, совесть и внутренние сострадание не позволяло просто так оставить ее и забыть о судьбе, хоть и получается, что он тащит в твердыню ведьмаков, даже не свое дитя предназначение, а просто девчонку, да еще и девчонку. Но Геральт же тогда привел Цири, но она была его предназначением, но он притащил ее в Каэр Морхен, потому что не знал, что ему с ней делать. За размышлениями, он пропустил мимо ушей тихий стон, девочка выпрямилась, чуть не ударившись головой о его грудь. — О-остановись … — тихо прошептала она, но затем добавила громче и более размерено. — У меня кровь… нужно… отдохнуть … — Когда ты успела пора… — он обрывается на полуслове и замолкает. Девчонка, несмотря на свою худобу и изученность, все еще оставалась достаточно здоровой, но не рано ли для десятилетки, а вдруг это ее первое кровотечение, что же ему делать? Эскель остановил коня и помог спуститься девочке на землю. Она согнулась пополам и приложила руку к животу, ее лицо сменило несколько цветов, от белого до зелены. — Это нормально? Тебе же лет десять. — в ответ девочка усмехнулась. — Прости, это неуместный вопрос … — Ты… думаешь… м-мне десять? — Эстер выпрямилась, она была довольно высокой, но лицо было совершенно детским, тонкие руки и ноги и полное отсутствие вторичных половых признаков, если подумать, то если бы не длинные волосы, она могла бы сойти за мальчишку. Эскель промолчал, а девочка звонко рассмеялась, чем загнала его в ступор. — П-прости… я не думала, что выгляжу совсем… к-как р-ребенок. — спешно и заикаясь пробормотала она. — Мне уже двенадцать … и … я-я-я знаю, как с-справится… — она перестала говорить, следующие слов застряли в заикание. Ведьмак коснулся ее плеча и понятливо кивнул, он достал из сумки свою рубашку и разодрал на лоскуты, девочка быстро отошла в сторону с этим, а мужчина тактично отвернулся, делая вид что ищет что-то в седельных сумках. Она вернулась через некоторое время, накинув на голову капюшон от плаща и протянула ведьмаку остатки лоскутов. Эскель молча сел на лошадь и подсадил девочку. Следующий несколько часов они ехали молча, Эстер заинтересовано рассматривала все вокруг себя, особенно ее привлекали всякие зверьки, встречающиеся на пути. Видимо ей просто особо не было чем заняться, и она так развлекала себя. Ведьмак иногда усмехался ее восхищенным взглядом. На выезде с большака его медальон дернулся, а Эстер воодушевленно подскочила, задрав голову и смотря вверх. — Смотри! — крикнула она. — Там летающий лев! А почему у него клюв? — она была воодушевлена, что произнесла предложение без заикания, а вот Эскель совершенно был не рад такой встречи, он ударил пытками по коню, призывая ехать быстрее, но кажется бестия уже заинтересовалась ими. Ведьмак придерживал девочку одной рукой и отпустить поводья лошади не мог, а значит и достать меч тоже. — С лошадью управляться умеешь?! — Да. — Держи. — мужчина всунул повод в руки Эстер и достал меч. Бестия уже собиралась атаковать их с воздуха, но летела слишком низко, направив свои орлиные когти прямо в них, даже если ведьмак заденет его мечом, то его точно собьют с коня. Эскель крепко прижал девочку двумя руками к себе, и выпрыгнул из седла, пролетев по земле около метра, оставляя за собой борозду в тонком снежном ковре. Боль прошила всю грудную клетку, он точно сломал пару ребер, но дыхание не сбилось, значит легкие целы. Мужчина расцепил руки отодвигая девочку от себя и заглядывая ей в лицо. — Ты цела?! — Да. — услышав положительный ответ ведьмак поднялся на ноги и поднял меч с земли. Он принял боевую стойку, ожидая, когда грифон снова нападет. Эстер благоразумно отошла ближе к кромке леса. Ей было безумно страшно, но она все же достала из-за пазухи нож. Эскель все еще немного хромал и она, помня об этом