Мы не ведаем, что творим

Какие-то шепотки. Противный дух диванного сиденья заставил быстро отвернуть лицо от потертой, местами выцветшей ткани и подняться на руках. Ресницы слиплись от туши, и пришлось помочь себе, чтобы распахнуть глаза на полную. Спика поморгала, прогоняя мутную пленку. Который час? Но следовало бы задать вопрос: «Где я?» — потому что стены были слишком далеко, а спина затекла до одеревенения. Камин догорел черными головешками, волшебная палочка, к счастью, все еще нащупываемая в кармане, чудом не оставила синяк на бедре. Спика поднялась на нетвердые ноги, ошалевая от гонга, что раздался в голове при первом же ее повороте. Огневиски — вычеркиваем. — Белоснежна ожила, — хмыкнул Кормак из кресла неподалеку. Хаффлпаффка, сидевшая у него на коленях, с интересом изучала диковинную гостью. — Я проиграл спор. Сказал, что ты проспишь до двух. Эллина же верила в тебя и поставила на час дня. — Теперь ты должен мне желание! — вставила белокурая девушка, наклоняясь вперед, чтобы подать Спике руку: та опасно пошатнулась, выпрямившись во весь рост. — Как я вообще тут оказалась? — Хельквист осмотрелась по сторонам в поисках подсказок, отпустив с благодарностью кисть, устаканившись на стопах. — Понятия не имею. Возможно, шла во сне на зов родного факультета. В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда её получает, — ответил Кормак, улыбаясь лишь одним из двух острых уголков рта. — Мне надо в душ, — прохрипела проснувшаяся сбивчиво и поплелась в сторону коридора, сначала высвободив запутавшиеся в уроненном пледе ноги. Ну вот, полвыходного прошло, а она после такой длинной отключки даже не чувствовала себя отдохнувшей. Так нечестно. Горячая вода с характерным шипящим звуком полилась из широкой жестяной лейки, пуская по щекам черные разводы. За забрызганной стенкой из ребристого стекла намывался кто-то еще, но зрение отказывалось узнавать одногруппницу. Спика отколупывала засохшие остатки туши от глаз. В голове было пусто, лишь отрывки мыслей напоминали о старых мерлиновских планах потренироваться в чарах в это воскресенье, но головная боль отбирала сцену, прогоняя, словно старой метлой, полезные мысли. И все же, не было тянущего, уже ставшего завершающей частью любой неожиданности чувства провала и чуждости. Это был самый нормальный день с тех пор, как волшебный замок впустил ее в свое нутро. Колба, что была прикреплена к стене, с хлюпом сжалась и выпустила в подставленную руку пушистый конус розовой пенки шампуня. Как только субстанция коснулась волос, она, словно живая, расползлась по шеверюле, принявшись самостоятельно и эффективно очищать ее от посторонних налетов, возвращая естественный блеск и мягкость. Спика вдохнула полный влаги и аромата травяного мыла запах душевой и выпустила долгий выдох, до остатка освободив легкие. Последнее осознанное воспоминание (приближающийся пестрый ковер) вспыхивало то и дело перед глазами. Все еще немного мутило от калейдоскопа его узора. Особенно дурно стало, когда пришлось встряхнуть, смыв шампунь, голову перед тем, как обернуть ее в полотенце. Одевшись лениво в запасной домашний комплект, который всегда хранился в личном шкафчике прилегающей раздевалки, гриффиндорка направилась в спальню, чтобы обнаружить покрывало своей идеально заправленной кровати прижатым небольшой бархатной коробочкой лазуритового цвета. Заинтригованные глаза Демельзы и Лаванды, которые пытались заколдовать расческу на самоочищение от волос, проводили девушку от входа до самой кровати. — Почему выиграли все, а эффектные коробочки только тебе присылают? — сказала Робинс весело, вскакивая и подходя ближе к чужой кровати на законных основаниях, поскольку находилась в присутствии хозяйки. Теперь она, наконец, могла поближе рассмотреть, что там. — У тебя что, есть парень? — Кто знает, может там бубонтюберовая чума от