***
— Чон, мы с Джисоном завтра едем домой, не хочешь своих повидать? — Джин, что-то переписывал в ежедневнике. — Думаю можно, оставаться самому не охота. — Ты последнее время кажешься задумчивым, что с настроением? — Всё нормально, вспомнилась поездка в Пхёнтхэк, после приезда от Сухо, Кан-э и Джин Хо новостей особо нет. — Давно ездил в Пхёнтхэк? — Да как же... — Чон остановился. Поездка в Пхёнтхэк была связана с Ви, точнее она случилась из-за Ви. Получается, прожитые пол года полностью изменились. Так будет совсем. Воспоминания потихоньку начнут угасать, эффект домино. От малого к большему, не значит ли это, что воспоминания о Тэхёне так же начнут рассеиваться. Чонгук снова уходил в себя. Сейчас всё явно и понятно, прошло не так много времени, но что будет дальше... Никто не помнит Тэхёна, а тех, кто связан напрямую с Тэ не помнит Чон. «Я могу забыть...» Первая идея, которая возникла у Чона — зарисовки. Нужно записать воспоминания, чем больше деталей тем лучше. Нельзя ничего упустить. Встреча пятнадцатилетней давности стала второй зарисовкой, после храма. Парень сидел на земле, облокотившись о дерево, перед ним стоял мальчик и длинными волосами. Подпись «Первая встреча». Каждый день на парах, в любое свободное время, Чонгук вносил коррективы в рисунки, добавлял новые зарисовки в тетрадь. Каждый раз, Чон чувствовал, что делает всё правильно, ведь пересматривая готовые рисунки он как будто снова проживал изображенный момент. Фейерверк. Море. Тот день, когда он, как казалось, совершил ошибку толкнув Тэхёна в воду, но на самом деле, именно этот поступок послужил открытию тайны Тэ. Чон рисовал волны, силуэт парня, белая мокрая рубашка, что прилегала к телу, едва заметные шрамы. Позже появился рисунок с поцелуем. Чонгук предчувствовал что-то, к чему нужно быть готовым. К каждому рисунку он добавлял подпись, но уже не просто названием, а историей, которую пытался вспомнить снова и снова. Поездка домой состоялась. За семейным ужином снова поднялась тема женитьбы Чонгука. Мать настойчиво предлагала кандидатуру девушки, которая по её мнению идеально подходила Чону. Воспевания красоты и ума избранницы матери, под конец вечера стали раздражать. Как будто будет Чонгук счастлив или нет, зависело исключительно от его женитьбы. Чон лишь молчал. Слова Тэхёна то и дело вспыхивали в памяти и делали больнее. В тот день Чонгук впервые пожалел, что приехал домой. Его никогда не примут с его выбором, но это его жизнь и только он будет решать, как и кого любить. В этом нет ничего плохого, любят ведь душу и сердце. Первый год прошёл быстро. Чон заканчивал тетрадь, он успел. Предчувствие не подвело его, ведь сила времени дала о себе знать. Воспоминания стали терять краски. Они не вспыхивали без причины, наоборот нужно было пойти в кладезь воспоминаний и найти нужное. Смотря на рисунки Чон перестал добавлять детали. Он не помнил их. Постоянное погружение в себя сказывалось на учёбе. Джин заметил неладное сразу и пытался узнать, что так беспокоило Чонгука, но на любой вопрос, ответа не было. Чонгук бы давно сказал, если бы мог. Джин смирился с этим, и начал помогать в меру своих возможностей. Даже несмотря на холод со стороны Чона, Джин не опускал рук. Он был тем человеком, который дорожит другом несмотря ни на что. Он помогал с учебой, на разговор больше не пытался вытащить, ведь видел печальный взгляд и лёгкую, едва заметную, улыбку. После, всегда были слова: «Все хорошо, Джин». Так длилось больше года, пока в один из дней Чон не заговорил первым. — Я знаю, что это звучит странно, но ты не помнишь Тэхёна? — Тэхёна? Я не знаю таких. А кто это? — Это человек... Человек, которого я люблю, — листая тетрадь Чон замолчал. — А