Рейсер. На пути к вершине

Понедельник, 3 июля, Москва Соня с Гордеем зашли в студию, держась за руки. Костя, казалось, не обратил на это внимания, сидя с закинутыми на стол ногами в своём кресле и глядя куда-то перед собой. – Привет. А Миша где? – спросила Соня, устраиваясь на обычном месте. Гордей, как всегда, отошёл к себе в угол. Костя взглянул на часы. – Ещё утро. Он пока из Европы не прилетел. К тому же написал мне вчера вечером, что пару дней его вообще не будет. Какие-то семейные обстоятельства… – Понятно. Мы кого-то ждём? – спросил Гордей. Высокий, с бритой головой и сложенными на груди руками, он казался теперь куда мужественнее, чем в прошлом году или даже месяц назад. Но и этого Костя как будто не видел. – Валентина с Олегом. Пришло время поставить вопрос ребром. – А вдруг она на самом деле не желали нам зла и их просто использовали? – сказала Соня. – Ты же видела, как и я, логи той переписки! – Костя сбросил ноги со стола и наклонился вперёд. – Там впрямую сказано, что и как должен саботировать Олег в жизненном цикле разработки! Уверен, и Валентин получил свой пакет инструкций. И мы должны как можно скорее вывести этих двоих на чистую воду, иначе весь проект окажется под угрозой! – Ладно. Слушай, пока они не пришли, я… Соня взглянула на Гордея. Тот легонько кивнул. – …мы хотели бы кое-что сказать… – Потом. Всё потом, – с напряжённым видом ответил Костя, раскачиваясь взад-вперёд в кресле. – Сейчас главное – спасти проект. Остальное неважно. Соня хотела сказать что-то ещё, но тут дверь снова открылась, и в помещение зашли Валентин и Олег. Первый – всё такой же небритый и похожий на Пушкина, другой – даже больше, чем обычно, прилизанный и в своих уродливых очках. – Вызывали? Что за срочность? – произнёс Валентин с порога и прошёл к отведённому им с Олегом столу. – Я даже кофе за завтраком не успел выпить… – Потерпишь, – отозвался Костя и развернул к вошедшим экран ноутбука. – А теперь скажите мне, пожалуйста, что это, МАТЬ ВАШУ, ТАКОЕ?! Программисты вгляделись в текст открытого документа. Валентин почти что не изменился в лице, всего лишь приподняв бровь. А вот Олег вмиг побледнел и отшатнулся, ошеломлённо глядя на Костю. – Откудаэтоувас? – выдавил он. – Вычто, лазиликомневноутбук?.. – Это неважно, – сказал Костя и поднялся с места. После чего медленно направился к Олегу. Тот отступил на пару шагов, инстинктивно заслоняясь руками. – Сейчас имеет значение лишь то, что вы делали и почему, блин, я узнаю об этом только сейчас. Голос «начальника» звучал негромко, но угрожающе. – Явамничегонескажу, – проблеял Олег, отступая ещё. – Выничегонедокажете!.. – Костя, может, и правда не… – начала было Соня. Кулак основателя «Косогор Студио» влетел Олегу в скулу, и тот неуклюже упал на задницу, одной рукой упираясь в пол сзади, а другой держась за лицо. – Нет, ты мне всё расскажешь, – процедил Костя, нависая над ним. – Здесь и сейчас! – Остынь, чувак, – вдруг сказал Валентин и похлопал Костю по плечу. – Всё равно основную работу даже не он делал. – И покачал головой, глядя на товарища: – Ну и дурак ты, Олежа, – всю инфу хранить на рабочем компьютере… – Что… вы… успели сделать? – упавшим голосом спросил Костя. – Пока ещё ничего особенного, – улыбнулся Валентин и развёл руками. – Но при последнем запуске общей сборки я внедрил в код один интересный файл, который по таймеру должен будет уничтожить все данные. О, – добавил он, видя беспомощное выражение на лице Кости, – чуть не забыл. Ту сборку мы же залили в репозиторий, помнишь? Так вот, всё в тот же миг будет удалено и оттуда. Разумеется, если ты не делал ещё один бэкап. А ты ведь не делал, верно? – И… когда это произойдёт? Валентин посмотрел на свои часы. – Минут пять назад. Примерно. На Костю жалко было смотреть. «Ас кодинга» опустил руки и пошатнулся. И даже едва не упал, но успел рефлекторно опереться на стол позади себя. – Ах ты сволочь! – рванулся к Валентину Гордей, но путь тому преградила Соня. – Гордей, подожди! Может… – Мне всё равно! Дайте мне убить эту мразь!.. Парень с искажённой от ярости физиономией порывался исполнить свою угрозу – но, похоже, не хотел навредить девушке, которая его кое-как удерживала. Валентин же стоял и смотрел на это… с презрением, что ли. – Убирайтесь, – тихо произнёс Костя, сгорбившись и опустив голову. И тут же перешёл на крик: – Убирайтесь! Пошли вон! Вы уволены, поняли?! Оба!!! – С удовольствием. Валентин ответил лёгкий шутовской поклон, и они с поднявшимся на ноги Олегом покинули студию. Воцарилось тягостное молчание. Громко тикали часы на стене. – Не могу поверить… – выдохнул Гордей и, высвободившись из рук Сони, опустился на пол и обхватил руками голову. – И что нам делать теперь?.. – Звонить Мише, – ответил Костя. – Может быть, он нас выручит. Хотя… – Он вздохнул. – Я уже не уверен, что у нас есть шанс спастись. И поднял взгляд на остальных. – Мы не успеем. Не сможем восстановить всё к срокам. Если только… – криво усмехнувшись, Костя покачал головой. – Если только не произойдёт чудо. Но чудес не бывает, верно? Как думаете? – Мы должны работать, – ответил Гордей. – Ещё усерднее, чем раньше. Это нас всегда выручало, а никакой не Миша. Случись что – мы просто садились и корпели до ночи, а там и до рассвета, чтобы сделать то, что нам было необходимо. Как бы там ни было… – Он встретился с Костей глазами, и у того во взгляде в кои-то веки забрезжила надежда. – Мы должны попытаться.