Парвати, — хихикнула Спика, аккуратно поднимая коробок. После освежающего душа в дурманах ароматных средств, голова ее, все же, немного прояснилась. Настроение подскочило и после того, как уютный, ни к чему не обязывающий шмот покрыл усталое, пережатое формой тело, освобожденное от махрового полотенца. — Конфеты!!! — завизжала Лаванда, как только Спика, проверив с помощью заклинания, что посылка не представляет опасности, сняла крышечку. С десяток шоколадных снитчей лежал на шелковой красной подложке, в горсть была воткнута карточка из черного матового пергамента. В самом центре большими буквами красовалось: «Ты охуенна!!!» Спика перевела глаза ниже, где другим, более мелким и ровным почерком было выведено: «Прости, Ада отобрала пергамент. Поздравляю с победой. Ты владела этим полем так же мощно, как владеешь мной. Твой Нотт». — Чего там, от кого это? — заглядывала через плечо Браун. — Да так, — Спика, подавляя улыбку, сложила записку. — Угощайтесь, девчонки! — Она ждала тебя тут всю ночь, — подмигнула Демельза, которую не надо было просить дважды: пальцы уже зарылись в шелестящий металл. — Ммм… — откусила Лаванда, закатывая глаза и запрокинув голову к потолку, — это невероятно! Лимитированная коллекция «Сладкого Королевства». — Контрабанда, — подмигнула Демельза, жуя. — Такое на Гриффиндоре в выходные не добудешь. — Ты прямо детектив Пеннивайз, — Спика плюхнулась на покрывало, погружая в рот один из снитчей. — Кто? — Самый крутой сыщик из «Саги Северных Ночей». Ты что, никогда не читала зарубежных сказок? — Не-а, — Демельза упала рядом, изучая коробочку, которую Спика опустила на покрывало. Неожиданно и резко разломав девчачий легкомысленный мирок, распахнулась дверь. Отогнув входную штору, в спальне образовалась высокая мужская фигура. Все трое обитательниц подпрыгнули. — Фред! Нельзя так врываться в женские спальни! Вдруг мы тут голые! — возмутилась Лаванда, опасливо косясь на свой вынутый для стирки лифчик на кровати. — Что, гриндилоу русалок не видел? — отмахнулся Фред, оглядывая комнату, и на мгновение замер на лице растерявшейся Спики. Взгляд автоматически прыгнул чуть ниже по шее, словно проверяя, переодела ли она уже квиддичную форму со вчера, но обнаружил лишь мятного цвета кофту с капюшоном на молнии и хлопковые обтягивающие леггинсы. Фред был ощутимо выше всех, кто когда-либо заходил при ней в эту комнату, и помещение словно скукожилось от его присутствия. Уизли сдержанно сунул руки в карманы. — Что-то потерял? — уточнила Лаванда. — Потерял, Спику вчера по пути потерял, — Демельза продолжала ковырять коробку, не поднимая глаз. Фред сжал губы, нервно откидывая челку головой. — Помолчи, а? Кэти не видели? — В смысле, меня потерял? — подняла бровь Спика, концентрируясь на его глазах, которые парень тут же отвел. — Ты сама себя вчера едва не потеряла, Хельквист, — съязвил он, разворачиваясь на пятках к выходу. — Увидите Кэти, скажите, что я ее искал. — Пошли ей Папиро Левиоса… — начала было Лаванда. Но Фред уже хлопнул дверью. Какая разница? Но разница была, и Фреду не удавалось прогнать желание прочистить горло, пока он удалялся вон из женских обителей. Почему он испугался, что она узнает? Можно подумать, он был рад семь этажей тащить Хельквист, если бы не Кэти, которая иногда словно кость поперек горла. Гребаное факультетское единство. Хотя и без ее просьбы, ну, если просто на мгновение представить, что Кэти там не было… Это ведь нормальный дружеский жест: помочь товарищу, который перебрал. Девушке, тем более. Но нет, какой дружеский, принудительный. Принудительный. И все же, он чувствовал себя неправильно. Как ни крути, не сходились чувства. А эти ее заплетающиеся разговоры про… К моменту, когда Фред спустился с винтовой лестницы из женских спален на плиточный пол, ворс волос на его руках стоял вертикально. Черт, ну какой идиот открыл в декабре