Проснулась Гилан’найн от сильной, ломающей боли во всём теле. Мышцы, суставы, кости, будто одномоментно всё кричало и скрипело, как плохо смазанное колесо. Даже для того, чтобы просто открыть глаза, ей пришлось приложить немало усилий и всё равно, она смогла нормально приоткрыть только один глаз. Остальным телом она старалась не двигать, иначе потревоженные мышцы начинали передавать боль по всему телу, а изо рта тут же вырывалось слабый, но очень громкий стон, прокатываясь по тишине комнаты громким раскатом грома.
— Тиши-тише, не спешите так напрягаться. — Галла медленно, насколько могла, плавно повернула голову в сторону говорящего и старательно фокусировалась на лице, хотя в приоткрытом глазу, всё было как в пелене тумана. — Сейчас я дам Вам небольшую настойку, это поможет унять боль, но временно. Полностью Ваши раны излечит только время, не требуйте от себя много. — Бросив попытки разглядеть плывущую фигуру, она устало закрыла глаз, слушая, как стучит нож по столу, как переливается вода из баночки в баночку, как зажигается огонь. Гилан’найн жива и в безопасности, но от этого, менее тревожнее ей не стало. В голове крутилось множество вопросов. Где она? Сколько она провела в утенере? Сколько жертв? Где Солас? Тарен? Хранительница? Вслед за вопросами, под закрытыми глазами, быстро пролетели картинки-воспоминания, за которыми она пыталась проследить зрачками, мельтеша ими под векам. Андруил. Солас. Митал. Джун. Золотая галла. Тьма.
Девушка вздрогнула, когда её губ коснулась прохладная стеклянная пробирка, вливая в приоткрытый рот вязкую жидкость, отдающую вкусом травы и древесного сока. Проглотив всё до капли, Галла с облегчением почувствовала, как через какое-то время по её телу стало разливаться тепло. Оно не избавляло её от боли, но притупляло достаточно, чтобы девушка смогла поднять руку и коснуться лица, удивленно заметив, что оно всё было перебинтовано.
— Лекари немного перестарались с Вашим лечением. Это можно будет завтра снять, если захотите. — Вновь послышался заботливый голос недалеко от неё. Эванурис, несмотря на притупившуюся боль, ещё не решилась вставать, но предприняла новую попытку разглядеть говорящего с ней элвена, приоткрывая вновь только один взгляд. Когда взгляд, наконец, сфокусировался, она узнала Хранительницу Лэвиан, сидящую за столом возле её кровати. Перед женщиной на столе лежал пергамент и она, сведя в задумчивости брови, что-то быстро писала пером по бумаге, иногда обмакивая кончик в чернила, стоящие неподалёку.
— Н-нен…? — Её голос прозвучал грубо и надломлено. Галла не поверила вначале, что способна так низко говорить и слегка прокашлялась, в надежде, что эта хрипотца пропадёт.
— Давно уже никто не называл меня этим именем. — Женщина слабо улыбнулась и перевела взгляд тёмных глаз на ослабевшую девушку, жадно разглядывающую её лицо, от чего улыбка Хранительницы растянулась ещё шире. — С возвращением, Гилан’найн.
— Где…? — Голос эванурис вновь оборвался, не закончив фразу, оставаясь таким же слабым и непривычно низким.
— Мы в Вашем святилище, за элювианами. — Хранительница вернулась к написанию письма, продолжая рассказывать новости за прошедшее время. — Вы построили очень хорошее место. Богатые леса, множество зверей, полезных трав. Они пригодились нам, чтобы сделать целебные припарки и зелья. Правда, все проросшие Ваши угодья мы уже истратили, но хорошо, что у Хранительниц других кланов были свои запасы, мы смогли помочь всем выжившим, а ещё, засеяли грядки нашими семенами. — Закончив письмо, старейшина начала его складывать в конверт. — С разведчицей Тарен всё хорошо. Нам пришлось побороться за её жизнь, но сейчас всё стабильно. Отделается ещё одним шрамом на животе. — Женщина тихо хмыкнула себе под нос, проводя пальцами по сложенному листу, но после, будто вспомним о чём-то, поджала губы, опуская печально брови. — Ей повезло куда больше, чем многим другим.
— Сколько…?
— Если Вы спрашиваете про то, сколько мы потеряли, то много… потери не сосчитать, но большая часть всё же смогла скрыться за элювианами. Только один ключ уничтожен, остальные находятся у доверенных элвенов. — Закрепив конверт, она запечатала его, для надежности наложив несколько заклинаний, что жёлтыми огоньками слетели с её пальцев, закрепляясь на сухой поверхности пергамента. Хранительница глубоко вздохнула, оглядев конверт в руках и вновь перевела взгляд на Гилан’найн, снова улыбаясь заботливой материнской улыбкой. — Если вопрос в том, сколько Вы проспали, то чуть меньше недели. Это удивительно! Я думала, что с такими ранами Вы проведёте в утенере намного дольше.
