Любовный интерес волейбольных монстров

Мяч…он подлетал вверх снова и снова, отскакивая от моих предплечий с глухим стуком, схожих на стук моего сердца. Я опять приняла сложную подачу, и зал разразился радостными возгласами, а сокомандники смотрели на меня с благодарностью и гордостью. Но не это было главное, а то, что в груди у меня образовался большой и теплый шар, который согревал все мое тело, рисовал улыбку на губах и заставлял двигаться вперед. И вот снова — легкий трепет, мягкая слабость в ногах, и я бегу навстречу очередному забитому очку… — Уснула? — послышалось на фоне моей победной атаки. Картинка зала, болельщиков и желто-синего мяча схлопнулась, оставив за собой темноту. Мои ресницы дрогнули, но глаза я не открывала. Я поняла, что уснула прямо на качели, укутавшись в теплую куртку. — Тише вы, Бокуто-сан, — зашипел на него Кейдж. Я еще не совсем оклемалась от сна, но хорошо слышала голоса. Мне было так тепло и уютно здесь, что я даже немного расстроилась, что они вдвоем потревожили меня. Однако, когда я почувствовала на себе горячие руки, то сразу изменила ход своих мыслей. Я не сопротивлялась, когда Кейдж осторожно взял меня под шею, а затем под колени. Его олимпийка соскользнула с моих плеч, оставшись на нагретом месте. По коже тут же пробежались мурашки, но все же я молчала, прикидываясь спящей. Мне хотелось, чтобы он донес меня до комнаты вот так, прижимая к себе как можно крепче. Однако мерзнуть мне не пришлось, так как по всей видимости, Бокуто заботливо накинул ее на меня сверху, подоткнув со всех сторон, чтобы мне не задувало. — Спасибо, — шепнул Кейджи. — Идите через главный вход, — Бокуто, который всегда звучал громко и задорно, сейчас был тих и аккуратен, стараясь не разбудить меня. Они оба были такими милашками, что у меня даже выступили слезы умиления, но я их сдержала. — Не хотелось бы, чтобы шум от нашей комнаты разбудили ее или кто-то вас видел. А я сделаю музыку потише. — Спасибо. Вы еще будете сидеть? — Да, еще немного, — хмыкнул слишком громко он, но на последнем слоге приглушил голос. — Бокуто-сан, — ехидно прошептал Акааши, — вы чем-то расстроены? — Нет, — боже мой, как драматично он это сказал. Я даже представила его обиженное лицо, которое всегда появлялось, как только что-то шло не по его «плану». — Тогда я пойду, — тихо произнес парень, трепетно держащий меня, и сделал пару шагов, но при звуках голоса своего сэмпая снова остановился: — Просто завидую тебе, Акааши. Ну почему она повелась на тебя, а не на меня? Я же такой хороший и сразу заприметил ее. — Я тоже, — я слышала в его словах тень улыбки, — я тоже сразу заприметил ее, Бокуто-сан. И после этих слов он решительно направился к главному входу, оминая спортивные залы, в которых на ночь селилась величественная и тихая тьма со своими последователями — длинными извилистыми тенями. Днем в этих помещениях с высокими потолками била жизнь ключом, стены пропитывались эмоциями игроков, стремящихся к победе. Но сейчас тут царило спокойствие и умиротворение, навевая сонливость. Я расслабленно висела на руках Кейджи, который прижимал меня к себе. Я ощущала плечом его ускоренное сердцебиение и поверхностное частое дыхание. «Надеюсь это не из-за того, что ему тяжело меня нести», — подумала я про себя, утыкаясь ему в ключицу. Когда мы уже шли по коридору, то, кроме шагов Кейджи, я услышала еще голос: — Акааши-сан? Кейдж замер в ступоре, не решаясь повернуться, но потом все же сделал это. — Спокойной ночи вам, — пропел ехидный голос. Цукишима сволочь! Я немного приоткрыла глаз, чтобы глянуть на его самодовольное лицо — он был одет в пижаму, с взлохмаченными от сна волосами. Конечно, Цукишима не пошел на вечеринку, предпочитая сон. Ну почему ему приспичило выйти в туалет именно сейчас. Я боялась, что Акааши растеряется и будет переживать о том, что нас застукали, но спокойствие его голоса меня поразила: — Спокойной ночи, Цукишима. И он пошел дальше по коридору. Он никак не изменился, его шаг был все таким же размеренным, дыхание таким, как и раньше. Он будто бы совсем не переживал о том, что нас все-таки увидели. Почувствовав это равновесие, я тоже успокоилась и расслаблено прикрыла глаза. Моя комната была не заперта, так что он нажал коленом на ручку и толкнул дверь. Он вошел и замер, прижав меня еще крепче к себе. Его сухие губы неожиданно прижались к моему лбу. Меня бросило в жар, а по рукам пробежались мурашки. А после этого он осторожно и немного неуклюже опустился на колени и положил меня на матрас. Мое сердце