где ты с ним познакомился? — Джин пытался аккуратно поддерживать разговор. — Когда я был маленьким, он забрёл на поляну у моего дома. Потом я встретил его в университете. Он жил со мной в одной комнате, до момента пока история не изменилась. Джин молчал. Это было похоже на бред, но состояние Чонгука, не давало покоя сильнее. После стольких лет дружбы, Джин запомнил для себя одно, Чонгук никогда не врал ему. Всё это время, он переживал и ждал момент, когда Чон заговорит о том, что его беспокоит, и наконец-то время пришло. Пусть это и похоже на бред, Джин готов в него поверить, чтобы поддержать друга. — В какой момент история изменилась? — Когда я признался ему. Три года, и он вернётся. — Поэтому ты ведешь эту тетрадь. Я заметил, что ты почти не выпускаешь её из рук, там что-то важное? — Здесь всё что нас связывало. Есть проблема. Я не могу нарисовать портрет. Все что было до этого, это сцены, но лицо его я нигде не рисовал. Я пытаюсь вспомнить детали, такое чувство будто он стоит за пеленой, и видно лишь часть лица... Ты тоже дружил с ним, но не помнишь этого, и его лица ты тоже не помнишь. Он курил сигареты с черникой, ты как-то пробовал курить, стырив у него одну. — Я мог. Что ещё было такого, что связывало нас? — Ты правда веришь мне? — Да. Я достаточно тебя знаю, и верю каждому твоему слову. Расскажи что-то ещё, мне интересно узнать всё. Чонгук оторвался от тетради и наконец посмотрел на Джина. Впервые за столько времени, Чонгук понял, что сам стал забывать важных людей, и в этом не было виновато проклятье. Он сам оградился от Джина. Осознание настигло Чона, в тот момент он закрыл лицо руками, последовали слёзы. Он мог разделить это с Джином, единственным человеком, который принимал и поддерживал его всё это время из тени. Джин, вставал со своей кровати, подошёл к Чонгуку, и молча приобнял друга. Душа разрывалась, когда Чон заходился в истерике. Он скучал и хотел сдержать обещание. Он не должен был забыть. Неужели его любовь не была истинной? Прожить второй год было куда сложнее. Прокол. Пирсинг так же пропал. Чон стоял перед зеркалом, вглядываясь в отражение. Воспоминания теряли краски. Пирсинг ведь был часть их истории с Ви. Чонгук сам может восстановить эти воспоминания. Первый прокол, второй, третий, четвертый... Чон стал постоянным клиентом салона. Боль, которую он испытывал, давала силы и ясность уму. «Если будет слишком больно, он забудет меня...» Знал бы Тэхён, что с помощью боли Чон оберегает воспоминания. Каждый прокол был импульсом, и окрашивал то одно, то другое. Боль, страх и любовь — самые сильные чувства. Страх. Чон подкуривал сигарету по пути из университета. В рюкзаке зазвонил телефон. Судорожно поправляя учебники, парень заметил, что тетради с воспоминаниями не было. Внутри всё перевернулось. Впопыхах он шерстил полки в комнате. Тетради нигде не было, позже он заметил уголок тетради, который выглядывал из-под кровати. Нашлась. Боль. Проколы заживали. Нужен новый источник. Лезвия впивались в кожу. Внешняя часть руки ныла, под струёй холодной воды. Шрамы были платой за импульс. Тэ не оценил бы такой поступок, но другого выхода Чонгук не видел. Любовь. Сон. Парень в пальто стоит спиной, на фоне море. Чон тянется рукой к плечу незнакомца. Тот поворачивается и наконец-то лицо...***