— Не помню… чтобы я была там… просто темнота. — Она провела языком по сухим губам, от чего Хранительница, поняв её проблему, поднялась со стола и начала греметь приборами на другой части комнаты, пытаясь найти хоть какую-то миску, куда можно было бы налить воды.
Пока она возилась, Гилан’найн, сдерживая болезненные стоны, аккуратно села на наспех сделанной кровати. Опустив голые ступни на траву, она в лёгком недоумении разглядела своё перебинтованное, чуть ли не с головы до ног, тело. Лекари
действительно перестарались. Старейшина, к тому моменту, налила ей в глубокую миску воды и подойдя ближе, помогла девушке напиться, придерживая её, как заботливая мать, за затылок. Облегченно выдохнув, эванурис благодарно кивнула ей, промокнув запястьем пролившиеся струйки воды на подбородке.
— Что-нибудь… слышно про…? — Её голубые глаза в надежде поднялись на Хранительницу, но женщина лишь печально улыбнулась, заправив длинные седые волосы эванурис за ухо.
— Фен’Харела? Боюсь нет. — Эльфийка вернулась к столу и отставив кружку, взяла в руки недавно сложенное письмо. — Мы никого не выпускаем за пределы элювиана, боимся, что сообщники эванурис проникли сюда вместе с нами. Сейчас посменно выставляются разведчики и те элвены, кому можно доверять. Я обмениваюсь письмами с остальными шпионами Фен’Харела, находящиеся сейчас в кастах других Творцов, но они не видели ни Ужасного Волка, не саму Андруил… да и вообще никого из эванурисов. После битвы они просто затаились.
— Вы… шпион Фен’Харела? — Удивлённо изогнула брови Гилан’найн, неождавшая, что одна из первых её последовательниц будет служить Волку. Хранительница громко засмеялась от её удивления.
— Меня бросил Бог, которого я почитала. Бросил клан, что был моей семьей. То, во что я верила, разрушилось. А по итогу, меня спасла та, кому отец причинил неимоверную боль. Спасла не только меня, но и его. Нас, обычных рабов! — Несмотря на недавний смех, Старейшина заговорила очень серьёзно, глядя на Галлу как на наивное дитя. — Слишком много в нашей жизни оказывается не тем, чем является на первый взгляд и не тем, чем нас заставляют думать с пелёнок. Мой отец, пугал меня: "Ужасный Волк украдёт тебя, если будешь плохо себя вести". Вот я и подумала, а что, если и эта история - ошибочна? — Женщина спрятала конверт в один из карманов на своей тунике и протянула Галле руку. — Пойдёмте со мной, нужно отправить письмо, а Вам - пройтись. А то совсем приросли к кровати!
Не всё так, как кажется на первый взгляд.
Гилан’найн ухватилась за протянутую ладонь и упираясь другой о кровать, тяжело поднялась на ноги, не сдержав болезненный стон. Ей пришлось ухватиться рукой за край стола, чтобы не упасть плашмя, от подогнувшихся в коленях ногах. Хранительница обеспокоенно придерживала её за талию, позволяя опереться о себя. Её встревоженный взгляд бегал по лицу ослабленной эванурис, пытаясь понять, готово ли её тело сейчас к таким подвигам, либо она поспешила со своими заключениями.
— Вы потратили очень много сил, поэтому раны так долго заживают. — Старейшина слегка нагнулась, заглядывая в лицо девушки и ободряюще выгнула брови. — Хорошо, хоть отёк с лица немного спал и Вы можете открыть хотя бы один глаз.
— Уже… не такая красавица? — Пыталась пошутить Галла, но вновь скорчилась от боли, делая первые шаги. Взмахнув рукой, она схватилась обеими руками за появившийся из воздуха посох, опираясь на него всем телом. Её тело колотило от боли, а дыхание сбилось в тяжёлый хрип, но по взгляду юной эванурис было понятно - она не сдастся и продолжит идти, даже через боль.
— Даже с огромными синяками и сломанным носом - Вашу красоту никому не уничтожить. — Пошутила в ответ Хранительница и смахнув со стула заранее приготовленный халат, быстро накинула на нагое, забинтованное тело, девушки, крепко повязывая его двумя узлами на талии. — Пойдёмте, очень многие хотят увидеть ту, кто спасла их.
— Я та, кто накликала на них это горе… — Галла понурила голову от заявления женщины. Она стиснула зубы, уже не от физической боли, а от осознания, что постепенно проникало в её голову, они все пострадали из-за
её выбора. — Меня не за что здесь благодарить…
— Запомните хорошенько, Гилан’найн. — Женщина опустила ладонь на её плечо и когда девушка взглянула на неё, сильнее улыбнулась, изгибая брови так, будто говорит какую-то очевидную истину, до которой младшая эванурис не смогла додуматься самостоятельно. Маленькая, глупая, наивная Галла. — Нет добра и зла, когда мы защищаем тех, кто нам дорог. Вот и не корите себя больше, чем того следует. — Эльфийка слабо погладила её по плечу и поспешила к выходу, приоткрывая дверь наспех поставленного домика, пропуская девушку первой. Гилан’найн запомнила эту мысль, обещая себе обдумать её, когда будет время.
