Ярость в сердцах несчастного случая

Шото снова открыл свои глаза. Первые пару мгновений он был дезориентирован, поскольку место сильно отличалось от того, где он обычно просыпался. В его ситуации факт того, что он встретил свою сестру и сейчас находился рядом с ней  был настолько подобен сну, что каждый раз открывая глаза, он не верил в то, что это всё не просто плод его воображения. – Проснулся? За своей спиной он услышал девичий голос. Обернувшись, не выходя из лежачего положения, он посмотрел на Аямэ, что сейчас развешивала их постиранную школьную форму на сушилке. – Ужин скоро будет готов. Поднимайся, здесь тебе не дом, – она совершенно не смотрит на него, а лишь продолжает заниматься тем, чем занималась. Парень по одному только слову "поднимайся" начал вставать с постели на локтях. С непривычки спать днём, он почувствовал себя сейчас до ужаса вялым и слабым – пребывал в состоянии овоща, так сказать. Он не торопился. Чувствовал, как его мышцы отказываются нормально напрягаться из-за излишней расслабленности. Аямэ уже собиралась идти на кухню, продолжить приглядывать за их сегодняшним ужином, но резко вспомнила одну важную деталь, о которой просто не могла помолчать. – Тебе, кстати, Фуюми названивала, – сказала она прежде чем скрыться в проходе. Шото окончательно проснулся вспоминая о том, что совершенно никого не предупредил дома о своём отсутствии, а так же его настигло волнение от того, что Аямэ могла принять вызов вместо него и поговорить с Фуюми. Это будоражило его и заставляло надеятся на то, что это было так, но его мечтам не суждено было сбыться. Года он посмотрел в ленту вызов, то заметил, что ни один вызов за сегодняшний день не был поднят. И этим он получил отворот поворот в своих жалких надеждах. – Почему ты не ответила вместо меня, – прошептал себе под нос Шото. – Потому что не собираюсь связываться больше ни с кем из этой семьи. Такой ответ тебя устроит? – Аямэ оказалась в посещении вновь и сейчас с деловитым видом стояла положив одну руку на бок прямо перед ним. Шото кидает на неё свой неожиданный взгляд. От чего она продолжает готовить с ним на чистоту, не прерывая их 0рительного контакта: – Я бы и с тобой не связывалась, не учись мы в одном классе. Тебе не стоит рассчитывать на что-то большее. В этот раз тебе просто повезло, – это было очередное предупреждение и в этот раз её взгляд был более угрожающим, чем прежде. Слова с болью кольнули в самое сердце. Умело она с ним играла, причиняя ответную боль за все годы её ожидания и одиночества. Он понимал... Всё понимал. Но даже так... Он не мог просто сидеть и принимать тот факт, что его и его семью отвергает тот,  кто раньше больше всех дорожил этой самой семьёй и им самим. Ему так же было неприятно слышать, что его тоже могли игнорировать, если бы не сложившиеся обстоятельства. Сестра снова вышла из комнаты, когда взяла что-то из шкафа. Шото же сам встал и придвинулся к краю кровати, собираясь сделать звонок. – Алло! Шото, где ты пропадаешь?! Ты хоть знаешь, как я за тебя переживала?! – обеспокоенный крик Фуюми был настолько громким, что его могла услышать даже Аямэ с кухни. Шото же пришлось ограничиться вытянутостью собственной руки, пускай и так тоже было достаточно громко. – Прости. Я забыл предупредить, что сегодня не буду ночевать дома. – Что?! Ты и не ночуешь дома?... – сестра заподозрила не ладное. – А где ты сейчас? Фуюми беспокоилась таким стечением неожиданных обстоятельств и не свойственного Шото поведения. Она ни разу не слышала, чтобы у него были друзья, у которых он мог бы остаться, что и заставило её включить свою безумную сестринскую фантазию. Шото не был уверен в том, что стоит говорить о его реальном местоположении, как и о ситуации, из-за которой ему пришлось здесь очутиться, но... – Не обязательно врать ей, только потому что я не хочу с ней связываться, – сказала младшая из близнецов, вернувшаяся с кухни с рисоваркой в руках. – Просто скажи ей всё, как есть. Что уж тут скрывать... – Шото, чей это голос? Ты с девушкой?! С каких пор?! – своими словами Фуюми могла смутить любого, но не младших Тодороки, что принадлежали не к тому типу людей, которых смутить, в принципе, практически не реально. – Фуюми, я сейчас у Аямэ, – парень тяжело вздохнул. Он хотел, чтобы его сестра не задавала лишних вопросов и оставила разговоры на потом... Например на завтра, когда он вернётся домой, а не когда рядом была сама Аямэ и слышала их разговор. Ему не хотелось сказать ничего лишнего, чтобы та разозлилась. Нынешняя ненависть в её лице итак казалась ему достаточно велика... Даже слишком. – Ты у Аямэ сейчас? – слегка не веря в сказанные братом слова, переспросила девушка. По интонации её голоса было понятно, что она удивлена. – Да, – отвечает он. – Вот как... – Фуюми моментом успокаивается и становиться более лояльной к ситуации. Её голос выравнивается, как гладь воды без течения и всплесков. – Я не буду ничего говорить отцу, так что не беспокойтесь. – Пф, услужила, – посмеялась Аямэ, которая это услышала. Шото тогда бросил на неё косой взгляд, с некоторой обидой за старшую, которая могла это услышать. – Спасибо, сестра, – говорит Шото, следуя за вновь удаляющейся из комнаты близняшкой, ухмылка с лица которой пропала достаточно быстро. Ей словно было моментом смешно, а следом становилось очень мерзко и противно. По крайней мере об этом свидетельствовало её лицо, меняющее свои эмоции по щелчку пальцев. – Не за что. Повеселитесь там, – её голос в конце надломился, от чего Шото быстро понял, что та всё-таки услышала, что сказала Аямэ. Он сбросил вызов и некоторое время посидел на месте, пока Аямэ вновь не оказалась в посещении с основным блюдом в руках. – Не сказать, что мне было не интересно послушать ваш разговор, но я слегка разочарована... – она подошла к столику и поставила на него то, что только что принесла.  – Почему? Шото резко реагировал на любое высказывание со стороны своей сестры. Ей это казалось забавным, ведь это почти как говорить собаке "голос". Та моментом реагирует и открывает пусть издавая своё тяфканье, словно действительно понимала, что её только что попросили сделать. А на деле просто пустой звон – так Аямэ это видела и сейчас, чтобы Шото ей не сказал или спросил. – Я ожидала услышать много расспросов: что да как? Я же теперь главная тема обсуждений семьи Тодороки, поскольку на глаза не показывалась десять лет, пока вы ребята жили друг с другом под одной крышей. Сдружились все... Шото хотел открыть рот и возразить ей. Всё-таки все было совершенно не так. Этот дом как и был разделён так и остаётся чуть ли не до сих пор таким. Но он не произнёс ни звука, что на секунду удивило Аямэ, от чего та даже бровь подняла. "Неужто тяфканье прекратилось?" – В любом случае, я ни за что не поверю, что вы не говорите обо мне за моей спиной. Можешь не напрягаться, это слишком очевидно, – стала успокаивать его она, считая всю эту его опасливость и нервозность излишней. Факты были слишком очевидны. – Ты знал, что ты сейчас похож на загнанного в угол зверька? На лице Аямэ появилась смехотворная улыбка. Реакция Шото на любые её нападки была чем-то... Чем-то интересным. То как это каменное лицо меняется в проявлении настоящих эмоций, которые лишь она была способна из него выбить. Разве в этом нет азарта? Её так и манило увидеть его реакцию на многие "лесные" слова, которые у нее скопились за десять лет расставания. "Не надо, Аямэ..." – успокаивала свою азарт Аямэ, в удовольствии закатывая глаза, – "Чем дольше ожидание, тем слаще будет вкус поданного блюда. Нельзя слишком часто перекусывать перед основным блюдом". Вспоминая о том самом "главном" блюде, Аямэ не могла не расползались в улыбке. Настолько блаженным ей казалось одно лишь представление о возможном. – Не делай из меня изверга, что издевается над тобой. Мне до глубины души фиолетово будет отец об этом знать или нет. Я бы скорее с удовольствием посмотрела на то, какое у него появилось выражение лица, узнай он об этом, – это оправдывалось её игривой ухмылкой и замысловатому трению подбородка большим и указательным пальцем. И всё же её слова ни капли его не успокоили. Скорее ещё больше убедился в том, что изменить мнение своей сестры – миссия на грани невыполнимого. Однако сдаваться из-за этого он все равно не собирался. – Ладно. Сейчас принесу оставшееся. – Ага... – это всё, что на данный момент мог вытянуть из себя Шото, в круговороте кучи иных размышлений. Он сидел на месте, неустанно глядя в одну единственную точку столика – бывшее месторасположение сука, чьи кольца он сейчас очерчивал взглядом под слоем гладкого темного лака. Ему ничего и не оставалось. Вскоре Аямэ принесла кастрюлю и поставила её на подставку в центре с боку, а потом принесла тарелки и столовые приборы. Шото внимательно наблюдал, как та носиться туда сюда, расставляя их сегодняшний ужин. Для него было чем-то новым пробовать то, что приготовила его сестра-близнец. Некий деликатес, если его можно было таковым назвать, с учётом того, что они двое были ещё маленькими для подобных открытий в пятилетнем возрасте. Вот они уже сидят друг напротив друга. Аямэ насыпает в его чашу риса, затем снимает с кастрюли крышку, заставляя по всей комнате разнестись запаху ароматнейшего соуса чим-чи. В кастрюле были тушенные овощи с кусочками мяса и всё это было заправлено вкусным островатым, но в то же время кисло-сладким густым соусом. Он знал, что его сестра ненавидела острую пищу в детстве, но при этом могла есть некоторые острые вещи в сочетании с чем-то другим. Вместе они давали более насыщенный пикантный вкус, способный затмить или убавить остроту и этот соус был вполне себе хорошей основой для переносимых ею островатых блюд. Накрыв белоснежные зёрнышки риса цветными овощами с тёмными поджаренными кусочками говядины и всё это под тёмно-коричневым полупрозрачным соусом, она протянула тарелку Шото. – Спасибо. Тот принял её и поставил прямо перед собой, ожидая, пока Аямэ не обслужит саму себя, прежде чем прикоснуться к своей порции. – Когда доешь возьми ещё. Я столько одна не съем, а всё это нужно съесть за раз. – Почему? Можешь оставить на завтра. Она поставила перед собой тарелку, а затем положила черпак назад в кастрюлю. – Я не ем еду простоявшую некоторое время в холодильнике, – ответила она достаточно спокойно. – Понимаю, что придираться в моём случае слишком странно, но я просто не смогу съесть еду, которая уже успела просуществовать какое-то время в готовом виде. Это отвратительно. Эта привычка не исчезла из её принципов ещё с её прошлой жизни. По какой-то причине, даже будучи не в самом лучшем финансовом состоянии, Аямэ почему-то не хотела есть еду оставленную днём ранее или даже больше. Эта пища не вызывала в ней аппетита, а иногда вызывала жуткое отвращение. – Я всё съем! – Шото был настроен абсолютно серьёзно, ведь ему не каждый раз удаётся попробовать то, что готовила его сестра. И потому даже через силу он собирался съесть столько, сколько удастся лишь бы как можно дольше наслаждаться этой возможностью. К тому же, он был рад, что смог узнать чуть больше о её нынешних предпочтениях. Девушка удивлённо посмотрела на своего брата, не ожидая такого рвения в столь странной просьбе с дурацким оправданием. Но он настолько воодушевленно смотрел на неё, от чего возникло ощущение, что внутри него сидит всё тот же ребёнок, каким она видела его всё свое детство. И это этого в груди неприятно кольнуло, от чего она даже губу подражала, опуская свой взгляд в тарелку. Это было неприятное ощущение. – Ты только посуду не съешь, – разделяет она губы, чтобы хоть что-то выдавить изнутри. Она не собиралась больше смотреть на него. Хотела, чтобы боль унялась и больше не возвращалась к ней. – Зачем мне есть посуду? – спрашивает он, не понимая её выражения. Она глубоко вздыхает, узнавая в нём того Шото Тодороки, кого она всегда видела в манге и аниме. – Не бери в голову. Просто ешь... Она не стала объяснять ему смысл переносного значения фраз. Аямэ взяла в руку ложку, не замечая того, как резко изменилась атмосфера вокруг. В комнате стало чуть живее и теплее. С Тойей такой атмосферы не было и она никогда не включала в комнате свет. Была лишь тьма, холод и тишина, которая говорила громче каких-либо слов. "Интересно, где он сейчас?..." Девушка старалась не обращать внимания на резко взявшийся из неоткуда уют. почти Забытые эмоции от заботы о собственном брате почти покинули её и вот сейчас невольно прорывались сквозь толщу кирпичной ограды, причиняя боль. Они просачивались через самые мелкие сквозные трещины микроскопической величины и били по самому болезненному и чувствительному органу в организме. "Ну уж нет. Я не позволю себе снова наступить на эти грабли. Теперь мне не нужен никто. И я сама способна о себе позаботиться", – подумала она, посмотрев на брата перед собой. Взгляд снова потускнел и стал холоднее льда. Сложив ладошки перед собой и помолившись, желая друг другу приятного аппетита, ребята принялись есть еду, которая уже начинала остывать. Стоило Шото попробовать её, как он ощутил себя очень странно. Еда приготовленная его сестрой по вкусу была схожа с той, которую в детстве готовила их мама и от этого он невольно поднял на свою сестру удивлённый взгляд, который самой девушке было не то, что трудно не заметить, скорее та просто понимала и разделяла его мысли, поскольку чувствовала абсолютно тоже самое от собственной стряпни. И как так получалось, она сама не знала и очень хотела бы узнать, чтобы больше так не делать. – Молчи. Не люблю, когда во время еды разговаривали... – сказала она не поднимая взгляда и продолжила есть. Каждая ложка отражала в себе старания и радость от процесса приготовления. Ей всегда нравилось готовить