Не выводи меня

      Му Цин не удерживает равновесие, когда его с немалой силой толкают к холодной кирпичной стене, он спотыкается, неприятно ударяясь о неровную поверхность, и морщится то ли от боли, то ли от злости. Кажется, он слышит, как Фэн Синь скрипит зубами, когда тот встряхивает его за плечи следующим действием. Му Цин пьяный, ему хочется смеяться над его злостью, он никак не отвечает действиями, но злорадно хохочет, так что Фэн Синь ещё больше бледнеет от возмущения.       — Не выводи меня! — он заносит руку для очередного удара, который, на удивление Му Цина приходится не на его лицо, а на стену рядом. Фэн Синь наверняка ранится, но кто сказал, что ему на это не наплевать? Всё этим вечером сводилось к тому, что они оба не уйдут целыми. Сквозь множество громких звуков Му Цин слышит лепет Се Ляня о том, чтобы они прекратили. Глупо предполагать, что после целого вечера провокаций, Фэн Синь может остановиться. Тем более, что его потряхивает от злости!       О, да, это именно то, что хотел увидеть Му Цин этим вечером. Он бросал колкости, закатывал глаза, откровенно хамил Фэн Синю, перебивал его, игнорировал и даже пролил на его белую (любимую!) футболку вино. Придурок Фэн Синь никогда не сможет отстирать её, если не попросит помощи у Му Цина, а после такого вечера, это было бы просто невозможно унизительно. И, да, конечно это приносило Му Цину невозможное удовольствие. Если Фэн Синю нравится думать, что они занимаются сексом только пьяные, чтобы выместить друг на друге всю злость, и это не причина бросать Цзянь Лан, — Му Цин покажет всем, что бывает, если у Фэн Синя отобрать такую возможность совсем. Последние несколько недель Му Цин не пил. Вообще. Совсем. Конечно, когда пьяный Фэн Синь искал проблемы, и всячески привлекал внимание Му Цина, ему доставалось… ничего. На трезвый мозг удивительно легко говорить: «нет», даже когда всё внутри кричит: «да».       Конечно, Фэн Синь уже на грани абсолютной ярости. Конечно, у Фэн Синя недотрах, потому что никакая девушка не заменит ему Му Цина.       — Не закатывай глаза! — практически прорычал он, когда Му Цин отреагировал таким образом на предыдущий… приказ? Пожалуй, его можно таковым назвать. Казалось, что Фэн Синь сейчас взорвётся, если Му Цин сделает ещё хоть что-нибудь провокационное. Возможно, он уже понял свою ошибку. Возможно, он, блять, готов взять свои слова обратно. Возможно, он даже уже бросил свою крашеную дуру, чтобы Му Цин перестал видеть её помехой. Но с чего Фэн Синь взял, что если он будет пытаться перекричать музыку, его легко услышат? Му Цин имеет удивительную способность — долбиться в уши. Конечно же, со слов Фэн Синя.       Мягко покачивая головой в такт музыке — он хорошо знал эту песню — Му Цин наклоняется к уху Фэн Синя, с ехидством отмечая, как тот замирает, словно в предвкушении.       — Это точно не любовь, — ласковым голосом подпевает он, вместе с певцом повторяя эту строчку несколько раз. Однажды сам Фэн Синь сказал, что в их отношениях невозможны какие-либо тёплые чувства. И теперь, когда Му Цин так легко возвращает ему эти слова, он не находится с ответом, словно действительно не понимает, какое отношение они имеют к их разговору. А ведь Се Лянь на днях радовался, что они стали общаться намного лучше, даже не представляя, что рано или поздно может случиться извержение вулкана, и всё то, что Фэн Синь терпел, выйдет наружу. Смешно, что с этим приходится иметь дело снова Му Цину.       — Ублюдок, ты можешь хоть раз. — Фэн Синь выдыхает, не находя этого «хоть раз» ни для себя, ни для Му Цина. Конечно, ведь всё, о чём он мог бы попросить совершенно не оканчивается на «хоть раз», Фэн Синю надо много и часто.       Му Цин тоже злится. Он тоже злой, пьяный и хочет трахаться. Но Му Цин, в отличие от Фэн Синя, имеет мозг, поэтому старается действовать по плану. Старался. Сейчас он совершенно не понимает, что происходит, потому что Фэн Синь напряжённо дышит ему в шею, и по телу бегут мурашки.       — Так не люби меня, — Му Цин удивлённо раскрывает глаза, когда получает такой ответ. Он категорически действует не по плану, потому что в нём Фэн Синь не провоцировал его в ответ. Это он должен быть обличать дурацкую влюбленность Фэн Синя, а не наоборот. Конечно, дубина мог догадаться о чувствах Му Цина, но не должен был иметь и шанса использовать это как оружие, ведь таким можно только нападать, но не защищаться. Как же Му Цин ошибался. И теперь ему, очевидно, придется ответить за это.       — Хочешь. — ему приходится замяться, чтобы придумать какой-то достойный ответ и не растерять уверенность. Пасть в глазах Фэн Синя теперь — было бы полнейшим крахом, — Хочешь страдать от безответной любви? — он высокомерно фыркнул, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы не звучать жалко, потому что выглядеть так, словно он унижается перед Фэн Синем, потому что влюблён, — позор. Му Цин не унижается. Остальное, возможно, имеет смысл.       — Пока тебя я ещё не любил, — каждое слово, как стрела в сердце. Му Цин морщится и закатывает глаза — не потому что хочется, а потому что это бесит Фэн Синя. Его бесит уверенность, с которой звучат эти слова. Если это правда, то всё происходящее не имеет совершенно никакого смысла, потому что Фэн Синь только хочет его. А это мерзко. Но Му Цин хорошо играет уверенность. Возможно, он мог бы в этом однажды бросить вызов Хуа Чэну, который начинает дрожать, как осиновый лист, стоит Се Ляню отвернуться.       — Тогда чего лезешь?! — Му Цин возмущается, осознавая, к тому же, что расстояния между их телами практически не осталось, стоит ему поддаться вперёд и… Нет, этого он делать категорически не собирается. Но пропустить своё колено между ног Фэн Синя ему ничего не стоит, поэтому он делает это без задней мысли. Да, вряд-ли с бедняжкой Фэн Синем когда-нибудь случалось что-то настолько противоречивое. Но Му Цин весь — сплошные противоречия. То, что он делает, и что говорит — небо и земля.       Поэтому когда его целует пьяный придурок Фэн Синь, прижимая с откровенной страстью к стене, он стонет в его горячие губы, и отвечает сразу же. Возможно, завтрашним утром он задушит Фэн Синя подушкой, но это будет завтра. К тому же, не обязательно Му Цин проснётся утром, и не обязательно у него будут силы на убийство. Поэтому он стягивает резинку с волос Фэн Синя, зарываясь в них своей рукой, и прижимает его ближе к себе. Да если то, что между ними, блять, не любовь, то Му Цин не хочет иметь с любовью ничего общего!       — Я тебя наебал, — бормочет Фэн Синь в поцелуй, прижимая Му Цина к себе за талию и паралельно пытаясь увести их в ближайшую комнату. Это дом Се Ляня, так что и наверняка попадёт за осквернение «святилища», но Му Цину невозможно насрать. Он не понимает, где Фэн Синь успел его наебать, но считает это чем-то хорошим и ещё больше расслабляется в чужих руках.       У него дрожат даже кончики пальцев, когда Фэн Синь с откровенной злостью кусает его за нижнюю губу. Боже, да Му Цин кончит ещё до того, как они разденутся. В тот момент, когда его голову посещает эта нечистая, но ясная мысль, Му Цин ощущает, как его грубо толкают на кровать. На этот раз он не спотыкается и не ударяется спиной о стену, а падает в гору подушек и довольно мурлычет. Как хорошо снова ощущать контраст поведения Фэн Синя, когда между грубым и нежным не существует границ, но существует разница. И он готов растекаться, когда Фэн Синь нависает сверху и сразу же распускает его прическу. Внутри Му Цина всё переворачивается и он закатывает глаза, — от удовольствия — потому что тем самым Фэн Синь тянет его за волосы, и как же это, блять, приятно.       — Я хочу видеть, как ты закатываешь глаза только в таких обстоятельствах, — мурлычет Фэн Синь, зачем-то ловля взгляд Му Цина. Они переглядываются, кажется несколько минут, почему-то, совершенно ничего не предпринимая, пока Фэн Синь не добавляет, — И только со мной, — Му Цин закатывает глаза, не понимая, как Фэн Синь собрался видеть, как он трахается с кем-то ещё, но осознаёт, что это было худшим решением, когда Фэн Синь злобно рычит на него, строя предложения так, что через каждое слово звучит мат. От такой картины Му Цина снова пробивает на смех.       Что-то ему подсказывает, что завтра утром он не успеет задушить Фэн Синя. Се Лянь убьёт их раньше.