Галла медленно проковыляла к выходу, облегчённо отмечая, что с каждым шагом, боли становится меньше, а ноги могут разгибаться легче, чем на первых порах. Выйдя, наконец, из домика, девушка зажмурилась от яркого солнца, прикрывая лицо ладонью от прямых лучшей, что мешали и без того ослабленному, едва открывшемуся глазу, осмотреться вокруг.
— Пока Вы отдыхали, мы не сидели сложа руки. — Хранительница встала за её спиной, готовая, в случае чего, подхватить эванурис, и с гордостью выпрямила спину, оглядывая выстроенный лагерь.
Когда глаз Гилан’найн перестал слезиться от яркого света, она удивлённо выглянула брови, осматривая некогда пустую долину. Вся поляна, пустующая до сего момента, была усеяна движущимися фигурами элвенов, домами, какими-то пристройками, поделённые на условные зоны. В жилой зоне стояли небольшие, одноэтажные домики. Между ними бегали дети, играясь то с фигурками, то дерясь на деревянных мечах. Умудрённые возрастом Хранительницы, сидели на лавочках и что-то обсуждали между собой. Чуть дальше виднелась тренировочная зона, которая делилась: на огороженный ринг, где эльфы дрались на мечах; на стрельбище - для лучников и на площадку, с более увесистыми манекенами, где учились магии. И таких зон было много: кузнеца, столовая, лекарские палатки…
— Не могу поверить… Вы так много сделали… за неделю? — Гилан’найн ошарашено перевела взгляд на Старейшину, что ещё сильнее выгнула грудь, с достоинством принимая похвалу от почитающей эванурис.
— Нас много. Мы все трудились ради нашего общего блага. Я боялась, что незнакомым друг с другом кланам, будет сложно работать сообща, но мы как-то быстро нашли общий язык и стали, словно одна огромная семья. — Она тихо засмеялась и мягко коснувшись её спины ладонью, качнула головой в сторону искусственной тропы, уводящей куда-то за пределы дома, из которого они только вышли. — Пойдёмте, ещё успеете всё осмотреть.
Обе эльфийки, не смеша направились в сторону ближайшего элювиана, стоящего на небольшом пригорке с потухшим отражением. Возле него несли свой караул несколько разведчиков Фен’Харела и один эльф с валласлином на лице. Заметив издали приближение девушек, вся троица выстроилась в линию, в ожидании, когда они обе поднимутся. Но пока до элювиана было далеко, Гилан’найн, бросила короткий взгляд на Хранительницу и аккуратно спросила то, что крутилось в её голове, стоило ей осознать, кем именно является эта женщина:
— Нен... Ханин он...?
— Он погиб. — Также спешно, как и на другие вопросы, ответила эльфийка. Заметив, как опечалился взгляд эванурис, она незамедлительно добавила, в надежде, что это сможет как-то притупить боль утраты. — Давно погиб. Он долго оберегал наш клан, защищая от нападения бандитов и работорговцев. Всех детей с подросткового возраста учил держать оружие и защищать то, что дорого. Он был хорошим отцом, я до сих пор скорблю по его утрате. — Вновь ладонь Хранительницы легла на плечо Галлы, одаривая её ободряющей улыбкой. — Ханин боготворил Вас, как сын почитает мать, и до самого последнего вздоха верил в Вас и не жалел ни о чём. — Гилан’найн ничего на это не ответила, склоняя голову в скорби ближе к земле.
Она была не достойна ни любви, не той верности, что Ханин ей отдавал. Ведь за столько лет, она не попыталась даже найти его, связаться, узнать как дела у него и у Первой её касты. А теперь - его нет. Остался ли хоть кто-то, кто помнил её до вознесения? В полной тишине они поднялись к элювиану. Разведчики отдали честь, а эльф, с тонким валласлином в виде рогов галлы на лице, упал на колени перед Гилан’найн, смиренно утыкаясь лбом о землю, боясь поднять глаза на Богиню. Это вызвало неодобрительное мычание со стороны мятежников, но они тут же замолчали, стоило Хранительнице свести брови, глядя на них.
— Прошу тебя… поднимись, мне не нужно… твоё подчинение. — Эванурис говорила медленно, с заметной хрипотцой, иногда прерываясь от боли в теле. Она была слаба, ужасно выглядела, да и перемещаться не могла без посоха, что она использовала как трость, но элвен перед ней, всё равно видел перед собой Великую Матерь Галл. Её удручал сам факт поклонения, как какому-то наивысшему существу. Теперь ей стала понятна ярость Соласа, когда того сравнивали с остальными эванурисами. В свете всех событий и раскрывшейся правды - это действительно звучит обидно.
Хранительница, видя, что павший ниц элвен не спешит подниматься, аккуратно коснулась плеча мужчины и когда тот поднял на неё голову, коротко кивнула. Этого жеста одобрения хватило для долго, чтобы эльф всё же встал с колен и отступил куда-то за спины мятежников, так и не решаясь взглянуть на Гилан’найн.