* * *

Чуть позже Фарнхем (Великобритания) – Да я вам говорю: я там просто ошиблась!.. Лиза аж привстала, ударив ладонями по столу. – Там внутренняя траектория такой скользкой оказалась, что невозможно было удержать машину! Это случайность! Правда!.. – Ну, у Жумакина сохранять сцепление на том участке трассы хорошо получалось, – заметил главный гоночный инженер «Карлина». Сразу после возвращения в Англию основной персонал команды собрали на внеплановый брифинг. Попутно пригласив туда и двоих лучших пилотов, устроивших завал на последнем круге одной из недавних гонок и упустивших из-за этого верный дубль. В ответ на фразу сотрудника Лиза надулась и сложила руки на груди. Сидевший напротив Ландо хранил невозмутимость. Как будто ему не было дела до того, что прямо сейчас горячо обсуждалось. – В общем, так, – решительно произнёс Тревор Карлин, босс команды. – Чтобы это было в первый и последний раз! В том году у нас было мало возможностей, но теперь у нас есть и машина, и пилоты, способные побеждать! Только это должно иметь значение! А сражаясь друг с другом, – он строго посмотрел на юных гонщиков, – вы не только упустите личный титул, но и подарите командное чемпионство «Преме» или, не приведи господь, «Мотопарку»! Лиза, – обратился мужчина к Форман, – умерь свой пыл. Ты всё ещё лидируешь в личном зачёте, даже после того схода. Твой главный конкурент – Гюнтер, а не Норрис! Сейчас мы даём вам обоим равные возможности, так как ещё ничто не решено в чемпионате. Однако, если ты продолжишь водить так же агрессивно, нам придётся отдать приоритет Ландо. – Чего? – фыркнула Лиза. – Ему? Да он в последней гонке с шестого места на подиум не заехал, тогда как я со штрафом прорвалась с десятого на третье. Я даже так быстрее! Это я должна быть первым номером! – Поговорим об этом ещё раз позже, – отрезал Карлин. – Позволь напомнить, что это от нас зависит, на какой машине ты будешь ездить. Если снова начнёшь зарываться, у нас всегда будет возможность притормозить тебя. Не забывай это. Стэн, – повернулся он к сидевшему рядом менеджеру, – какие у нас по плану задачи на следующий этап? – Ну, с учётом формы гонщиков и специфики трассы… – поднялся тот, перебирая в руках распечатки, – мы планируем удержать первое и получить четвёртое место в кубке пилотов и снова выйти в лидеры в зачёте команд. При этом тестовые сессии в неделю перед этапом позволят собрать данные, которые помогут нам улучшить баланс болида на скоростных трассах, в частности на «Ред Булл Ринге» и Хоккенхайме. Таким образом, мы получим неплохой задел по производительности на концовку сезона. – Отлично, – ответил босс и встал с места. – Все свободны. Кроме вас, – указал он на Форман с Норрисом. – С вами мы ещё не закончили.