Кафе — Думаю пора, — перебирая пальцами по барной стойке, Намджун посмотрел на Чимина, и протянул ему чашу воспоминаний — Ты всё-таки решил сделать это? Ви и ты, вы ведь так сблизились, да и ... — Не сближались мы. Тэхён тот, из-за кого мы получили проклятия, не забывай об этом. Я не подымусь к небожителям, как того и хотел, так почему он должен получить желаемое? — перебивая Чимина, Намджун продолжал, — прошлый раз сработало, и сейчас сработает. — Я думал ты, забросил эту затею, осталось всего немного, к возвращению Тэ. — Сейчас воспоминания более уязвимы, чем были в начале, тебе ли не знать. — Как знаешь, — забирая чашу, Чимин собирался выходить. — Постой, Чимин, — Намджун подходил ближе, — я должен быть уверен, я хочу получить клятву. — Ты не уверен во мне?! С каких пор, Намджун?! — Нет, мне нужно точно знать, что ты выполнишь поручение, — доставая из кармана монетку, Намджун протянул её Чимину. — Условия? — Чимин был явно раздражён. — Если нарушишь клятву, твои воспоминания и чувства к Юнги канут в лету. Будь добр, закрепи. Чимин, хмыкая от недовольства, снял нагрудный значок с куртки, и проткнув себе палец, оставил кровавую отметину на монетке. — Вот и чудно. Чимин уже выходил из кафе, как в след послышалось «Передай ему привет» Чимин молча захлопнул дверь кафе. Намджун выдохнул, пальцы пробежали по витрине. Если всё получится, он ведь толком не попрощался с Чимином. Зато Юнги будет рад. Переминая монету в руке, Джун стал её рассматривать. Клятва исчезнет, как только Чимин подымется. Этот план был слишком прост. Как только Тэ вернётся, Намджун станет человеком. Чувство осознания не было болезненным, наоборот, оно веяло приятными переменами.***
Чон сидел на лавке возле универа. Холод почти не чувствовался. Он перебирал возможные тату салоны. Шрамы, оставленные от лезвий, нужно было перекрыть. Тэхён не должен этого видеть. Остался месяц, и он вернётся. После сна, Чонгук наконец смог нарисовать портрет, всё складывалось хорошо. Джин всегда был готов выслушать, порой он сам начинал разговор о Тэхёне. Особенно ему нравилась история с полётом Чона в коридор, после алкогольных гонок. Наконец-то нужный салон попался в ленте. Было и время, и цена приемлемая. Чонгук не заметил, как рядом кто-то сел. — Как ты? — незнакомец закинул ногу на ногу и поглядывал на телефон Чона, — тату решил сделать? Голос незнакомца был знаком. Казалось всего секунда мыслей, и вот-вот Чонгук скажет имя, но чуда не случилось. — Мы знакомы? — Были, пока история не изменилась. Чонгук посмотрел на парня сидящего рядом. Розовые волосы были яркими, но сам он выглядел печально. — Ты ведь знал его... — Да. Как ты? — Я нормально. Из-за нахлынувших эмоций, в руках Чона была заметна дрожь. Телефон выпал из рук. Потягиваясь, чтобы достать его, Чон оголил запястье, которое было покрыто шрамами. Чимин заметил это сразу. Сжимая чашу в кармане сильнее, Чимин молчал. Зачем Чонгук резал себе руки? — Твоя рука, откуда шрамы? — А, это, — Чон взялся натягивать рукав куртки, — так нужно было. — Ты пытался... — Нет! Что ты, нет, конечно, — перебивая Чимина, Чонгук пытался подобрать слова, — это помогает мне с воспоминаниями. Шрамы на теле Тэ, я сразу вспоминаю их. Боль, которую я чувствовал оставляя их, давала мне силы двигаться вперёд. Тяжело оставаться нормальным, когда нужно постоянно скрывать чувства. Я боялся что меня не поймут, если я расскажу кому-то, о несуществующем человеке. Я сделал как лучше, и Тэ не должен узнать об этом, после своего возвращения. Но знаешь, мне помог Джин, мы работали у тебя в кафе... — Я его хорошо помню, как он кстати? — Он в порядке. Чимин смотрел на Чона. Ранее беззаботный весельчак, стал задумчивым и спокойным. Каждое слово было продуманным, каждый жест скованным. Чимин глубоко вздохнул, а Чон продолжил. — Знаешь, я не жалею ни об одном проколе и шраме. Я готов сделать всё что угодно, пожертвовать чем угодно, лишь бы увидеть его снова. Человека, которого люблю всем сердцем, который был на моей стороне и принял меня таким, какой я есть. Я дал обещание и это главное. Чимин лишь молчал. Слова