окно в гостиной?! Близнец метнул в раму запирающий Коллопортус. *** Фред так и не нашел Кэти, чтобы сообщить ей, что на рождественских каникулах они никак не пересекутся. Теперь, когда Джордж поведал сообщение от Рона, стало очевидно, что дни предстоят исключительно семейные. Она поймет, ведь теперь она знает… Должно быть, после завтрака гриффиндорка зарылась в пергаментах домашнего задания по Маггловедению в какой-нибудь удаленной части библиотеки. Белл вычитала в каком-то маггложурнале для пар за сорок, что крайне важно давать личное пространство партнеру, не отчитываясь и не выпрашивая разрешения на собственный досуг. И рьяно пустила в дело свои знания, доев хлопья, чмокнув его в щеку и поднявшись из-за стола этим утром. — Ну, увидимся? — спросила она, напирая тоном на утвердительность, хотя легкое волнение чувствовалось в пальцах, что не могли найти себе места. Пусть выдумывает, что хочет, он с одним лишь удовольствием воспользовался возможностью посидеть в одиночестве, намазывая тост плавленым сыром, изучая преподавательский стол. Преподаватели… Застрять навсегда в этом замке казалось Фреду второй по кошмарности судьбой, сразу за профессией министерского клерка. Череда повторяющихся дней, одинаковых тупых вопросов детей без конца и края. Умалишенные коллеги (Трелони) и похороны собственного либидо на долгие года (прочие). Неудивительно, что все казались такими ссохшимися, словно майский хворост на опушке Запретного леса. Персоны живут в молодых, пожилые — лишь их тени. Но что это за возраст, в котором от тебя не остается огня, но тлеет на поверхности кожи лишь уважение, Фред не знал. Он уважал МакГонагалл и Трюк, восхищался Дамблдором и ценил преподавательские качества Флитвика, но все равно… словно фигуры на шахматной доске, они жили в его голове какими-то статистами, и сложно было представить в них бывших студентов. Да какое там студентов, даже просто обычных людей! Есть ли семья хоть у кого-то из них? Он поперебирал в уме и понял, что слышал о мужьях лишь у Граббли-Дерг и Синистры. Ну вот еще Снейп, который не смог остаться в школе. Повезло, так сказать. В моменты таких дум о будущем иногда Фреда тянуло тут же подняться и бежать, теряя ботинки, за кольцом Кэти, чтобы только прекратил душить призрачный страх окончить жизнь никому не нужным, бесполезным, серым и нелюбимым. Он даже позволил себе повоображать, как мать будет утирать слезы счастья, глядя на его красивую невесту в платье с длинным шлейфом. А отец поправит бабочку, неразборчиво лопоча староформатные советы о браке. Фред подсмотрел его эту сценку на свадьбе Билла и Флёр. Он мог бы жениться на Флёр… Она не сильно старше. И смотрелась бы рядом выигрышнее. Такая жена заставит всю Косую аллею оборачиваться. Парень представил Делакур сидящей за кассовым аппаратом Всевозможных Вредилок и прыснул. Нет уж, не ее масштаб. Даже воображение имеет какой-то лимит адеквата. И все же нельзя сказать, что он не фантазировал о Флёр ранее. Еще во времена Турнира Трех Волшебников она привлекла его внимание своей вейловой прелестностью. А такую всегда манило заполучить ради чёса самолюбия. В мире разнузданных фантазий его души они бы, наверное, могли позволить себе какую угодно грязную интрижку, сцепиться в плотный, как стекло, союз на остаток школьных лет. Потом фальшиво выбеленными выйти вот так, в фате и костюме, на глаза многочисленных гостей в шатре, тихонько хихикая от осознания своих истинных сущностей. Показывая окружающим лишь сиропную сказку, но внутри захлебываясь нарциссическим удовлетворением. Но нет, это лишь домыслы. Фред не знал Флёр, не видел в ее глазах ничего, что могло бы выдать принадлежность к лагерю дерзких, и слава Мерлину, а то куда бы его привели эксперименты, одни флоббер-черви знают. А сейчас он слишком вырос, «слишком стар для этого дерьма». Пустая бутылочка отрезвляющего