* * *

В это же время, Москва Я стоял в белом халате, накинутом на плечи, перед дверью больничной палаты, не решаясь войти. Сердце взволнованно колотилось. Должно быть, так же чувствовал себя отец, когда я лежал с руками в гипсе после побега от похитителей. Сам он сидел сейчас на скамейке и с кем-то говорил по телефону. Наверное, опять какие-то дела, связанные с акциями. Но уходить отсюда он пока точно не собирался. Какая-то часть Шумилова говорила мне развернуться и уйти, но – к сожалению или к счастью – тем парнем я больше не был. Поэтому пересилил себя – свою внутреннюю неуверенность – и, толкнув дверь, вошёл в палату. А затем замер на пороге как вкопанный. В просторном помещении на высокой удобной кровати лежала под капельницей она. Мама. Будто в полусне, я на деревянных ногах подошёл и сел на табурет рядом. Пальцы сами собой потянулись к её руке и обхватили тёплую мягкую ладонь. Глаза мамы открылись и сфокусировались на мне. – Миша? – негромко сказала она. – Спасибо тебе, что пришёл. Ты не представляешь, как это для меня важно… – Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось. – Я крепко, но осторожно сжал её руку в своей – и помедлил, перед тем как спросить: – Что говорят врачи? – А что они могут говорить? – слабо улыбнулась мама. – Что всё будет зависеть от нас. От того, как мы со всем этим справимся. Она посмотрела на меня, и от этого защемило сердце. – Я обещаю: ты будешь ходить, – твёрдо произнёс я. – Мы с папой сделаем всё, что в наших силах. Обещаю. Выйдя из палаты, я плюхнулся на скамейку рядом с отцом и вытер со лба выступивший пот. Я и подумать не мог, что это несколько минут ментально вымотают меня полностью. – Как там всё? – спросил я. – Ну… на самом деле? – Всё плохо, – угрюмо сказал отец, уже отложив мобильник. – Сложные переломы… плюс ещё что-то, я не разбираюсь во всей этой медицинской терминологии… Нужна операция – и чем быстрее, тем лучше. – Сколько? Он молча передал мне клочок бумаги. Я кашлянул, увидев сумму. – Однако… Но у нас же есть эти деньги? Ведь есть же? – Да в том-то и дело, что нет! Отец устало всплеснул руками. Я сидел и ошарашенно смотрел на него, чувствуя, как скребётся в душе надежда, пытаясь выбраться из быстро заполняющегося колодца отчаяния. – Погоди, то есть как? У тебя же акции, ты ими успешно… – Я прогорел, – глухо проговорил он. – Забылся от радости, что всё идёт вверх, и купил огромный пакет… А буквально на днях всё рухнуло. А того, что осталось, даже близко не хватит. – Но у нас же ведь есть биткоины! – воскликнул я. – Немалая сумма, если так прикинуть! – Думаешь, я не пытался?! – огрызнулся отец. – Сразу, как только упал мой баланс, я попробовал вывести нужную сумму криптовалютой. Но банк посчитал перевод подозрительным и заблокировал мою карту. Вот сижу договариваюсь о том, чтобы её восстановили, – показал он на телефон. – Похоже, ещё пару дней как минимум с этим провожусь… А как дальше – не знаю, получится ли. – Это слишком долго! – Я стиснул зубы. – У нас просто нет столько времени! – Знаю, – вздохнул он. – И я делаю сейчас всё возможное… Э-э, у тебя появилась идея? Я уже достал свой смартфон и как раз искал в контактах номер, записанный с одной визитки. – Алло, – сказал я на английском. – Здравствуйте, это Михаил Жумакин. Да, гонщик программы поддержки. У меня к вам срочное дело…

