Краски

      Картины       Небольшая квадратная комнатка была заставлена холстами разного размера и разных форм. На стенах красовались нежно голубые обои, украшающие себя еще более темной полоской, а на полу был уложен светлый ламинат, каждый раз проходясь по которому, владелец комнаты старался не заляпать его краской. А из окошка добирались рассеянные солнечные лучи, тем самым освещая чудное для художника помещение. Но сейчас все было иначе. В комнате царил мрак, за окном сидела беспросветная тьма, а светлый пол был замаран густой краской.       Стеклянный, сидя на стульчике перед мольбертом, заканчивает очередной рисунок, делает последний живописный мазок и отстраняется, рассматривая картину во всей ее красе. Чудесно. Как и ожидалось от художника с многолетним стажем самоучки. Бледное лицо расплывается в улыбке и Бутылыч с особой аккуратностью берет измазанный холст в руки, относит его на почетное место в середине комнаты. У стеночки, дабы только нарисованная картина не упала и не испортилась. Последний раз смотрит на холст, мысленно себя хваля за проделанную работу, и разворачивается, направляясь к своему «творческому месту», собираясь вновь усесться за работу, но уже над новой картиной. Не дает ему и шага сделать неожиданно выросшая перед глазами тень. Паренек от неожиданности распахнул свои небесно-голубые глаза, прижал к груди худощавые руки и охнул. Силует перед глазами был все таким же размытым, что несколько тревожило йигройшевого, как вдруг картинка, точно на фотоаппарате настроилась и Бутылыч смог таки разобрать того, кто решил его потревожить.       — Брялок? — вопросительно окликнул он девушку, что стояла перед ним уже около минуты, пока парень старался сообразить. — ах, это ты. Прости, я тебя почему-то сразу не развидел. Похоже рисование всё-таки ухудшает зрение, как ты и говорила, ахаах.       Сероволосый неловко посмеялся, полностью удостоверившись в том, что перед ним все же его близкая подруга, а ни кто-нибудь другой. Его личико вновь озарила улыбка. Для него было счастье раз за разом видеть свою хорошую подругу рядом. Видеть ее постоянно хмурое личико, ее оскал, а когда удача поворачивалась к бутылю лицом, выходило даже углядеть мимолетную улыбку мужественной и холодной девушки.       — Рисуешь? — с неким интересом и каким-то холодом спросила пушистая, глядя уже на затылок паренька.       — Да. У меня неожиданно появилось вдохновение. Я…я должен кое-что зарисовать.       Бутылыч присел на все тот же стульчик, на котором проводил наибольшее количество времени, и бросил взгляд на небольшую табуреточку рядом. На ней стояла упаковка гуаши. Каждая баночка с краской была открыта, чтобы не приходилось специально лезть за нужным цветом, когда тот пригодится. Он устроился поудобнее и в свободную левую руку взял, измазанную в краске, палитру. Правая рука еще некоторое время витала без дела, ожидая приказа «хозяина», а после ухватила почти чистую кисточку.       — М…Бутылыч. — промычала брюнетка, наконец сдвинувшись с мертвой точки. — тебе не кажется, что ты слишком сильно нагружаешь себя работой? Все время сидишь здесь, в этой крошечной комнатке за мольбертом. — девушка медленно направлялась к, сидящему к ней спиной, парню. Она нервно и нетерпеливо перебирала пальцы.       — Ну что ты, Брялочек! — в который раз ласково называя подругу, проговорил стеклянный. — я не нагружаю себя. Меня все устраивает. Я рад, что могу много рисовать. Разве это не чудесно?       Йигройшевый за время разговора успел сделать несколько бережных мазков по холсту. Он вел диалог с девушкой, но не поворачивался к ней, продолжая работать над новым шедевром. Продолжал уверенно водить кисточкой по волокну, пока не ощутил касание к открытым плечам, а после и к груди. Бутылыч не надевал на себя рубашки и толстовки перед творением, не носил джинсы, чтобы не дай бог не окрасить их в другой цвет. Он всегда одевался просто: фиолетовая маечка с вкрапинками, достаточно длинные и серенькие шорты до колен. Плюс к этому стеклянному всегда становилось жарко. Именно поэтому майка с шортами было идеальным сочетанием для него.       — Но ты выглядишь таким уставшим…       Маленькие ручки такой же маленькой девушки огладили плечи паренька, аккуратно перешли на ключицы и их окончательным пунктом назначения оказалась грудь, где Брялок и сложила обе ладони в замок. От действий близкой подруги стеклянный невольно даже опешил, отрываясь от своего занятия. Да, они с Брялочком были близки, были хорошими друзьями, но пушистая никогда не позволяла себе прикоснуться к Бутылычу. Никаких касаний, даже к ладоням! А тут ручки прошлись, стыдно было признавать, даже по эрогенным зонам, от чего стеклянный рефлекторно покрылся мурашками. Эти касания были приятными, чем очень пугали Бутылыча.       — У…уставшим? — еле переспросил Бутылыч, задумываясь над словами девушки.       — Да. — носом утыкаясь в загривок, произнесла пушистая. — разве ты не заметил? Твоя кожа такая бледная. От нее так и веет леденящим холодом. А твои голубые глаза? Выглядят так, словно вот-вот закроются от усталости. Я же все вижу. Ты не должен от меня это скрывать.       Голубые глазки со страхом оглядели зараждающуюся картину и множество остальных картин, что стояли по периметру. Руки испытали нервную трясучку и парень решил отложить материалы в сторону.       — Но я не испытываю усталость, Брялочек. Я полон сил и энергии. Может…тебе показалось?       Последнее предложение было сказано куда тише, боясь разозлить бардовую. Он действительно не ощущал усталости, он не хотел спать, а его кожа всегда была белоснежной. И такой останется. Лишь из-за действий Брялок он чувствовал что-то странное. Что-то необычное и даже приятное, но постарался отбросить это на второй план.       Затылок почувствовал пронизывающий холод. Словно только что на проветривание открыли окно. Но к несчастью Бутылыча окно никто не открывал и не собирался. Оно все так же было закрыто. Стеклянный сложил ладони вместе у себя на коленях. Непонятное ощущение чего-то загадочного и в то же время пугающего не покидало его. Девушка отстранилась. Страх усилился, но Брялок ничего не сказала, а лишь прошлась по небольшой комнатке, что визуально становилась меньше из-за большого количества холстов, покоящихся у стен.       — Может мне действительно показалось. — вновь заговорила низкорослая, проходя вглубь комнаты. — но…меня расстраивает то, что ты постоянно сидишь здесь.       Глаза стеклянного распахнулись. Расстраивает? Что же она имела ввиду под этим? Бутылыч занимается любимым делом, так еще и ей не мешает! Не лезет к ней, руки свои не распускает.       — Ах, р-расстраивает? Я сделал что-то не так? — подскакивая со своего места, забеспокоился парень.       Он качнулся по направлению к маленькой пушистой девушке, казалось, чуть не свалился, ощущая небольшое головокружение и замечая смазанную картинку перед собой, словно краской не там мазнул. На мгновение даже показалось, что Брялок расплылась в улыбке, но стоило зрению прийти в норму, как перед ним стояла вся та же хмурая дама.       Девушка двинулась.       — Расстраивает, Бутылыч. Может быть…я хочу чтобы ты был…— она подошла почти вплотную, из-за чего парень был вынужден в стеснении прижать руки к груди. — …рядом. Ты не задумывался об этом? Может быть я хочу чаще видеть тебя.       Она с безумно спокойным и серьезным лицом смотрела на Бутылыча снизу вверх. Брялок была куда ниже стеклянного, но при желании могла уткнуться ему в грудь.       Бутылыч с непонимаем глядел на низкорослую, словно понятия не имел, что девушка хочет донести, пока вновь не ощутил ее ладони у себя груди. Сердце в миг активно застучало.       — Мм, может…может я хочу видеть твое милое стеснительное личико. Твои нежные голубые глаза, твои длинные красивые руки, которыми ты рисуешь шикарные картины вместо того, что бы трогать ими меня.       Маленькие ручки пушистой нагло гуляли по впалому животу, пальчиками давили на мягкую, точно тесто, кожу. От неожиданной ласки ноги Бутылыча подкосились. Трясущиеся руки прикрыли ладонями пылающее румянцем лицо. Было страшно, но неожиданно приятно ощущать взаимные касания, хоть и такие интимные.       Чужие руки прощупывали ребра, что заметно выпирали у стеклянного паренька из-за недовеса. Но дойдя до груди остановились и нехотя отпрянули. Внезапно закончившиеся касания заметно расстроили йигройшевого, но не на долго. Руки Брялок потянулись к подолу майки и резко потянули его к верху, желая стянуть. Бутылыч не сопротивлялся, позволяя близкой подруге снять с него верхнюю одежду, даже сам немного склонился, чтобы пушистой было легче управиться.       