причём очень нравилось экспериментировать и пробовать различные заменители продуктов и создавать сочетания, что порой заканчивались неудачами, но по итогу каждое стоило того, чтобы его попробовали. Парень продолжил есть и с каждой ложкой он чувствовал, как ещё большая досада переполняет его. Но ничего не мешало ему есть дальше... – Спасибо, было очень вкусно, – поблагодарил её Шото и положил ложку в пустую тарелку, так и не ощутив необходимой сытости. И дело было вовсе не в насыщении организма. Этого ему вполне хватило, даже с горкой. Ему было недостаточно времени, за которое он мог прочувствовать все это. – Поможешь помыть посуду? – спросила она, забирая тарелку, чтобы унести всё на кухню. – К... Конечно, – сначала он не был уверен, что сможет ей помочь, но затем подумал, что лучше попробовать чем не делать ничего и тупо сидеть на ровном вместе в комнате. Он мгновенно подхватил рисоварку вместе со сковородкой, помогая отнести всё на кухню. Так они вместе мыли посуду на кухне под звуки играющего радио. Оно играло громко. Хиты нынешнего года. Песни были незамысловатые. Смысл был не глубоким, они скорее заедали своей ритмичностью и простотой текста. Они вдвоём его не слушали. Аямэ просто подумалось, что это было наилучшим решением, чтобы в помещении не висело неловкой тишины. Девушка стояла над раковиной, проходясь губкой по тарелкам, делая их снова чистыми, а затем передавала посуду своему брату, который терпеливо ждал, а затем получая прибор или посуду вытирал её и ставил на своё место. Посуды было не так много, но из-за того, что сегодня совершенно не было желания торопиться, это затянулось на целых пятнадцать минут. Но всему рано или поздно придется закончиться...  Вернувшись назад в комнату с радио, Аямэ поторопилась поставить его на подоконник окна, пока Шото остался стоять у прохода пытаясь понять одну вещь. Правда, в этот раз ему хватило смелости спросить об этом напрямую, а не смущённо стоять погружённым в собственные мысли со страхом допустить ошибку. – Чем ты занимаешься в свободное время? Аямэ не ожидала подобного вопроса и такой смелости, которую он решил неожиданно проявить. По этой причине руки слегка вздрогнули, пока она ловила новую волну на радио. – Надо же... – она усмехнулась, продолжая крутить колёсико, пока она издавала неприятный звук помех. – Ты почти меня удивил своим вопросом. "Может просто лечь и притвориться спящей, чтобы избавиться от всех этих жалких потугов создать ему комфортную обстановку?..." – В основном я сплю или думаю о чём-то. Иногда даже получается помечтать, но я обо всём забываю спустя какое-то время. Не редко беру книги из библиотеки, ухаживаю за цветочками, делаю уборку или хожу гулять. Занятий достаточно много, просто они не подходят для подобных случаев, когда в доме есть кто-то кроме себя, – она посмотрела на улицу через окно балкона. Дождь всё лил и кажется не собирался прекращаться до самого утра или даже дольше. "Впервые мне хочется, чтобы дождь прекратился..." – И тебе здесь не одиноко? Этот вопрос стал самым ужасным, из всех тех, что он мог у неё спросить. – Пхах! Нашёл, что спросить! – она склонила голову на бок, смесь с широченной натянутой улыбкой. С такого ракурса Шото удалось увидеть её лицо в отражении стекла, правда очень туманно из-за накрывающей его тени от света лампы. – С чего мне должно быть одиноко, Шото? Я к этому привыкла... – с выделенным осуждением в интонации подчеркивает она слово "привыкла". – Я живу так, как мне хочется и никто меня не упрекает в чём-либо или критикует. А самое главное – меня никто не ограничивает. Она наконец повернулась к нему... – Где ещё я смогу найти такую роскошь, кроме как здесь? – её улыбка была красноречивее слов. Она так и кричала ему о том, что она довольна тем, что имеет и не желает менять свой нынешний образ жизни, где нет никого, кто смог бы её как-то ограничивать. Эта жизнь казалась ей намного лучше, чем та, которая могла быть рядом с ним, рядом с их семьёй. Где угодно, но только не там. – Понятно... Спустя пару минут они снова лежали на кровати, но уже в полнейшей темноте под тонкие звуки скрипки. Правда в этот раз они оба были повернуты друг к другу спиной, что полностью противоречило их образцу сна в детстве: они всегда спали лицом друг к другу, держась за руки. Шото думал, что он сможет легко уснуть, как это случилось днём, но сейчас спать не хотелось совершенно и потому решил снова завести диалог с сестрой или хотя бы попытаться это сделать. – Сестра, ты спишь? – спросил он лёжа на боку, смотрящий в открытое окно, за которым слышался звук бьющихся о внешний подоконник капель дождя. Он был достаточно громкий от чего своим звуков перебивал потоки мыслей. – Нет. – Ясно... Шото снова молчит, не зная, как продолжить диалог, чтобы он не превратился в монолог собственных мыслей, ведь он был уверен, что Аямэ сама поддерживать разговор не собирается, максимум отвечать. – Тоже не спиться? – он считал, что причиной нынешней бессонницы сейчас является непривычный дневной сон, восстановивший всю их энергию. – С чего ты взял? И к чему ты завёл этот глупый разговор? – её совсем не интересовал эта беседа, так по голосу было слышно. – Прости, это первое, что мне пришло на ум... Аямэ тяжело вздохнула. Ей хотелось, чтобы Шото просто замолчал и создал ощущение, что его здесь не было, но он живой человек, который не может потеряться в пространстве, как бы она того не хотела. – Скажи, тебе и правда... – Шото как-то медленно спрашивал, немного решаясь, но все же интерес взял своё, – Нравиться Бакуго? Или ты просто хотела отвязаться от меня тогда? В этот миг он прикусил собственную губу и сжал подушку своей рукой до хруста в костяшках, пытаясь смириться с этой очевидной разницей в её отношении к каждому из них. Он не видел в Бакуго ничего такого, за что его можно было любить или за что он мог кому-то нравиться. Вообще ничего. А Аямэ это "что-то" развидела в нём и ему хотелось узнать: Что? – Только скажи честно. Я приму ответ любым. "Идиот... Я-то знаю, что ты не хочешь услышать второй вариант." – Я и правда не хотела с тобой разговаривать, но ситуация была совершенно противоположной той, которую ты себе сейчас представил, – она решила, что от честности ничего серьёзного не случиться, ведь в этом или другом варианте ответа, которые она могла бы дать, Шото оставался в проигрыше в любом случае. – Ты подумал что я использовала разговор с Бакуго и моё ему признание, в качестве причины отказа разговора с тобой, но на самом деле... Я решила, что из-за моего нежелания разговаривать с тобой у меня появиться причина заговорить с ним... Но, видимо, слишком поторопилась и не запланированно предложила ему встречаться... – она посмеялась с собственной глупости и сейчас её смех был искренним. – Правда моё признание проигнорировали, так что мне стало немного грустно... – А почему вы