— Мы ненадолго. Отправим письмо и вернёмся. — Старейшина отчиталась разведчикам Фен’Харела. Те не стали их задерживать и отступили в сторону, позволяя им пройти к потухшему зеркалу.
Она слабо кивнула им и подойдя к элювиану, вытянула руку, которая тут же засветилась зеленоватым светом, проводя ею про стеклу, активируя зеркало. Повернувшись к Галле, она улыбнулась ей и поманила за собой, входя в активировавшееся отражение. Гилан’найн бросила взгляд на внимательно осматривающих её мятежников, а так же выглядывающего из-за их спин эльфа. Она почувствовала себя неловко от их взглядом и поспешила, насколько это было возможно в её состоянии, последовать за Хранительницей. Выйдя с другой стороны, она удивлённо оглядела знакомую область.
— Я знаю это место! — Эванурис внимательно оглядела неглубокую речку с каменистым берегом. Она точно здесь была, но всё никак не могла вспомнить, когда именно. Обернувшись на элювиан, Галла обратила внимание на необычное вросшее в дерево зеркало, моментально вспоминая день знакомства с Духом Мудрости. — Точно. Мы как-то были здесь с Со… с Фен’Харелом.
— Я очень беспокоюсь о нём. — Старейшина вложила большой и указательный палец в рот и взяв воздух в лёгкие, громко засвистела сквозь подушечки пальцев. — От него нет вестей, никто в кланах о нём не слышал. Да ещё и эванурисы пропали. Как бы не оказалось, что он…
— Он жив. — Уверенно кивнула Гилан’найн, вспоминая слова Джун. — Возможно он ранен или где-то затаился. Но он точно не погиб.
— Я больше боялась, что он в их ловушке, чем мёртв. — Хранительница приложила руку к глазам, выглядывая кого-то среди верхушек деревьев. — Но хочу надеться, что и я ошибаюсь. Он столько времени прятался от них, у него должно быть много скрытых мест, о которых он никому не рассказывал.
— Точно! — Галла даже подскочила на месте, вспоминая о кулоне, что дал ей Солас. Пощупав свою шею, она в страхе начала хватать губами воздух, в ужасе осознавая, что его нет.
— Вы про волчью челюсть? Не переживайте, она в лагере. — Старейшина облегченно вздохнула, когда увидела подлетающего к ним ворона. Опустившись на камень перед ними, он громко каркнул и замахал крыльями. Хранительница начала скручивать письмо в небольшую трубочку, привязывая его к ноге ворона. — Я сразу поняла, что это ключ к элювиану. Простите, что воспользовалась им, я надеялась, что найду там Фен’Харела, но его там не была, а это место... Что ж... думаю это будет уроком - не брать чужое без спроса. Извините меня за это. — Она невесело засмеялась и закончив привязывать письмо, погладила ворона по голове, от чего тот довольно встрепенулся и замахав крыльями, полетел от них прочь, провожаемый взглядами.
— Значит, он туда не пришёл… — Гилан’найн расстроенно опустила глаза. Если бы он мог спрятаться, то первым делом ушёл бы именно туда. Волк сам дал ей этот кулон, сам показал дорогу, значит понимал, что первым делом, Галла отправилась бы на его поиски именно в то необычное место. Девушка старалась не падать духом, то, что его нет в той хижине, говорит лишь о том, что он где-то спрятался. Где-то здесь. И она обязательно его найдёт!
Гилан’найн медленно опустилась на землю, откинув посох рядом с собой и глубокого вдохнула. Она чувствовала, как энергия народа струится по её телу, разливаясь небольшими покалываниями по коже. Эванурис нашла языком один из острых клычков во рту и зажмурившись, до боли прикусила губу, продолжая давить, пока несколько капель крови не скатились по подбородку, падая тяжёлыми частицами на землю, тут же впитываясь, жадной до жидкости, землёй. Медленно выдыхая, она провела руками по траве и в пару метров от них из земли, как новые деревья, стали появляться рога галл. Она опиралась копытами на землю, вытягивая себя из травы и быстро встряхиваясь, когда все четыре копыта уверенно держались на поверхности. Кровь из-за рассечённой губы продолжала литься на землю, призывая друг за другом всё новых и новых галл. После очередной оленихи, тело эльфийки предательски задрожало и она упала на руки, хрипло дыша от недостатка магической энергии. Её сил хватило лишь на небольшую стаю из семи оленей, которые оглядевшись друг на друга, резво скрылись в кустах, разбредаясь в разные стороны.
— Думаете, они смогут найти Фен’Харела? — Хранительница внимательно наблюдала за рождением новых галл и когда последняя исчезла среди деревьев, подошла к эванурис, помогая той подняться.
— Это лучше… чем сидеть сложа руки. — Гилан’найн благодарно кивнула женщине, стараясь отдышаться от вновь потраченной энергии. Её всю колотило, а сил не хватало даже залечить опухшую от раны губы, от чего девушка стала её поджимая, стараясь языком придавить раны, чтобы остановить кровь. Встав на ноги, она вновь схватилась за посох, наваливаясь на него с ещё большей тяжестью.