была готова броситься ему на помощь, хотя страх настолько пропитал ее, что нутро тряслось, а под ложечкой сосала нерешительность. Тем временем грифон приготовился к новой атаке выпустив свои огромный орлиные когти. Эскель выжидал. Пока бестия в воздухе задеть его не получится, нужно было спустить его с небес на землю. Грифон опустился достаточно низко для атаки и ведьмак выпустил в него удар Аардом откидывая животное назад и сбивая наземь. Чудище упало и громко уркнуло, переворачиваясь со спины на лапы, но ведьмак быстрым взмахом меча отсек ему крыло. Голову бы не успел, хромота мешал, хоть он и пытался не обращать внимание на боль в бедре. Животное взревело, высоко поднявшись на задних лапах и сильно ударив ими об землю, пытаясь раздвоить охотника на чудовище. Ведьмак увернулся, но сбился с ритма, чудовище яростно махнуло лапой сбивая его с ног, да так что мужчина метра два пролетел в сторону. Раздался крик, и грифон пискнул, Эстер воткнула ему в бок свой маленький нож, этого времени хватило, что Эскель поднялся на ноги и успел рассечь шею чудовищу, оно упало на землю, кровь тут же все залила, а бестия испустила последний, булькающий вздох и затихла. Ведьмак схватил девочку за шиворот и оттащил в сторону, грубо встряхивая и ставя на ноги. — О чем ты думала?! — кровь еще стучала в ушах, всегда внутренне спокойный и хладнокровный Эскель, испугался, того, чего не было, но могло случиться, от того и злился. — Он мог тебя просто раздавить, твой нож просто зубочистка для грифона, о чем ты только думала? — с каждым слово злость утихала и оставила за собой лишь волнение. — Я-я-я испугалась з-з-за тебя… — Эскель тут же остыл. — Просто не вмешивайся, я понял, что ты можешь за себя постоять и помочь мне, но не влезай в драки так безрассудно. — он прижал руку к сломанным ребрам, в состояние возбуждения и выбросов адреналин они не давали о себе знать, но сейчас сильная боль в грудной клетке заставляла периодически темнеть в глазах, а ведь скоро уже холода нельзя задерживаться. Нельзя потерять столько времени. Боль становилась все более невыносимой, а как назло, даже эликсира под рукой не было. Приходилось молча терпеть, хоть каждый шаг коня и отдавался болью по всему телу. Эстер еще несколько раз просила останавливаться на пару минут и Эскель мог тоже наконец-то немного отдохнуть. Ближе к ночи они остановились недалеко от деревни, ночью уже приходили заморозки, поэтому спать на земле было плохой идей, а денег на корчму не был. Девочка оказалась весьма сообразительной, постучала в хату и начала жалобно хныкать под дверью. Хозяйка шептала проклятая и резко открыла дверь, чуть не сбив Эстер с ног. — Сударыня, прошу, смилуйся, впусти переночевать меня и моего отца. Он ранен и ему нужно отдохнуть, мы хлопот не доставим лишь бы не на холодной земле сон застать. — женщина в доме увидев молящие глаза, тяжело вздохнула и отошла от двери. — Проходите, лавка в том углу ваша, сударь. Накормить я вас не смогу, но переночевать в тепле сможете, но утром, как расцветет, уходите. — она отошла в сторону к кровати, на которой лежал мальчик, его лихорадило. Женщина лишь беспокойно качала головой и сидела в свете свечи и держала сына за руку, а он то и дело звал мать. Эстер подошла к ним внимательно разглядывая, мальчик был весь мокрый, а глаза его стеклянные, словно у дорогой фарфоровой куклы. Девочка тихо что-то сказала женщине, Эскель не разобрал, его клонило в сон в тепле, и он задремал, опираясь спиной на стену. Ничего хорошего в этом сне не было, одни лишь кошмары. Даже внутри них он чувствовал боль во всем теле, но внезапно теплота растеклась по всему организму, и она наконец-то стихла. Медальон дрожал, но ведьмак не предал этому должного значение, ведь это всего лишь