тогда сегодня ходили вместе есть, если он тебя проигнорировал? "Ох, видимо чем больше он времени проводит со мной тем больше смелеет. Что ж, пожалуй он заслужил немного правды своим послушанием до этого". – Я же сказала, что поторопилась и сделала это необдуманно, так что не особо и ждала положительного ответа. Это была просто импульсивная идея, пришедшая мне в голову ни с того ни с сего, как это бывает у безумно влюбленных людей, – говоря об этом, она словно гордилась своей дуростью в сделанном поступке. – А на обед пошли, поскольку он хотел поговорить со мной. И я совершенно не могла отказать такому красавчику. – Ты считаешь его красивым? Он же называет тебя уродиной? – Шото, ты такой глупец. Тебе не понять происходящего, пока ты сам не полюбишь кого-то, – она очередной раз назвала его глупым, что заставляло его думать, будто так оно и есть. – У каждого человека свои стандарты красоты и мои ни в коем случае не должны совпадать с твоими, не смотря на то, что мы с собой двойняшки... В моих глазах он кажется самым идеальным из всех парней, что я встречала. К тому же, несмотря на трудный, на первый взгляд, характер, он честный и всегда говорит так, как думает, а не лжёт или обманывает. Говорит, зовёт и выражается без страха, что его осудят, оскорбят в ответ или посчитают грубым. Я им восхищаюсь, как человеком, потому он мне и нравиться... Говоря всё это, улыбка не покидала её лица. Кровь прилила к щекам, согревая их своим пылким жаром, от чего она даже руками обмахиваться стала, немного растресая матрас, на котором лежал и Шото. Тодороки впервые слышал, чтобы его сестра так хорошо отзывалась о другом человеке, с тех самых пор, как начался этот учебных год и они впервые встретились за последние десять лет. Он дико позавидовал Бакуго сейчас и испытал злость от того, что кто-то смог так понравиться Аямэ, кроме него. Завладеть её вниманием, кроме него... Он чувствовал себя непривычно, чувствовал, как мозг проедала эта зависть, как кислота, заставляющая его инстинктивно делать Бакуго своим главным противником. Он не мог позволить того, чтобы Бакуго сблизился с ней ещё ближе и полностью затмил его собой, забирая абсолютно всё и сразу. А ведь он и понятия не имел, что Бакуго был для нее в приоритете ещё за долго до того, как они оба появились на этом свете. – Ты чего затих? – её вопрос заставил его вернуться к реальности и выйти из гущи зависти, в которой он на секунду завис. – Прости, просто в сон начало клонить, – он сам не поверил тому, что он сейчас соврал, да ещё и так правдоподобно. Прежде он никогда никому из членов семьи не врал, потому удивился собственной реакции, которая как автоматом включилась. "Что?! То есть его от моих слов спать захотелось?!" – Аямэ возмутилась на секунду и даже обернулась, чтобы посмотрел на этого наглеца, но увидела лишь его двухцветный затылок. – Вот и спи тогда! А не донимай меня! – сама того не замечая, она испытала обиду.так расписалась перед ним. Так хорошо ему описала прекрасные черты Бакуго, а этот парень от её рассказа засыпать начал. Для неё это казалось пределом и верхом всякой наглости. Она развернулась и снова легла, как лежала, прикрывая свои глаза. – Ага, спокойной ночи, сестра, – уже немного отойдя от своих негативных эмоций, Шото пропустил мимо ушей недовольный возглас сестры, что её ещё больше возмутило. В ответ она ничего не сказала, а просто ещё тихонько повозмущалась мысленно, лёжа с надутыми губами. Правда, быстро отошла, после того как поняла, что делает что-то просто невероятно глупое и перевернулась на спину. Перед глазами возник знакомый потолок, на котором отражался свет от фонарей за окном, свечение которого затмевали множество падающих капель дождя. Она видела, как белые полосы дрожат на потолке. Видела чуть ли не каждую каплю проходящую через поток этого яркого света, пока в уши бил приятный успокаивающий шум. "Зачем я только это сделала? Я ведь просто могла отправить его на такси назад домой, всё-таки у Старателя денег достаточно, чтобы оплачивать такси для его любимейшего сына хоть каждый день. К чему я устроила весь этот спектакль?" Думая об этом очень долгое время, всматриваясь в потолок, девушка не замечая проходящего времени постепенно теряется в мыслях и прекращает чувствовать время и слышать собственных мыслей. Она просто лежит и не двигается ни о чем не думая или настолько быстро теряется в мыслях, что просто не осознает того, о чём сейчас думает...

***

– Запомни, то что ты мне помог ещё не значит, что я буду благодарна тебе за это. Разумеется, я отплачу тебе за помощь, но на большее можешь не рассчитывать, – это было очередное предупреждение, которая она сделала ему, когда они подходили ко входу в академию. Там она ускорила шаг и отдалилась от него, пытаясь создать впечатление, что они пришли не в месте, а отдельно друг от друга. Шото смотрел в спину своей сестры, не пытаясь догнать её. Скорее наоборот, он замедлил шаг неторопливо подходя ко входу, который та уже пересекла, лишь бы та не ощутила дискомфорта. Зайдя в раздевалку, он заметил, что Аямэ уже нигде нет. Правда, вместо неё, следом за ним он встретил человека, что заставил его пребывать в куда большем волнении. Это был Бакуго, от вида которого в Тодороки сразу пробудился непроизвольный гнев и недолюбие. И тогда немного поразмыслив он решил, что ему не стоит стоять столбом и пялиться на него, а вместо этого сказать всё напрямую. – Бакуго, можешь уделить мне немного времени? – просил он у парня, что сейчас переобувался, явно не рассчитывая на какой-либо разговор. Бакуго, разумеется, не понял, с чего вдруг к нему пристал близнец этой странной на его взгляд девушки, приставшей к нему со странными идеями и мыслями. – А? Чё тебе надо, придурок? – их с сестрой мнения о Бакуго сильно разнились, особенно сейчас, когда он просто услышал эту ужаснейшую манеру общения. Он не мог видеть в нём той же позитивной части, что видела в нём Аямэ, даже уже вспомнить не мог, о чём она говорила с ним перед сном. – Не мог бы не общаться с моей сестрой, если не собираешься отвечать ей? – достаточно вежливо попросил Шото, надеясь на хоть какое-то понимание со стороны своего одноклассника. Бакуго ещё сильнее возмутился столь идиотской просьбе этого недоумка, коим он его считал. – Ты чё несёшь придурок? Не я к ней полезу! Усёк? – Бакуго моментом нахмурился и повысил тембр своего голоса. Тодороки старался не обращать внимание на грубость, с которой этот парень к нему обращается и нормально с ним поговорить или даже, если повезёт, договориться. Однако все было не так просто, как ему казалось на первый взгляд. – Я знаю, что она была первой, кто испытал к тебе интерес, но пожалуйста, можешь не общаться с ней, если ты не собираешься быть с ней в близких отношениях, – ещё раз повторил свою просьбу Шото, но немного её переформулировал. – Какого чёрта? – Катсуки