* * *

Вторник, 4 июля Ошерслебен (Германия) За столом в кабинете директора собралась весьма представительная компания. Кроме меня и самого Тимо Румпфкайля, также присутствовали знакомый мне представитель «Ред Булла» по маркетингу, которому я вчера как раз и звонил, кто-то из финансового отдела – и, наконец, сам Хельмут Марко. Очевидно, мой звонок взбаламутил руководство программы поддержки, словно метеорит, упавший в болото. – …Я понимаю, что, вероятно, прошу чересчур о многом. И отдаю себе отчёт, что может понадобиться чем-то пожертвовать, – говорил я, стараясь, чтобы мой голос звучал не слишком глухо. – Но сейчас это для меня крайне важно. По-человечески, наверное, даже важнее, чем все гонки и титулы мира. – Так значит, говоришь, внеплановый съёмочный день… – произнёс доктор Марко, оценивающе меня разглядывая, и повернулся к Румпфкайлю: – Ну, как думаешь, Тимо: это возможно в такие сроки? – Почему нет? – пожал плечами директор команды. – Болиды прошлых сезонов стоят в гаражах и регулярно обслуживаются; можно выдвигаться в любой момент. Как минимум учебная трасса на базе должна быть свободна… Вопрос только в деньгах. Вы ведь понимаете? – Я не могу ничего обещать; так или иначе, придётся связываться с отделом и ждать, что «сверху» дадут добро, – сказал «бухгалтер», поймавший на себе всеобщие заинтересованные взгляды. – Но по предварительным подсчётам, даже небольшая рекламная кампания позволит многократно отбить затраты. В любом случае для корпорации деньги, мягко говоря, небольшие. – Выходит, у меня есть шанс? – с надеждой вскинул я голову. – Меня сейчас больше волнует твоё психологическое состояние, – сказал доктор Марко, пристально глядя на меня поверх сцепленных пальцев. – Конечно, выступление на Норисринге было весьма неплохим… но всё же у меня есть некоторые сомнения насчёт твоего гоночного темпа в ближайшее время. – Поверьте, я готов… – Помнишь, мы разговаривали с тобой о возможных тестах за «Торо Россо»? Я неуверенно кивнул, внутренне понимая, к чему он клонит. – В системе «Ред Булл» уже ходили мнения, чтобы назначить тесты на август, после этапа в Спа… Но сейчас эти сроки кажутся мне несколько преждевременными. Думаю, будет правильным отложить тесты… на какое-то время. К примеру, до межсезонья. Тогда, кстати, и определится ситуация в чемпионате, и можно будет точнее оценить перспективы… Я не говорю о том, чтобы всё отменить, нет, – добавил Марко, когда даже Румпфкайль в недоумении на него вытаращился. – Просто нужно, чтобы всё происходило в оптимальное для этого время. – Что ж, звучит логично, – кивнул директор команды и взглянул на меня. – Мы все в тебя верим, Миша. Благодаря тебе у «Мотопарка» вновь появилась надежда на чемпионство... и я уверен, что тебя ждёт будущее в автоспорте. И всего лишь надо будет подождать чуть подольше. Так как, ты согласен? – А что ещё мне остаётся, – вздохнул я. – Вся полнота власти лежит на вас. главное, чтобы наше сотрудничество определялось только моими результатами. – И так и будет, – ответил Марко. – Нам бы очень не помешал второй Макс Ферстаппен. Я усмехнулся. – Ну, это уж как получится.

* * *

Вторник, 11 июля, интернет-пространство «Дэн (я ведь правильно понимаю, что это не твоё настоящее имя?), я не знаю, почему ты решил мне помочь и почему именно на меня возлагаешь надежды на выигрыш в этом году, но отношусь с глубоким уважением к твоим стремлениям. Но тем не менее, есть и то, почему я не могу слепо полагаться на твои предсказания. Не представляю, как ты смог дважды так точно угадать, что случится на треке, но это гонки, и в них должен быть элемент неожиданности. Что особенно важно для меня, так как я ценю этот спорт и не хотел бы каким бы то ни было образом получить несправедливое по отношению к остальным преимущество. Пусть я могу и не завоевать чемпионство из-за ошибок – но это будут мои ошибки и только моя ответственность. В конце концов, побеждает сильнейший. И четыре титула у меня уже есть, в то время как у Льюиса – пока всего три. Не думаю что стоит сейчас так агрессивно против него болеть. Поэтому я не стану читать твои письма, которые, возможно, ты будешь мне присылать, по крайней мере до конца сезона. И уж потом поглядим, кто из нас оказался более прав в прогнозах. Но спасибо тебе за дополнительный стимул. Кто бы ты ни был, ты подарил мне новую дозу страсти к борьбе. Теперь мне вдвойне хочется выиграть титул своими силами. С наилучшими пожеланиями, Себастьян Феттель».