сон. Утром Эстер разбудила его, приятным запахом овсяной каши, она поставила миску прямо рядом с ним. Открыв глаза, ведьмак увидел улыбающуюся девочку, она обрадовалась. — Ты н-наконец-то п-п-проснулся, я… завтрак … сделала — Эскель лишь кивнул, к своему удивлению, вставая с лавки, он понял, что у него совершенно ничего не болит, а на бедре уже не было швов, лишь грубые отверстия вдоль краев раны, в которых ранее была дратва. — Я подумала, что уже пора, рана кончено не до конца зажила, но столько грубые швы нужно было снять. — проговорила женщина, стоя напротив своего сына и ласково гладя его по голове. Еще вчера мальчик бился в лихорадке, а сейчас уже чувствует себя более-менее здоровым. Странно все это. — Ваша дочь спасла жизнь моему сыну, и я решила отплатить ей, хотя бы так. Да осветит ваш путь вечный огонь, милсдарь, вы прекрасно ее воспитали. — Эстер словам улыбнулась словам женщины и села рядом с ведьмаком. — Ох, вам нужно поесть, не буду отвлекать. Пойдем Яромир, тебе нужно попарится в бане. — женщина ушла, забрав ребенка с собой. Эскель жевал кашу и думал о том, что она действительно оказалась вкусной. Эстер болтала ногами сидя на лавке и мычала какую-то мелодию народной песенки. — Ты дочка травницы что ли? — тихо спросил ведьмак. — Нет… — девочка опустила голову, рассматривая мыски своих Сапогов. — Полуэльфа и ворожейки. Е-е-если точно, то мой отец был э-э-эльфом на ¼ и и-и-и-имел физические уродства. — Вот как… и как же тебя это обошло? — в ответ девочка лишь рожала плечами. — М-м-мама говорила, что в-в-ворожила надо мной, ч-чтобы, я была здорова. — И магии тебя тоже она научила? — К-как ты…? — удивилась Эстер, но затем смягчила лицо и кивнула. — Т-точно, т-ты же ведьмак. Г-г-глупо было про-промолчать. Все же, к-как ты понял? — Сделал несколько логических выводов и просчитал вероятность того, что в тебе есть магия… — Эскель слегка улыбнулся. — А вообще у меня просто задрожал медальон, когда ты стала применять магию лечения. — Эстер возмущенно вздохнула и заулыбалась, она быстро встала на ноги, пробормотала что-то о том, что им пора и надев плащ вышла на улицу. Ведьмак поднялся, проверяя свои вещи и тоже вышел во двор, выводя с него лошадь. Хозяйка к тому времени уже подошла и провожая гостей, сунула девочке в руки мешок из рогожи, в нем лежала свежее зарубленная и общипанная тушка курицы. Очень щедрый подарок по нынешним временам. Дорога до Новиграда, прошла крайне спокойно, настолько, что Эстер несколько раз засыпая чуть не свалилась с лошади. Эскель предложил позаниматься с ее заикание, снова зачаровал сознание девушки Аксием и долго и много говорил с ней. Она читала стихи, пела песни и ни разу не заикнулась. Если она будет заикаться, когда приедет в Каэр Морхен, Ламберт ее загнобит. Все, наверное, уже приехали на зимовку и наверняка уже подумали, что Эскель погиб. Ведьмак усмехнулся, в своих мыслях он забыл, что Эстер уже какое-то время затихла. Она начала слегка раскачиваться из стороны в сторону. — Сиди ровно, ты сейчас упадешь. — на автомате распорядился ведьмак, но девочка не послушала и снова продолжила качаться. Она словно впала в еще более глубокий транс, чем до этого, благо не вещала предсказаниями, как Цири, но было в этом что-то странное и не естественное. — Эстер? — Магия порядка, сложна и требует кропотливости в изучение. Но мама, зачем тогда она, если можно колдовать, как чародейки. Потому что ты создана для великого, создана привести мир к новой точке развития. Магией порядка, ранее могли пользоваться только эльфы Aen Elle, именно такую кровь подарил тебе твой отец. В деревне все говорят, что он был уродом. Уроды те, кто не смогли разглядеть величие которое он нес в этот мир. — она говорила разными голосами, где-то