зелья все еще оттягивала карман, когда Фред, пойманный Джорджем после завтрака, переваривал информацию, идя мимо череды витражей, что были направлены во внутренний двор. Блики стекляшек раскрашивали его лицо в движении, и казалось, что за окном разливается дружелюбный солнечный свет, несмотря на то, что по небу плыли молочные пласты облаков. Парень сладко зевнул и повернул в пролет третьего этажа, витая в своих думах, как вдруг остановился, словно Авадой пораженный. Его друг, его сосед по комнате стоял в углублении между двумя широкими колоннами розового мрамора, частично перекрывая собой долговязую девичью фигуру. Рука молодого человека лежала на талии, практически соскальзывая на косточку, кокетливо торчавшую из низко сидящих потертых джинс. Фред узнал бы эти джинсы за километр, он сам носил их несколько лет назад. Гриффиндорец шептал что-то в висок скуластой рыжей девушке, перебирая пальцами ткань ее футболки. Вторая половина лица Джинни была затенена колонной. Тот глаз, что попадал на свет, не моргая смотрел на Дина Томаса. Но вдруг биологическое свойство узнавать своих в любой обстановке перевело радужку девчонки прямо в разъяренные очи старшего брата, и она прервала велеречивость, схватив Дина за рукав. Тот быстро обернулся. Но недостаточно быстро. Фред метнулся вперед, выталкивая друга за плечо из закоулка и хватаясь за палочку на поясе второй рукой. — Стой! Ты все не так понял! — Дин, отходя назад пару шагов, поднял руки, демонстрируя, что не собирается драться. — И что же не понял я, а? — желчно произнес Фред, кривя губы в улыбке пытателя, склонившегося над сломленной жертвой. — Скажи, что ты не лапал сейчас мою сестру, и я нос тебе сломаю. Джинни решительно шагнула вперед, пытаясь перекрыть собой Томаса, ее глаза горели: — Все он так понял. Фред, уймись! — она демонстративно взяла Дина за руку. — Так вот о чем тогда проговорился Ли на Гербологии! — брат закусил губу, не опуская кончика палочки от груди оппонента. — Волосы, значит, у нее красивые. Думал, ты умнее, Дин. Если бы знал, что ты идиот, ты уже жил бы у Криви. — Фред! — снова выкрикнула, разозленная тем, что он ее проигнорировал, Джинни. Но тот кинул на ее столь же короткий взгляд, как если бы ее слова были лишь шелестом листвы на ветру. — Я же твой друг, мужик. Пойми, мы… — начал Дин глухо. В его голосе звучали противные, так их распознал Уизли, оправдательные нотки. — Он меня не лапал, мы — вместе! — девушка продолжала стоять на своем, сжимая до боли кисть новоиспеченного парня. — С тобой я поговорю после, — гаркнул Фред, наконец посмотрев на Джиневру осмысленно. — А теперь отвечай, — он вернулся к Томасу, — что еще ты делал с моей сестрой?! — Отвали от нас, он не ты, Фред! Занимайся своей сладкой жизнью и не лезь в чужие! — Джин сделала еще один шаг, дерзко вставая на цыпочки, чтобы как можно ближе решительно уставиться в веснушчатое лицо карателя. Словно те котята, что пушат тельца, пытаясь запугать больших псов. — Конечно, он не я! — рассмеялся брат, слегка даже расслабивши плечи. — Я бы не прятался за твоей спиной, а отвечал, как мужчина. Что, Дин, куда твоя спесь пропала? В нашей спальне ты не так разговариваешь, — Фред немного опустил палочку и начал обходить пару по полукругу, как лев, прячущий желание напасть за обманчивой вальяжностью. Дин свел брови, разозлившись от унижения. — Я никогда не навредил бы Джинни, Фред! Ты же меня знаешь, я славный парень. И как раз таки не дурак, потому что мне очевидно, что нет ни шанса, что ты бы отнесся с пониманием. Поэтому молчал. Она мне действительно нравится. Последняя фраза далась ему с заметным трудом. — Вот Джордж позабавится, — ухмыльнулся Фред, сужая свою траекторию. Джинни опять не выдержала, задирая подбородок: — Достаточно! Прекрати меня запугивать своей херней старшего брата! Я взрослая девушка! Фред, воспользовавшись