не догонял: С чего вдруг этот парень пристал к нему? Но в какой-то момент она почувствовал знакомый запах, ударивший в нос, и пробивающий стену возникшего перед ним непонимания. Он очень резко приблизился к нему, вызывая в Тодороки удивление и попытку отстраниться от него, но Бакуго и секунды было достаточно, чтобы вдохнуть этот запах по лучше, чтобы полностью убедиться в своем предположении. И когда все оказалось верным, он бешено улыбнулся, начиная чувствовать, что кто-то многое о себе возомнил будучи диким дураком. – От тебя несёт лавандой, прям как о неё... – Бакуго ли не знать этот запах, если им несёт от волос той, кто сидит прямо перед ним. Этот запах настолько въелся в его рецепторы, что только с ним она и ассоциировалась. Тодороки не ожидал такого четкого замечания и попытался принюхаться к себе, но это было просто невозможно, поскольку его нос уже привык к этому запаху и тот был для него теперь, как воздух. – Ублюдок, если эта идиотка позволила тебе разок приблизиться к себе, это ещё нихрена не значит, – продолжает насмехаться над этим "хвостиком" своей сестры Бакуго. Шото напрягается. Теперь он слышит это не от своей сестры, а от постороннего человека. – Думаешь я придурок, который нихрена не видит и не вдупляет, что эта уродина тебя терпеть не может? Тодороки пробирает злость. Он чувствует, как вчерашний гнев возвращается к нему. И теперь он уже не рассчитывает на адекватные переговоры, а злобно хмурится, желая показать, что он больше, чем то, как его назвал Бакуго. – И как сестре может нравиться кто-то вроде тебя? – парень тяжело вздохнул, пытаясь вспомнить те хорошие черты названные его сестрой вчерашним вечером, но они продолжали размываться на фоне высокомерия этого парня и той грубости, с которой тот сейчас общался. Бакуго не думал, что этот парень тоже скажет что-то о том, что он нравиться этой ненормальной. И теперь его взбесило то, что Тодороки залез туда, куда его никто лезть не просил. – Да кто ты вообще такой, чтобы запрещать мне общаться с уродкой? Это наше гребанное "личное" дело и тебя оно никак не касается, двумордый ублюдок. Ты ей никто, чтобы лезть в её отношения с другими людьми, – Бакуго собирался уйти и прекратить слушать этот бесполезный бред этого ревнивого придурка, но его крепко схватили за плечо, заставляя остановиться. – Я её брат, – с железобетонной уверенностью говорит Шото, – И я не позволю тебе ранить её чувства. Не приближайся к ней, если не настроен серьёзно! Бакуго удивился, а затем со своей нахальной улыбкой посмеялся ему прямо в лицо, скидывая со своего плеча чужую руку. – Съебись нахуй. Ты не только тупой, но ещё и слепой, отказывается. Она же всем видом блять тебе показывает, что не видит в тебе брата, утырок! Ты ей никто! А значит и что-то мне предъявлять тоже не имеешь права, усёк?! У Шото не нашлось слов, чтобы ему ответить. Он перестал играть ценность для своей сестры и теперь не имел ни одной точки соприкосновения, за которую он мог бы зацепиться и противопоставить Катсуки хоть что-то. Он смог лишь жалко опустить своё лицо, в попытках найти хоть что-то в подкормках сознания, но... Ничего... Везде было пусто... Блондин, поняв, что его больше не собираются дергать за плечи, развернулся и пошёл к классу, всё так же в развалочку с всунутыми в карманы руками, припущенных штанов. Его плечо сейчас легко пульсировало, поскольку Тодороки совершенно не контролировал силы, когда вдруг резко начал до него доколупываться. Бакуго видел в этом нечто забавное и ему очень хотелось позлить этого нахального ублюдка ещё больше. Однако в голову почему-то пришла другая странная мысль, которая совершенно ему не соответствовала, как и планируемое им будущее. Только вот его тело, почему-то не слушалось, и он остановился в паре метрах впереди от этого парня, а губы начали шевелиться сами выдавать ему вот такие вот слова: – И с чего ты взял, что я не серьёзен? Шото поднял свою голову в некотором шоке глядя на совершенно спокойного в лице одноклассника. Он пытался прочесть в нём хоть что-то – хоть единый намёк на хоть какие-то чувства, но эта была стена, которую пересечь его разум не смог. Сам себя не понимая, Бакуго высказался и пошёл дальше, оставляя одноклассника в сознании сказанных им слов. А Шото был уверен, что Бакуго никто не волнует, тем более противоположный пол, но сейчас он просто выставил свои слова наперекор сложившемуся о нём впечатлению. – Что же мне теперь делать? – задался парень вопросом, думая о том, как ему остановить Бакуго и не допустить его близости со своей сестрой...

***

Бакуго шёл по коридору не веря в то, что только что сказал. Сначала к нему прицепилась одна Тодороки, теперь к нему лезет ещё и второй, с какими-то дикими требованиям и. Разумеется, Бакуго не собирался так просто ему уступать или слушаться, но даже для себя последнее высказывание посчитал полной хернёй. Да ещё к тому же Катсуки долго размышлял вчера о том, что ему сказала эта сумасшедшая девка: об их союзе и прочей фигне с использованием друг друга в личных целях, – но пока не мог понять, что ему с этим делать. Её слова казались странными и абсурдными, но какой-то частью себя он думал: "Я просто использую её, как она выразилась, а затем дам ей то, что нужно", – такими были эти чёртовы условия и суть договорённости. Однако это казалось простым безумием. Он открыл дверь класса и вошёл. Ещё почти никого не было, но раздражительная до кончиков волос одноклассница, сидела ровнёхонько на своём месте и смотрела в окно, подперев подбородок рукой и не обращая ни на что больше внимания. Её состояние выглядело намного лучше, чем было вчера, в последствии безумия в USJ. Никакой бледности или мешков под глазами – всё вновь хорошо и нормально. И это по какой-то причине злило Бакуго, ведь он знал, что вчера тот двумордый ублюдок, по всей видимости, остался с ней. Он прикрыл дверь и пошёл к своему месту. Пройдя мимо неё, он снова почувствовал ударивший в нос запах лавандового масла, что так раздражал его на протяжении всех учебных дней. И тогда он понял, что совершенно точно не ошибся обнаружив абсолютно такой же запах на том парне. Он долго пялился на неё, пока в дверях не появился тот придурок устроивший сцену с ним в раздевалке. Они резко столкнулись взглядами и между ними пролетела искра вражды, что вызвала в их лицах недольство и раздражение. Подавив это чувство, Шото прошёл к своему месту и начал готовиться к уроку. Остальные ученики приходили в довольно таки приподнятом настроении и почти каждый подходил к Аямэ интересуясь её самочувствием, после её вчерашнего побега. Та, как обычно, улыбалась и говорила, что всё в порядке, что было вполне оправдано. Затем ученики занимали свои места, совершенно не подозревая о странно сложившихся отношениях между парочкой одноклассников, что совершенно не выдавали своих чувств, оставляя их в неведении...