своим, а где-то чужим, транслировала диалог. Это было явно событие, которое она уже пережила, значит она не пророчествует, но что могло вызвать подобное ведение? Эстер несколько раз моргнула и оглянулась по сторонам, ведьмак положил ей руку на плечо, и она сильно вздрогнула. Девочка стала сгибаться вперед и нервно выдохнула, а затем выпрямилась. — Не могу так больше… — О чем это ты? — П-п-прости, это все… эльфская магия, она… мучает меня. Мама говорила, что… магия порядка возрождается… р-р-раз в пятьсот лет ч-чтобы восстановить б-б-баланс и устранить урон н-н-нанесенный хаусом. М-м-мама верила, что это мое… предназначение, что… крови м-м-моего отца покровительствует Д-Д-Дева Идриль- хранительница порядка и п-п-первая эльфская ч-чародейка управляющая магией р-равновесия. — она странно передернула плечами. — Она постоянно мне… это п-п-повторяла… — Знаешь, думаю в Новиграда мы с тобой не задержимся. Ведьмак сказал правду, в Новиграде они не задержались, остановились в пригороде, в деревушки в получасе езды на лошади, но и везти девушку в Каэр Морхен он не стал. Болезнь Эстер прогрессировала, к температуре и легкому насморку, добавился кашель, а нос, кажется, совсем перестал дышать. Сил у девочки не было ни на что, она стала хуже есть и тут же посмурнела. Вылечить саму себя, она не могла, направлять магию исцеления внутрь себя было довольно сложным процессом требующим практики и определенных навыков, а еще сил и времени. Ничем из этого Эстер, к великому сожалению, не располагала. В целом ее магические способности, оставляли желать лучше. Эстер говорила, что творить магическую равновесия (она же порядка) сложнее, так как требует определений концентрации. К слову, при хорошем исполнение какого-либо заклинания медальон на шее Эскеля, никогда не дрожал. Словно не мог уловить эту магию или не мог понять. Эстер вообще, можно сказать, была ходячей проблемой. Единственное, что давало положительный результат — это занятия с речью, девочка стала говорить намного лучше, благодаря выработке стереотипа говорения в трансе. Заикание возвращалось, только если она сильно нервничала или пыталась говорить психологически давящие на нее вещи, но в целом улучшения были на лицо. Так как девочка сильно болела, Эскелю пришлось искать способы заработать денег другими способами, кроме охоты на чудищ. Редкие заказы все же были, но работать по большей части приходилось руками, то таскать ящики с товарами у одного купца, то стеречь конюшни, а то и конюхом, пока хозяин той самой конюшни не найдет, нормального человека в работники. В общем пришлось осваивать жизнь кметов, но ноябрь уже подходил к концу, а значит в Каэр Морхен еще можно было успеть до Мидинваэрне. Все это время ведьмака не покидало странное ощущение, раньше оно не появлялось, но сейчас каждый день вставая с постели и собираясь найти очередную халтуру, он чувствовал, что переживает за Эстер, как она себя чувствует, ему хочется заботится о ней, слушать о ее жизни, поддерживать ее начинания, он испытывал то ощущение, которое должно быть испытывал Геральт, когда привез Цири в Каэр Морхен. Эскель поклялся себе, что обязательно поговорит на эту тему с Белым Волком. Эстер проснулась от сильного кашля, температура не спадала, девочку бил озноб, а недавно начало болеть горло. Ведьмак встал, подав девочке теплой воды и ложку меда. — Спасибо… — Не за что… — А вдруг это чахотка и…? — взволновалась Эстер и грустно опустила глаза, но ведьмак оборвал ее. — Нет, ты выздоровеешь. — твердо сказал он, но сам подумал, что пора бы уже найти чародея, уж слишком долго не спадал температура. С каждым днем Эстер слабела, а симптомы только развивались. Мужчина сел рядом с кроватью девочки и приложил руку к не лбу. — Ты снова горишь. Отдохни