Чонгука были далеко, лишь отдельные фразы долетали эхом. Я готов сделать что угодно. Я готов пожертвовать чем угодно. Пережить боль. Шрамы. Человек, который принял меня таким, какой я есть. В груди болело. Ныло и жгло. Насколько Чонгук любит Тэхёна, что за эти три года он не потерял воспоминания. Боль он принял как союзника, и поддался. Даже сейчас, когда он говорит о Тэхёне, его глаза светятся, а с лица не сходит улыбка. Чимин лишь молчал, а в голове кружились мысли. Много мыслей. Одно хваталось за другое, переплетаясь. Прошлое и настоящее. Дышать становилось тяжелее, к горлу подходил ком. Чимин сжал в кармане чашу воспоминаний сильнее. Нет. «Я не имею права. Юнги, прости меня, что так легко смог отказаться от тебя...» — Что ж, покажешь тату, когда будет готово. Скоро Тэ вернётся, заглядывайте на кофе. И да, ты и Джин, приходите в кафе, вакансии закреплены за вами, — подымаясь с лавки, Чимин беззаботно болтал, а после спокойно добавил, — ты и вправду любишь его. До скорого, Чонгук. Попрощавшись, Чимин выходил в ворота университета. В мыслях оставалось лишь одно имя — Юнги. Каждый шаг становился сложнее. Хотя в теле появилась необъяснимая лёгкость. Наконец-то ком в горле пропал, и слёзы ринулись стекать по щекам. С каждым шагом Чимин хватал воздух. Достав из кармана чашу, Чимин замахнулся и разбил её об асфальт. Чаша, как и воспоминания разбились на мелкие осколки. «Юнги, знаешь, ты был прав, я трусливый лис, который не может выйти из тени. Я отдал свои воспоминания о тебе, лишь бы не выполнять поручение. Я не могу допустить этого, я не могу своими руками забрать... Я не могу. Прости меня, молю прости, лишь бы ты мог услышать. Я предал тебя, я предал нас, я боялся, как же я боялся, что не смогу справиться... Что не смогу помочь с твоим проклятием, я мог бы поступить по другому. Мне нужно было стать человеком раньше и тогда я бы смог... Юнги.» Обернувшись назад, в ячейке ограждения, Чимин увидел Чонгука. Пак улыбнулся, продолжая обращаться к Юнги. Тело стало легче, с каждым вздохом Чимин чувствовал как стало клонить в сон. И вот, в мгновение ока, Пак Чимин, рассеялся в воздухе. В тот день, сосуд Кицунэ — Пак Чимин, пожертвовав своими воспоминаниями, снял проклятие. Сквозь сон, Чимин почувствовал прикосновения. — Ты не трусливый лис, никогда им не был, Пак Чимин. Ты пожертвовал собой, чтобы защитить важного человека. Тэ ведь тоже был близким человеком. Чимин, открой глаза. До боли знакомый голос, заставил сердце биться быстрее. «Юнги» — Ты сделал всё правильно. Наконец-то я дождался тебя. Обнимая Чимина и нежно целуя, Юнги был счастлив. Отрываясь от губ Пака, Мин взялся целовать щёки, и снова губы, чередуя внимание, Юнги улыбался сквозь поцелуи. Наконец-то он может сделать то, что хотел все эти годы. Он принял отказ от чувств Чимина, но всю жизнь он ждал, когда сможет исцеловать его. Мотив Чимина был понятен, он не сможет помочь с проклятием, потому и не подпустил бы Юнги ни на шаг. Но сейчас Чимин рядом, и Юнги может целовать его столько, сколько посчитает нужным. Чимин крепко обнял Юнги, такое родное и желанное тепло. А в голове неожиданно всплыла фраза Намджуна: «Передавай ему привет».***