забилось чаще. Я испугалась, что он сейчас уйдет, так как он начал подниматься. Я резко подорвалась и схватила его за предплечье, вцепившись в его руку, как в спасательный круг: — Не уходи. Его лицо озарила добрая и светлая улыбка, в уголках глаз собрались мелкие лучики. Мне было хорошо видно его, так как лунный свет освещал мою комнату, как большой ночник, осыпая серебристую пудру на стены, пол и его прекрасное аристократичное личико. — Так все-таки ты не спала, — Кейджи присел на корточки рядом со мной и положил свою руку поверх моей, которая все еще с силой сжимала предплечье. Я немного покраснела и отвернулась, чтобы он перестал сверлить меня своими малахитово-синими радужками, которые при таком свете выставляли напоказ еще мелкие, но такие прекрасные серые прожилки. — Ты останешься? — тихо спросила я, все еще разглядывая свое собственное одеяло. — На всю ночь? — Да, пожалуйста, Кейдж, — я надеялась на его ответ, но он все еще молчал. Я повернулась, чтобы прочитать на его лице ответ, но не успела я сфокусировать на нем взгляд, как он прижался к моим губам своими. Я от неожиданности выдохнула ему в приоткрытый рот. Кейджи видимо испугался, что поспешил, поэтому начал пятиться назад, но я не дала ему ни малейшего шанса сделать это, потянув за руку, а второй своей я схватила его за шиворот футболки, чтобы он точно не сбежал. Он пошатнулся и упал на колени, но это позволило мне еще сильнее прижаться к его губам. В животе у меня будто из своих коконов выпорхнули сотни бабочек одновременно, раскрывая свои цветастые крылья, цепляясь ими за внутренние органы. Казалось, что они все сейчас разом вырвутся из моего рта вместе с очередным выдохом удовольствия. Кейджи скромно прижимался к моим губам, оставляя едва заметные поцелуи. И они были восхитительны, но я хотела большего, поэтому я чуть прикусила его губу, попросив быть настойчивее, и он понял мою просьбу. Его рука скользнула на мою талию, чуть сжимая ее. Сам он еще больше навис надо мной, начиная пробовать мои губы на вкус. Спустя время он уже свыкся и разыгрался, чему я была только рада. От нас двоих исходил жар, который, казалось, плавил все вокруг. Кейджи все сильнее напирал, жадно проводя языком по моему рту, но не пытаясь заскользнуть внутрь, поэтому я резко толкнула его, перевернув на спину, сама залезла сверху и решила, что если он этого не сделает, то это сделаю я. Положив руки ему на плечи, я наклонилась и лизнула его губы. Он охнул от удивления, и в этот момент кончик моего языка чуть зашел за грань. Я боялась, что это напугает его, но он только охотно приподнял голову, позволяя скользнуть чуть дальше. От этого умопомрачительного ощущения одновременно легкости и тяжести я чуть не потеряла сознание. Чтобы остаться в своем уме, я сильнее сжала его плечи. Он же сжал мои бока, не решаясь менять положение рук. Я не хотела, чтобы это мгновение заканчивалось, мне было так хорошо здесь, сейчас, с ним… Я хотела, чтобы это длилось бесконечно, чтобы его губы все так же цеплялись за мои, чтобы наши пальцы переплетались у него рядом с головой, чтобы я ощущала, как сильно бьется его сердце, норовя выпрыгнуть из грудной клетки. Мои мысли путались, казалось, я уже полагалась только на свои инстинкты. Мои бедра качнулись вперед-назад, и я ощутила, как у него все напряглось внизу. Кейджи едва слышно зарычал, а на мое лицо вспорхнула ухмылка. Я хотела сделать так еще раз, но его рука остановила меня. Я нахмурилась, но он уже снял меня с себя и лег рядом на подушку. Мы лежали на боку и смотрели друг другу в глаза. Его губа блестела от влажности, как никогда до этого. — Ты прекрасна, Шико, но я бы не хотел, чтобы мой первый поцелуй закончился сразу чем-то большим, — он провел рукой по моему лицу, откидывая прядь волос с виска. — Это твой первый поцелуй? — Ну…да, — он опустил глаза, смущенно улыбаясь. — Что? — Ничего, — хихикнула я и придвинулась ближе. Он приобнял меня и перевернулся на спину, позволяя мне закинуть на него ногу и положить голову на грудь. — Ну и как тебе? Он кинул на меня многозначительный взгляд: — Я в восторге. Еще и с такой красивой девушкой. Я выиграл счастливый билет, — он перебирал прядки моих волос в своих пальцах, пока я поглаживала ложбинку между ключицами. — Ты ведь уже целовалась с кем-то до этого? — Да, — коротко ответила я. — Это нормально, что у меня так в груди все горит? — тихо спросил он. — Только в груди? — я невинно приподняла брови. — Шико, — цокнул он и ущипнул меня за бок, снова поворачиваясь ко мне лицом и…целуя.