еще, попробуй уснуть. — Эскель? — М? — Почему ты не оставил меня в лесу? Потому что Зеин попросил? — девочка снова закашлялась. — У меня для тебя есть два ответ. Один правда, а другой то, что ты хочешь услышать, какой выберешь? — Ну ты не сказал, что я не могу выбрать оба… — измученная улыбка осветила лицо Эстер. Сейчас она особенно мучало сердце Эскеля. Оно обливалось кровью, видя, как сияют, озорным блеском, эти глаза в ожидание его реакции на маленькую хитринку в словах. — Я не оставил тебя, потому что пожалел, подумал, что ты не заслуживаешь такой смерти, что с тебя хватит, а правда это то, что меня терзала совесть, не чувство долго, а совесть не позволила мне бросить тебя там. — спокойно проговорил Эскель, внимательно вглядываясь в затухающее пламя камина. — А в чем разница? Жалость или совесть… — Совесть говорит нам как правильно поступать в нашем убеждение, чтобы быть честным с самим с собой, а жалость так как надо, потому что нас вынуждает ситуация. — Эстер улыбнулась и кивнула, она протянула руку и вложила ее в большую ладонь Эскеля. Ведьмак удивился, но девочка уже прикрыла глаза и, кажется, из-за температуры быстро отключилась. Он посидел еще минут десять и вернулся в свою постель с теплым чувством в душе. Утром девочка не пришла в себя, ее губы побледнели, но все тело было горячим, как уголь в камине, ее лихорадило. Эскель завернул ее в плащ и закончив на лошадь помчался в город. Найти чародейку в Новиграде не составило труда, но вопрос оплаты крутился в голове. Хорошо, что добрые люди увидев ребенка на руках ведьмака, смягчились и указали верный путь. Чародей, к которому обратился Эскель, не был ему знаком, но имел весьма отталкивающую внешность и характер. Он попытался попросить день вперед, но увидит глаза ведьмака, быстро передумал и начал ворчливо изучать магией тело девушки. — Сними с нее всю верхнюю одежду. — приказал чародей. — Ну и смердит же она, откуда ты только ее достала … — Делай свое дело, а то я точно знаю место откуда тебя никто не достанет. — чародей смолчал, но только для того, чтобы не накалять обстановку. Эскель снял всю лишнюю одежду с девочки и вернул ее назад на стол. Колдун снова изучал тело девочки магией. — Так так так… очень интересно. У твоей протеже… как бы это сказать… очень необычная магическая одаренность… — Я знал это и без тебя, вылечи ее и мы уйдем… — Ей повезло, не всех больных туберкулезом можно вылечить в столь поздний период развития болезни, даже магией, но тут я смогу ей помочь. Дай мне несколько часов и девочка придет в себя. — сухо проговорил маг и предложил Эскелю сесть на стул в другом конце комнаты, а сам произнес заклинание и стал воздействовать на девочку магией, она поднялась в воздухе и прогнулась в спине. Колдун тут же оборвал порыв ведьмака освободить Эстер и продолжил лечение. Это продолжалось где-то минут двадцать, а затем девочка резко открыла свои глаза, начала говорить разными голосами, снова переживая воспоминания. Ее слова не были предназначены для ушей этого чародея, но делать нечего, помешать ему было уже нельзя. — Очень интересно. Просто потрясающе! — его хвалебная ода прервалась, девочка упала на стол, а с рук чародея стала слезать кожа. Все происходило так быстро, что из мышцы уже стали вылезать кости, пока бедолага не лишился тканей на руках по локоть, он не переставал кричать. Маг метался по комнате сбивая стеллажи с книгами, в агонии он упал на пол и в мучительных судорогах умер. Его тело потряхивало еще несколько минут после того, как он перестал дышать, а сердце остановилось. Прошло несколько часов прежде, чем Эстер открыла глаза и медленно села. Все это время ведьмак не смел подходить к ней, не хватало еще, чтобы с него так слезло все мясо. Девочка потерла глаза и