***

Стоило наступить перемене, как Аямэ вскочила со своего места и быстрым шагом направилась к выходу. Никто не понимал, что на неё нашло, но та выскочила достаточно быстро, потому даже поинтересоваться не было возможности, куда та так торопиться. Она так же стремительно стала идти по коридорам, направляясь в другой копус, где обучались студенты общеобразовательного факультета. Разумеется, студенты этого курса были в полнейшем шоке от того, что к ним пришла студентка геройского факультета, которая вчера их жёстко отшила. Тодороки бесцеремонно открывала двери каждого попадающегося на глаза класса первогодок и разглядывала каждый на наличие в нём нужного ей персонажа, но классов было, на удивление, слишком много. Понять в каком учиться Шинсо слишком тяжело. "А он говорил правду о том, что многие не попавшие на геройский факультет по итогу заканчивают на общеобразовательном. Их классов намного больше, чем геройских..." – ей даже жалко стало всех этих студентов, что не смогли нормально сдать экзамен и пройти в геройский класс. Только вот как бы не была велика жалость, она не собиралась целиком и полностью отказываться от своих слов – не считала, что сказала что-то не так. И вот наконец она открыла дверь в заветный класс и увидела там необходимую ей фиолетовую шевелюру. – Нашла! – радостно вскрикнув, она вошла в класс и пошла прямо к нему. – Что?! Это же та девушка с геройского факультета, что вчера разогнала всех студентов! Стоило кому-то это крикнуть, как Шинсо испуганно озирнулся. Он быстро понял, что она пришла по его душу, потому вскочил со своего места, немедленно ища пути к бегству..но не успел он ничего предпринять, как девушка оказывается рядом с ним, от чего у него просто не остаётся и шанса на побег. Он весь сжимается, чувствуя страх и желание исчезнуть, как можно скорее. И вот она уже стоит прямо перед ним лицом к лицу. Он не знает того, что будет дальше и просто закрывает глаза, когда слышит, крик какого-то парня из её класса, что так же рывком ворвался в класс, чтобы что-то предотвратить. – Тодороки, стой! – кричит Иида убегающий в класс со скоростью торпеды, лишь бы не допустить ужасного. Староста не успевает ничего толком сделать, как в одну секунду весь мир переворачивается. Шинсо скукоживается, ожидая какого-нибудь удара или очередного унижения, но всё произошло совершенно не так, как все этого ожидали. – Прости меня пожалуйста! – Аямэ поклонилась перед ним, принося свои извинения. – Что? – все офигевают от такого развития событий. В том числе и замерший на месте стартоста А класса, который тоже не ожидал того, что его заместитель пришёл в этот класс с целью принести извинения, а не ещё как-то унизить этого бедного парня. – А? – Шинсо открыл глаза, пребывая в лёгком недоумении. Девушка, что ещё вчера публично унижала его, сейчас стояла перед ним, склонив свою голову. С ним впервые такое случилось, что кто-то пришёл извиняться за свои слова, особенно когда на него наговаривал из-за его причуды. – Извини, что так накинулась на тебя вчера. Просто я была зла из-за столпившихся людей, что не давали никому выйти из класса. А у меня ещё и дела важные были... Это меня дико взбесило, и я невольно выпустила на тебе свой гнев. Мне правда жаль, что всё так вышло, – Аямэ не подымала своей головы, поскольку была готова нести полнейшую ответственность и выслушать абсолютно всё, что он ей скажет. И, пока он не выскажется, головы поднимать не собиралась. Шинсо же стоял в полнейшем шоке. Она была совершенно права во всём, что вчера говорила, потому он не считал, что её слова не были беспочвенными. Но её извинения были ему приятны. Впервые перед ним кто-то по-настоящему извинился. – Ничего страшного, ты все равно была права... Это моя вина, что хотел устроить сцену. Тебе не нужно извиняться передо мной. Тут Аямэ поднялась, понимая тот факт, что Хитоши не понял истинный смысл принесённых ею извинений. – Ты кое-чего сейчас не понял... – теперь уже она смотрела прямо ему в глаза с самым серьёзным видом. – Я приношу извинения не за смысл высказанных мною мыслей. Я ни за что не считаю, что где-то в них совершила ошибку, – на лице проскочила ухмылка. – Я извиняюсь за то, что я вывалила их конкретно на тебя, хотя они должны были достаться всем. Если бы я извинялась за сказанное, то мне пришлось извиняться перед всем общеобразовательным факультетом, но я, как видишь, приношу извинения лично тебе. Разве ты не видишь разницу? – она приблизила своё лицо к его лицу, чтобы почувствовать играющее в нем волнение. Хотела увидеть эти бегающие от растерянности глаза. Шинсо отклонил голову назад и смотрел на девушку, не в силах оторвать от неё растерянного взгляда. Она совершенно не считала, что поступила плохо, а её довольная улыбка намекала об этом. Тодороки своими действиями лишь подчеркнула, неверного получателя своих оскорблений. А так Аямэ считала себя кристально чистой во всех смыслах и абсолютно уверена в собственных мыслях и мнении по поводу общфака. – Эй! А не слишком ли ты много о себе возомнила?! Думаешь, что раз попала на факультет героев, то имеешь право смотреть на нас с высока?! – другие ученики этого класса начали возмущаться. Даже те, кого не было там вчера, узнали обо всём произошедшем от своих одноклассников или знакомых из параллели, потому их возмущению не было предела. Она посмотрела на того, кто это сказал и улыбнулась ещё шире. А Хитоши смог уловить в этой улыбке нечто большее, чем простой смех. Это было удовольствие от наблюдения за теми, кто в её глазах казался просто жалким. Именно с таким лицо, она вчера смотрела на него, так что мурашки табуном пробежалась по телу, хороня того, кто это сейчас сказал. – Тодороки, давай просто уйдём отсюда? – Иида подошёл к Аямэ и взял её за предплечье начиная тянуть её к выходу, лишь бы избежать этого идиотского конфликта и не настраивать других студентов, против их факультета. Но... – Правильно Шинсо говорил! Все на факультете героев полные недомерки! И тут Шинсо выдернули из состояния лёгкой паники, поскольку на него начали жёстко клеветать. – Погодите, я такого не говорил! – Шинсо хотел остановить класс, думая, что сейчас история вчерашнего дня может повториться вновь. И он в этом не ошибся, поскольку девушка откинув руку своего одноклассника подошла к центру класса с самой неистовой улыбкой, которая никому не предвещала ничего хорошего. Двери в класс не были закрыты, так что многие зеваки, проходящие мимо, были становились свидетелями данного переполоха. Все стояли в ужасе глядя на то, как девушку осыпают разного рода обвинениями и оскорблениями, а она улыбается в своё удовольствие слушая, как её грязь так и льется ей в уши. Картина была самая примерзкая, ведь Тодороки будто кайф от этого всего ловила. Кто-то даже стал снимать это на камеру, собираясь выложить и создать лучший ролик сети. Крики всё не затихали от чего Иида был просто поражен. Никто даже и не думал о том, что ни одно из слов не долетает до ушей Тодороки. Что сейчас та просто стояла без всякого стыда или обиды, усмехаясь, глядя на всех учеников с особенным проявлением отвращения. В какой-то момент, начав осознавать, что все их слова не приносят никакого провоцирующего результата, они поняли что сами себе роют могилу, пока та стоит и нихрена не делает. Никакой реакции, никакой агрессии на лице. Лишь чистейшая улыбка, которая уже сейчас всех просто запугивала своей странностью. – Чего стоишь, как идиотка, неужели мы правы настолько, что тебе ответить даже нечего? – пытаясь выкрутиться из столь неловкого положения, попытался обратиться к ней один из учеников. Класс