Во власти страсти: Третьего не дано

      Иосиф обезумел от ярости и, замахнувшись, дал Люсе пощечину, отпустив её в этот момент. Актриса вскрикнула от неожиданности и боли, которая прожгла кожу на щеке.       Гурченко испугалась и попыталась выйти из кухни, сделав шаг в сторону. Но Кобзон резко вернул её обратно и снова сильно прижал к стене так, что женщине стало трудно дышать, и она зажмурилась. И: - Я просил тебя замолчать!       Мужчина под действием алкоголя уже плохо контролировал свои действия и снова, замахнувшись, поднял руку вверх. В это мгновение чья-то рука его сильно схватила за запястье, останавливая движение, и, не успев опомниться, певец получил удар кулаком в щеку. М: - Не смей никогда поднимать руку на маму!       Марк уже собирался лечь, как услышал разговор родителей на повышенных тонах из кухни. Мальчик не был настолько пьян, чтобы не понимать, что происходит, и он приоткрыл дверь своей комнаты и подслушивал. Когда мама вскрикнула, он выбежал из комнаты и остановил замахнувшегося отца.       Иосиф не ожидал от сына удара и в бешенстве ринулся к нему. И: - Сын пошел на отца?!       Люся испугалась за сына и встала между двумя родными людьми, которые скакали, как петухи на поле боя. Л: - Успокойтесь! Хватит! М: - Мама, отойди, и он пожалеет о том, что ударил тебя!       Марк был стройного телосложения, ростом он догнал мать, но еще не дорос до отца. Сила и решительность уже присутствовала в еще не мужчине, но уже не мальчике. Он рвался в бой, перекачиваясь с ноги на ногу и разминая кулаки. Актриса расставила руки в стороны, чтобы держать мужа и сына на безопасном расстоянии. Люсе было приятно, что сын за неё заступился, она гордилась им, но не могла допустить драку. Л: - Разойдитесь оба! Идите спать! Вы завтра пожалеете о случившемся. И: - Сопляк. Защитник нашелся! Еще молоко на губах не обсохло. М: - Не защищай его, мама! И не прощай! Он не заслуживает твоего прощения! Он изменил тебе!       Слова Марка об измене Иосифа оказались для актрисы ударом посильнее, чем пощечина. Они прозвучали так, словно женщине вонзили в сердце нож, и она медленно опустила руки, глядя в глаза мужа. Л: - Что?       У Гурченко пересохло в горле, и вопрос прозвучал еле слышно. Кобзон замер, его взгляд прояснился, и даже было видно, как он трезвеет за считанные секунды, приходя в себя. М: - Эта девушка приходила к нам домой! Отец ее выгнал, но я видел всю сцену на лестнице!       Марк был нервно перевозбужден, и поэтому тайна измены его отца вырвалась из его уст. Он наконец сказал правду, и ему стало немного легче, хоть он и не хотел специально этого делать. Мальчик большую часть времени воспитывался бабушками, поэтому даже представить себе не мог, что на женщину можно поднять руку, а тем более на его хрупкую маму. И: - Люсь... Не слушай его. Это не правда...       Певец сильно занервничал и от неожиданности даже не знал, как возразить. Ссора отошла на второй план. М: - Это правда. Отец просил меня ничего тебе не рассказывать. И: - Марк, замолчи! Подумай о том, что ты говоришь.       Иосиф нервно кусал губы, стреляя глазами в сына. Гурченко понадобилось время, чтобы осмыслить слова Марка. Она молча наблюдала за реакцией и движениями мужа и поняла, что сын говорит правду, а Иосиф выкручивается и врет.       Кобзон попытался взять жену за руку, но актриса одернула свою руку, залепив Иосифу звонкую пощечину и, не проронив ни слова, вышла из кухни. Женщина зашла в спальню, закрыла за собой дверь, прислонившись к ней спиной, и слезы покатились по её щекам.       Певец окончательно протрезвел от стресса и осознал всю безнадежность ситуации, он сел за стол и подпер ладонью лоб. И: - Что же ты наделал, сынок?       Голос мужчины дрожал, и Марк остыл от нервного побуждения, осмысливая случившееся. М: - Я не хотел разболтать твою тайну. Но я слышал весь ваш разговор. Я не узнаю тебя, папа. Ты был всегда для меня примером. Потом эта девушка... Мой идеальный мир с любящими родителями пошатнулся. А теперь ты ударил маму. За что? Ты должен защищать её, а не бить. Если не ты, значит я буду ее защитником. Если разлюбил, то просто уходи. Мы останемся с ней вдвоем.       Марк говорил спокойно и уверенно, когда Иосиф поднял на него взгляд, то не узнал своего сына. Глаза мальчика были такими взрослыми, он говорил и рассуждал совсем не как ребенок. И: - Я очень люблю твою маму.       Кобзон сжал кулаки и покачал головой, понимая, как недостойно он себя вёл. Каждое слово сына было правдой, и мужчина возненавидел себя в эту минуту, он закрыл глаза ладонями и сжал пальцы в волосах.       Марк стоял у окна, ему стало одновременно жаль и мать, и отца, он молча перебирал свои пальцы, и в этой тишине захлопнулась входная дверь в квартиру.       Иосиф тут же подскочил и выбежал в коридор, он открыл дверь в комнату, куда ушла Гурченко, но там её не оказалось. Была открыта дверца шкафа, несколько вещей лежали на полу. Певец быстро прошелся по квартире, заглядывая в каждую комнату, но актрисы нигде не было. И: - На улице ночь, куда она ушла? Совершенно одна!       