Фиолетовая майка была успешно снята. Тело обдало сильным жаром. Будто в комнате стало на несколько градусов теплее. Отправив майку куда подальше, перед этим аккуратно ее сложив, Брялочек вновь прильнула руками к худому телу вместе с этим и сама к нему прижимаясь. На этот раз руки успели побывать на груди и не только ее погладить.       — Знаешь, твоя кожа действительно очень бледная. — констатировала факт низкорослая, смотря на красную мордочку стеклянного. Бедный парень чуть ли не задыхался, только руки Брялок начинали проходиться по бархатной коже.       Пока Бутылыч старался отдышаться от столь близкого и внезапного контакта с подругой, та самая подруга отошла осмотреть помещение. Ей на глаза попался холст, цвета которого безумно влекли и, кажется, блестели. Походу картина еще не успела высохнуть.       — Б-Брялочек…что-то не так? — тихо проговорил смущенный мученник, переводя томный взгляд на затылок подруги.       — Хм, а что если.       Два широких шага позволили владелице темных волос добраться до нужного объекта. Картина, что привлекла ее внимание, переливалась холодными оттенками. И фиолетовый был ее центром. Этого цвета здесь было куда больше, чем остальных. Глаза Брялок заблестели, а рот расплылся в ехидной улыбке. Кажется пушистая придумала что-то безумно интересное и даже горячее.       Ухватив холст двумя руками, брюнетка достаточно ловко и быстро оказалась рядом со своей жертвой, с которой напрямую была связана заманчивая идея. Девушка вытянула руки, как бы протягивая картину Бутылычу, чтобы тот разглядел ее повнимательнее.       — Ох…картина? — вздохнул парень, неловко прижимая руки к груди. — да, она и правда красивая. Я ее около получаса назад закончил, а что?       Неожиданная смена в лице подруги не на шутку напугала сероволосого стесняшку, что тот невольно отшагнул от пушистой назад. Из милой улыбки, которую Бутылыч видел практически впервые, она переросла в хитрую, полную грязи и разврата. Глаза сформировали намекающий прищур. Стеклянный испуганно покрылся испариной.       Развернув картину к себе, Брялок точно последний раз прошлась по ней взглядом, а после уложила ладонь поверх не высохшей краски.       — А-а, стой! Моя картина! Ты же ее…ох. — опешил Бутылыч, но завидев, как Брялок, не жалея искусную работу, водит рукой по холсту, принял, что ничего уже не поделать и картина безнадежно испорчена. Опустив руки, тот лишь смотрел, как цвета на холсте перемешиваются, становясь одноцветным месивом.       — Не переживай, Бутылыч. Думаю…этот цвет будет тебе к лицу…       Пока Бутылыч полностью в ней не разочаровался, а то и вовсе не разозлился, пушистая прижала раскрашенную руку к чужой оголенной груди. Прошлась ею от груди до живота. Краска легла неровно и грязно, но Брялок это забавляло. Ее возбуждало то, как стеклянный задыхался, в стеснении прикрывал горящее лицо. Как мило и протяжно он взвывал, когда краска смазывалась на коже.       Они оказались у стены. Йигройшевый не сразу понял, когда они успели это сделать, но решил не придавать этому большого значения.       Маленькие пальчики девушки ловко гуляли по соскам, то с силой сдавливая их между пальцев, то нажимая на появившиеся бугорочки, точно на кнопки, не жалея паренька. Красили их подушечками пальцев в фиолетовый. Цвета мешались. Глубокий фиолетовый и красная от жара кожа. Бутылыч вжался в стену и она, казалось, деформировалась под него. Грудь беспощадно болела, а чужие руки беспощадно продолжали ее мучать. Брялок впивалась в бледную кожу зубами, ушами улавливая болезненные стоны фиолетового, а следом сразу залызывала ее, вместе с этим слизывая с кожи гуашевую краску. Очень гадкую на вкус.       Насладившись вдоволь грудной клеткой парня, она спустилась ниже. Куда ниже, решая не останавливаться на сладкой талии и впалом животе, что ее так сильно манили. Глаза устремились на зону ниже пояса. Брялок знала его и знала, как легко бутылка может возбудиться. Она последний раз посмотрела на Бутылыча, но увидела лишь его подбородок и сильно выпирающий кадык.       Почувствовав маленькие ручки на резинке шорт, стеклянный сразу опустил свой взор вниз, на девушку, и как не вне себя затараторил:       — А-ах! Брялочек, стой. Я не д-думаю, что это хорошая идея… — его язык заплетался, он начал заикаться, от чего самому же стало очень неловко. — я-я имею ввиду, ч-что ты не обязана это делать, я мог бы и са—АХ!       