затих, что наконец позволило девушке дать волю своим мыслям и словам, начиная свою контратаку, которая прокручивалась в её голове, пока её с ног до головы полили грязью, которая её удивительным образом вообще не коснулась. – Боже, а я-то думала, что эти свиньи никогда не прекратят визжать. Никогда бы не подумала, что общеобразовательный факультет мог настолько деградировать, что забыл человеческую речь... – с притворной жалостью тяжело вздыхала она, жалея этих ребят, хотя лицо отвечало им обратное. – Не знала, что в свинарнике можно вымазаться, даже просто стоя в нём и не прикасаясь к грязным свиньям, – очередной афоризм был настолько ясен, что его понял абсолютно каждый идиот стоящий в этом классе. Все ахуели в этот момент. Иида и Шинсо имели индентичные лица в такой ситуации. Просто чистый шок и продолжение наблюдения за последующими действиями.. – Ты кого свиньями назвала, сучка крашенная! – стоило одной девушке возразить ей, как та мигом застыла на месте. Её тело начало безумно дрожать, а лицо застыло в ужасе, ощущая дикое давление, оказываемое одним лишь взглядом стоящей девушки. Это казалось безумием, ведь Аямэ ничего не делала, а вызвала такой страх у другого человека. Она даже не прикасалась к ней и ничего не говорила. Её разноцветные глаза светились в воодушевляющем азарте, а улыбка сводила с ума настолько, что у той невольно начали подкашиваться ноги, и она рухнула на пол, без какого-либо физического контакта. У той ученицы, даже и шанса не было подняться: ни ноги, ни остальное тело совершенно её не слушались и это пугало её настолько, что её дико трясло, а глаза в ужасе стали разбегаться в разные стороны. Она больше не могла смотреть на ту, которую назвала "сукой", потому сидела на полу уперевшись взглядом в пол, с бледным, словно смерть, лицом. – Что за фигня? – никто не мог понять, что происходит. Её никто даже не касался, а она сидела, будто порализованная, на полу, не в состоянии встать или хотя бы лицо поднять. – Боже, и кто-то вроде вас, кто от одного моего взгляда падает на пол, серьёзно думает, что способен конкурировать со мной? Смешная шутка. Ха-ха-ха, – Аямэ разразилась смехом. И это был единственный звук разносящийся по всему гласу среди пустой тишины. – Вы даже слабее, чем я предполагала... Её улыбка расширилась до такой степени, что кожа вокруг неё, казалось бы, сейчас потрескается от натяжения. – Неужели, вы правда все думаете, что я такая идиотка, что поддастся вашим провокациям?! Ха-ха! – она посмеялась ещё громче и более по-сумашедшему, чувствуя, как её начинает заводить вся эта атмосфера её личного величия и силы, с которой не мог справиться никто из присутствующих. – Для меня ваши слова, подобны мышиному писку, который я не только не слышу, но ещё и не могу разобрать. Очередные завуалированные слова были произнесены на самой доступной ассоциации, которую поняли все и сразу, что она разумеется делала нарочно. – Называете меня "сукой"? Пусть будет так. Скорее всего, по характеру я действительно та ещё стерва, – её устраивало такое обращение. – Мне совершенно насрать на ваше мнение обо мне, как и в общем-то плевать на второсортных... Нет, скорее третьесортных учеников, что только и могут, что тявкать на всех подряд из-за личной слабости, вместо того, чтобы доказать что они чего-то да стоят... Аямэ стояла совершенно спокойная. Шинсо думалось, что если сейчас проверить её пульс он будет идеально ровный, без единой капли лишнего колебания. Насколько мощной она сейчас казалась в его глазах. – Сейчас мне очень жаль учителей и директора, которым приходиться заботиться о подобном сброде вроде вас... Эти слова ударили по ним с такой силой, что провокация наконец сработала, но уже с другой стороны. И то, как изменились лица смотрящих на неё, пытающихся всеми силами сдержать свой гнев, делали её ещё более счастливой, что было совершенно не нормальным, по мнению Ииды. – Глядя на вас, я ещё больше осознаю, что совершенно не хочу тратить на вас свои силы на спортивном фестивале. Так что думаю, что не буду относиться к нему серьёзно. Я своих одноклассников за соперников не воспринимаю, а тут третий сорт вроде вас, – она провела рукой от лба до макушки, убирая с лица лезшие пряди, что не позволяли ей вдоволь насладиться видом этих никчёмных созданий, что зря тратят её драгоценное время, во время которого она могла любоваться на своего любимого краша. – Главное со скуки не помереть, пока я буду смотреть на то, как вы сливаетесь один за другим на первом же этапе. Хотя если вам удастся достигнуть боёв один на один, я так уж и быть пошевелю пальцем, чтобы стереть ваше разжирневшее самомнение в пух и прах. Думаю вы будете очень эстетично смотреться лёжа у моих ног... Уровень её наглости начинал зашкаливать настолько, что дикие свиньи вновь накинулись на неё и в этот раз их визг превысил уровень нормы настолько, что их можно было поставить наравне с Сущим Миком, только без всяких там причуд. Девушка всё смотрела, как те рвут свои глотки, искривляют лица в самых невообразимых диких формах и оскалах, будто группа диких первобытных людей, неспособных унять своё бешенство. Она просто смеялась в ответ. – Вот оно истинное человеческое нутро. Они лишь оправдывают одну из теорий Дарвина, утверждающей, что мы произошли от животных в процессе долгих лет эволюции. Я так же поддерживаю эту теорию, поскольку нет доказательства лучше, чем то, что мы видим перед своими глазами сейчас, – она говорила это Ииде, что сейчас стоял рядом с ней и с ужасом смотрела на этих учеников, которые будто бы с ума все по сходили. "Дай только волю и они сорвутся с места и вгрызутся в глотку, с желанием разодрать её на мелкие кровавые ошмётки". – До чего же ничтожен этот вид... Бедные создания... Шинсо тоже наблюдал за своими одноклассниками, словно за какими-то дикими существами, которых людьми назвать было просто не возможно. И тогда, заметив его лёгкий испуг на тот момент, девушка вновь вернулась к нему, снова игнорируя остальных. – Слушай, не могли бы мы позже поговорить в более спокойной атмосфере?... – Аямэ кокетливо приложила указательный палец к щеке, думая над тем, где лучше всего это сделать. – Например, за обедом! Ты же не против сходить перекусить вместе со мной? Шинсо размышлял, стоит ли ему вообще иметь какие-то связи с этим человеком.э, что за считанную минуту поставил весь класс на уши. Она совершенно никак не реагировала на провокации, будто перед ней стояла крепкая звуконепробиваемая стена. Самооценка тоже достигала пика, как и уверенность в себе. Да и ей хватило всего пары фраз, чтобы заставить людей вокруг себя разозлиться до такой степени, что они потеряли всякую человечность. Он не видел в их общении выгоды, но теперь чувствовал угрозу от этой личности. Здесь скорее надо было делать расчеты на то, как ему стоит поступить лишь бы не стать её врагом, иначе он чувствовал, что его дни в этом месте буду сочтены и обращены в настоящий ад. Конечно, мысли о общении с ней наедине пугали или, вернее сказать, устрашали, но в столовой было достаточно много свидетелей, так ещё и учителя могли быть, так что безопасность ему хоть какая-то да гарантирована. Рассудив об этом так, он дал ей своей незамедлительный ответ. – Хорошо... – капелька пота стекла по его виску, когда он дал своё согласие. Он нервничал, а видящая это Аямэ собиралась исправить его нынешнее состояние. – Вот и славненько! Тогда до обеда! Пока-пока! – дружелюбно попращавшись с ним, будто с самым близким знакомым, она развернулась и подхватывая Ииду под руку пошла вон из класса, где им явно были совсем не рады.

