Физика любви

      Погода стояла невзрачная. В крошечном порту Купанаве разразился гром, и набегали могущественные волны, снимая верхний слой песка и унося вглубь моря. Шторм усиливался. Противный дождь начинал моросить, обливая палубы кораблей, стоящих у пристани. Серый непроглядный туман окутывал кромки деревьев, судна, навевая устрашающую атмосферу. Где-то вдалеке раздавались тихие звуки блеющей флейты и гитары из близлежащего бара.         У сошедшего только что в порту мужчины была явно какая-то важная миссия. Об этом свидетельствовала уверенная, гордая походка, несмотря на то что при каждом шаге острая боль пронизывала всю нижнюю часть тела и отдавала в грудь.  Гектор Барбосса был одет под стать неподобающим образом. Чёрный камзол поглощал и без того скудные потоки света, пробивающиеся через мрачную материю массивных туч. Брюки, схожие с шароварами, ткань которых свободно ниспадала грубыми складками на костлявых коленях и струилась под действием сумасшедших порывов ветра, делали его фигуру грубой. Расстёгнутая до конца рубашка позволяла лицезреть свежий, едва покрытый корочкой, длинный шрам, воротник колебался из стороны в сторону. На голове развевались длинные с седыми концами волосы, обмотанные на лбу чёрной траурной повязкой. Он вовсе не выглядел, как пират, скорее, как брошенный капитан, потерпевший крушение где-то на глубине Карибского моря. И теперь он пришёл, чтобы поведать свою историю.          Говорят, под дождём не видно слёз, однако никакая морось не скрыла бы такую боль, разящую душу. Мучение, ставшее кошмаром, являющееся в ночи, пожирало с потрохами. В каждом из снов он видел мёртвые глаза Мэри, замерший взгляд, чувствовал прикосновение холодных рук, её голос, её вздох, видел в деталях, как кровь застывает в жилах, и смерть вызывает агонию, а после навеки забирает с собой.       Он бы не снял всех зажжённых звёзд с неба, но он точно бы исполнил обещание: бросил бы эту скудную жизнь, которая в последнее время не приносила никакого удовольствия, а лишь забирала последние силы. Он бы не стал примерным мужем, но сделал бы всё для их собственного счастья, для своей единственной и последней в жизни настоящей любви.         Гектор проделал длинный путь, чтобы оказаться здесь. Пройдя около сотни метров сквозь порт, быстро переходящий в центр города, завидел подъёмник. Сердце изменнически дрогнуло и кольнуло иглой.       Он не знал, где её дом, но даже если бы и знал, то не хватило бы смелости переступить порог. Он снова почувствовал бы пленительный аромат её тела... Нет, он хотел оставить воспоминания о Мэри, когда она была на корабле. Иначе, шагнув в дом, прозвучал бы оглушительный одиночный выстрел...        Спокойный стук в дверь насторожил Крупера Бронте. Подхватив полы своего халатика, он проследовал ко входу, по пути врезаясь толстыми боками в тумбы и шкафы. Как только дверь поддалась, в проёме нарисовался образ Барбоссы.        Джек Воробей — виновник десятков ушедших на тот свет жизней, сделал под конец услугу: рассказал Гектору историю о сумасшедшем предателе... взамен на собственное бытие. Теперь, когда его проклятие снято, жизнь заиграла новыми тонами, и прожить её нужно было разумно, что, конечно, ему вовсе не соответствовало.  — Говорят, здесь строят мерзкие козни против людей, которые лучше тебя? — прохрипел Барбосса. И когда Бронте попятился в сторону, то подхватил дверь и проник в коридор.    — Можешь не отвечать на мой вопрос, гадкий подонок!           Барбосса оголил саблю, оказавшуюся в руках одним ловким движением. То, как он употреблял временем, порой вызывало зависть. Спустя мгновение лезвие оружия прошло сквозь грудь перепуганного человека, издав неприятный хрустящий звук ломающихся косточек и рвущегося мяса, журчащей крови, и вышло наружу. Бронте проскрежетал зубами и опустился на колени, ухватившись обеими руками за рукоятку лезвия.        Гектор склонился над ним и провернул эфес прямо в плоти захлёбывающегося кровью учёного. Борода пирата касалась ушей, противно прикасаясь к шее.    — Тебе даже не хватило смелости дать отпор, щенок! — стон Бронте заставил Гектора сумасшедше рассмеяться, — противно, что твоя кровь запачкала мою саблю, грязная ты свинья!        Не дожидаясь, когда Бронте перестанет биться в конвульсиях, Барбосса дёрнул клинок. Кровь из разорванной артерии хлынула фонтаном, заливая пол, мебель и обливая брюки насмехающегося пирата.   — Ничего, быстро слижешь! — Гектор превозмогал желание ударить ещё раз. Кривящийся от адских страданий Крупер доставлял мнимое удовлетворение.         Гектор, пересилил желание добить мученика и вылетел из дома, с громом хлопнув дверью. Если бы он вышел на секунду позже, то услышал бы, как шлёпнулась мясистая рожа в багровую реку.        Барбосса уже взбегал на холм, откуда виднелся порт, как женский тонкий голос отозвал его.  — Вы друг Мэри?        Обернувшись, но увидел стройную белокурую девицу, руки которой не находили себе места, то сжимали подол платья, то теребили взлохмоченные пакли на голове.  — Мой Питер, — продолжила она и ужасающе вскрикнула, увидев заляпанные по пояс брюки чем-то алым, до жути напоминающим...        Гектор прискорбно одарил её взглядом, в котором читалась собственная трагедия и мучительная боль, и не сказал ни единого слова в своё оправдание. Девушка, не дождавшись его движений, в испуге бросилась в сторону.         Пират долго смотрел на неё. Они были схожи, оба потеряли родных... Он же потерял часть своей ничтожной души... А после Гектор поморщился от капель дождя, попадающих на тело, поднял стойку воротника и, хромая, побрёл к спуску. И лишь спустя некоторое время ощутил жжение на груди, он избавился от проклятия... Стоила ли жизнь, теперь полная чувств, какого-либо смысла? Гектор убедился, что неотвратимо любит Мэри, и неважно, что теперь их любовь разделяет граница между двумя мирами!

*** 

      Подходя к трактиру, Барбосса снова услышал до жути знакомый голос, полный льда, металла и скрежета. Калипсо вдруг возникла из воздуха, прячась за углом дома. Губы расползлись в нервной улыбке, открывая грязные дёсны и зубы, вызывающие мороз по коже от отвращения.    — Ты был предупреждён, Барбосса, — прошептала она.          Барбосса протащил больную ногу, не отрывая от песка, и оказался прямо перед носом Богини.  — Урок был слишком жестоким!         На следующее утро шум о жестоком убийстве волной прокатился по Купанаве, повергнув в ужас каждого жителя. Крупера Бронте похоронили со всеми почестями, как полагается человеку высшего положения... И с тех пор никто больше не видел таинственного мужчину, убитого собственным трауром... Видели лишь, как он восходит на фрегат и исчезает на горизонте...