Тот самый день. День возвращения Тэхёна. Заснеженные улочки, фонари освещают город, много парочек. Рука зудела, обтираясь о свитер. Тату, набитое от плеча до запястья заживало хорошо. Чон долго рисовал нужный эскиз, каждая часть была значимой для него. Шрамы удачно перекрылись. Маленькая тайна, которую Чон не захочет рассказывать Тэ. Подумать только, два рождества Чонгук проводил под тем самым деревом. Всматривался в лица прохожих, любовался видом заснеженных пейзажей. И каждый раз, ему хотелось верить, что несмотря на проклятие, Тэ чувствует, что Чонгук не забыл его. Сердце бешено колотилось, казалось ещё чуть-чуть и оно выпрыгнет из груди. Лёгкое дрожание, Чонгук грел руки, потирая друг о друга. Воспоминания. Время близилось к полуночи, но Чонгук покорно ждал. Ждал тот самый момент, когда появится Тэ. Поглядывая на часы, он чувствовал, как душа содрогается. Чонгук чувствовал холодное дыхание страха в затылок. А что если... Отгоняя от себя навязчивую мысль, Чон продолжал ждать. Тишина резала слух сильнее, чем беспрерывный гул гуляний на улицах. Сердце не сбавляло темп. Внезапно всё остановилось. Шаги. Из под тени дерева, быстрым шагом, на встречу к Чону выходил человек. — Чон Чонгук, ты что творишь! Тэ тяжело дышал. Он схватил Чонгука за руки и оттянув рукав куртки, уставился на тату. — Что ты творишь... Обнимая ладонью лицо Чона, Тэхён смотрел в его глаза. Сильнее сжимая руку, Тэхён не сдержался, и закрывая глаза, потянулся к губам. Нежно и бережно целуя, Тэхён касался то верхней, то нижней губы, аккуратно подвигая языком пирсинг на губе. Чонгук освободил руку и обнял Ви. Он так же нежно отвечал на поцелуй. Происходящее было как в тумане. Воздуха стало не хватать, тогда Чон опустился к шее, и положив голову на плечо ещё крепче обнял Ви. Всё это время, Тэ был рядом. Он проживал эти три года с Чоном, не имея никакой возможности дать о себе знать. Он видел всё. Его сердце разбивалось на части, каждый раз когда отчаяние Чонгука брало верх. Каждый шрам, и прокол, Тэхён видел, он был рядом и не мог никак помочь. Он истерил и просил перестать, каждый раз, когда рука Чонгука тянулась к лезвию. Тэ понимал, что боль стала спасением Чонгука, но ничего не мог с собой поделать. Он был призраком истории. Каждую ночь он был рядом. В моменты откровения с Джином Тэ понял, что Джин и вправду хороший человек и верных друг. Ви был благодарен ему всей душой. Три года Тэ мучался от невозможности попросту касаться к Чону. Для него Время тянулось в два раза медленнее. — Зачем? Зачем ты делал это?! Чон Чонгук! — Я боялся, что воспоминания исчезнут, и я никогда не увижу тебя. Я так скучал, Тэхён. Все эти три года не было и ни минуты, что бы я не думал о тебе. Я не мог иначе, прости, — крепче прижимаясь Чон пытался сдерживать себя. — Все эти три года я был рядом, и всю жизнь я буду рядом, и ни за что тебя не отпущу. Не пропаду. Не оставлю тебя одного. Я буду любить тебя каждую секунду своей жизни. Обещаю. Снег кружился в танце, а холод почти не ощущался. Парни ещё долго стояли под тем деревом, время для них остановилось. Они пытались ловить минуты в объятия. После расставания, любого времени будет мало. Два человека были и вправду связаны красной нитью, а как известно нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвётся. Сдержанное обещание тому подтверждение. В тот день, сосуд Инугами — Ким Тэхён избавился от проклятия.***
А что если я скажу вам одну маленькую тайну. Не только Тэхён и Чонгук имели такую нить. Но это уже совсем другая история. Звук дверного колокольчика оповестил о новом госте. Ким Намджун натирая бокал, поспешил поприветствовать клиента. — Добрый день, я Ким Сокджин, я видел объявление по поводу работы, это ещё актуально? — Джин явно нервничал. — Актуально. Главный критерий — не путать столики, а то будет беда, — хмыкая, Намджун вспомнил из первую встречу. — Позаботьтесь обо мне! Мы никогда не узнаем, где и при каких обстоятельствах встретим свою судьбу. Человек которого мы знали всю жизнь? Или человек, встреча с которым, была мимолётной? А может этот человек даже не догадывается о нашем существовании... Это не важно. Ведь если человек уготовлен вам судьбой, то он любой ценой сдержит обещание.