***

– Аямэ, ты представляешь, что теперь будет?! Они же все набросятся на тебя на спортивном фестивале?! – Иида был крайне возмущён и обеспокоен за одноклассницу. Правда, его радовало то, что девушку никак не задели их грубые слова, но всё же... Ему казалось это слишком... – Да ладно тебе. Иида, всё нормально! На это я и рассчитываю! Тенты был готов инфаркт или инсульт словить с выкрутасами Аямэ, но та просила его этого не делать. Люди стоящие в дверях тут же расступились перед парочкой, что покинула класс другого факультета и дали им спокойно уйти в направлении своего крыла. – Фестиваль не был бы таким интересным, не будь в нём хорошей конкуренции, – её оправдания были слишком не объективными. Было сразу понятно, что это делалось вовсе не ради развлечения или стимуляции других учащихся, а она просто хотела поставить их на место. В какой-то момент похода по коридору сопровождающийся спором и отчитыванием заместителя старостой, Иида заметил, что на них странно косятся другие ученики. Только остановившись посреди разговора и прислушавшись, парень понял о чём те говорили и почему так пристально на них смотрели. А всё дело было в том, что Аямэ по-прежнему шла под руку с парнем с практически минусовой дистанцией, крепко прижимаясь к нему своим телом. – Тодороки, мне кажется, что ты слишком близко, – резко осознал он и пытался оттолкнуть её, что ей совершенно не нравилось, помимо смущенного вида вечно строгого и серьёзного Ииды. "Даже серьезные очкарики умеют смущаться. Да, Иида?!" – Ну, считай это своего рода тренировкой. В будущем, когда ты станешь героем, девушки будут вешаться на тебя постоянно, так что тебе надо как следует подготовиться к этому! – она решила попробовать выдать свою хотелку за тренировку, что кстати очень даже подействовало на парня такого типа. – А ты права. Многие герои снимаются с моделями или звёздами, да и просто фотографируются с людьми, так что думаю это действительно может послужить хорошей тренировкой. "Молодец Иида, как всегда всё продумал за меня! Тебя так легко переубедить." – Да и к тому же им просто завидно, что идёшь вместе с такой очаровательной девушкой, – она озирнулась по сторонам я понимая, что среди наблюдающий ему кого под рукой нет парочки. – Учебный год только начался и никто ни с кем толком не познакомился. Вот и думают, как тебе повезло, урвать меня. – Логичное замечание, пускай я тебя и не урвал, – поправил парень свои очки, продолжая своё уверенное движение. – Да какая разница. Просто пойдём дальше... Всё-таки Ииде было немного некомфортно, но раз уж они почти дошли до класса, то не было уже смысла ни от кого прятаться. Так они за ручку и вошли. – Иида, ну ты шустрый! Вроде пошёл проверить куда она так рванула, а на деле пошёл флиртовать! – одноклассники начали над ним посмеиваться, а он утверждать, что это была лишь тренировка, как "это" назвала сама Аямэ. С чего одноклассники лишь ещё больше посмеялись...

***

Наступило время обеда. Девушка поспешила в столовую, где могла бы встретиться с Шинсо. Кстати его она снова по фиолетовой макушке, что торчала из-за спин небольших учеников. Аямэ быстренько прошлась по очереди приблизившись к парню и легонько потыкала пальцем в его руку. Тот от неожиданности дёрнулся и повернулся в её сторону, изначально глядя на неё пофигистическим взглядом. – Вот мы и встретились вновь, Шинсо, – она мило улыбнулась, встав рядом, как будто так и надо. – Это ты, – по его лицу явно читался тот факт, что ему не так уж сильно хочется с ней говорить или видеться. Волновался парень. Не каждый день к нему такая убойная девушка подмазывается, что не отшить даже. – Меня зовут Тодороки Аямэ, приятно познакомиться, – она любезно протянула ему руку в качестве приветствия. Тот с нежеланием, но протянул руку неожиданно сталкиваясь с одетой на чужую руку перчаткой. – Зачем эти перчатки? – забывая о чувстве такта спросил тот. "Боже, он не только не ответил, да ещё и задал такой личный вопрос. Полная противоположность трусишки Шото..." – Давай сначала возьмём обед, а потом пообщаемся! – предложила она и подошла к окну выдачи, чтобы забрать свой обед. Шинсо же поражался тому, как ей хватило наглости не только втереться в очередь, делая вид, будто тот ей занимал, так ещё и забрать еду раньше него, хотя тот стоял в очереди намного дольше. А ещё он стал чувствовать на своём затылке чей-то пристальный взгляд. Это чувство паранойи не могло позволить ему расслабиться ни на миг, потому ладони потели, пока тот испытывал лёгкое ощущение бегающего по спине холодка. Состояние чем-то напоминало пробивающий его озноб, при болезни, что было довольно отвратительно. – Эй, бери уже свой обед и пошли! – начала его подгонять девушка. Её настроение было на удивление хорошим, что уже совершенно не сочеталось с образом той до ужаса пугающей ауры. Нынешняя улыбочка, казалась ему простым притворством, ведь увиденное ранее, он считал её истинной сущностью. Он забрал свой обед и последовал за этой девушкой, что уже заприметила весьма спокойное место в дальнем углу столовой. Там был целый ряд свободных столов, на который почти никто не садился из-за его отдалённости к выходу и до жути долгой хоть бы туда-сюда. И именно из-за этой приватности и отдалённости от других Шинсо почувствовал, будто девушка его заманивает в расставленные заранее сети, чтобы тот совершенно точно в них попался. Парень решил сильно не рисковать и поэтому, ускоряя шаг, обогнал девушку и сел с того самого края, откуда будет иметься больший шанс сбежать и забиться в толпу, если та вдруг погонится за ним при попытке побега. Хотя он не был особо уверен, что ему это как-то поможет. Усевшись на то место, он на секунду ввёл девушку в ступор. Её лицо выражало непонимание, а затем спустя секунду на нём показалась забавная ухмылочка. "Какой же он интересный..." – не чувствуя в этом каких-то проблем, Аямэ обогнула стол и села прямо напротив него, чтобы иметь прямой зрительный контакт и возможность улавливать его эмоции, через мимику лица. Закинув ногу на ногу и взяв в руки ложку, Тодороки приложила кончик столового прибора к натянутым в широкой улыбке губам и обратилась к сидевшему прямо перед ней человеку: – Ну, что ж... Давай поговорим, Хитоши Шинсо... Эта странная интонация, и взгляд, и обращение напрягли его сильнее. Нервный глоток, полная потеря аппетита и желание поскорее свалить от этой особы возникло внутри него в тот самый момент. Он не доверял этому довольному, пронзительному взгляду разноцветных глаз, что сейчас были направлены прямо на него и словно сканировали его внутренности. Всё это казалось настолько абсурдным, что он уже и даже понять не мог, кто из них истинный хозяин причуды "Промывки мозгов". Он чувствовал, как та манипулирует им, водит за нос, даже толком не приказывая, пока он не то что вопроса, слова вставить не мог. – Что тебе на самом деле надо от меня?... – спрашивает он, так и не в состоянии взять в руки ложку. Аямэ улыбнулась шире, стоило парню задать этот вопрос, поскольку она его и ожидала. – Бесполезно применять свою причуду против меня. Я не поддамся на провокации вопросами и ни на один из них не отвечу напрямую. Всё-таки твою причуду не так сложно избежать "Повелитель разума". Усталые глаза Хитоши расширились, когда он не только понял, что ей известно о его причуде, так ещё и известен способ, как её можно обойти. И теперь он чувствовал, что созданная ею ловушка была идеально продумана заранее. Путей к отступлению или самозащиты не осталось. – Боже, не удивляйся ты так! Я не кусаюсь, просто хочу поговорить с тобой немного и возможно предложить сделку, которая очень тебя заинтересует... Он категорически не понимал того, что пытается провернуть Тодороки Аямэ прямо сейчас, но чувствовал, что это было что-то не очень приятное. Однако, всё же интриговать она умела и ему действительно стало интересно, что же за сделку с дьяволом она хочет ему предложить, да ещё и так, чтобы он мог в этом заинтересоваться и подписать этот смертный приговор. – Выкладывай, – он унял своё удивление и попытался скрыть волнение, что не очень-то получалось, но было лучше, чем трястись от страха. Аямэ убрала с лица излишне довольную ухмылку и слегка расслабила мышцы лица, давая ему требуемый отдых в лёгкой усмешке, ведь с таким человеком не могло быть неинтересно...