* * *

Суббота, 29 июля Спа-Франкоршам (Бельгия) Этап в Спа, наверное, стал в этом сезоне первым, который я предпочёл бы не вспоминать вовсе. То ли трасса просто не подходила болидам «Мотопарка», то ли соперники сильно продвинулись в подходе к настройкам, но машина резко потеряла скорость, и мы никак не могли понять, в чём причина. Мы пробовали разный уровень прижимной силы, жёсткость подвески и давление в шинах, но почему-то не удавалось подобрать верную комбинацию. Бесполезными оказались данные не только с прошлого года, но даже с тестов в начале недели, где мы по дождю показывали хорошие результаты! Мистика, да и только. Не ехал по сравнению с другими даже Йоэл, и один я в практиках и квалах еле как дотаскивал болид до границы первой десятки. В Спа мне нравились скоростной первый и пилотажный второй сектора, и какие-то десятые у меня получалось отыгрывать. Но этого было явно мало, чтобы бороться за высокие позиции. И на фоне тактических неудач меня грели мысли о родителях, с которыми мы, похоже, вышли на новый уровень взаимопонимания и сплочённости. В «Ред Булле» дали добро на съёмочный день. Я немного поездил по учебной трассе на базе в Ошерслебене под объективами камер, и тем же вечером мне на счёт поступила круглая сумма, которую я сразу перевёл отцу, чтобы тот расплатился с больницей. Маму прооперировали, пока я был на двухнедельных сборах в Шпильберге. Точно такие же, но в других местах, гоночная академия проводила в феврале и недельные – в апреле, и ещё одни были запланированы на осень. Кроме физической подготовки, я и другие гонщики подтягивали технические знания; инструкторы обращали внимание на такие тонкости пилотажа и работы болида, что и мне в голову раньше не приходило, насколько то или иное может быть важно. Каждый день я звонил по «Скайпу» домой – и буквально на глазах видел процесс выздоровления мамы. К тому моменту, когда мне надо было выдвигаться с командой в Бельгию на тесты перед этапом, она уже могла немного двигать ногами, по-прежнему закованными в плотные слои гипса. Но прогнозы врачей обнадёживали; через несколько месяцев мама должна будет восстановиться. Но не всё между тем было так радужно. Вернувшись после шоу-райда в Германии, я узнал о произошедшем в «Косогор Студио». Удивлён я не был: на что-то подобное я намекал Косте с самого начала, – а потому почти стоически воспринял новость о том, что весь наш прогресс в разработке игры обнулился. Мои-то исходники все были при мне, и мы даже принялись на их основе что-то там восстанавливать – но у меня было стойкое ощущение, что мы не успеем до сроков. Судьба проекта висела на волоске – но, поддавшись рабочему рвению друзей, я и сам отчасти заразился уверенностью, что у нас будет шанс всё спасти. И вечерами на сборах я связывался с друзьями, оплачивая инет из своего кармана, и мы вместе заново решали локальные кейсы, интегрировали модули и отлаживали интерфейс. Думаю, мы верили, что всё ещё можно исправить. В команде духа тоже не теряли. В гонках мы поставили всё на прорыв, сделав акцент на скорости на прямой. Повороты же пришлось вывозить на собственном умении. И это дало свои плоды: с тринадцатого места в первом заезде я финишировал седьмым, с одиннадцатого и десятого в оставшихся – пятым. Однако сам гонки мне не сильно запомнились. Я не получал какого-либо удовольствия от борьбы, а только старался минимизировать отставание. Йоэл же сделал и того больше – в двух заключительных гонках этапа он пробился с позиций даже позади меня на уверенное второе место. Должно быть, мы просто приноравливались к машине – и когда нашли с ней более-менее внятный общий язык (язык переключения передач, поворотов руля и прикосновений к педалям), то всё стало намного проще. Но вот кто точно стал звездой раунда, так это Ландо Норрис. Выиграв все квалификации, он победил также в первом и третьем боевых заездах (второй не считается из-за аварии и схода на первом круге, за что Ландо получил штраф в три позиции). Набранных очков ему хватило, чтобы обратно опередить меня после провала на Норисринге и снова включиться в погоню за титулом. И при победах напарника совсем уж не клеились дела у Лизы. Она говорила, что не очень любит такого рода «олдскульные» трассы, – но чтобы настолько проигрывать в скорости… у меня даже слов подходящих не было. Все три раза Форман стартовала не выше четырнадцатого места – и только гоночный скилл, такой же как у меня, или Эрикссона, или того же Норриса, позволял ей держаться впритык за мной и в ещё более чувствительной роли догоняющего следовать к финишу. Из-за неудач она даже упустила лидерство в общем зачёте, пропустив вперёд более стабильного Гюнтера и позволив Эрикссону вновь серьёзно приблизиться. В перерыве между заездами мы смогли встретиться и даже немного обсудить, что случилось. Лиза подозревала, что её, несмотря на заверения о равном статусе, всё же пытаются замедлить, чтобы дать шансы Ландо. Я посоветовал ей вновь пойти и прояснить этот вопрос с руководством «Карлина» – который по своей внутренней политике стал очень напоминать прошлогоднюю «Прему» во главе с Лэнсом Строллом. У меня же закрадывались мысли о вмешательстве Пауля в результаты команды. Нет, ну он же создал себе такой образ – или мне Пушкина стоило вместо него вспоминать? В общем, даже если Пауль и ни при чём, а осадочек неприятный всё же имелся. Ах да – ещё Мазепин снова завоевал подиум на этой же трассе, заставив меня вспомнить прошлый сезон и порадоваться честно заслуженному успеху Никиты. И после восемнадцати гонок верхняя часть таблицы выглядела примерно так: 1. Максимилиан Гюнтер («Према») – 234 очка (3 победы, 9 подиумов, 2 поула, 1 быстрый круг, 1 сход). 2. Елизавета Форман («Карлин») – 231 (2 победы, 9 подиумов, 3 БК). 3. Йоэл Эрикссон («Мотопарк») – 221 (4 победы, 8 подиумов, 1 поул, 3 БК, 1 сход). 4. Ландо Норрис («Карлин») – 196 (3 победы, 8 подиумов, 5 поулов, 4 БК, 2 схода). 5. Я («Мотопарк») – 194 (2 победы, 6 подиумов, 2 поула, 1 БК, 2 схода, 1 ДСК). 6. Каллум Айлотт («Према») – 157 (2 победы, 6 подиумов, 5 поулов, 4 БК, 3 схода). У остальных даже и близко шансов не было на то, чтобы подобраться к топам. Т вообще, если так посудить, из шести претендентов по большому счёту осталось пять. Кто знает – может, уже на следующем этапе в Зандворте это число сократится ещё сильнее. Я уезжал обратно в Москву со смешанными чувствами. Что-то начало налаживаться, а что-то пошло кувырком. И я даже не мог предположить, что готовит лично мне пока не наступившее будущее.