ее близостью, быстро перехватил ее за локоть и потянул за собой по коридору: — А ну пошли, взрослая девушка. — Оставь ее! — крикнул Дин, вынимая наконец палочку. — Экспеллиармус! — Протего, Остолбеней! — не глядя, Фред пальнул за спину, прицельно попадая в Томаса. Джинни закричала. — Придурок! Расколдуй его! — она дернула руку, пытаясь нащупать свою палочку в штанах. За их спинами Дин глухо рухнул на пол. — Он оживет через десять минут. Ты чем, жопой слушаешь на чарах? — Фред втолкнул сестру в ближайший кабинет и запер дверь. — Объясняйся. — Что тебе объяснять, псих! Мы нравимся друг другу! — патетически жестикулировала Джинни. Ее лицо все раскраснелось. — Вы че, не могли нравиться друг другу на расстоянии двух метров? — Фред сложил руки на груди и склонил голову набок. — А вы? — съязвила девушка, садясь на ближайшую парту. Было очевидно, что ей никак не выбраться, пока он не сочтет разговор оконченным. — Мне восемнадцать, если ты разучилась считать. — Фред, кого ты пытаешься наебать? Мне шестнадцать гребаных лет. Я знаю, как ты в четырнадцать с… — Замолчи. Я это я. — А Джордж вообще… — И Джордж — не ты. Ты девчонка. И на моих глазах не будешь сосаться, да еще и с кем, с Дином, блять, Томасом. — Какая проблема с Дином? Вы же друзья! — всплеснула руками Джинни в возмущении. — Ты не понимаешь, — вздохнул Фред, бросая рассеянный взгляд в окно. — Никому с седьмого курса нельзя доверять. Особенно тебе. Неопытной. Не заставляй меня читать тебе родительскую лекцию. У парней совсем не те же представления о девчонках, как бы тебе не внушала Гермиона со своей романтической лабудой. — Ты зря беспокоишься, он был очень внимателен, делал лишь то, что я люблю, и никуда после этого не проп… — Джинни прикусила губу, поняв, что проболталась. — О, нет, — Фред закрыл на мгновение глаза в неверии. — Только не говори мне, что вы с Дином… Сестра молчала. — Ты, блять, шутишь? Вы совсем ебнулись? — Фред рассмеялся как сумасшедший. — Вы переспали?! Отвечай! — Да! — Пиздец, — покачал Фред головой, накрывая рукой глаза и борясь с желанием вернуться в коридор, чтобы залепить Дину пару хуков. — Завтра же я вышвырну его из спальни и пусть ночует где хочет. А ты… Ты же любила Поттера! Сука, если бы это был он, я бы может и не… — Да уймись ты, Фредди! — вспылила Джин высоким взволнованным голосом. — Отстань от Дина, он ни в чем не виноват! И вообще, не он был первым… Глаза Фреда округлились до размера галлеонов. В груди похолодело, словно он только что поперхнулся октябрьской водой Черного озера в одном их своих заплывов. — Что??! — Что слышал, — спокойно сказала Джинни, скрестив ноги в лодыжках. — Поэтому остуди свой пыл. — А кто? — Тебе какое дело? Я не спрашиваю, кого ты трахал в Астрономической башне, — махнула она гривой. А кого, действительно? И ведь правда, то был для него пятый курс. А сейчас она — на пятом. Но отчего-то кажется невообразимо маленькой и ни грамма не зрелой. Он думал, она всегда будет чем-то вроде их небольшого брелока от ключей: любимая, близкая, с острыми краями, о которые иногда можно порезаться, неудачно сунув руку в карман, но все равно — никогда не отдельная, отпочковавшаяся и способная принимать решения. Фред вздохнул. — Нужен совет старшего брата? — Ну, попробуй. — Не доверяй слишком сильно. На нас нельзя положиться. — Обнадежил, — скривила кислую мину сестра. — Но, повторяю, что бы вы там в своих шакалах ни шароебили, Дин не такой. — Дин и есть в шакалах, — Фред склонился к лицу сестры и легонько щелкнул по носу. — Ты понял, о чем я, — сказала она строго. — А теперь иди и расколдуй его, подай руку и извинись. — Сторгуемся на расколдуй, — Фред направился к выходу. — Разорви меня горгулья, я так не бесился с самой этой отработки с Хельквист. Ты поставила рекорд, Джинни. — Она лишена счастья быть твоей сестрой, — съязвила Джинни, поднимаясь с парты.