глубоко вздохнула. Ей стало легче дышать, впервые за долгое время и жар спал. Эскель подошел придерживая ее. — Ты в порядке? — девочка коротко кивнула. В комнате еще не стоял запах разложения, но тело мага уже давно остыло, а конечности окоченели. Эстер кинула взгляд на труп, оголенные кости на руках, говорили ей о многом. — Что произошло? — Эскель снял со стола девочку и понес на улицу к лошади. — Это же я его так… — Он полез не в свое дело… — Он лишился плоти на руках! — Из-за своей глупости! — повысил голос ведьмак, а Эстер нахмурилась и замолчала. — Иногда маги умирают из-за того, что неправильно работают с артефактами. Виноват артефакт или сам маг? Он решил изучить тебя, как какой-то очередей магический камень, но был глуп и умер. Точка. — Хорошо, что ты не стал трогать меня. Магия категорична, либо черное, либо белое. Именно поэтому и хаосу, и порядку нужны носители. Например, стихии тоже уравновешивают друг друга, а природа поддерживает между ними баланс, она тот самый носитель. Когда течет вода, маги могут чувствовать хаос, исходящий от нее, но она не бушует, снося все на своем пути, потому что ее направляет порядок. В общем все в этом мире держится в балансе по этому принципу. Так говорили друиды в Каэд Дху. — Эстер вытянулась вперед в седле обнимая Василька за шею, а Эскель шел, рядом ведя его под уздцы. Добраться до Каэр Морхен в это время года было достаточно сложно, перевал частично заметало и идти было крайне трудно. — Ты училась у друидов? — Не совсем так, мы провели там какое-то время, чтобы они могли проконсультировать мою мать в вопросах обучения. Ну и пока мы там находились я слушала теорию взаимодействия с магией природы. — Эстер протянула руку к волосам Эскеля и слегка потянула за короткий хвост попуская черные пряди между пальцев. Ведьмак возмущенно цокнул и недовольно глянул на девочку, а та в ответ лишь посмеялась. Эскель был чистоплотным, всегда выбритый, носил сменную рубаху в сумке и даже шмотки стирал, пока была возможность всегда мылся в бане. На самом деле он не был одним из тех смердящих мужланов-убийц, к которым ни у кого нет доверия. Перейдя через перевал, ведьмак спокойно вздохнул. До замка рукой подать, а маленькая непоседа теперь может не сидеть на лошади, а поносится вокруг. Эстер спрыгнула с коня и разбежавшись прыгнула в снег. Утонув в сугробе у нее, остались торчать только руки. Эскель подошел, ближе вытягивая девочку наружу, она обняла себя руками и сильно задрожала, но широко улыбалась. Кажется ей надоело быть в пути, и она была безумно счастлива наконец-то почувствовать близость постоянства. Ведьмак снова взял коня под уздцы и пошел к замку, но ему в спину прилетел снежок. — Эстер, я не в настро… — в него снова прилетел снежок. — Ну все, ты сама напросилась! — Эскель кинул снежок в ответ, но Эстер ловко увернулась, загребая рукой еще гость снега. Ведьмак скрылся за конем, а снаряд пролетел над Васильком и утонул в сугробе. Эскель, как хищник медленно приближался к девочке, которая активно пыталась закидывать его укрытие снежками, когда он подошел достаточно близко, то схватил Эстер поднимая и завалился вместе с ней в глубокий сугроб. Раздался задорный смех девочки, да такой пронзающий, что ведьмак не удержался и тоже засмеялся. Над ними нависла тень и Эскель тут же вернул себе лицо. Ламберт стоял перед ними, сложив руки на груди и недовольно с осуждением смотря на Эскеля. — Животики надорвешь, Весемир уже весь извелся. Ты поздно. — Ламберт протянул руку, помогая Эскелю встать на ноги. Они крепко обнялись, а затем он перевел взгляд на Эстер. — Тьфу ты, вы с Геральтом, что сговорились? Одних баб всё тащите. Скоро из замка школу благородных девиц сделаете… — Отстань от нее, пойдем лучше в замок. — Ну пойдем.