— Надеюсь это поможет. — Кивнула Хранительница и ловко достала из нагрудного кармана платок, дабы утереть подбородок эванурис от крови, тут же заботливо приобнимая девушку за плечи, помогая той идти. — Пойдёмте обратно, Вам нужно поесть и силы обязательно вернутся.
***
Вблизи её народа, Гилан’найн чувствовала себя куда более сильнее, чем за пределами святилища. Она поняла это, когда они с Хранительницей прошли сквозь зеркало. Пока они медленно шли в сторону ограждённой кухни, её дыхание - восстановилось, каждый шаг давался более уверенно, даже рассечённая губа полностью зарастила кожу, не оставляя никакого рубца. Видимо поэтому все эванурисы требовали строить храмы в свою честь. Одно дело, когда касты живут небольшими кланами и отдают себя Богам только по нужде, но те, кто жили и служили в святилищах, отдавали
себя во служении, принося намного больше сил эванурисам, что зависели от этого. Таких последователей называли Часовыми. Они оберегали святилища и несли службу, редко покидая стены храмов.
Проходя мимо жилых построек, Гилан’найн замечала на себе удивлённые взгляды. Все элвены бросали дела и как завороженные смотрели на эванурис, что не могла выносить их взгляда, и поспешно отводила его на землю. Эльфы же, опускали в почтении головы и следовали за ней, от чего постепенно, вокруг неё с Хранительницей стала образовываться большая толпа, которая не решалась подойти ближе, но толкалась между собой, чтобы каждый мог увидеть
ту самую Матерь Галл.
— Думаю, Вам нужно поговорить с ними. — Хранительница остановилась, наконец, оглядывая собирающуюся толпу.
— Я не… не знаю, что им сказать. — Девушка сильнее сжала свой посох, зажмуриваясь от неловкости. Ей было стыдно посмотреть в глаза тем, кто последовал за ней. Стыдно узнать, сколько элвенов погибло в этой бессмысленной бойне. Скольких она не смогла спасти из-за своей глупости и внутренней слабости. — Я не лидер, Нен… Я простая рабыня… которой просто повезло… стать эванурис.
— Вы так часто сравниваете себя с другими Первородцами. Но Вы не думали, что делает Вас особенной? — Старейшина улыбнулась, обадривающим жестом опуская ладонь на её плечо. — Ни один эванурис не поймёт то, что испытываем мы. Даже Фен’Харел. Он может только догадываться, но Вы - другая. Вы вышли из Народа и как никто другой можете понять нас.
— Но Фен’Харел освобождал рабов, спасал… а я… — Галла подняла на неё виноватый взгляд, вспоминая, сколько времени она тратила в своих лабораториях, с головой уходя в создание новых видов, изучая генетические мутации и экспериментируя с магией своей крови. — Я не делала ничего.
— Гилан’найн, я Вам кое что скажу, а Вы обдумайте это хорошенько, прежде чем обратиться к своему народу. — Хранительница встала перед ней и опустила обе ладони на плечи девушке, взглядом заставляя эванурис взглянуть прямо в её тёмные глаза, разливаясь при этом в добродушной улыбке. — Мой отец, моя мать и я, мы родились рабами, мы были несвободны в своих перемещениях, своих мыслях, своей вере. Наш клан почитал Джун, и мы следовали его воле, даже когда он требовал от нас полного подчинения, мы верили, что это всё - наша судьба. Ведь нет другой жизни, кроме служения. Встав под Ваш валласлин, я ожидала того же, безропотного почитания, вечной слабости от недостатка сил. Я не знала, что можно жить как-то иначе. Да, Фен’Харел показывал, что мир и наша жизнь может быть совсем другой. Но знаете, не было ни единого дня, когда бы я чувствовала себя несвободной под Вашей защитой. — Женщина шире улыбнулась и склонила в уважении голову, отходя от растерянной её словами Гилан’найн.
Она столько корила себя за то, что была глуха к эльфийскому народу, но в тоже время, даже не задумывалась над тем, что никогда и не брала их под контроль. Будучи маленькой, Андруил требовала от её клана полного подчинения, её учили охотиться и убивать во славу её имени, даже не смотря на то, что она ненавидела это всем сердцем. Галла повиновалась, но стоило ей отречься от охоты, как она стала чужая своему клану, потому что делала то, что они не смели - сомневалась. Она не знала правды, но возможно, от гнева Охотницы её защищало лишь красота и то, чего Андруил никогда не могла сама познать - любовь. Став эванурис, она просила от своих последователей лишь почитания ко всему живому. Ей не нужно было полное повиновение. Её каста жила так, как она считала правильным. Свободно.