* * *

Воскресенье, 30 июля, Москва Звонка всё не было. Телефон лежал на столе, а Костя одиноко расхаживал по студии, то и дело бросая взгляд в окно на ливень, время от времени подсвечиваемый молниями. После своего ухода Валентин написал электронное письмо, в котором сообщил, что с ними свяжутся из «Агремы», чтобы определить новые условия «сотрудничества». Ожидание было хуже всего; у Кости от бессильной злобы чесались руки – но поблизости не находилось того, кому можно бы было втащить. И в те часы, когда авральная работа в студии ненадолго замирала, он ждал этого проклятого звонка. И собирался высказать этими марионеткам Angle всё, что о них думает. Оставалось просто дождаться. Костя остановился перед окном, в очередной раз посмотрел на дождливый город, затем на часы. Уже вечер. Блин, нервы ни к чёрту. Может, ну его – пойти домой и забыться в какой-нибудь онлайн-игре?.. Айтишник вздохнул, отвернулся от окна и направился к выходу. И тут телефон зазвонил. Костя вытаращился на него, как на летающую тарелку, проскользнувшую через пятое измерение внутрь комнаты. А затем подскочил к столу и схватил трубку. – Алло! Кто это?! Ах, это вы… Ну, мрази, что вы ещё от нас… Что?! Но как?.. Я… ясно… То есть… подождите, это серьёзно? Да я вас!.. Да мы!.. Идите на… что? Нет, не может… Костя стоял и глядел перед собой остекленевшими глазами. Пальцы судорожно сжимали устройство, а сама рука начала немного дрожать. – Да. хорошо. Я подумаю. До свидания. Телефон выпал из ослабевшей хватки и ударился об пол, разлетевшись на составные части. Костя не двигался. Превратившись на время в статую, он просто не мог поверить в то, что услышал. Он думал, что после случая с программистами всё, хуже больше не будет!.. Однако для чего-то же это было сделано. И новый удар оказался куда сокрушительнее. Оцепенение спало медленно – вместе с тем, как приходило осознание звездеца, в который он своими действиями загнал фирму. Айтишник закрыл руками лицо и опустился на пол, привалившись спиной к столу. Плечи его затряслись. Впервые за долгое-долгое время Костя Сергеев плакал.