Возможность договорить Бутылычу не дали и резво стянули шорты на пару с трусами. Так резко, что возбужденная плоть ощутила боль. Такую пронзающе острую, что стекляшка с испугом прикрыл ладонями рот. Чтобы Брялок и так грубо! Такого даже в самом грязном сне Бутылычу не снилось.       — Ну что за чудо, мм?       Слова Бутылыча прошли мимо ушей брюнетки. Решив не томить парня, она аккуратно коснулась кончиками пальцев красного органа, оставляя фиолетовые отпечатки. Их было много. Бутылыч бы не смог сосчитать. Он мог лишь почувствовать и мог предположить, что их было достаточно, чтобы свести его с ума, чтобы заставить мозг отключиться, что казалось неправильным.       — Солнце, посмотри на меня.       Глаза сразу открылись и опустились на девушку, что прижала чужой половой орган к своей щеке. Из-за этого ее щечка будет в краске. Но…почему ее это совсем не заботит? Это так на нее не похоже.       Девушка подняла указательный палец. Бутылыч не сообразил к чему Брялок это сделала, но как только парень отвернул голову, та снова его окликнула. Кажись теперь ясно.       — Ты хочешь чтобы я…? Ох-х       Это было самое стыдное и самое неловкое.       За правильный ответ девушка огладила свободной ладошкой ляшку парня. Влажный горячий язык коснулся разгоряченной плоти, прошелся от основания до головки. От каждого движения языком, Бутылыч чувствовал, как напрягается его член только сильнее. Как же стыдно! Как же грязно!       Мягкие губы поцеловали набухшую красную головку. Так громко и хлюпающе, что уши загорели. Девушка вылизывала член досконально, не оставляя и единой сухой части. Плоть посинела и могло показаться, что организм вот-вот онемеет, но нет, это была всего лишь краска.       Бутылыч со стеснением смотрел за ловкими движениями языком. Щеки неприятно горели, а ноги, как на зло, подкашивались, становились ватными. От вида блохастой становилось стыдно, но глаз отводить нельзя. Она так сказала.       Брялок ахнула и высунула язык, весь фиолетовый язык. Почему-то такая мелочь заставила Бутылыча окончательно забыться, ощущая эту приятную тяжесть внизу живота.       Руки, что до этого впивались в стену, легли на щеки низкорослой. С особой заботой погладили, что та невольно прикрыла глаза. Такая неожиданная нежность от парня!       — Открой пожалуйста ротик…       Неожиданная просьба заставила улыбку с лица девушки пропасть. Она тут же почувствовала как тонкие бледные пальцы сжали ее челюсть. Решив не сопротивляться, Брялок самовольно открыла рот и вытащила язык, ожидая последующих действий. Ждать их долго не пришлось, не успела брюнетка глаза закрыть, как почувствовала солоноватый привкус на языке, а следом толчок.       Глаза блохастой тут же заслезились, а глотка рефлекторно сжалась, от предмета внутри. Она уперлась руками в чужие ляжки и подняла взгляд. Стеклянный был таким…напряженным?       Решив, что достаточно мучить парня, она принялась вбирать член, но не слишком глубоко. Рвотных позывов ей уже хватило. Она делала это медленно, но ловко, что, видимо, не особо нравилось йигройшевому, чьи руки она почувствовала на своей голове.       Сжав чужие волосы в ладонях, Бутылыч толкнулся, издавая протяжное мычание.       — Мммх…пожалуйста, прости.       После этих слов, парень заметно ускорился. Толкался быстро и глубоко, ощущая приятное тепло внутри, ощущая как при каждом толчке сжимаются мышцы глотки и слыша частое громкое хлюпалье.       Пот стекал по груди, оставляя после себя фиолетовые полоски. Оргазм подступал и стеклянный толкнулся как можно глубже, тем самым не давая девушке пути для отступления. Еще мгновение и Бутылыч ощутил это блаженство. Он словно провалился куда-то, где нет ничего и никого. Как вдруг.       — ААХХ?       Он проснулся. Испуганно подскочил. Оглядел комнату. Оглядел себя. Определенно, он все еще он, комната все еще его комната. В помещении очень темно и холодно, постель мокрая от пота, а трусы мокрые от нее. Лоб в холодном поту, Бутылыч дышит как не в себя, словно пробежал киллометраж, а живот протяжно ноет от удовольствия. Сам стекляшка бледный как поганка, хотя пару минут назад его тело горело адским пламенем.       Обессиленно упав в постель, парень зарылся в одеяло, стало холодно и неприятно. Взгляд устремился на таймер рядом с кроватью.

06:00

С добрым утром…