В голове Гилан’найн, красочными образами появились воспоминания слов Соласа, откликаясь в ней силой, уважением и свободой:
«Всё что я мог, спасти их из рабства и отдать под защиту тех эванурис, которых я уважаю всем сердцем. Я обещал, что, приняв ваш валласлин, они будут свободны». Свобода в передвижении. Свобода в том, что нравится. Свобода в любимом деле. Свобода иметь выбор. Она неосознанно давала это всё, потому что она, Гилан’найн, не была свободна долгие годы и даже не осознавала, что это такое на самом деле. Она не лидер. Она не сможет вести за собой народ. Её речи - не вдохновят на свершения. Её фигура - не станет символом борьбы за свободу. Но этого и не нужно. Она - щит. Она - выбор.
— Я подвела вас и подводила долгие годы. — Гилан’найн чуть выпрямилась и старалась говорить достаточно громко, чтобы её могли услышать все элвены, собравшиеся вокруг неё и тут же затаившиеся, стоило Матери Галл обратиться к ним. — Я ответственна за смерть моего народа. И хочу, чтобы вы знали - я глубоко опечалена
каждой пролитой крови в этот тяжёлый час. Я чувствую вашу боль, чувствую ненависть, чувствую печаль. Потому что мы с вами - один народ. Потому что боль мы ощущаем одинаково. Потому что мы все хотим быть свободными. Моя свобода вам - была в бездействии. Неосознанная. Непродуманная. Ненастоящая. — Юная эванурис нерешительно подняла глаза, на окружающих её эльфов. Они внимательно слушали её, не перебивая, ничего не требуя. Это дало ей немного уверенности и сил говорить чётче. — Сейчас, я хочу дать вам свободу, которую вы
заслуживаете. Свободу
выбора. Если вы хотите
отомстить за павших, если вы хотите
бороться за свободу Элвенов, я
освобожу вас от своего валласлина. Вы будете действовать так, как считаете нужным. Будет это ваша личная борьба или вы вступите под начало Фен’Харела - это будет
Ваш выбор. Я не буду давать ему оценку и не буду вас сковывать. — Вокруг Галлы стали удивлённо перешёптываться и ей пришлось говорить ещё громче, чтобы перекрикивать поднявшийся гул. — Если вы хотите
покинуть эти земли или просто жить как
свободные элвены - я
освобожу Вас от своего валласлина. Вы мне ничем не обязаны, я не буду испытывать к вам презрение и, разумеется, не буду преследовать во внешнем мире. У вас
есть выбор. Но я не хочу, чтобы вы решили, что я прогоняю вас. Любой, кто хочет остаться - останется под
моей защитой. Я не буду ограничивать вас в вашей свободе, но мне
придётся использовать
вашу силу для
вашей защиты. Простите! — Гилан’найн поморщилась и сжала руку на своей груди. Множество эмоций окружающих её элвенов струились и смешивались в ней. Она никогда раньше не ощущала такой гаммы эмоций. Сила, страх, надежда, уверенность, борьба, восхищение, нерешительность, безусловность, гордость, радость. Всё как одно. И всё она. Найдя в себе силу сдержать эту бурю, девушка вновь выпрямилась, всё ещё сжимая руку на груди. — Те, кто останутся, всегда смогут выбрать свой путь и я готова буду дать свободу в
любой момент. Те, кто ушли, не будут брошены мной, я всегда буду
готова принять обратно или
помочь, если это будет в моих силах. Мои дети, созданные для
вашей помощи, не отвернутся от вас как от предателей. Но только в уважении вы сможете найти опору. Поэтому, подумайте над тем, чего хотите именно
вы, какими
вы видите себя,
свою жизнь. А с завтрашнего дня, я сделаю
всё для вашего
выбранного пути.
После её слов, вокруг повисла тишина, даже те элвены, что перешёптывались между собой, замолчали в благоговении. Гилан’найн, уже не могла выдерживать этот поток эмоций, что давил её и хотела было уже уйти, как неожиданно, один за другим, её народ стал вставать на колени и склонив головы, складывали в почтении руки на груди. Она ошарашено смотрела, как огромная волна разрозненных эмоции, в момент становится единой кричащей тишиной благодарности. А она одна возвышается над головами элвенов, но не навязанным уважением, а как принятая и возвышенная своим же народом. Первой поднялась с колен Хранительница Лэвиан и с улыбкой подойдя к Гилан’найн, протянула ей миску с кашей и небольшим кусочком хлеба. Сдерживая подступающие слёзы, эванурис благодарно кивнула, принимая у неё еду и молча, ничего больше не говоря, развернулась и насколько могла в своем состоянии, поспешила в сторону небольшого одинокого холма, стараясь не смотреть на собственный народ, что стал подниматься с колен, пропуская её между ними.
***
Уже давно стемнело, но Гилан’найн не могла заставить себя вернутся в лагерь. Она сидела на холме, возле пустой миски, и обняв ноги, смотрела в сторону своего народа. Элвены разожгли несколько костров и устроили праздник, до неё долетали звуки музыки, смех и песнопения. Они были достаточно далеко, чтобы Галла не могла услышать их сердца, но она надеялась, что в этот вечер каждый эльф позволил себе перевести дух и расслабиться. Они это заслужили как никто другой.