***

На утро я проснулась в постели одна с чуть припухшими губами. Мне так не хотелось вставать, так что после будильника я накрылась с головой одеялом и даже задремала минут на десять, но потом подлетела, как ошпаренная. Взглянув на себя в зеркало, я поняла, что выгляжу я так, будто пила всю ночь напролет: волосы склокочены от чужих пальцев в них, глаза припухли от недостатка сна, а губы стали ярче, чем за день до этого. Я вспоминала вчерашний вечер и ночь…от этого снова живот приятно скрутило: мы целовались, обнимались и разговаривали до самого рассвета, а затем я уснула. Видимо, как только я отрубилась, Кейдж пошел к себе. Надеюсь, Бокуто не станет донимать его. В основном последний день тренировочного лагеря проходил также, как и все остальные, но для меня он ощущался совсем по другому. Меня окрыляли воспоминания и эти мимолетные взгляды с ним, но и вместе с тем тяготили мысли о расставании. Я ведь теперь вообще не была уверена, когда мы с ним увидимся. Еще эти взгляды Тетсуро, Бокуто и…о боги… Цукишимы. Они втроем не сказали ни слова, хотя все все поняли, но то, как они смотрели — меня убивало. Однако, как только Кейдж целовал меня где-то тайком за углом, быстро, мимолетно, но с огромной любовью и желанием, то я забывала обо всем. Мне не хотелось отпускать его играть, хотелось, чтобы он остался на пустой кухне, в подсобке, в закоулке коридора, но ему приходилось уходить. Снова и снова. И так до самого вечера… После сытного пикника на улице, где все знатно наелись и повеселились, ребята разбрелись собирать вещи. Я тоже поплелась к себе в комнату, стараясь сдерживать грусть и переживания перед предстоящим расставанием. Когда я уже запихивала вещи в сумку, то поняла, что чего-то не хватает. И только я об этом подумала, как раздался стук в мою дверь. Я открыла ее и увидела того, кого желала: — Ты забыла вчера книгу на качеле, Бокуто забрал, — Кейджи стоял в их фирменном спортивном костюме, который ему чертовски шел, и протягивал мне «Поющие в терновнике», опираясь одним локтем на косяк. Я покачала головой и легонько оттолкнула книгу рукой: «Вернешь при следующей нашей встрече». Он улыбнулся, я тоже, ведь это давало нам надежду на скорое воссоединение. Кейджи наклонился, чтобы поцеловать, и я потянулась к нему в ответ. Мне хотелось расплакаться, но я держалась изо всех сил, хоть сердце до боли сжималось в груди, точно из него кто-то хотел выжать всю кровь. Я обхватила его лицо обеими руками, прижимаясь к торсу. Он тоже прижимал меня предплечьем ближе, пока кисть продолжала сжимать твердую обложку до побеления костяшек. Не знаю, сколько прошло времени (мне казалось, что прошло буквально несколько секунд), как он отстранился и прижался своим лбом к моему: — Мне пора, Шико… — Нет, — я вцепилась пальцами в его куртку, — не уходи, пожалуйста. Он сглотнул, будто я ударила его под дых. Я знаю, что ему больно было это слышать, ведь его самого терзали эти ужасные мысли, я знаю, что мучила его этим, но не могла по другому. — Прости, но мне нужно идти. Ты знаешь, что я не хочу этого делать, но мне нужно, — каждое слово было пропитано душевными терзаниями, которые вонзались мне в грудь, как тонкие иглы. — Я буду скучать по тебе… — Я тоже, Кейдж, — я обняла его за талию, вдыхая поглубже его запах, чтобы он навсегда осел в легких, впитался в кровь. Он немного отстранил меня от себя и потянул за молнию куртки. Стащив ее с плеч, он протянул ее мне: — Тогда в следующий раз поменяемся, — слабо улыбнулся он через силу, — я тебе книгу, а ты мне куртку. Идет? — Идет, — я тоже улыбнулась ему, хотя в глазах стояли слезы. — Пока, — он поцеловал меня в уголок губ и собирался сделать шаг назад, но потом снова придвинулся и снова поцеловал, а потом еще и еще. Я рассмеялась: — Ну все, иди, а то Бокуто подаст на тебя в розыск. Кейджи поцеловал меня еще один раз и наконец отодвинулся, махнул рукой и пошел по коридору, не оглядываясь. По моей щеке скатилась слеза. Я прижала его куртку к груди, стараясь сдержать эмоции, ведь я уже была взрослой девочкой, но как только я закрыла за собой дверь, то дамба, сдерживающая мою боль и тоску, лопнула, и эмоции бурным потоком начали выплескиваться наружу. Я сидела на полу комнаты и рыдала взахлеб. В этом крыле больше никого не было. Все команды разъехались, осталась только Некома, так как нам было ближе всех. Мне было все равно, что кто-то услышит меня, мне просто хотелось прожить все то, что раздирало меня сегодня целый день изнутри. — Я уже скучаю по тебе, Кейджи Акааши, — шепнула я, зарывшись носом в куртку. Я знала, что он тоже…он тоже уже скучает. Но также я знала, что мы скоро встретимся, я это чувствовала.