Марк уже стоял в коридоре и быстро надевал ботинки. М: - Я догоню её. И: - Я с тобой.       Иосиф взял свой пиджак и искал ключи от квартиры. М: - Пап, не надо. Я позабочусь, чтобы с мамой ничего не случилось. Если ты пойдешь за ней сейчас, то будет хуже. Завтра она отойдет, и вы поговорите.       Мальчик быстро побежал по лестнице вниз, а Кобзон швырнул пиджак на пол и вернулся на кухню. Он выключил свет и встал у окна, чтобы было лучше видно, что происходит на улице. Мужчина видел, как Марик выбежал из подъезда, быстро осмотрелся и побежал вперед по дорожке. Почти у соседнего дома он догнал Гурченко, она остановилась, мальчик хотел забрать у актрисы сумку, но та тянула ее на себя. Люся взмахивала руками, отталкивая сына, но всё же мальчик забрал у матери сумку, и они вдвоем скрылись за поворотом.       Иосиф сильно нервничал после случившегося, у него тряслись руки, и сжималось в груди. Когда он увидел, что Марк догнал жену, ему стало немного спокойнее, Марик проследит, чтобы с ней ничего не случилось. Певец сделал глоток, допил остатки виски и прижался лбом к холодному стеклу, Люся и Марк уже скрылись из вида, а он всё ещё долго стоял и всматривался в черноту ночного неба.       Люся с Марком шли молча. Мальчик пытался что-то сказать, но во взгляде актрисы читалась пустота и разочарование, Марк притих и шёл рядом, опустив голову.       Почти в два ночи они пришли к Елене Александровне, которая жила в старой Люсиной квартире. Женщина перепугалась, открыв дверь в ночной рубашке и увидев на пороге дочь и внука. Гурченко, не проронив ни звука, прошла в комнату, немного отодвинув мать в сторону, и просто легла на кровать в одежде, уткнувшись лицом в подушку.       Марик поставил сумку на пол и за чашкой чая рассказал бабушке на кухне о том, что произошло. Леля накормила внука и уложила спать, сама легла в комнате с Люсей, не решившись с ней заговорить.       Женщина в переживаниях не смогла уснуть до утра и слышала, что дочка тоже не спит по тому, как Люся иногда тихонько вздыхала и всхлипывала.       Только утром Гурченко уснула, поэтому Елена Александровна и Марик ходили по квартире на цыпочках и старались не шуметь. Пока женщина готовила завтрак, мальчик взял домашний телефон и набрал отца.       Когда Люся и Марк ушли, Кобзон так и остался сидеть в темноте, опустошая бутылку виски. С ними уходило всё действительно важное из его жизни. Когда Иосиф знал, что жена рядом или скоро придет, то ему было спокойно и хорошо. А сейчас он чувствовал опустошение внутри, неутолимую тревогу и вину.       Тишина комнаты давила на виски, мужчина в последнее время практически не пил, а сейчас полностью потерял контроль над собой, он был сильно пьян, думал только о том, что мог бы всё объяснить жене, если бы она только дала ему шанс. Ему так захотелось, чтобы она была рядом, хотелось услышать ее, он даже резко встал, чтобы взять телефон, но тут же остановился, осознав, что прямо сейчас ему нечего ей сказать.       Певцу на глаза попалась видеокасета с надписью "Людмила Гурченко. Любимые песни", мужчина тут же включил телевизор и поставил запись, опустившись в кресло. Увидев на экране силуэт жены, он опустил глаза, сжимая в руках стакан с алкоголем. Актриса улыбалась с экрана, Кобзон тяжело вздохнул и опрокинул стакан, зажмурившись от крепости напитка. Ему стало не по себе, когда он представил, что это конец, Люся больше не вернётся, и всё, что у него останется, это кассета с её концертом и воспоминания их счастливой жизни. Телевизор работал очень тихо, так что голос Гурченко был еле слышен, но певец и так знал наизусть эти песни и читал по губам жены на экране. Иосиф не заметил, как выпил всю бутылку виски, запись закончилась, и мужчина ставил ее по-новой несколько раз подряд, пока не уснул в кресле.       Певец проснулся от звонившего телефона, он подбежал к нему и снял трубку, хоть голова предательски гудела, и ноги не слушались. И: - Слушаю. М: - Пап, это я. Мы у бабушки. И: - Марик, как мама? Вы в порядке? Что она говорит? М: - Она вообще не разговаривает. Бабушка сказала, что она всю ночь плакала. Может...       В трубке послышался треск и полная тишина, Марик подул в трубку, и его взгляд упал на дверь, где стояла Гурченко с выдернутым из розетки телефонным проводом в руках. Л: - Я запрещаю тебе говорить про меня с этим человеком. М: - Но, мам... Актриса выставила ладошку вперед, в знак того, что не хочет слушать возражений, бросила провод на пустое кресло и прошла в ванную. Через полчаса она вышла при полном параде, поцеловала маму и сына, которые уже сидели за столом и ждали ее, чтобы позавтракать. Л: - Я на работу. Буду вечером. Е.А.: - Люсь, поешь хотя бы.       Актриса покачала головой, постаралась придать улыбке естественность, но она получилась натянутой, и вышла из квартиры.