— Да, разошлись они, конечно. Но это здорово, а то всю неделю ходили мрачными и понурыми. — Тарен пришла со стороны элювианов, поэтому Гилан’найн испуганно вздрогнула от её голоса, но увидев её впервые, за долгое время, искренне обрадовалась. — Со мной все хорошо, не надо так реагировать, а то засмущаюсь. — Девушка аккуратно села рядом с ней, болезненно зашипев, опуская руку на свой живот.
— Как ты себя чувствуешь? Мне сообщили, что за твою жизнь боролись до последнего. — Галла поджала губы, видя храбрившееся лицо разведчицы.
— Они преувеличивают. Останется небольшой шрам, подумаешь. Ты бы о себе побеспокоилась! С таким лицом язык не повернётся назвать тебя "немыслимо прекрасной". — Тарен засмеялась и тут же ойкнула от боли. Уперевшись руками за спину, она с улыбкой посмотрела в сторону лагеря. — Никогда не видела, чтобы последователи так уважали своего эвануриса. Я слышала твою речь. Топорно. Несвязно. И голос у тебя заметно дрожал. — Она усмехнулась, сменяя колкость в голосе на добродушный тон. — Но мы все ощущали и поверили, что ты говоришь от всего сердца. Это было очень трогательно. Я даже выказала тебе уважение, под стать твоему народу.
— Ты встала на колени? — Гилан’найн удивлённо посмотрела на неё. Это было слишком неожиданно заявление. Она была уверена, что Тарен шутит.
— Ты слишком не зазнавайся. А если скажешь об этом кому-нибудь, я тебя прибью! — Мятежница перевела на неё озорной взгляд, однако через секунду, улыбка спала с её лица, а глаза опустились куда-то под ноги. — Я… я хотела извиниться перед тобой. — Под вопросительный взгляд Гилан’найн, Тарен легла на траву и подложив руки за голову, устремила взгляд в небо. — Я поступила неправильно, поставив перед тобой выбор: твой народ или Фен’Харел. И сделала это требовательно, грубо, импульсивно. — Девушка в смущении перекатилась на бок, спиной к ней, всё ещё держа руки за головой. — Я начала тебя обзывать, манипулировать. Это… это было недостойно. И я… я не могу перестать корить себя за то, что ты пошла за ним. Я чувствую вину перед твоей кастой, перед тобой, ведь я…
— Тарен, я сделала собственный выбор. — Галла перевела взгляд со спины разведчицы обратно в лагерь. — Я не знаю, правильно ли поступила и что бы случилось, если бы я осталась защищать элювианы. Но с этим решением и его последствиями жить
мне и
только мне.
— Хоть ты так говоришь… — Мятежница снова повернулась на спину, глядя на Гилан’найн. — Я всё равно хочу попросить у тебя прощения.
— Я тоже. — Эванурис грустно улыбнулась, сильнее прижимая колени к груди. — Ведь я не смогла спасти
его. Мы даже понятия не имеем, где он сейчас.
— Не бери на себя больше, чем ты можешь унести, страдалица. — Усмехнулась Тарен, повторяя неосознанно слова Хранительницы и тяжело вздохнула, разглядывая ночное небо усыпанное яркими фонариками звёзд. — Фен’Харел так просто не сдастся. Забился в какую-нибудь нору и зализывает раны, я уверена. Он вернётся, либо мы его первые найдём. Вот увидишь.
Гилан’найн печально хмыкнула и опустила подбородок на свои руки, задумчиво опуская взгляд.
— Эй, только не начинай плакать, хорошо? Ненавижу, когда ты это делаешь. — Тарен несерьёзно ткнула девушку в бок, ловя её лёгкую улыбку.
— Если это твоя просьба, то так и быть. Сейчас не буду. — Галла тихо рассмеялась и аккуратно легла на спину рядом с разведчицей, складывая руки на животе, так же устремляя взгляд в небо. — Я всё никак не могу перестать думать о золотой галле, что спасла меня. Она напала на Джун. В ней не было ярости или ненависти, лишь самопожертвование в желании защитить всеми возможными способами.
— Это нормальная реакция - защитить то, что дорого. — Пожала плечами девушка, не видя здесь какой-то проблемы и перевела взгляд на эванурис. — Что тебя смущает в её поступке?
— То, что это
невозможно. — Гилан’найн нахмурилась в своей задумчивости. — Я создала галл, от внешности до поведения. Они миролюбивые, гордые, умные, но они не способны на агрессию. А эта галла… она будто изменила своей природе, самой себе. Разве такое возможно?
— Не лучшего ты выбрала собеседника для таких тем. Мудрость - не самая моя сильная черта. — Тарен усмехнулась и вытянула перед собой руку, расставляя пальцы в разные стороны. — Я могу лишь сказать то, что думаю, но не факт, что это поможет тебе найти ответ. — Гилан’найн повернула к ней голову, давая понять, что ей интересно будет узнать её мнение. — Я уважаю твоё трепетное отношение к чужим жизням и к чужой боли, но нельзя защитить кого-то не имея силы. Если бы Фен’Харел не пошёл на поле боя и не стал сражаться, потерь было бы куда больше. Если бы твой народ, желая остановить Андруил, не напал на неё, быть может, она бы убила тогда Фен’Харела. Сила - это опасный ресурс. Но также он создан для защиты тех, кто тебе дорог. Если бы золотая галла не вмешалась, Джун бы убил тебя, разве нет?
Гилан’найн отвела от девушки взгляд, она не успела ещё никому рассказать про слова Джун о том, что Андруил хочет заставить Соласа страдать, да и сейчас понимает, что не стоит кому-либо об этом знать. Эта информация доставит лишь очередную волну переживаний, которые сейчас, совсем ни к чему. Тарен восприняла же её молчание за положительный ответ и продолжила свою мысль.
— В итоге каждый строит для себя границу этой силы. Однажды, ты также можешь попасть в ситуацию, где либо тебе нужно будет убить, либо уничтожат то, что тебе дорого. Чаще всего, это секунды, которые разделят твою жизнь на «до» и «после». Постарайся не упустить этот момент и принять решение исходя из того, над каким последствием ты будешь страдать меньше всего. И я надеюсь, что ты сделаешь этот выбор, каким бы тяжёлым он для тебя не был. — Она сжала поднятую ладонь в кулак. — Не знаю, могут ли твои создания развиваться или какая была причина такого поступка. Но та галла, защитила тебя всеми возможными способами. Я думаю, она не жалела ни о чём.
Эванурис задумчиво прикрыла глаза и облизала губы, пробуя на вкус слова разведчицы, пытаясь понять, что она сама чувствует и что думает на этот счёт. После сытной еды и растраты большого количества сил, сейчас, лежа на мягкой траве, она почувствовала, как усталость накатила на неё. Вряд-ли именно в эту секунду, она сможет отыскать какое-то рациональное зерно в словах разведчицы, но эта мысль определённо будет обдумана чуть позже.
— Спасибо, Тарен. Ты дала много пищи для размышления. — Гилан’найн села на траву, вновь обращая взгляд на лагерь.
— Да не за что. — Эльфийка ненадолго смутилась, но тоже поднялась с земли, заглядывая в глаза эванурис. — Что дальше?
— Хороший вопрос. — Девушка задумчиво пробежалась по пылающим огням, вспоминая, как она мчалась по горящему лагерю верхом на спине галлы. — Я возвращалась вместе с… головой Митал. — Эльфийка озвучила вслух свои мысли и перевела взгляд на разведчицу. — Где
она?
— Хранительница Лэвиан держит её под магической защитой в отдельном доме, под караулом. — Тарен указала пальцем на отстранённо стоящий дом, похожий на сарай, возле которого и правда стояла парочка элвенов в доспехах. — Что ты собираешься с ней сделать?
— Я не смогла её просто там оставить. Думаю, будет лучше, если мы вернём… её последователям всё, что смогли спасти. Оставшись без защиты, они могут присоединиться к нам. Может они помогут отыскать Фен’Харела? — Гилан’найн с надеждой посмотрела на разведчицу. Конечно, забирая с поля боя останки Митал, она не делала это с какой-то корыстной целью, но сейчас, дополнительные руки помогли бы в поисках Соласа и она ухватилась за эту надежду всеми силами, ибо каста Митал была по размерам не сильно меньше Эльгарнана. Это большое подспорье в поисках Волка. — Ты не знаешь, есть ли где-нибудь поблизости её Храм? Либо где находится самый крупный. Что угодно!
— Я знаю про одно святилище в Долах, Митал часто там бывала, потому что туда приходили элвены в поиске справедливого суда. Там много Часовых. Это довольно сильные ребята, но… ты уверена? Они ведь могут решить, что это
ты убила Митал или кто знает, что ещё? Этот орден служил Защитнице долгие годы. Фанатики, не иначе. — Тарен сморщила нос. Идея идти к промытым мозгам Часовым, даже служащим Митал, которую уважал Фен’Харел, ей определённо не нравилась.
Гилан’найн тяжело поднялась, с каждой минутой проведённой в этом месте, её тело крепло. Раны совсем понемногу излечивались и боль отступала, но не настолько, чтобы она резво, как раньше, могла даже подниматься на ноги.
— Мы должны использовать любой шанс, чтобы найти Фен’Харела. Если есть вероятность, что они нам помогут, я им воспользуюсь. Ты со мной? — Девушка обернулась на разведчицу, что с улыбкой от её вопроса поднялась на ноги и отряхнув попу, подошла ближе, смиряя её усмешливой улыбкой.
— Будто у меня есть другой вариант. Кто ещё будет прикрывать твою задницу?
Гилан’найн благодарно улыбнулась ей. Нужно подождать пару дней, когда они обе окрепнут от своих ран. Она сдержит слово, данное своему народу, предоставляя свободу и отправится в Храм Митал за помощью. Она не бросит Соласа и обязательно найдёт его.
